Как я любил

Солнце беспощадно бьёт своими лучами сквозь шторы, и приходится щурить и без того сонные глаза. Это, наверное, выглядит довольно мило, раз ты улыбаешься. Твоё лицо в паре сантиметров от моего, такое же милое и домашнее. Родное. Медленно перебираю пальцами твои шелковистые отросшие волосы. Когда ты был коротко стрижен, у меня не было такой возможности. А теперь в моей жизни появился приятный бонус. Смотришь расслабленно и с вселенской любовью в глазах. Отвечаю тебе тем же, отдавая всего себя без остатка. Такие минуты безмятежности очень важны для нас. Редкие мгновения, когда можно послать весь мир к чёрту. Когда можно пожертвовать семейной жизнью на бесценные часы, проведённые вместе. Я люблю твою жену, твоих детей. Где-то в глубине души я чувствую себя монстром, запершим принцессу в замке в обмен на свободу её семьи. Словно я вор и лицедей. Моя порочная любовь рушит в руках твою чистейшую, как первый снег. Посмотри кто на нас со стороны, то счёл бы любовниками. Хотя мы оба так считаем. За этой сценической мишурой каждый из нас уже миллион раз спросил себя, где игра, а где реальность? Но так или иначе, ответ всегда один. Другого никогда не существовало. Не в нашей реальности. Вся его суть заключается в том, что мы любим друг друга. Всепоглощающе. Безмерно. Смертельно. Мы вместе с самого детства. Я не представляю своей жизни без тебя. Без этих глаз, отражающих мою любовь к тебе стократно. - Матти, - любовно выдыхаешь мне почти что в губы, проводишь костяшками пальцев по щеке, рисуя полумесяц. А я судорожно глотаю этот выдох и задыхаюсь нашей общей любовью. Наша любовь, сжигающая до самого основания, гораздо страшнее сценических образов. Она убивает и уничтожает всё на своём пути. Что такое похоть? Удовольствие от жёсткого секса, удара плетью или просто соитие в сравнение с тем, что вижу я в твоих глазах. Что чувствую в прикосновениях. Мы – икона эпатажа. Неделимые части одного целого. Заведомо утонувшие друг в друге. Обречённые скитаться в глубине глаз напротив, без всякой надежды на спасение. Нет ничего проще, чем облачиться в кричащие похотью костюмы и извиваться в постыдных позах на сцене. Это всё ничто. Однажды мы начали подыгрывать фанатам, которые видели в нас нечто большее, чем братская любовь. Двусмысленные взгляды прохожих, смущённые улыбки членов группы и что-то, поселившееся глубоко внутри нас. Да. Любопытство. К чему все эти ужимки между людьми, ходившими вместе пешком под стол. При первой же удобной возможности, оставшись друг с другом наедине, мы слились в поцелуе, удовлетворяя наше любопытство. Проверяя, можно ли полюбить ещё больше. По-другому. И, отстранившись, мы поняли, что любить больше, чем сейчас, никогда и никого уже не сможем. Всю ночь мы изучали лица друг друга в порыве бесконечной нежности, гладили друг друга повсюду, целовались и не могли насытиться этим уничтожающим чувством. Секс казался таким низменным, таким незначительным, недостойным наших чувств. И дело не в кровных узах или моральных устоях. Просто есть грань, перешагнув которую, назад дороги нет. Нет ничего выше наших низменных чувств. Похоть? Только не к тебе. Слишком мелкая рыба для таких хороших рыбаков. Нежно перехватываю твою руку, и целую каждый пальчик. Медленно, с упоением, с бездонным отчаянием. Мы оба знаем, что эта любовь уничтожит нас. И вместе - плохо, и порознь - никак. Отвожу твою тёплую руку от губ и медленно, с наслаждением, целую кончик носа, вниз по щеке. Целую верхнюю губу. Так целомудренно, что страшно. Где найти жесты, чтобы выразить свои чувства в полной мере? Прижимаюсь к твоему лбу. А у тебя в глазах уже стоят слёзы. Я знаю, Клем. Я всё знаю. У нас остался ровно час, чтобы сжечь себя дотла. Лишь час, а потом жизнь продолжится дальше. Но это после. А пока не закончатся оглушающие тишиной 3600 секунд, мы будем сгорать снова и снова в пламени нашей любви.