Соберись!

      «Почему? Почему именно я? Что я сделал не так? Почему меня так все ненавидят? Я же всегда пытался помочь, отдать что-то своё, когда сам нуждался в этом… Почему? Я же никогда и слова лишнего против кого не сказал. Так почему же я цель всех этих издёвок?»       Ким получает по лицу сильную пощёчину, отчего очки слетают и разбиваются о кафель туалета. Доён, стоящий позади своей шайки, и наблюдающий, как бьют Тэхёна, подходит и показательно наступает на очки. Злорадно усмехается, когда Тэ безрезультатно пытается сфокусировать взгляд.       Удар от кого-то сильно отдается в черепной коробке, и в висках начинает пульсировать кровь. Киму становиться трудно стоять, поэтому он оседает на холодный пол. Доён наслаждается картиной и, не выдержав, собирает все силы и пинает парня в грудную клетку.       Тэхёну прилетают удары со всех сторон. Кто-то из друзей Доёна хватает его за волосы, вынуждая подняться. Смачно харкнув Тэ под ноги, парень стал шипеть на омегу.       – Эй, жирная свинья! Смотри на меня! Хотя нет, даже не поднимай свою уродливую рожу, не хочу проблеваться от тебя, убогого!       Даже если бы захотел – не смог бы, ведь голову поднять он уже не в состоянии. Прилетает сильный удар в солнечное сплетение.       И ещё один.       Дыхание всё слабее. Ноги подкашиваются.       Ким уже не может контролировать своё тело, он отключается.       «И какой же раз я здесь?» – пролетело в голове Тэ перед тем, как темнота окутала сознание.

***

      И опять эта пустая, светлая комната. Она так знакома омеге. А если быть точнее – Ким знает это помещение наизусть. Он открывает глаза в надежде, что хоть что-то изменится, но нет…       Белые стены.       Простой деревянный стол с полупрозрачной вазой, в которой стоят три оранжевые астры.       И всё тот же воздух, который неизменно пропитан запахом хлорированной воды, стерильных бинтов и нотками пёстрых цветов.       Это – родной школьный медпункт.       «И в который раз, он встречает меня с распростёртыми объятиями железной холодной койки».       – Даже не пытайся вставать, если не хочешь с осложнениями проваляться в травматологии!       Вытянув шею, парень заметил, как школьный врач накидывает на себя халат и подходит ближе к нему.       – Ты как?       – Здравствуйте, Бэки-хён, – Тэ, поднявшись на локтях, попытался придать голосу уверенности, – немного болит, вот тут... – парень приложил руку к груди и засиял своей очаровательной квадратной улыбкой.       – Тэ, мальчик мой, просто скажи, кто тебя обижает? Ты тут не в первой… – красивое лицо мужчины обрело очертания заботы и волнения. Ведь парень был и впрямь хороший, добрый, а видеть его в таком состоянии – с каждым разом всё больнее, – если не хочешь мне говорить то, пожалуйста, – он замялся, размышляя, стоит ли говорить такое школьнику, – бей в ответ. Так хотя бы ты дашь понять, что можешь за себя постоять. А если на них всё больше будет появляться твоих следов, то они поймут, что себе дороже лезть к тебе. Перестань всё это терпеть, боюсь, что месяц-два – и ты не выйдешь из школы живым.       – Да, спасибо за заботу, Бэки-хён! До свидания! – Парень сел на койку, из-за чего та жалостно заскрипела под весом омеги. Конечно, Тэхён не считал себя красавчиком, но он любит своё тело, хотя после каждой гнобёжки эта любовь спадала вовсе на «нет».       Омега поспешил покинуть кабинет, ведь просыпаться тут почти каждую неделю становится всё страшнее и противнее. Забежав в опустевший класс, парень забрал свои вещи и рюкзак, решив, что лучше он сейчас же побежит домой, лишь бы не наткнуться на шайку и самого, конечно же, Доёна.       Покинув это злосчастное учебное заведение, Ким поплелся домой, ловя на себе неодобрительные взгляды прохожих, которым из-за какого-то полного омеги приходилось расходиться, чтобы дать тому пройти.       Спустя пару кварталов, после которых Тэхён чувствовал явную отдышку, он уже обрадовался очертаниям своего дома. Но радость сошла на нет, когда парень вспомнил, что опять придется подниматься третий этаж, дабы добраться до квартиры.       Вы спросите, почему же он не поехал на лифте? Так Тэ вам ответит, что это настолько забытый всеми район, что в нём даже автобусных остановок нет, как и самого общественного транспорта. О каких лифтах может идти речь?       Омега дополз до третьего этажа, с такой отдышкой, будто он мешки с картошкой целый день таскал. Без остановки. Километров так пять. Пошарив по карманам, успел помолиться всем богам, чтобы он не просрал ключи от дома, а они просто затаились где-то в укромном месте в кармане. И, видимо, его мольбы были услышаны и приняты.       С шестой попытки попав в замочную скважину, он ввалился в квартиру и упал на пол, пытаясь насытить лёгкие таким недостающим сейчас кислородом.       Всё-таки поднявшись и сняв верхнюю одежду, парень оглядел коридор. Бутылки из-под дешёвого пива и соджу. Разбросанные вещи. Какой-то мусор и прочая хрень, которая только могла найти себе уютненькое место на полу и пыльных полках.       Тэ попытался улыбнуться, но такой ежедневный расклад дел явно не нёс ничего хорошего. Омега направился в ванную, чтобы осмотреть себя в который раз. Сфокусировав свой взгляд, что он мог сделать с трудностью без очков, парень увидел себя в отражении и ужаснулся. Это заставило его отпрянуть от зеркала: ссадины, синяки, кровоподтёки. Прекрасное дополнение для его лица и тела, помимо жира.       Тэхён принимается за вторую попытку улыбнуться, но в этот раз получилось вымученно, жалко и устало.       – Ну же! Ты же веришь в чудо, в доброту людского сердца. И все мы красивы по-своему, у всех есть свои особенности! Ну же, улыбка делает человека красивее. Ты же веришь в чистую любовь! Ты же любишь себя и весь этот мир! Ну же, скоро зима! Можно налить себе какао с маршмеллоу, укутаться в тёплый плед и смотреть, как белоснежные хлопья будут подать с небес. А ещё будет много крутых и безумно красивых фильмов про Рождество! Санта и всё прочее! Ну же, Ким Тэхён, улыбнись самой прекрасной на этой планете улыбкой! Соберись, прошу, нет, умоляю…       Тэ понимал, что все эти слова в пустую, но он пытался, он попробовал.