Запретный Рай

Два года спустя. За эти долгие дни Лухан пытался бежать, но его ловили вновь и вновь. Он больше не чувствует себя человеком. Между ним и куклой нет ничего различного: они с ней оба имеют красивую оболочку, ими играют как хотят, они ничего не могут делать сами. Сехун не обижает Лухана, они вместе только спят по ночам или гуляют в саду, ну а если точнее, то Лухан гуляет, а Сехун и его охранники за ним следят. В качестве протеста Лухан перестал есть, но он не выдержал долгого голода. В противном случае его по другому заставляли есть, что было очень неприятным, ему пришлось есть. В стенах этого огромного особняка Лухан чувствует себя канарейкой, которую заперли в клетке из золота. Омега плачет горькими слезами, он просто хочет домой к родителям и брату, но этого никогда ее произойдет как бы он того не хотел. За это время Лухан подружился с Исином и Кенсу, также с ЧанЕлем. Последний его похитил, но он очень добрый и хороший человек на самом деле, просто другого выхода нет. Омега его не осуждает, он просто выполняет свою работу, для которой его наняли. — Лухан, скажи, а твой брат, он какой? — спросил ЧанЕль во время послеобеденной прогулки. — Ну, он суровый, редко улыбается, а еще он заботливый и умный,— Лухан его вспоминает с особым теплом и лаской. — А когда улыбается? — такой интерес к его брату непонятен Лухану. — Он очень милый,— ответил омега,— слушай, а ты не влюбился ли случаем? — Ты что такое говоришь, йа! Замолчи! Не то услышат,— уши налились краской, ЧанЕль раскраснелся как помидор и стал искать глазами что-то по саду. — Точно влюбился,— вынес вердикт Лухан и ухмыльнулся. — Нет,— скосил глаза в сторону Пак. — Не ври, ты, лжец, рассказывай мне все! — Лухан приготовился услышать признание в любви. — Он не омега, чтобы я в него влюбился, и вообще, не суй свой носик в чужие дела! — ЧанЕль вскочил на ноги и опустил глаза как провинившаяся школьница. — Хихи,— Лухан улыбнулся и подмигнул альфе, тот раскраснелся еще больше, развернулся и ушел с невозмутимым видом. ЧанЕль отказывается принимать тот факт, что неравнодушен к Ифаню. Нет, это просто интерес, ничего такого. Как человек он нравится Чану, поэтому ему интересно про него узнать больше, чем можно. *** Лухан поставил на поднос чай и несколько чашек, молоко и сахар. Омега открыл плечом дверь комнаты, к которой привык за все эти годы. Сехун сидит на кресле и читает книгу, время от времени поглядывая на омегу. — А где же десерт? — спросил альфа, смотря на Лухана. — Сейчас принесу,— улыбнулся тот, но ему не дали уйти. Цепкие руки Сехуна посадили его на колени. — Ты мой десерт,— альфа зарылся руками в волосы юноши и поцеловал в пухлые губы, тот не ожидал этого, но не сопротивлялся. Внутри все так странно, животу щекотно, стало тепло. Лухан закрыл глаза, позволяя языку Сехуна войти в его ротик. Их поцелуй получился нелепым, слегка неумелым и одновременно страстным с пошлыми причмокиваниями. — Ты намного слаще,— прошептал Хун, отрываясь от губ своего омеги,— ты мой,— эти слова Сехун говорит ему каждый день утром и вечером. Лухану иногда кажется, что это правда, что он правда принадлежит только ему. — Не мешаю? — в дверь постучали. — Нет,— прикрикнул Сехун, и дверь открылась. В спальню вошел альфа в дорогом смокинге с золотыми именными часами от знаменитого бренда Cartier и зализанными волосами. Мужчина поставил свою трость из красного дерева с золотом и алмазом на ковер и оперся на нее. — Здравствуй, отец,— поклонился Сехун, а за ним Лухан. — Здравствуйте, сэр,— дрожащим голосом поздоровался омега. — Ни к чему формальности,— махнул рукой мистер Ким Чунмен, глава семьи. — Извините,— Лухан опустил глаза и покраснел как помидорка от улыбки альфы. — Ничего-ничего! Все отлично! — Чунмен потрепал омегу по волосам, а затем совсем другим тоном обратился к сыну. — Пошли за мной,— приказал альфа, Се пошел за Чунменом, закрыв дверь за собой. Лухан остался в комнате. Омега коснулся пальчиками своих губ и смутилмя, губы Сехуна были такими мягкими и вкусными. Они показались ему такими родными. Юноша стал прибираться в спальне. Хоть он и живет с Сехуном давно, тот никогда не позволял себе ничего лишнего, он лишь целовал его в щеку, в нос, обнимал или гладил по коленке, максимум. Сегодня же они поцеловались. Если честно, Лухану даже понравилось, но он не признает этого никогда. *** — Господин, вам нехорошо? — спросил ЧанЕль у Исина, тот придерживает свое пузо и улыбается. — Все хорошо, Чанни,— улыбнулся китаец. Альфа взял господина под руку и стал подстраиваться под неспешный темп Исина с хроматой из-за давление живота на ноги и копчик. — Вы как? Как ребенок? — спрашивал Пак. — Нормально-нормально! Смотри какой свитер, давай зайдем,— Исин зашел в дорогой бутик, но ЧанЕля почти не пустили, тому пришлось стоять за дверью и ждать господина полчаса. — Мне ничего не понравилось, пошли,— ЧанЕль нервно засмеялся и пошел за господином. За три часа шоппинга они купили только рубашку. Исин проголодался, и им пришлось остановиться в кафе. Омега заказал половину меню точно, а ЧанЕль только кофе. Далее несчастный мужчина выслушивал жалобы беременного и кивал на любые вопросы китайца. После обеда в два часа они продолжили свой путь. После нескольких покупок, они отправились домой. Ким Исин очень добрый и хороший, он жалеет ЧанЕля и часто просит у Чунмена, чтобы он сходил с ним по магазинам и помог с пакетами. Ким и отпускает, Исин с ним гуляет и заставляет отвлечься от бойни и кровопролитий. Если бы не Исин, ЧанЕль бы давно спился от ужаса, что творят его руками. Он безвольное существо, служенец Ким Чунмена. ЧанЕль спустился ровными шагами вниз в подвал и ухмыльнулся, смотря на своего пленника глазами, полные власти и самодовольства. — Что такое? — наклонился ЧанЕль и оттянул обозленного парня за волосы, заставляя смотреть на себя холодными глазами.— Мне не нравится, когда ты так смотришь на меня, улыбайся,— сказал удовлетворенно Чан и отпустил альфу, тот ничего не мог сказать из-за скотча, что закрывал рот. Он только рычит. — Тише, тигр,— издевательский смех. ЧанЕль присел на корточки перед пленным, снял немного скотча со рта и стал сувать хлеб в рот альфы, тот рыкнул и куснул Пака за палец. — Какой дерзкий, а! — ЧанЕль потянул Ифаня за волосы и засмеялся, смотря сверху вниз на альфу. — Подонок! — крикнул Ифань и плюнул в лицо ЧанЕля, тот зашипел и влепил звонкую пощечину. — Не рычи,— ЧанЕль наклонился и заклеил скотч обратно,— как я понял, ты есть не собираешься. Ничего, я заставлю тебя,— ЧанЕль прошипел и пнул собачью миску. Ифань каким-то образом узнал про то, где находится Лухан, но ему не удалось даже попасть внутрь. Его сразу же схватил ЧанЕль, теперь он держит его здесь. В этом сыром подвале с крысами и тараканами. Ифань не видел Лухана, но очень хочет. — Где Лухан? — спросил дерзко Ифань. — Неважно, он тебе больше не принадлежит, он теперь собственность господина Ким,— ухмыльнулся ЧанЕль и склонился над презренным лицом Фаня. — Он еще ребенок! — крикнул тот. — Ему уже 16, пора уже детей рожать,— улыбнулся ЧанЕль, смотря на своего пленника. — Нет! Не смейте! Пусть только попробует его пальцем тронуть,— Ифань был полон ненависти к этому человеку, к его хозяевам и тому, кто похитил его брата. — Уже притронулся,— прошептал ЧанЕль, взяв того за шею. Ифань стал юрзать, проклиная самыми гнилыми словами ЧанЕля,— какой дерзкий, непослушный, знаешь, ты так кучу бед на себя навалишь,— ЧанЕль поднял парня за подбородок, смотря в огонь глаз его, но это был не тот беззаботный и детский огонек с толикой любознательности и игривости как у его младшего брата Лухана. Это был хищный огонь, не искры, а костер из страсти и дерзости. Совсем другая порода. ЧанЕль замечает, что Ифань и Лухан разные, но так похожи: Лухан тихий и веселый, он светлый, самый милейший, а Ифань горячий, вспыльчивый, хищный. ЧанЕль видит эту разницу, она ощущается очень легко. — Не будешь есть - по-другому запихаю еду,— прошептал ЧанЕль прямо над ухом, опаляя своим дыханием. Альфа зажал лицо Ифаня за подбородок, повертел и хмыкнул. Тот рыкнул и укусил Пака за палец. — Ах, ты сучка,— ЧанЕль хамахнулся и прошелся кулаком по физиономии Ифаня,— не шути со мной,— ЧанЕль притянул к себе Ифаня за волосы и презренно посмотрел в хищные глаза. Тот зашипел от боли, не отводя глаз от лица подлеца. — Чтоб ты сдох, паразит,— процедил Ифань и плюнул в харю Пака, тот отпустил парня и стал вытирать рукавом лицо. ЧанЕль бросил гневный взгляд на парня и ударил в живот, тот изогнулся и стал хныкать от нестерпимой боли. — Стерилизованная сучка,— прошипел ЧанЕль и поставил свою ногу в ботинке на лицо лежащего Ифаня. ЧанЕль надавил немного, а затем убрал ногу и хмыкнул. Альфа развернулся и ушел, закрывая подвал на ключ. Ифань глуп, но дерзок. Он слепо следует своим инстинктам, рискует ни о чем не думая. Это вызывает еще больший интерес у Чана к Ифаню, ему хочется приносить Ифаню еще больше боли, заставить страдать. Парень как необузданный конь, его хочется приручить, подчинить как зверя.