Не зли зверя

      Весна. Это прекрасная, девственная пора для природы, когда рождаются первые цветы и растения, которые будут благоухать, приманивая к себе пыльцовых насекомых, и радовать своими красивыми, не похожими между собой, лепестками и листьями. За ними проснутся голодные и сонные звери, которые вскоре пойдут на охоту, чтобы прокормить свою семью и себя. Воздух чист и свеж, а небо украшен белыми, пушистыми облаками, которые стремительно убегают в другие просторы, чтобы дальше насладиться новым природным, весенним видом. Через пару мгновений вода проснётся в водоёмах, с сопровождением оглушительным грохотом тающего льда. Красота и умиротворение.       В доме Союза не присутствует умиротворение, наоборот, здесь полный хаус с кучами нечленораздельных криков и оров братьев и сестёр, которые пытались хоть как-то перекрикнуть друг друга. Время весенней уборки. Да, это единственный момент, когда родственники открываются с другой стороны, и всегда приводят к ссорам, брани, ненависти друг друга и, конечно же, дракам. В таких случаях СССР всегда носит собой старый, армейский ремень и смотрит за тем, чтобы, в случае чего, всыпать хороших люлей своим детям. Но в этот раз здесь обошлось небольшими упрёками. Союз, как коршун, возвышался над детьми и приглядывал за ними, но и в стороне не оставался, помогая им передвинуть мебель или протереть пыль. Его тёмно русые волосы были прилизаны назад, но несколько прядей, всё-таки, выбились и щекотали то нос, то щеку владельцу, который раздражённо пытался их убрать. Одежда была простая: белая майка, которая подчёркивала стан мужчины, и спортивные свободные штаны.       К родителю подбежал запыхавшийся и злой Украина. — Папа, почему мы все здесь страдаем и убираемся, а Россия лежит и блаженствует? — высказывает и, вместе с этим, стукачит младший брат на русского. Союз немного опешил и, рассматривая на кучу своих отпрысков, начал считать. Действительно, одного не хватало. Как он мог недоглядеть и упустить лентяя из виду? — Ты знаешь, где он сейчас? — немного раздражённо спросил у хохла. — Он в своей комнате. — твёрдо сказал младший, смотря прямо в его глаза. Союз вздохнул и, повернувшись к детям, сказал: — Казахстан, ты за главного, а остальные слушайтесь его — не слушая на недовольства, пошел к лестнице. Быстро поднявшись на второй этаж, мужчина подошел к нужной двери и остановился. Немного подождав, он без стука вошел в комнату и остановился. Помещение было маленькое, но комфортное: светлые бежевые обои, тяжелые бордовые шторы, придающие полумрак, линолеум с рисунком паркета и персидские ковры на стене и на полу, которые прекрасно придают домашний уют. В комнате вместилась нужная мебель: справа от входа шкаф-стенка цвета молочного шоколада, в противоположной стороне шкафа находится старое, советское пианино, слева от инструмента располагался письменный стол, а возле окна поместилась кровать. Кроме этого там царил бардак, не пытаясь скрыться от глаз мужчин, и сам виновник этого срача, который блаженно лежит на незаправленной кровати. Его немного загорелое худощавое, но очень милое лицо с веснушками не выражало никаких эмоций, только блаженство, глаза были прикрыты веками, ресницы вздрагивали от происходящих действий во сне. Одет был в коротких шортах от компании «Adidas» и в тельняшке, которая по размеру была чуть-чуть великовата.       Союз мимолётно бросил взгляд на комнату и, не найдя ничего примечательного, медленно пошел, как хищник на раненую жертву, к сыну. Подойдя вплотную к кровать, мужчина наклонился к уху правопреемнику и крикнул: — Рота подъём! Сонный непонимающий Россия, не ожидавший этого, резко открыл глаза цвета морской волны и дёрнулся так, что ударился головой об изголовье кровати. Шипя и проклиная всё и вся, поднял недовольный взгляд на отца, который в свою очередь смотрел на него холодно. — Бать, какого хуя? Тебя дед не учил стучаться прежде чем войти? — спросил озлобленный юноша. — Почему ты прохлаждаешься, пока твоя семья делает генеральную уборку в доме? — не ответив на вопрос отпрыска, выпалил спокойным тоном Союз. Россия только усмехнулся. — А зачем я должен помогать? И без меня вы управитесь. — сказал русский, нагло смотря на отца. Союз начинал немного вскипать из-за непослушания своего правопреемника, но оставался спокоен снаружи. Они смотрели друг на друга около минуты, пока тишину не нарушил стук в дверь. В проёме показалась белокурая голова с золотым отливом, волосы были заплетены красной лентой в толстую косу, лицо бледное, как поганка, но щеки были румяными, глаза цвета ранней травы. Это была младшая сестра — Беларусь. — Папочка, мы устали. Можно немного передохнуть на улице? — неуверенно спросила девочка. — Конечно, вы сегодня хорошо потрудились — с улыбкой сказал Союз. Беларусь засияла от счастья, закрыв дверь, побежала вниз с радостными воплями.       В комнате воцарилась тишина. Россия прикрыл глаза и блаженно потянулся. — Видишь? Я больше тебе не нужен, так что ты можешь идти и отдохнуть. — с ухмылкой сказал парень. СССР посмотрел, не скрывая злобы, на него и схватил того за тельняшку, притянув к себе, выпалил: — Ты просто так не отделаешься, сынок — с этими словами он сел на кровать, усадил отпрыска на свои колени так, чтобы он лежал вниз животом, а пятая точка устремлялась вверх, снял с него шорты до колен. Россия начал брыкаться, но услышал знакомый характерный свист ремня, а затем жгучую боль, перестал сопротивляться. Только осталось ему отдаться судьбе и тихо хныкать. С каждым ударом Россия случайно рукой задевал паховую зону отца. Вскоре член налился кровью и был готов овладевать всех и вся. Ударив последний раз, Союз отпустил сына. Последний хотел встать и натянуть шорты, как его грубо усадили между ног отца, при этом крепко держа за волосы. — Ты куда собрался? Мы еще не закончили. — спокойным, металлическим голосом сказал СССР. Немного погодя, Союз ткнул голову сынишке к паху так, что его лицо прикасалось к члену. Россия начал что-то мычать, обдавая горячим воздухом эрогенный орган. Мужчина после этих действий сжал волосы еще сильнее, чуть-ли не вырывая их. Парень сильно сморщился и пытался отстраниться. — Если не хочешь получить пулю в лоб, как мой старик, — он поёрзал своим органом по его лицу, — ты знаешь, что делать. — сказал, не изменяясь в лице и голосе, СССР. Парень слегка кивнул, давая немое согласие, и с дрожащими руками снимал отцовские штаны, затем приступил к трусам. Как только он снял их, перед его лицом стоял внушительных размеров член, который готов разодрать горло юноши, из головки вытекала смазка. Россия сглотнул вязкую слюну, никак не решался взять его в рот. Союз надавил двумя пальцами на скулы, чтобы тот открыл рот, загнал до основания свой орган и начал набирать темп с помощью головы юноши. От неожиданности и резких действий отца, Россия начал давиться слюной и задыхаться. Из глаз полились хрустально чистые соленые слёзы. От отца не было слышно ни стонов, ни вздохов, только всхлипы парня и булькающие звуки с причмокиванием. Он без жалости вколачивал свой член в Россию. Почувствовав приближающий конец, СССР загнал последний раз в горло сына до основания и, не отпуская его, кончил в глубь трахеи. Отстранив сына, он закрыл ему рот, чтобы тот не выплюнул остатки спермы. Россия еле как проглотил эту гадость, хотел вздохнуть с облегчением и отдышаться, но его грубо схватили за волосы и кинули на кровать. От этих действий неприятно заныла спина. Русский собирался встать, но его прижали к кровати. Не отпуская волос правопреемника и вжимая в подушку, Союз подготавливал себя для дальнейших действий. — Отец, прошу, отпусти меня. — не скрывая слёз, на одном дыхании сказал парень. Он молчал. — Подними свою жопу и разведи свои блядские ноги. — отчеканив свои слова, Союз пристроился возле задницы сына и ждал от него послушание, при этом не отпускал его голову. — Папа! Прошу, не надо! Я помогу вам с уборкой! Только отпусти меня! — срываясь на крик, вымолвил Россия. Поняв, что юноша будет дальше истерить и не сделает по его указанию. Он больно развел ему ноги до хруста, что спровоцировало того кричать от боли, немного помяв упругую задницу сына и быстро, на отвали, растянул его, резко вошел до одной трети его достоинства. Новая волна криков и просьб отпустить его наполнила комнату. Надоев слушать серенады отпрыска, СССР взял армейский ремень, запихнул его в рот России и на затылке застигнул. Получилось недокляп. Подождав пока сын привыкнет, продолжил пихать глубже в горячее, узкое нутро сына. Остановился до основания и резкими движениями вколачивался в парня. Тот плакал, всхлипывал и что-то мычал, мешал ему ремень. Отец наклонился к уху правопреемнику начал её посасывать, говорить непристойные вещи и гладить одной рукой его член. Через пару мгновений он вышел из горячего нутра и довёл себя до разрядки, кончил на спину юноше. — Теперь будешь знать, что будет если не помогать с уборкой. — после этих слов, встав с сына, СССР одел обратно трусы и штаны и вышел из комнаты. Россия так и остался валяться на кровати без сознания.