Предсмертных стонов больше не слышно, лишь тихие всхлипы блондинки, руки которой еще держат тело Тары. На все эти крики поспешили и остальные выжившие: Кольт и Булл, что нашли куш больше, нежели живую Шелли.
— Она еще жива, — говорит Поко, когда ощущает на немом теле Шелли пульс. Секира Мортиса, видимо, не сумела задеть жизненно важных органов, отчего девушка имела такое свойство, как восстанавливаться. Скелетик отходит от ее тела, бросает беглый взгляд в сторону Кольта, который находится в полном недоумении от происходящего.
Он был готов поклясться, что Шелли умерла при первом штурме Посольства, когда настигла охрана. Да, их было меньше, но… черт. В голове ничего не укладывается, отчего мужчине и остается лишь наблюдать за пререканиями еще одной интересной персоны.
Третий этаж был населен этими тварями, который поспособствовали разрушению их мира. Он видел этот шрам вновь, как и в тот раз. Шрам ровно на клюве одного из лидеров Посольства — Кроу. В прошлый раз они не сумели достойно прорваться внутрь и отстоять свои права, ведь их было меньшинство. Но не сегодня. Их было больше, чем думали те самый разработчики. Именно об этом пернатом существе хотел донести Кольт Розе. Но уже поздно. Враг не ждал, отчего был пойман.
— Как она выжила? — на его лице холод, вновь. Ни одна морщинка шерифа не дрогнула, ведь он ждал ответа со стороны Кроу, которого так крепко держал Булл. Взгляд сменяется, переходит на другие персоны этой маленькой комнатки.
Бравлер поднимает свою пернатую голову и пытается уловить силуэт Кольта, но из-за массы ударов это получается не сразу. Кровь сочится под глазом, но он не смеет зарекаться, ведь еще ждет свою надежду на хорошую концовку:
— Кольт, вы перебили каждого, кто хоть как-то мог быть причастен к случившемуся…
— Закрой пасть и слушай, — рыкнул мужчина, ведь не готов слушать оправдания разработчика, так как нужны были ответы. Схватившись за свой револьвер. Секунда и…
— Тебе нужны ответы? — звучит со стороны. Такой хрупкий, предсмертный голос, с нотками безумия в голосе. Взгляд Кольта перебегает на лежащее в крови тело. Шелли.
/Кроу спокойно выдыхает, ведь его голова остается в порядке, вовсе без очередного удара./
Шериф напрягается, когда подходит к бывшей возлюбленной и, присев на одно колено, рассматривает гримасу колкости в ее лице. Еще немного и девочка не сможет дальше говорить, ведь кто посмел оказать помощь убийце Тары?
Она приоткрыла бледный глаз, дабы узреть что испытывает сейчас Кольт? Гнев? Месть? А может что-то серьезней? Этого Шелли уже не может предугадать, ведь слышит отчетливое: " Да. Мне нужны ответы, черт подери.».
Помнишь как ты меня уговаривал прорваться в Посольство? Помнишь? Хотел свергнуть этих уродов, разработчиков, которые заставляли не жить, а выживать бедных бравлеров. Ты жаловался как же страшно жить в осознании того, что ты можешь умереть в реальной жизни, в то время, как готов был не напрягаться на поле битвы. Помнишь, Кольт? Надеюсь, я заставила тебя усомниться в твоих страхах. Почему я это сделала?
Ты бросил меня в Посольстве, тогда, года 2 или 3 назад. Тебе было важно спастись самому, не так ли? Ты уговорил меня на эту абсурдную идею, в которую входило лишь несколько человек. Ну, поздравляю, сейчас у тебя получилось, скольким ты отрядам наплел про счастливый конец?
Но не переживай за меня, я сильная, поверь. Именно это качество помогло мне выжить. Не без помощи Кроу, конечно. Этот цыпленок сумел поставить меня на ноги, не так ли? 2 года реабилитации и чудо. Я вновь погибаю на твоих руках. Хочешь теперь узнать как случилось так, что ты вновь оказался тут? Я думаю, что хочешь.
Помнишь как стали умирать люди на картах? Конечно, ведь именно этот момент заставил тебя понять, что теперь каждый бравлер становится более уязвимым, находясь на поле битвы. Так странно. Ведь именно я была инициатором этой политики. Бравлеры больше не могли даже выживать, ведь прекрасно понимали, что, пойдя на столкновение, — умрут, безвозвратно. Страшно? Еще бы? Каждое поселение этого чертового мира становится частичкой маленького апокалипсиса, за выживание в котором боролся каждый. Но почему именно так?
я знала тебя с твоего рождения. Всегда понимала какой ты по своей натуре. Циник, эгоист? Возможно? Но кто ты внутри, Кольт? Самый настоящий бунтарь, что готов пойти на все, лишь бы тебе было легче жить. Именно эта черта привлекала меня в тебе, всегда. я прекрасно знала, что ты пойдешь сюда, вновь. Как и в прошлый раз. Но никак не могла предвидеть, что сумеешь прорваться, ведь это же ты, Кольт…
Я хотела мести, самой настоящей. Мести за то, что ты оставил меня тут, погибать с этими кретинами. Бог мой, я готова пойти на все, лишь бы ты оказался на моем месте. Я хотела донести тебе эту боль, как когда-то ты принес ее мне.
Я готова была на все, даже на смерть этой чертовой шлюхи, что заняла мое место. Да, я говорю о Розе. Она не входила в мой план. Поэтому, когда я все же поняла, что пора, то лично нашла время для того, чтобы пристрелить эту суку. Прям после вашей ссоры. Я помогла, Кольт. Помогла расстаться на красивой ноте, не правда ли? Она лишь мешалась, только задерживала твой приход в Посольство, словно тяжелый груз.
Ты не любил ее, ведь так? Плевать. Теперь ты сам прекрасно понимаешь, что именно ты заставляешь людей умирать. Именно ты стал ошибкой этого мира, в котором главными являются какие-то уроды, в котором уже нельзя возродится, в котором люди действительно выживают, в котором ты больше не будешь счастлив, ведь что теперь? Больно? Потерпи…
Его губы дрожат, так предательски, что лишь секунда отделяет шерифа от настоящих эмоций. Ему больно, действительно больно. Ведь понимает в чем причина всего этого абсурда. Шелли пожертвовала миллионами живых существ, прототипов, дабы вернуть его. Абсурд. Словно сон, из которого так хочется проснуться, но нельзя.
ты измучаешь душy свою, от желания к ней прикоснуться,
провести ладонью по лбy, в её волосы вновь окунуться.
— Помнишь ты говорила,
что я любил, когда любили меня. Все могли дать мне свою любовь, в то время, как я не показывал свою никому, лишь похоть и страсть проявлял по отношению к жертве.. Ты слишком глупа, моя милая Шелли, — он взводит свой курок, находя в себе силы направить дуло револьвера на ее голову. Рука предательски дрожит, но если Кольт запнется сейчас, то уже не сможет этого сделать. Движения ровные, как и всегда, но что-то не так. Барабан проворачивается вокруг своей оси. Каждый в комнате перестает дышать, в особенности Тара, ведь наблюдают за моментом.
Проносится крик. Выстрел.
***
Стоит отметить, что Кольт сумел добиться своей цели, высвободив всех бравлеров и прототипов из угнетения со стороны Посольства. Бразды правления на себя взяли Спайк и Поко, которые сумели предотвратить проблемную работу всех жителей этого мира. Теперь же ни один бравлер не мог умереть, потерей хп: ни на арене, ни в жизни. Бессмертие? Возможно… Но жизнь этих существенно изменилась, стала более спокойной. Они сумели вернуть все в старое русло.
***
Дыхание перехватило, будто чьи-то крепкие руки сомкнулись на шее с целью задушить. Казалось, будто прямо сейчас, в этом чертовом зале, на глазах у него и немногочисленных гостей, грохнется в обморок от переполняющих, где-то в районе грудной клетки, эмоций. Внутри бушевал ураган, но на лице молодой девушки сияла лишь неширокая, ехидная улыбка. Они все ещё держались за руки и стало непонятно, только ли это затянувшееся приветствие. Отрываться же вовсе не хотелось, но неловкость пересиливала.
— И долго за тобой бегать буду? — шепчет заманчиво
змей искуситель. Глаз не сводит с хрупкой талии, пытаясь схватиться за нее, но все попытки обречены на провал. Он жаден и статен, словно хищник, готовый наброситься на
жертву. Стоит сказать, что они стоили друг друга: во всех планах, предпочтениях. Но были слишком горды, чтобы перестать играться между собой.
Малышка Эмз, дочурка Мортиса и Пайпер, приподнимает свою голову, вытягивая тоненькую шею. Спокойный взгляд сменяется чем-то едким, похотливым. Её язычок скользит по нижней губе, якобы намёкая на скорое продолжение банкета. Забавно, ведь рядом с ним она не может контролировать свою сущность лицемерки.
— Смотря сколько ты за мной будешь гнаться, — девушка шепчет эти слова, словно не хочет чтобы это было услышано сквозь громкую музыку.Кольт, являясь тем самым змеем, понимает её, как только их глаза пересекаются. Пылкость настигает обоих, и никого уже не волнует, что несколько десятков взоров смотрят на них. Осуждают? Вполне.
— Эмзи, девочка моя, ты еще слишком юна для такого общения со мной. Тебе не кажется? — шериф нашел наглости, чтобы произнести эти слова как можно более интимно, в своей манере.
— Когда мы с тобой трахаемся ты такого не говоришь, — девочка не была уж такой девочкой, ведь позволила себе ухмыльнуться во время этого заявления. Но вместо негодования Кольт лишь усмехнулся, свел их ладони вместе и, стрельнув своим взглядом, направился прямиком в центр залы.
Мужчина направился в середину зала, завлекая за собой спутницу. Громкий шум не давал девушке до конца понять происходящее, лишь когда шериф остановился напротив неё, всё стало на свои места. Какой-то резкий ритм, больше подходящий по стилю на танго, неожиданно закружил пару в импровизированном танце. Рука парня осторожно легла на талию хрупкой особы, а вторая — переплелась пальцами с ручкой Эмз. По телу её прошла незаметная дрожь и неожиданно стало жарко, будто кроме них здесь никого не было. Кольт пристально вглядывался в уже знакомые ему глаза, которые также внимательно смотрели на него. Музыка овладела мужчиной и он, сам того не понимая, потянулся к дочери друга. Девушка, инстинктивно, повторяя действие знакомого, вытянулась навстречу. Маленькие ладошки чуть крепче сжали широкие плечи. Казалось, она молила о продолжении. Чуть приоткрытые от нахлынувшего жара, пухлые губы были слишком близко. Разум туманился, заставляя прокручивать в голове лишь одну мысль: жадно поцеловать девушку. Резкие изменения движений чередуются с медленными движениями, создавая необыкновенную, экспрессивную атмосферу танца. Танго всегда разделяет мужчину и женщину: они выполняют разные шаги, и тут особо важен малейший жест. Но эта игра была не по правилам. В законах этого танца: ведущим должен быть — мужчина, а женщина лишь доверять ему. Здесь же сочеталась импровизация Эмз, и умение вести от Кольта. Песня неожиданно заканчивается, громкие аплодисменты приводят пару в чувства.
Но самые отчетливые хлопки можно было услышать со стороны вампира, что направлялся в их сторону. Не то от раздражения, не то от противоречивых чувств, Мортис едва смеет натянуть улыбку.
— Ты уже не молод, чтобы так танцевать, друг мой, — его взгляд скользит в сторону дочери, которая дыхание не успела перевести после произошедшего в зале. — Эмз…
— Папа? — девушка язвительно улыбается, скрещивая под грудью свои тоненькие ручки. Она не смеет перечить отцу, но, в силу своего характера, просто обязана сделать все, да наоборот. Бледнолицая дама выходит вперед, заслоняя собой шерифа. Она выступает напротив Мортиса, не снимая эту стервозную ухмылочку. — Это же мой день рождения? Так? Так почему же вы не хотите порадоваться за меня? Ну, с мамой или дядюшкой Буллом? — с каждой секундой острые черты лица вампира начинают едва меняться, делаясь более мягкими, добрыми, прям, как выражение лица Кольта.
— Ты права. Это твой день, будь аккуратна.
— Все будет хорошо…
***
Она лежит на его крепких коленях затылком, а глаза и вовсе закрыты. Он же перебирает волосы, цвета фуксии, что отдавали лавандой средь этих полей. Да, они вновь оказались посреди лавандового поля, на их местечке, которое так любил Кольт. И вовсе нет. Это не было воспоминание о Розе, напротив, теперь это местечко, где неподалеку стоял домик, в котором они выживали 17 лет назад, являлось их местом с Эмз. Но что заставило так изменить собственное отношение шерифа? Ответ прост.
От этих полей невозможно отвести глаз: переливы ярко-фиолетовых и дымчато-лиловых цветов, ослепительное солнце и бездонное синее небо. Чудная картина дополняется тонким ароматом лаванды, смешанным с запахом травы, который слышен на расстоянии нескольких километров. Всю эту красоту подчеркивают фигуры, находящиеся в центре всего летнего хаоса.
Сквозь пелену ночи нельзя было увидеть их, и именно это играло им на руку: они наслаждались чужим теплом вместе.
— Ты любил ее? — неожиданно задает провокационный вопрос Эмз, не спешив отворить свои веки. На ее лице вновь проявляется привычная ухмылка. Словно девочка, которая готова поверить в настоящую любовь, она вскакивает с его колен, пытается рассмотреть его грубое лицо сквозь темноту летней ночи.
Кольт даже не шелохнулся, ведь прекрасно осознавал о ком идет речь — Роза. Цветок, который он погубил своими руками.
" — В ней было все то, чего мне не хватало. Ее глаза наполняли меня силами, а руки, вечно лежащие на моей шее, были мне домом. Я вдруг вспомнил, как она смеялась над моими глупыми шутками и пыталась обижаться, когда я несy ерундy. Она была моей, и мне было дико приятно это осознавать. Прости, Роза…» — в голове всплывают все мысли о собственной утрате, но тут же уплывают, ведь Кольт пронзает взглядом эту забинтованную девчушку.» — Я вспомнил, что Эмз всегда жутко мёрзнет, сворачивается клубочком и ложится на меня, как маленький тихий ребёнок. Я бы навсегда забрал ее к себе и не давал в обидy. В её глазах — всё, от обиды до бесконечной любви. Я видел это. Хоть она и показывала свою любовь не особо адекватно, выражая ее в постоянных извращений и таких вот ухмылочках, но я любил дочь собственного друга. И никогда бы не променял девушку, которая так была похожа на меня: Она любила, когда любили ее. Но свою же любовь не смела показывать… до определенного момента.»
— Да, любил, — Кольт не высказывает все эти мысли, которые встали у него в голове, ведь Эмз это лишь польстило бы. Но он улыбается ей в ответ, — но это уже не важно. Розам свойственно погибать от чужих рук, но не лаванде. — шериф накидывает на хрупкие плечики Эмз свою кожанку, ведь дрожь становится слишком явной. — 17 лет назад я понял, что сумел сделать правильный выбор, натолкнув твоего отца пойти за твоей матерью туда, в Посольство. Наверное, я бы пожертвовал и собой, лишь бы Мортис смог спасти свою принцессу, которая, в последствии, станет королевой, ведь…
— Я твоя принцесса? — на ее личике больше не царствует эта ухмылка, а лишь нежная улыбка, которая смягчила не только саму Эмз, но и Кольта. Это звучит так искренне из ее уст.
— Tú eres mi vida…
