птичка-малиновка

      Больше всего на свете Дик любил цирк, шоколадное мороженое в вафельном рожке и сказки, которые каждый вечер передавали по радио. Ну, ещё, может быть, маму с папой. Иногда. Только когда они не говорили всякие глупости про школу. Дик сердито засопел, кутаясь в лоскутное одеяло.       Из подушек и покрывал, беспорядочно разбросанных по шатру, он соорудил себе самый настоящий форт. Не хватало только крепостной стены, но когда Дику пришла в голову эта замечательная идея, то покрывала уже закончились. Получилось очень здорово — уютно и тепло. Дик намеревался просидеть в своём форте весь день в знак протеста.       Подумаешь! Кому вообще нужна эта дурацкая школа? Что там делать? Сидеть целыми днями за партой и зубрить толстенные книжки? Скукотища! Не нужна ему никакая школа. Дик и так замечательно умел читать, писать и даже умножать в столбик без всякой школы.       Он так сразу маме с папой и сказал, только вот они отчего-то ему не поверили и не стали слушать. Дик страшно обиделся (особенно на папу — папа раньше всегда вставал на его сторону) и не разговаривал с ними весь день. Даже гулять вечером не пошёл просто из вредности, хотя ему очень сильно хотелось. Дурацкая школа! Всё из-за неё.       — Сынок, ну перестань. Пойдём с нами, — уговаривал его папа. — Не будешь же ты так вечно киснуть.       — А вот и буду, — буркнул Дик, хмуря брови.       Мистер Хейли отпустил всех с репетиции пораньше, и папа позвал маму гулять по вечернему Готэму.       Дик никогда раньше не бывал в Готэме.       Но обида слишком сильна, и никакой прогулке её не загладить. Дик был настроен весьма решительно.       Папа тяжело вздохнул и покачал головой.       — Мэри, ты скоро? — окликнул он маму.       — Уже иду! — донёсся голос мамы из-за ширмы.       Шатёр, в котором они все вместе жил был не очень большой, но места хватало вдоволь. Кровать Дика стояла в дальнем углу, а рядом с кроватью большущий сундук, в котором хранились его игрушки, книжки и костюмы. У мамы был свой собственный уголок, огороженный ширмой, где она обычно прихорашивалась.       Раньше там ширмы не стояло. Всё из-за Дика и папы. Просто мама делала ну очень смешные лица, когда красила губы и ресницы. Стоило только ей взяться за косметику, как они с папой пристраивались где-то рядом и корчили рожи. Получалось очень забавно, Дик хохотал до слёз. Но маме это быстро надоело и она отгородилась от них ширмой.       Только тогда Дик заметил, что папа был одет как-то по-праздничному: красная рубашка в клетку и новые брюки. Куда это они собрались?       Из-за ширмы вдруг вышла мама, поправляя причёску. На маме розовая кофточка и тёмная юбка по колено.       Всё-таки мама у Дика очень красивая.       Дожидаясь своего номера, Дик часто украдкой выглядывал из-за кулис, чтобы наблюдать за публикой. Он видел женщины в огромных меховых шубах, женщин, увешанных драгоценностями с головы до ног. Дик знал, что мама одевалась очень просто и скромно по сравнению с ними. Но всё равно она выглядела в десять тысяч раз красивей тех тёток.       — Ну, как я? — она встала в центре шатра и крутанулась на носочках.       — Миссис Грейсон, вы с-ног-сшибательны! — присвистнул папа.       — Джон, долго ты мне ещё тот прыжок будешь припоминать? — мама закатила глаза.       Но по её весёлой улыбке Дик понял, что мама на самом деле не сердилась.       — До самой старости, — решительно ответил ей папа. — Дикки, последний раз спрашиваю: ты идёшь или нет?       — Никуда я с вами не пойду, — недовольно насупился Дик.       — Точно? — мама подошла к нему и присела рядом на самый краешек кровати.       — Точно, — пробурчал Дик, схватив первую попавшуюся книжку с крышки сундука.       — Точно-точно? — мама наклонилась к нему и легонько щёлкнула по носу.       — Мэри, оставь его, — махнул рукой папа. — Если хочет дуться, то пускай дуется. А мы все хот-доги без него съедим.       Такого предательства от папы Дик совсем не ожидал. Хот-доги — это святое.       — Ну и пожалуйста, — Дик уткнулся носом в книжку.       — Джон, перестань, — строго сказала мама.       Папа сразу же замолчал, потому что в этой семье маму слушались все. Она снова обернулась к Дику:        — Может, всё-таки пойдёшь с нами? Будет весело.       Ну уж нет! Если Дик решил обижаться, то он будет обижаться, и никто его не остановит. Пусть только попробуют. Дика Грейсона не подкупить никакими прогулками и весельем.       — Не пойду, — замотал головой он.       От мамы вкусно пахло цветочными духами и сахарной ватой. На неё очень трудно было обижаться. Дик упрямо поджал губы и отвернулся.       — Ты прямо как нахохлившийся воробушек, — мама наклонилась к нему и поцеловала в лоб.       — Не воробушек я, — засопел Дик, скрестив руки на груди.       Мама рассмеялась и ласково потрепала Дика по волосам. На неё очень трудно было обижаться.       — Конечно, не воробушек, — с очень серьёзным видом кивнула мама. — Ты моя птичка-малиновка.       — Ну, ма-а-ам! — его щёки вдруг покраснели.       Это он от злости так, а не от смущения. Он же уже большой!       — Точно остаёшься? — ещё раз спросила она, приглаживая его растрепанные вихры.       Дик кивнул.       — Точно-точно?       — Ну, ма-а-ам!       — Хорошо-хорошо! — мама поцеловала его на прощанье и легко поднялась с постели.       — Мы скоро вернёмся.       — И принесём с собой хот-доги! — смилостивился папа.       Дик смерил его недоверчивым взглядом. Ладно, хот-доги немного искупят вину. Совсем немного.       — Только чур без горчицы! — крикнул им вслед Дик.       — Ложись спать пораньше, хорошо? Завтра очень важный день.       Прошла целая вечность, а они всё не возвращались. Дик сидел один-одинёшенек в темноте шатра и грустил. Ну, не совсем один-одинёшенек. К нему пару раз заходил Самсон, чтобы проведать. Но Дик всё равно грустил.       Какой же он глупый! Надо было соглашаться и идти гулять. А ещё Дик немного злился на маму с папой. Как-то не сильно они его уговаривали. Значит, не очень-то и хотели брать с собой.       Нечестно.       Чтобы уж совсем не раскисать, Дик решил подумать о чём-то хорошем. Завтра вечером представление. От одной только мысли об этом, в груди у Дика сразу потеплело и сердце забилось немного быстрее.       А ещё мистер Хейли рассказал ему (по секрету), что посмотреть на представление придёт сам Брюс Уэйн! Честно говоря, Дик почти ничего про него не знал, так только слышал что-то из разговоров взрослых. Знал только, что Брюс Уэйн очень и очень богатый. Интересно, а у него дома есть лошадь? Дику почему-то казалось, что у всех богачей обязательно должна быть лошадь, а лучше даже две. Так по телевизору показывали.       Вот бы у него спросить.       Дик протяжно зевнул, свернулся калачиком под одеялом и заснул.       Завтра очень важный день.