***
— Берет, короче, и, типа, вызывает её дух, — рассказываю я. — Занавески начинают развеваться, стуки какие-то из-за потолка. А я резко смотрю под стол и вижу, как этот пидор нажимает ногой на какие-то едва заметные кнопки на полу. Я его там чуть ли не растерзать был готов, — фыркаю я и заклеиваю сочащийся из себя гнев при помощи скотча. Шотландского, хорошо выдержанного, с древесными нотками скотча. — Вот же урод, — соглашается со мной Тим, и отводит взгляд за мою спину, в дальний конец бара. — Ох, как же меня это всё достало, — продолжаю я жаловаться, глядя на перебинтованную правую ладонь. — Неужели в этом долбанном мире нет того, кто не прикидывается добряком, желающим тебе помочь, а на самом деле является таковым? — смотрю на Тима, который всё не перестаёт пялиться куда-то. — Да что за… — оборачиваюсь я и вижу за бильярдным столом двух жгучих блондинок в коротких джинсовых шортиках. Или трусиках. Черт его разберёт, с этими модными тенденциями две тысячи девятнадцатого. — Извини, я не хотел… — начинает тут же оправдываться мой приятель. Я лишь равнодушно мотаю головой, уставившись на пустое дно стакана. — Слушай, я всё понимаю, — тот приближается к моему уху настолько, что я могу ощущать щекой его горячее, наполненное зловонным ароматом спирта дыхание. — Ты хороший и верный муж, не перестаёшь искать, но… давай уже признаем. Тебе её не найти, Роб. — С чего ты взял? — сухо спрашиваю я, даже не глядя на него. — Потому что никто никогда их не находит, — заявляет Тим, словно гром среди ясного неба. Я молчу. Не знаю, что на это ответить. Не хочу терять надежду и не намерен. Я тешу себя тем, что это не показатель, и что в любом деле всегда были и есть первопроходцы. Колумбу тоже говорили, мол, «долбоеб ты, Христофор, ибо нет никакого короткого пути в Индию». А Колумб отвечал: «Он есть, и когда в честь меня назовут какой-нибудь исполинский остров на этом пути, вы себе все локти искусаете». А Америго Веспуччи в это время тихонько угорал в углу таверны. Это я всё к чему. Никогда нельзя сдаваться, даже если статистика и здравый смысл против тебя. Ты берёшь любую соломинку и продолжаешь карабкаться, пока не достигнешь пункта назначения. — Скажи что-нибудь, братан, — выводит меня из потока мыслей Тим, приложив ладонь к плечу. Я, наконец, перевожу взгляд в его сторону, набираю воздуха в лёгкие и говорю: — Пошёл ты на хуй, — затем встаю со стула, оставляю деньги на барной стойке, и, добавив презрительно, — братан, — спешу прочь из шумного и вонючего заведения.***
Каждый раз, перед тем как вставить ключ в замок, я дёргаю за ручку двери, уповая на то, что она будет открыта. И каждый раз ошибаюсь. Дверь с доставучим скрипом открывается, и тёмную прихожую озаряет полоса света с коридора. Я устало кидаю ключи на обувницу и нажимаю на выключатель. Первое, что бросается в глаза, — это наш совместный портрет, сделанный в Барселоне. Больно смотреть на её кроткую улыбку на фоне Морской Рамблы, но перевернуть рамку не поднимается рука. Она так любила… любит эту фотографию. Первая и пока что последняя наша поездка в Европу. Боже, как же там было прекрасно. Стоит закрыть глаза, и сразу в голове рисуется картина из воспоминаний: жаркое солнечное лето; задорная гитара, играющая на всю улицу; аромат спелых абрикосов, от которого слюни текут; толпы любознательных туристов; приятный лёгкий ветерок, заставляющий её рыжие пряди падать на личико. На душе кошки скребут — так хочется вновь туда вернуться. Вот найду её и поедем. Наверстаем упущенное. Возможно, включать телевизор перед сном было не лучшей идеей. Свезло попасть на новостной канал. — Между тем в Стоктоне, штат Миссури, продолжаются поиски пропавших студентов, — говорит диктор в строгом костюме. — Сотрудники Департамента Поиска Отсутствующих сейчас находятся на месте происшествия, но никаких подтверждений пока не поступало. Напомним, что два дня назад шесть студентов устроили вечеринку на пришвартованной яхте на берегу Стоктон-Лейка, однако ни один из них не вернулся домой. Местная полиция сообщила СМИ, что портовая камера наблюдения зафиксировала их поднятие на борт, однако схождения замечено не было. Хотим напомнить, что существует горячая линия ДПО, номер которой вы сейчас видите на экранах. Если у вас есть какая-либо информация о пропавших студентах, просьба откликнуться. Теперь к другим новостям… Я откидываюсь на спинку кресла, мрачно глядя на фотографии этих шестерых ребятишек на экране. «Отсутствующих» становится всё больше. Случаи происходят всё чаще. Такое ощущение, что наступает апокалипсис. Все ждали ядерной бомбёжки, либо астероида. Но вместо простого и мимолётного «пуф», мы получили медленное и неторопливое увядание. Как будто кто-то наказывает человечество за грехи, но с толком, с чувством, с расстановкой. Пока одни исчезают насовсем, другие мучаются в поисках, пока не исчезают сами. Замкнутый круг. Идеальная пытка, стоит отдать должное твари, которая это делает. Да, у каждого есть теория. Кто-то говорит, что это пришельцы. Кто-то считает виновным Бога. Какие-то умники вообще полагают, что «отсутствующие» — это мы, а те, кто пропадает, просыпаются в реальном мире. Телевизионщики, конечно, много денег гребут за счёт ток-шоу со всеми этими теоретиками, где куда больше криков, чем объективных суждений. Вот он, капитализм во всей красе. Неважно, какое говно в мире приключится — важно, как на этом заработать. У меня, впрочем, тоже есть теория. Не я придумал, но концепт мне наиболее близок. Некое паранормальное существо, уносящее людей в своё измерение. Возможно, самая нелепая из всех, но она даёт шанс на то, что найдётся «проводник», способный отправить меня в то измерение, чтобы спасти Лизу. Пока я ищу нужного парня, она там, наверняка, борется за свою жизнь и ждёт, когда я приду за ней. Это заставляет лезть на стенку и не спать по ночам. Я забросил работу, почти не навещаю маму, посылаю на хуй своих друзей, которые хотят, чтобы я двигался дальше, но попросту не могу. Не могу и всё тут. Не представляю, как можно жить без неё. Без нежных поцелуев в лоб с утра, без яичницы в форме сердца, без духов с запахом орхидеи, без постоянного напевания «Smoke on the Water», без ежечасных сообщений: «Не могу дождаться вечера, чтобы наброситься на тебя)». Я никогда не встречал девушку, способную за секунду утихомирить мой гнев, способную одним лишь взглядом воодушевить при любом провале, способную понимать с полуслова. Она навсегда в моем сердце, и черта с два я когда-либо посмею заменить её кем-либо. Я буду продолжать поиски, и найду её. Любой ценой.