Боль

      Тирион не знает, меняется ли что-то, но ему хочется верить, что да. Хочется видеть брата счастливым, а не хмуро-озадаченным, каким его можно встретить в последнее время, хочется, чтобы его красивое лицо снова озаряла открытая, совсем юношеская улыбка. Но Джейме только и делает, что хмурится.       Он ходит по замку больше напоминая собственную тень, чем самого себя, не иначе. Разве мог Джейме Ланнистер в прошлом, пройтись по воздушным коридорам Красного замка и остаться незамеченным? Конечно же нет, ему в след обязательно раздавался бы смущённый смех придворных девиц, а липкие взгляды так и прожигали бы спину. Он, будь прежним, легко бы улыбнулся всем заинтересованным в нём дамам, на зло их сопровождающим мужчинам. Но сейчас, старался поскорее пройти мимо, устремив взгляд вперёд и стараясь не задерживаться им на встречных лицах, на которых, как правило, читал сочувствие в перемешку с брезгливостью. Они смотрели на него как на диковинного зверя, такого уродливого, что грех пройти мимо не бросив на последок ошарашенного взгляда. Джейме это выводило, он сильнее прижимал правую руку к телу, старался скрыть золотой блеск ненатуральной конечности, так услужливо подаренной отцом. Впервые за свою жизнь Джейме явственно чувствовал, как золото, в котором его семья буквально погрязла, душит его.       Тирион это всё прекрасно видел, но предпочитал предоставлять брата самому себе, ведь сложно научиться жить, постоянно получая помощь. Потерянная рука это то, что Джейме должен пережить и с чем должен научиться жить, как бы жестоко это не звучало из уст младшего любящего брата. Но Ланнистер, золотой лев, лучший мечник, должен был справиться в одиночку. Пожалуй единственное, что посоветовал бы Тирион братцу, это отпустить вместе с рукой и их сестрицу, что неустанно демонстрировала полное безразличие к близнецу. Может тогда было бы легче.       Серсея делала это так показательно ясно, что кажется даже и не боялась, что кто-то мог раскрыть их хранимый напополам с братом секрет, стоивший жизней Неда Старка, Роберта Баратеона и многим другим. Королева жила и радовалась жизни, она много времени проводила вместе с кузенами, заливисто смеясь стоило Джейме попасть в её поле зрения. Так, что Бес, глядя на пока-что безуспешные попытки брата подняться с колен мог только сочувственно поджать губы и предложить тому присоединится к нему с Сансой за ужином. Хоть раз предпочесть спокойное общество, вздорной сестрице и её бастарду. Быть может брат просто стеснялся, боялся, что ядовитая сестрица скажет что-то против его посиделок с ним.       Тирион же не стеснялся собственных порывов, ведь ужины в комнате Сансы, вместе с Шаей и Подриком, которые в первые разы слишком уж боялись присоединяться, стали чем-то действительно прекрасным, скрашивающим темные холодные вечера Королевской Гавани.       Даже регулярно милая и услужливая Санса в такие вечера раскрепощалась и смеялась, пусть не громко и не заливисто, но смеялась над пошлыми анекдотами Тириона, легкими подтруниваниями Шаи над бесом и милым, смущающимся Подриком. Быть может, встреть она его раньше Санса подарила бы ему сердце, как об этом пишут в книгах, ведь юноша был прекрасен как внешностью так и нутром. Добрый и улыбчивый, что даже в растерянности его лицо казалось чуточку счастливым, он сразу понравился Тириону. Достаточно умный, чтобы поддержать беседу, но одновременно не знающий многого, но не теряющий какой-то совсем детской любознательности. Карлик не раз доставал ему из своей коллекции особо интересные томики книг, которые парень с благодарностью принимал робко улыбаясь. Уж оруженосцу Тириону было угодить легче, чем северной принцессе, вкусы в книгах у которой оказались весьма специфичными даже для него. Но Бес все же при выдававшейся возможности посетить королевскую библиотеку, старался найти что-то романтичное и одновременно познавательное для Старк.       Карлику нравится, когда днём на прогулке с братом он мог повстречать Сансу читающей в саду, так увлечённой книгой, что казалось, прилети к ней сейчас леди Маргери и та не смогла бы отвлечь девушку от хрупких страниц. Но все же, несмотря на то, что ему нравилось проводить с ней вечера, встречать её в саду и доставать книжки, Тирион слишком явно чувствовал недосказанность, что воцарилась между ними с того самого ужина.       Давить на Сансу ему не хотелось, девочка и так многого натерпелась в Королевской Гавани. «Если захочет, то сама расскажет» просто заключил Бес, снова бросая взгляд в сторону, цепляясь за рыжее золото красиво заплетенное косой на затылке и распущенное кудрями по узким белым плечам.       Не было даже обеда, когда он нашёл Сансу в саду прогуливаясь в одиночку. Она его и не приметила сначала, целенаправленно идя вглубь сада, туда, где знал Тирион, находится небольшая рощица деревьев, достаточно больших и ветвистых, чтобы можно было укрыться от палящего солнца и любопытных взглядов. Только, с непонятным для себя волнением подумал Тирион, ни лавочек ни беседок там не было. К корням деревьев ходили, может разве, что слуги, когда нужно было полить цветы и то, это было редкостью, но ровная спина северной принцессы решительно скрылась за тёмными стволами, то появляясь, то пропадая из-за пышности листвы.       Бес секунду застопорился. Он не был особым поклонником лесов, больше предпочитая тракты и тропы, где ему бесспорно было легче передвигаться. «Но ведь это королевский сад», убедительно начал уговаривать себя Тирион, ступая на мягкую землю «резких кочек и петлей из корней тут наверняка быть не должно» продолжал он, торопливо перебирая ногами, чтобы угнаться за девушкой, которая и вовсе скрылась. Но бросать дело на половине пути Бесу не хотелось, потому он поглубже вздохнув, пошёл в сердце рощи, где, как он предполагал, он мог найти девушку. Так и оказалось, Санса сидела к нему спиной, положив на траву книгу и не жалея легкого шелкового платья сидела на коленях перед массивным тёмным стволом. Чуть прищурившись карлик смог разглядеть на нём неумело и кривовато вырезанный лик чардрева, что заставило Тириона улыбнуться.       Уж что-что, а предположить, что Санса Старк в королевском саду устроила богорощу он никак не мог. Невольно вспомнилось ворчание Серсеи, когда она переговаривалась с мастером над шептунами: «Служанка говорит, что идёт за девчонкой след в след, а потом, та резко пропадает» - зло говорила его сестра вечно спокойному евнуху, на что тот мягко пожимал своими покатыми плечами и улыбался. Бесспорно он знал, но не говорил Королеве-регентше и то, что в этом противостоянии евнух выбрал сторону северянки Беса немало радовало.       Тирион тихо прошёл к девушке, что все так же сидела на земле чуть склонив голову. Подойдя ближе Тирион мог увидеть, как мелко шевелятся её губы в произносимой молитве, как слегка дрожат ресницы, а руки сильно сжатые у груди резко сотрясаются от перенапряжения. Он простоял так, возле неё, ещё минут десять, спокойно дожидаясь, когда девушка окончит молитву.       Корни у дерева необычайно удобные, отмечает про себя Бес усаживаясь под самым стволом, где мощные змеи корней переплетаются в своём танце. Он откидывается назад, упираясь лопатками в мягкую траву, которую у самых корней никто из слуг не выдёргивает. Санса сидит рядом с ним, умиротворенно прикрыв глаза и сложив руки на коленях. На мгновение Бес думает, что все-таки его брат счастливчик, раз в родственные души ему досталась северная принцесса Старк. Только после с грустью вспоминая ту пропасть, что царит между его братом и Сансой.       Мужчина неловко прочищает горло, нарушать тишину не хочется, но ведь и поговорить нужно:       – Санса? – Да,– она отзывается незамедлительно, так и не распахивая глаз, но аккуратно растягивая нежные губы в улыбке. – Нам давно следовало это обсудить,– неловко начинает полумуж, но замолкает, когда девушка поворачивается в его сторону и все-таки раскрывает глаза. Яркая синева, как кажется Тириону, пронзает его насквозь, север в девчонке угадывается слишком явно.       – О родственных душах?– её голос более жесткий, замечает Бес, коротко кивая на её вопрос и стараясь уловить каждое изменение в лице девушки. Она не отворачивается, задумчиво хмурит тонкие брови, морщит нос. Отчего-то это Тириона веселит, Санса Старк идеальная в своём совершенстве да так смешно думает. – Я совсем не знаю, что сказать,–честно признается она, уперевшись взглядом в землю.       – Он тоже,– начал было карлик, но запнулся на полуслове, когда девушка резко подняла голову вперив в него резкий взгляд.       – Он ничего не знает,– отрезала Санса, снова отворачиваясь и устремляя взгляд в небо, туда, где перекрывая голубой свод переплетались жилистые ветви, густо усаженные пышной листвой.– разве, что где находится комната королевы, а так, даже не догадывается... Они сидели с тишине нарушаемой лишь шелестом листвы под напором ветра, тонким, почти не заметным треском стволов. Птиц тут не было, что ещё больше напоминало Бесу ту богорощу, что ему довелось увидеть в Винтерфелле, ведь приходя туда он мог почувствовать настоящее отстранение. От всего, от всех насмешек и острот, от проблем и задач, что требовали решения, от отца, сестры и даже бескорыстно любящего брата. Тирион тогда растерялся, не находясь со словами и предпочёл поскорее ретироваться обратно в серый замок, только бы не попасться кому-то на глаза в таком растерянно-взволнованном состоянии.       – Узнай Серсея, что ты устроила в королевском саду богорощу, приказала бы тотчас вырубить всю эту зелень,–мужчина блаженно улыбается откидываясь на корни и устраиваясь поудобнее.       – Узнай королева, о чем я молюсь, тотчас приказала бы казнить меня,– со смешком отвечает Санса так же откидываясь назад и чуть прикрывая в спокойствии глаза.       Они сидят так ещё час, а может и больше, ведь если быть честным, то Бес совсем потерял счёт времени. Умиротворение напавшее на него в этом месте затянуло карлика своей сладостью и легкостью и он без зазрения совести ему поддался. Дела мастера над монетой могут и подождать, все может подождать, ведь одиночество, такое редкое в Красном Замке неожиданно встало на первое место в списке приоритетов.       Когда они собираются уходить, Тирион помогает Сансе подняться с земли, наблюдает за тем, как она аккуратно старается поправить измятый шёлк платья, но в конце концов плюет на это дело и снова идёт меж высоких стволов, только теперь наружу.       У входа в сад их встречает взъерошенная Шая, что выглядит слишком перепуганной даже для себя. Она мимолетно оглядывает Тириона, а после тут же сосредотачивает все своё внимание на Сансе.       – Прости, Шая, я заснула в саду,– мило проговаривает Старк и Тирион думает, что не знай он наверняка, где была северная принцесса, то тоже поверил бы в этот сладкий немного сиплый голос, сонно прикрытые глаза. Шая тоже верит, быстро успокаиваясь и подцепляя Старк под острый локоть, уводит её в замок оставляя Тириона на удивительно противном солнцепеке. Бес впервые за долгое время недовольно жмурится, обещая себе, запомнить это место. ***       Джейме не нужно лишний раз смотреться зеркало, чтобы понять над чем начинают перешептываться придворные, когда он проходит мимо них в коридоре, в саду, даже в самом тронном зале. Они не стесняясь ни норм приличия, ни короля, прикладывают ладонь ко рту, которая, к слову, вовсе не помогает и шепчут так громко, словно хотят раструбить это на все семь королевств.       Он хочет провалиться сквозь землю, когда Серсея смотрит на него, совершенно не пытаясь скрыть и капли ненависти, что сквозит во взгляде. Она криво усмехается, наверняка от выпитого вина, когда он подходит ближе.       – Как видишь,– сестра ядовито смеётся, так сильно напоминая в этот момент своего сына, их сына, нынешнего короля.– руку я все ещё чувствую.– Серсея ловко хватает правой рукой позолоченный кубок, стучит ногтем по красному рубину от которого в стороны расходятся прорези узора. И только после, вдоволь наигравшись вниманием брата делает глоток.       Будь они моложе, не случись всего того, что случилось он бы подошёл к ней, поцеловал в нежные губы окрашенные вишневым цветом густого Дорнийского вина. Но сейчас Джейме остаётся на месте, не желая проявлять и капли слабости в отношении сестрицы, ведь стоит ей заметить её, разглядеть брешь в броне, как тут же атакует. Ланнистер был уверен, что его ранее милая и добрая сестрица, сейчас не поскупится на яд для него, кого раньше называла любовью всей своей жизни.       – Завтра в полдень Джоффри намерен освободить тебя от обязанностей гвардейца, снимешь белый плащ и можешь идти на вольные хлеба.– Серсея гадко улыбается, смотрит в окно, даже не стрельнув в его сторону взглядом.       – Я не намерен оставлять свои обязанности,– ровно говорит Джейме и сам поражается себе, ведь собственный голос в голове позорно дрожит и трещит от едва сдерживаемой ярости. Невозмутимый вид Серсеи злит его куда больше её недовольства или заявлений о том, что во время его отсутствия был тот, кто согревал ей кровать.       – Это не тебе решать, а королю,– она делает акцент на последнем слове, проговаривает его так звонко, словно и капли не выпила, а в кубке у неё сейчас всего лишь сок.       Джейме впервые хочется сделать сестре так же больно, как она делает ему. Хочется заставить её лицо искривиться от ненависти вперемешку с яростью, хочется, чтобы она бушевала. Крушила все вокруг, все это напускное величие и вечное золото, которого в её покоях кажется больше чем в Королевской сокровищнице. Словом, и не удивительно, думает Джейме, нынешнего короля отличает глупость и абсолютная бездарность, его уж точно не заботит казна, которую он готов регулярно опустошать, дабы удовлетворить свои потребности в подачках. Цареубийца цепляется за мысль о Джоффри как за спасательный канат, что кидают утопающему в надежде что тот выкарабкается. Выкарабкиваются они крайне редко, слишком даже, но ведь стоит попытаться.       – Мы оба знаем, какие права на трон имеет наш король.– Джейме говорит спокойно, с расстановками, давая сестре понять, что просто так сдаваться он не намерен. Он замечает, как Серсея содрогается, стоит ему закончить, как её глаза в панике расширяются, стоит только усомниться в том, что брат оставит их тайну в секрете. – Ты не посмеешь,– хрипло выдавливает она, снова делая глоток, почти допивая вино в кубке до дна.       – Если Джоффри сделает то, что ты сказала, то и я не стану держать язык за зубами,– на момент, Ланнистеру кажется, что он прежний. Что рука при нем, а горделиво поднятый подбородок и самодовольство во взгляде подлинные. Но золото неприятно холодит кожу обрубка, ремешки стягивают руку, а былого самодовольства как не бывало. Он молится, чтобы Серсея не разгадала его лжи, такой явной, для него.       Но сестра не поворачивается, смотрит в окно, перепрыгивает глазами с одной крыши на другую, цепляется за часовую башню. Джейме наблюдает за ней не отрываясь, успевая сменить такое выдающее его выражение лица на другое.       Он глядит на жидкое золото волос сестрицы, прослеживает тонкие черты лица, узкие запястья сейчас трясущиеся даже не смотря на то, что сложены на столе. Мужчина замечает морщины, что смело прорезали лицо сестрицы, замечает темные мазки под глазами, которые даже не смотря на светлую пудру остаются слишком заметными. Иссохшиеся губы. Вино, которое Серсея пьёт так же часто как он пьёт воду явно не идёт ей на пользу.       – Джоффри сделает так, как пообещал, ведь его об этом просил наш отец,– растерянно говорит Серсея, наконец находясь со словами. В её облике больше нет превосходства и ехидства, что заставляет ярость внутри Джейме клокочущую подобно дикому огню немного поутихнуть.       Мужчине остаётся только смиренно вздохнуть, понимая, что Тайвина Джоффри побаивается, а значит выполнит его приказ, при первой выдавшейся возможности. Чертов отец, Тайвин Ланнистер, загнал его в ловушку, собственного сына. Что он хотел сделать этим решением? «Выставить его ещё более убогим и никчемным», думает Джейме. Он ясно вспоминает всегда холодные глаза отца и решает, что это вполне в его духе.       Единственное что он сейчас может сделать, несмотря на то, что отчаянно хочется совершенно противоположного - развернуться и уйти, оставив сестру позади. Он пролетает по коридорам, не заботясь о том, что о нем могут подумать, быстро перепрыгивая через ступеньки, и в одном из воздушных коридоров напарывается на брата.       Он идёт рука об руку со Старковской девчонкой, что сейчас мило улыбается, коротко поглядывая чуть назад, где идёт наёмник. Бронн выглядит самодовольным, впрочем, Джейме на нем особо не задерживается, Черноводный всегда выглядит довольным собой, смысл делать исключение?       Он встречается взглядом с братом, замечая как лицо того сразу изменяется из беззаботного веселого в озабоченное переживающее. Он быстро кивает Сансе и та легко поклонившись им обоим уходит вместе с Бронном.       Девушка проходит мимо Ланнистера, обдавая того нежностью запаха и воздушностью своего образа, такая прекрасная, что на мгновение Джейме застывает изваянием глядя Старковской девчонке вслед, совершенно неотрывно. Он может поклясться, что когда она что-то тихо, но от этого не менее весело говорит наемнику и тот зычно смеётся, в груди разгорается ревность. Глядя на то как загорелая ладонь Черноводного ложится на аккуратное белое плечико, укрытое синим шелком, как близко приближается к ней мужчина... кажется даже с Серсеей он не испытывал подобного. Всегда старался сдерживаться, не давать волю чувствам, что были и в десяток раз не такими яркими как сейчас.       Его отвлекает звонкий перестук сапог Тириона, когда брат подходит ближе, нерешительно сжимая ладони, как делает всегда, когда переживает. Джейме не может не проникнуться нежностью к брату, желая прямо сейчас наплевать на все нормы и правила и обнять его. Так сильно, что наверняка его кости, по карликовски хрупкие треснут от силы. Но он держит себя в узде, кивая брату на дверной проем и идя с ним в свои покои.       Его комната и в несколько раз не так дорого отделала как комнаты Серсеи. Джейме отчего-то уверен, что их с братом комнаты похожи, ведь Тирион в ней выглядит так органично и расслабленно, словно находится у самого себя.       – Меня отстраняют от службы.– Джейме чувствует как задыхается, стоит только проговорить жалющую правду вслух. Голос позорно сиплый и скрипящий, словно он растрогавшаяся от очередной песни девица. Тирион понимает его молча, коротко кивает, проходя к маленькому столу с резными ножками и наливая в оба бокала вина.       Алое и густое оно наполняет стаканы почти до краев, поднеси к губам и по подбородку обязательно скатятся особо шальные капли. Братьев это не смущает, они впиваются в стекло пальцами будто норовя его раздавить вовсе, а пьют так, будто только прошли Дорнийскую пустыню.       Тирион допивает первый и Джейме не может лишний раз не почудиться, что такому маленькому человеку достался такой большой желудок. Он улыбается в бокал: диссонансы, связанные с его братом всегда вызывали у Ланнистера улыбку.       Они падают в кресла, стоящие около столика, одинаково откинувшись на спинки и уставившись взглядами в никуда. Если смотреть не по внешней схожести, а по внутренней, Джейме был уверен, что они с Тирионом такие же близнецы как он с Серсеей.       – В этом есть плюсы,– спустя какое-то время говорит Тирион слегка нерешительно, боясь резким словом или фразой выбить брата из колеи, – будешь жить как тебе хочется, а не бегать за засранцем Джоффри, оттирая его пятки.       Джейме не может сдержать улыбку. Уж кто-кто, а Тирион никогда не понимал его рвения вступить на службу, быть рыцарем. Маленький человек, ростом, конечно же, не мог прочувствовать сладость боя в полной мере. Джейме с тоской вспоминает, как легко это, кидаться в бой, нестись или на своих двух или верхом на лошади пока в лицо тебе бьет ветер. Он окрыляет и поселяет в венах невиданное пламя, живое, словно и он тоже, как те мертвецы из династии Таргариен от крови драконов. Джейме вспоминает каждую свою битву с таким трепетом, с каким ни разу не вспоминал сестру. А ведь причина проста. Разве была та его родственной душой?       Серсея была ещё задолго до того, как девушка на той стороне связи объявилась, дала себя почувствовать мгновенно переманив внимание Ланнистера на себя. Серсея оставалась и после, несчастная в своей несложившейся жизни, любви, родственной душе, а уж если королева-регент была несчастна, то в своих страданиях она предпочитала купать и других. Доводя Джейме, являясь постоянным судьей Тириону, который и не совершал ничего столь противоречивого за что его можно было судить, Тайвину. Им всем она не переставала напоминать о том выборе, что сделали за неё и о том выборе, что сделал её несчастной. Серсея была слепа, всегда, сколько Джейме её помнил, она видела только себя, только свои обиды, лишаясь зрения стоило напомнить ей о своих.       Его златовласая сестрица и в сотню раз не была так прекрасна как те крылья, что несли его в гущу событий, как то пламя, что разгоралось в крови, как взмыленная сильная лошадь. Она не знала, что это и не подозревала, что есть что-то лучше неё. И хорошо бы, чтобы так и оставалось.       Джейме снова смотрит на брата, который все ещё ожидает его ответа. В надежде, что старший не станет злиться и хуже того что-то выговаривать. Спокойствие с которым сидит Бес действует и на брата близнеца королевы, а умиротворение и смиренность поселяются в груди напарниками с горечью.       Есть ли смысл отдавать всего себя в это бессмысленное обсуждение, если все уже решено за него? «Никакого смысла» печально думает Джейме, отставляя бокал в сторону и сцепляя пальцы. Вино никогда не было его слабостью, да, он мог выпить, но не так, чтобы забываться и пьяно второчить язык.       – Как только все уляжется,– говорит Ланнистер, пристально смотря на руки, на указательный палец точнее, кончиком которого только что почувствовал колющую боль. «Она наверняка сейчас вышивает», легко улыбаясь думает Джейме застыв под заинтересованным взглядом брата.– я хочу найти её.       И Джейме не нужно уточнять кого именно, Тирион понимает все без слов, пряча улыбку за вновь полным бокалом и одобрительно кивая. Бес нисколечко не переживает, ведь прекрасно знает брата, который найдёт родственную душу скорее для того чтоб сделать счастливой, чем просто для галочки.