***
Магнус не знает, когда его жизнь превратилась в это. Вместо того, чтобы нежиться в объятиях тех двух красоток из бара или пойти на свидание с настойчиво приглашавшим вампиром, он в четыре утра стоит у своей двери и смотрит на насквозь промокшего Алека Лайтвуда. На улице — ни облачка, ни лужи. Но это же Лайтвуд. Чертов уникум. Магнус бы не удивился, что над ним летает унылая туча и поливает исключительно его. Весь последний месяц чуть подлечившийся Алек носился одновременно повсюду, охотясь за четверых, следя за Валентином, отражая его атаки, занимаясь какими-то бумагами и страдая по Джейсу. Взгляд у него при этом был до того «жизнерадостным», что от него умирали маленькие зайчики и вяли цветы. Алек чуть не светил гребанным нимбом, пытаясь услужить всем и каждому, и Магнус очень сильно хотел запереть его в лофте и надавать по непослушной заднице. И даже не в сексуальном смысле. Цветы все еще не появились ни в его легких, ни в горле, так что Магнус тешил себя мыслью, что он скоро забудет Лайтвудовского отпрыска. Алек забываться не хотел. Магнус не любил бессмысленно страдать — в конце концов даже его болезненные узы с Камиллой распались. Но Камилла брала болью. Чем брал Алек — Магнус так и не понял. — Что на этот раз нужно доблестным сумеречным охотникам? — закатил глаза Магнус. — Спасти чью-то жизнь? Вытащить вам Валентина на блюдечке? Сотворить портал в Ад? Или ты, Александр, опять пришел за помощью в твоих односторонних отношениях картошки и астрофизики? Алек несколько раз пораженно моргнул, пытаясь осмыслить такую сложную смысловую конструкцию для четырех утра. — Я пришел выпить, — тихо пробормотал он. — Вот это ко мне, — широко улыбнулся Магнус. — На любой вкус. Присаживайся и раздевайся! Как оказалось, Алек после трех шотов текилы — очарователен. После пяти — начинает плакать Магнусу куда-то в дорогой костюм. После шестого он вызвал даже у Магнуса желание повеситься от невзаимной любви к Джейсу. Алек покачивался на стуле, пустым пьяным взглядом пересчитывая кирпичи в стене лофта. — Маааагнус, — протянул Алек в пространство. — Мне тебя так жаль. Ты такой замечательный, умный, красивый, добрый, щедрый! Почему у тебя до сих пор нет парня? — Действительно, Алек, — едко пробормотал Магнус. — Почему же у меня нет парня? — Не знаю, — Алек забавно округлил глаза. — Так у тебя есть? Этот, как его там… вампир. Сафаэль. Сэмуэль. Полторашка. Мне кажется, он тебе не подходит, тебе нужен кто-то повыше, чтоб мооог обнимать тебя как в кокон! Вот так. Алек споткнулся на полпути и рухнул в его объятия. Магнус невольно упал вместе с ним на мягкий персидский ковер и несдержанно обнял его всем телом. Алек глупо улыбнулся и закинул на его бедро ногу, хихикая над чем-то только ему известным. Магнус не мог оторваться от его шальных искрящихся глаз — теперь они были цвета джина, спрятанного в прозрачное стекло начищенного бокала. Магнус не был пьян, но он позволил себе забыться и уложить голову на широкую грудь Александра. — Вот так надо тебя обнимать, — наставительно произнес Алек. — Иззи говорит, что я лучший в обнимашках. Если твой парень не может тебя так обнимать, он тебя не достоин, не встречайся с ним. — Хорошо, Александр, — улыбнулся Магнус, обводя пальцем руны на его бицепсе. — А что насчет Джейса? — Он мудак, — Алек надул губы, и Магнус не сдержал мягкий смешок. — Но он все еще мой брат. — Он присоединился к Валентину, — лениво заметил Магнус. — Приемный брат, — хихикнул Алек и оставил мимолетный поцелуй где-то у него в волосах. — Ммм, от тебя так пахнет. — Текилой? — подсказал ему Магнус. — Неет, — поморщился Алек. — Не могу понять, что-то такое восточное… но при этом цветочное… — он наклонился и беспечно лизнул его щеку. Магнуса торкнуло. — О, сандалом. — Не лижи меня, щеночек, — обиженно заявил Магнус, с трудом сдерживая улыбку. — Щеночек? — нахмурился Алек. — А ты… ты… ты… красивая куропатка. — Оо, я оскорблен и поражен в самое сердце, теперь я до конца своей вечности буду страдать от твоих слов, — фальшиво всхлипнул Магнус. — Прости, — погрустнел Алек, глядя на него печальными глазами. — Я не хотел тебя обидеть. Ты такой красивый. И сильный. Мне нравятся твои плечи, они такие широкие… и мне нравятся цветные прядки у тебя в волосах… и глаза у тебя красивые, цвета такого, знаешь, волшебного. Коньяка. — Волшебный коньяк — это обо мне, — мягко рассмеялся Магнус. — Спасибо, сладкий. Алек сонно хихикнул и сам устроился на полюбившемся ему плече Магнуса, распластав свои длинные ноги в разные стороны. Магнус тихо хмыкнул. Значит, Алек не из тех, кто после выпитого начинает буянить. Он из тех, кто осыпает тебя комплиментами, а потом засыпает у тебя на груди, раскинув ноги. Очаровательно. Магнус оставил короткий поцелуй у него на виске и попытался из-под него вылезти. — Не уходи, — прошептал во сне Алек то ли ему, то ли сотканному из снов Джейсу. — Прошу тебя, только не ты тоже… — Я никуда не ухожу, — успокаивающе шепнул Магнус ему на ухо, ласково перебирая смоляные волосы. — Я останусь с тобой. Алек улыбнулся и прижался к нему ближе, так и не проснувшись. У Магнуса горело горло. Он закрыл глаза следом, надеясь, что тяжесть желанного тела и боль не дадут ему заснуть и упустить хоть мгновение этого прекрасного утра. — Только не забудь завтра, что сегодня было, хорошо?***
Алек проснулся уже на диване, к часам десяти, когда солнечный свет уже залил всю комнату, и Магнус бесстыдно любовался охотником на своем диване. Бейн не сомкнул глаза за эту ночь, и лишь магия макияжа помогла ему спрятать красные глаза и синяки. Александр с трудом открыл глаза, с ненавистью и недоумением смотря на залитые солнечным светом руки. Он сел, покачнулся и зашипел от боли в голове. Магнус хмыкнул. Этот звук отразился фейерверком в многострадальной голове Алека. Он недовольно взглянул на Магнуса, и тот едва не подавился бодрящим коктейлем от синевы его взгляда. — Хочешь текилы? — приподнял бровь Магнус, предложив ему бокал. — Ты мне смерти желаешь, Бейн, — буркнул Алек. — Воды… — А я думал, что после вчерашнего я стану членом семьи Лайтвуд, — игриво заметил Магнус, и перед Алеком появился стакан воды. Юноша уставился на него с истинным шоком. Значит, не помнит. Жаль. — Не советую. — пробурчал Алек, залпом выпивая предложенную воду. — Много долгов, работы и врагов, а в ответ ничего без палочки. Почему ты пьешь с утра? — Мексиканцы считали, что выпитая на рассвете порция этого коктейля приносит бодрость на весь день, — возразил ему Магнус. — Здесь всего-то немного апельсинового сока, гренадина, лед и чуть текилы, всего пятьдесят миллилитров, детская порция. — Я хочу умереть, — жизнерадостно отозвался Алек, падая головой в подушку. — Надеюсь, что я вчера не сделал ничего плохого. Прости, если что. — Совсем наоборот, Александр, — улыбнулся ему Магнус. — Но с чего такая тяга к потреблению алкоголя? — О, это, — Алек отвел взгляд, безразлично смотря в стену. — Я решил, раз уж я все равно обречен… может быть, надо согласиться на предложение матери и жениться на этой Бранвелл, чтобы очистить семью и бла-бла-бла. — Александр. Посмотри на меня. Алек взглянул на него с небывалой решимостью и страхом. Магнус отставил коктейль в сторону и двинулся к нему, хватая за бедовую голову, заставляя смотреть прямо на нависающего над ним разъяренного мага. Алек выглядел уже растерянным. Магнус был в ярости. Этот мальчишка мог не принадлежать ему, но он не имел никакого права рушить себе жизнь! — Мне стоит поблагодарить Бранвелл за то, что ты просто не режешь вены? — ядовито спросил Магнус. — Ты с ума сошел, Алек? Я ничего не знаю о браке, но обрекать себя на жизнь с нелюбимым человеком из-за тупого парабатая, который не может разглядеть, насколько ты великолепен, — это высшая степень глупости. — Это мое решение, — упрямо продолжал Алек, пытаясь вырваться из неожиданно сильной хватки мага. — Тебя это вообще не касается. Я все равно не буду с любимым человеком… — Ты можешь его разлюбить, — всплеснул руками Магнус. — Вокруг миллионы прекрасных людей, а ты зациклился на этом идиоте. Но давай вместо этого играть в русскую рулетку и жениться на черт пойми ком, Алек, ты сам себя убиваешь. Тебе не нужен Джейс. — Зачем ты отговариваешь меня? Почему тебе вообще не плевать?! — взорвался Алек, отталкивая его от себя, но Магнус усадил его на место магией. — Ты мне нужен, Александр, — отчаянно произнес Магнус. — Ты нужен своей семье и этому миру. Тебя любят, глупый нефилим. — Я никому не нужен, мир не умрет, если меня не станет, — огонь в глазах Алека погас, и он с такой горечью взглянул на Магнуса, словно это он был бессмертным магом со смертным сердцем. — Ты не можешь меня понять, Магнус. Ты вообще ничего обо мне не знаешь! Откуда тебе знать, что я чувствую?! — Потому что я был таким же, — горько усмехнулся Магнус под пораженным взглядом Алека. — Столетие назад я повстречал вампиршу по имени Камилла, не буду описывать подробности, но признаюсь — я пропал. Я полюбил всеми фибрами моей проклятой души, я дышать без нее не мог, а она крала мой воздух и выжигала душу. Я любил ее так, как она не могла полюбить, потому что она умела только разбивать сердца и играться с чужими жизнями. В моих легких проросли осенние безвременники, Александр. Милые сиреневые цветочки, они же колхикумы, каждая часть которых смертельно ядовита. Алек слушал его, затаив дыхание, смотря с сожалением и болью, переживая каждое его слово. Магнус видел, как он вздрогнул, когда маг заговорил о ядовитых цветах. Все знали, что цветы в горле отображали сущность человека, которого ты любишь. И если нарциссы можно еще было интерпретировать как-то положительно, то ядовитые цветы говорили о крайней степени отвратительности, и смерть была почти неизбежна. — Как же ты смог… — Это было тяжело, — признался Магнус. — Магия, алкоголь, случайные связи, тяжелые бетонные стены вокруг моего сердца. Пару раз я стирал себе память о самых… самых. Не помню, каких, как ты понимаешь. Алек, я лучше других знаю, что любовь причиняет боль. И знаю, что можно освободиться от этих оков. Алек, прошу тебя. Остановись. — Магнус, мне очень жаль, — Алек осторожно коснулся его щеки рукой и поднялся, чувствуя, как расслабились руки Магнуса. — Кем бы ни была твоя любовь, она ни капли не заслуживала тебя. Ты замечательный человек, Магнус. Но я не такой. И я не заслужил твоей заботы. — Только я здесь решаю, достоин ты моей заботы или нет, — властно произнес Магнус. — Ты хотел узнать, почему я о тебе волнуюсь? — Алек судорожно кивнул, не сводя с него напряженного взгляда. — Ты дорог мне, Александр. Ты важен для меня. Впервые за последний век я хочу о ком-то заботиться, впервые я хочу видеть кого-то счастливым. Свадьба с Лидией не сделает тебя счастливым. Я прошу тебя. Не совершай этой ошибки. Целовался Алек так же, как делал все — порывисто, грубовато, отчаянно, словно через мгновение земля под ними взорвется. Его ладони судорожно хватались за рубашку Магнуса, но тот был не против, жадно сминая его губы в ответ и перехватывая власть. Алек не отпускал его, засев под кожей, в его голове и в легких. Алек кусал губы и рвано выдыхал в его рот, и Магнус путался пальцами в кофейных волосах, пальцы оглаживали обнаженное горло, ощущая дрожь желанного тела. Хотелось уронить его на диван, целовать до истомы, не дать просто так уйти, но Алек шумно вдохнул напоследок и отодвинулся. В шальных голубых глазах желание растекалось вермутом. Магнусу стоило завязать с выпивкой. И с Алеком Лайтвудом. Сердце сорвалось с ритма, как у юнца, и Магнус все еще ощущал его губы на своих губах. Алек отвел взгляд, и в его глазах легко читался приговор — он не собирается слушать Магнуса. Глупый маленький нефилим. Магнус резко прижал его к стене, не давая отступить, и поцеловал снова, чтобы тот смог еще раз прочувствовать и осознать — у них есть еще один шанс. Магнус не мог просто так его отпустить. Он целовал его снова и снова, и Алек до боли сжимал его плечи, а потом кто-то из них подтолкнул кого-то к постели, и они рухнули на золотые простыни, беспорядочно касаясь друг друга и не говоря ни слова. Магнус испытывал давно забытое чувство жажды, когда хотелось больше поцелуев, больше прикосновений, больше человека, и не хотелось отпускать ни на секунду. Магнус метил его шею, надеясь, что тот останется с ним. Алек запрокидывал голову и невнятно стонал, сминал в сильных руках простыни и позволял делать все, что магу приходило в голову. Магнус мог думать только об одном — не отпускать из лофта, из своих рук. Чужие бедра так чувственно подрагивали под его руками, чужие ноги обхватывали его так правильно, их губы подходили так друг другу, что Магнус впервые за всю жизнь чувствовал себя на своем месте. Его смуглая ладонь в кольцах коснулась светлой исчерченной шрамами руки Алека, и их пальцы переплелись, они делили все напополам — волнительную дрожь, утекающий кислород, рваные толчки. Алек перемежал вскрики с всхлипами, дыша сквозь стиснутые зубы, зажмурив глаза. — Смотри на меня, — хрипло сказал Магнус. Алек распахнул слипшиеся ресницы и взглянул прямо на него. На самом глубоком толчке, тело его изогнулось и в широко раскрытых глазах отразилось такое чистое наслаждение, что Магнус потерял контроль над своей меткой. Удовольствие и страх растекались по его телу, и он не мог сдержаться. Адские золотые всполохи расцвели в кошачьих глазах, и Алек с невероятным влюбленным восхищением смотрел на него. Магнус так и не смог сказать, что это было — безумие, страх, любовь, страсть и надежда смешались в такой дикий коктейль, что их отпустило лишь к ночи. Изможденный Александр ткнулся лицом куда-то в ключицу, но не заснул, смотря на часы мутным задумчивым взглядом. Магнус нежно гладил его по голове, боясь того момента, когда ему придется отпустить охотника из своих объятий. Телефон Алека издал раздражающий писк. Вот и он. Конец. Магнус откровенно пожалел, что еще утром не отправил ее в Эдом. Матушка Лайтвуд наверняка бы сошлась с Асмодеем. — Давай останемся здесь навсегда? — без особой надежды пошутил Магнус. — Давай, — неожиданно ответил Алек. — Только мы умрем от голода. — Я наколдую нам еду и воду, и мы будем лежать на кровати и обниматься всю жизнь, — заявил Магнус с решимостью, взмахивая рукой. Алек полупьяно хихикнул. — А все остальные пусть стучатся и звонят, а мы им не ответим. — И мы будем толстыми, — заметил Алек со смешком. — Ну и пусть, — закатил глаза Магнус. — Не уходи. — Не уйду. Магнус позволил себе наслаждаться этой ложью всю ночь, положив голову на грудь охотника и тихо засыпая с верой в лучшее. Горло не болело впервые за последний месяц. Алек поцеловал его в макушку на прощание и испарился в ночи. Магнус проснулся один и совершенно не удивился ни пустой постели, ни крови на своих губах.***
Кашлять кровью в туалете Института — именно то, что Магнус не особо хотел делать. Он еще не видел лепестков, и это давало призрачную надежду на то, что все будет хорошо. Хотелось плюнуть Лидии кровью в лицо, но Магнус был слишком мудр и стар для такой выходки. Как и слишком стар для неразделенной любви и ханахаки, но сердце его уже не слушало. Впрочем, пару бокалов, пару стираний памяти, пару десятков лет — и как новенький. — Магнус? — настороженно послышалось позади. Магнус почти прорычал от безысходности. Как его раздражал этот мальчишка! — Ты в порядке? Какое право он вообще имел спрашивать, волноваться за него, разговаривать с ним так мягко, будто не он бросил его одного в постели, будто не он разбил его сердце и заставил задыхаться древнего мага. Глупый наивный мальчишка. — Да, — мрачно отозвался Магнус, поворачиваясь к нему. Алек стоял прямо перед ним, чересчур бледный и взволнованный, с окровавленной повязкой на руке. — А вот ты, как вижу, не очень. Нужна помощь? Магнус потянулся к его раненой руке, но Алек быстро отшатнулся и даже огляделся — не видел ли кто-то. Горло привычно сдавило спазмом. Магнус с горькой усмешкой посмотрел в испуганные глаза юноши. Тот поспешно шагнул к раковинам, стягивая прилипшую ткань с кожи и осторожно смывая спекшуюся кровь по краям раны, стиснув зубы. Смотреть на это было физически больно. — Не-ет, — с короткой заминкой ответил Алек. — Всего лишь царапина. — Ну-ну, — скептически хмыкнул Магнус. — А ханахаки — всего лишь кашель. Кстати, как поживает Джейс? — Нормально, — пожал плечами Алек и вдруг признался. — Я целую неделю не видел нарциссов. Последний месяц лепестков становилось все меньше и меньше, горло заживало, а сейчас их вообще нет. Это дико, но я рад, что смог прервать этот порочный круг. — Поздравляю, — Магнус улыбнулся ему. — Я же говорил, что ты разлюбишь его. — Спасибо, — Алек мягко улыбнулся ему в ответ. — Без тебя я бы не справился. И прости за вчерашнее, — Алек сглотнул и решительно продолжил, не замечая как дернулся Магнус. — Я потерял контроль. Обещаю, такого больше не повторится. — Значит, несмотря на свое чудесное излечение, ты все равно женишься на Лидии, — безнадежно спросил Магнус. Алек кивнул. Магнус и сам не знал, на что надеялся. — Потрясающе. Сказка у нас получается без морали. Ну я бы поздравил тебя в обычной ситуации, но не уверен, что говорят на политических браках. Счастливых вам коопераций? Выгодного вам сотрудничества? Стабильного дохода? Входящего в планы потомства? — Спасибо? — предположил Алек, складывая руки на груди. — Только не начинай. Ты как Иззи. Что бы вы ни говорили, я все равно не передумаю. — Твоя сестра — золото, — искренне ответил Магнус. — А ты дерево. Непробиваемый как дуб. Алек закатил глаза, и Магнус посчитал этот жест почти милым. Таким родным. Алек умел закатывать глаза как никто другой. Алек вызывал у Магнуса раздражение, умиление и вожделение в равных пропорциях — он не хотел проводить параллель с Камиллой, но невольно вспоминал то, как она виртуозно играла с его сердцем. Сейчас все было намного труднее. Алек не играл с ним, а значит нельзя было закончить эту игру, нельзя было победить его и обыграть. — Твои глаза цвета ликера Blue Curacao, — внезапно для самого себя заявил Магнус. Алек недоуменно взглянул на него этими самыми пьянящими глазами. Горло болело так отчаянно, что хотелось выть. — Это апельсиновый голубой ликер. Уникальный. — Если он апельсиновый, почему он голубой? — тихо спросил Алек, невольно подыгрывая ему. — Я скажу, если ты не женишься на Лидии, — хмыкнул Магнус. Алек фыркнул совершенно очаровательно, покачал головой, развернулся и быстро ушел, пока не замечая, что от раны на его предплечье не осталось и следа. Магнусу доставляло какое-то мазохистское удовольствие исцелять Алека без спроса своими силами. Охотник хлопнул дверью, и маг согнулся над раковиной, кашляя кровью на кафель. Горло раздиралось изнутри болью, и Магнус закрыл глаза, смаргивая невольно выступившие слезы. Он был совсем один. Наедине со своей болью — душевной и физической. Магнус открыл глаза и взглянул на измазанные в крови нежно-голубые лепестки незабудок в глубине раковины. Он криво ухмыльнулся. Незабудки. Вот ирония. Что, Магнус, перешел с ядовитых роскошных цветов на крохотные полевые цветочки? — Магнус? Магнус! — прозвучал над ухом громкий женский голос, но маг не нашел в себе силы отшутиться или оправдаться. Он вновь закашлялся, держась за горло на глазах у ошеломленной Изабель. Кажется, она была в искреннем ужасе, но Магнус сейчас не мог ее утешить. Он себя-то утешить не мог, что уж говорить о других. — О Ангел… Магнус! — Изабель, — хрипло прошептал Магнус надломленным голосом. — Рад тебя видеть. — Магнус, — Иззи осторожно придержала его за плечи. — Алек попросил меня присмотреть за тобой и проводить, но я не думала, что… Он знает? — Нет, — Магнус покачал головой. — Не говори ему. Прошу. — Магнус, это он? — настойчиво спросила его Иззи. — Это из-за него? Магнус устало кивнул, стирая со лба испарину. Дышать было слишком сложно — легкие, казалось, забились лепестками… Слишком быстро, так ведь не должно быть, у него еще столько времени должно было быть, так почему же… Внезапно Магнус рассмеялся, пугая этим Изабель еще сильнее. Маленькие голубые цветочки тихонько прорастали в его легких, и он не замечал их, игнорировал, а они расцветали и вскоре заполнили каждую его клетку. Это описывало Алека лучше, чем любые эпитеты, — ты и не заметишь, как он убьет тебя своей редкой кроткой улыбкой. — Ты должен сказать ему! Вся эта свадьба фарс, нельзя же все так оставить, — воскликнула Изабель. — Не надо, — Магнус покачал головой, стирая с губ кровь. — Прошу тебя, Изабель. Забудь об этом. Я сам могу остановить это, не мешай своему брату. — И что ты собираешься делать? — нетерпеливо спросила Иззи. — Ну, к счастью, я как Верховный Маг Бруклина знаю кое-какие заклинания, — усмешка вышла откровенно жалкой. Магнус щелкнул пальцами, и лепестки и кровь растворились в голубом свечении. — Я просто забуду его. Он забудет меня. Все, конец. Это — упущенный мною шанс, и возвращаться слишком поздно. — Слишком поздно — на том свете, а мой брат — просто кретин, который не хочет признать свои чувства, — прошипела Иззи. — Дай ему последний шанс. — Зачем давать что-то человеку, которому ничего от меня не нужно? — Магнус закатил глаза. — Мне жаль, Иззи, но жизнь — это не романтичный комикс твоего вампира. — Саймон хотя бы себе не врет, — недовольно заметила Изабель, но взгляд ее стал умоляющим. — Приди на свадьбу. Пожалуйста, — она протянула ему приглашение. Магнус мгновение медлил, но все же взял кусок белого картона с золотым тиснением. В конце концов, терять ему было нечего.***
Алек не мог понять, почему ему было так плохо. Ранение действительно было пустяковым для сумеречного охотника, а вскоре от него не осталось и следа — подозрение падало на Магнуса — а сейчас вернулось то знакомое тянущее чувство в горле, когда он еще думал, что любит Джейса. Мысли роились в голове, липкая холодная паника затапливала все его тело, и Алек ринулся в ванную, больно ударяясь плечом о дверной косяк. Сердце било набатом, отдаваясь пульсацией в едва зажившем горле и болящих легких, и он снова не мог дышать. В его легких опять зацвели гребанные цветы, И Алек был готов кричать от ярости и агонии. Он же только избавился от них, только начал жить заново, только решил все поменять, начать с чистого листа — и тут же замарал его кровью. Алек снова почувствовал себя преданным. Глаза обожгли слезы, цветы опять прорывались изнутри, хотелось просто лечь на пол, свернуться в клубок, уткнувшись в грудь Магнуса… В его объятиях было тепло и так спокойно, как никогда в жизни. Так. Стоп. Почему он вспомнил о Магнусе? От мыслей о нем хотелось расплакаться как маленькой девочке, прибежать обратно в лофт, схватить его и извиняться до конца своих дней, наслаждаясь самим его существованием. Вдыхать пряный запах его кожи, гладить бронзовую гладкую кожу, оставлять свои следы, целовать его снова и снова. Нет. Нельзя. У него завтра свадьба. Как только он подумал об этом, горло стиснул спазм, по шее прошлась судорога, и Алек качнулся вперед, выплевывая кровь в раковину. Прекрасно. Никогда не было и вот опять. Он бессильно поднял голову, смотря на свое бледное отражение в зеркале, на покрасневшие измученные глаза, синяки под глазами, слишком яркие следы крови в контраст к его светлой коже и черными волосами. Болезненная усмешка на губах. Магнус сравнивал его глаза с ликером, Алек бы назвал его глаза цвета виски. Или коньяк столетней выдержки. Алек не мог выпить и на полпальца, алкоголь обжигал пищевод, и головой сразу завладевал туман. Слишком для него. Магнус тоже был как виски в папином шкафу — запретный плод, вырубал мгновенно, манил и убивал слишком быстро. — Алек, нам нужно… — Клэри зашла в его ванную как к себе домой, и Алеку хотелось хорошенько ударить ее по лицу. Из-за нее он потерял Джейса, познакомился с Магнусом. Гнев отпустил быстро. Алек ни капли не жалел, что познакомился с Бейном, он был безумно волшебным — а так он сам бы просто умер от дурацкой влюбленности к Джейсу. Вряд ли наивная малолетняя Клэри могла здесь что-то подстроить. Да и жалко ее. Мама предатель, папа мировое зло, парень — брат. Алек фыркнул. Знакомое ощущение беспомощности вновь охватило его, он вздрогнул и покорно принялся отхаркивать свои собственные легкие с осколками собственного сердца и новыми изящными фиолетовыми лепестками. — Господи, — вскрикнула Клэри, и Алек слегка скривился. — Что… что это? — Угадай, — поморщился Алек, чувствуя металлический привкус на языке. — Уж точно не еда Иззи и бабочки в животе. — Хочешь воды? — слабо спросила Клэри, с ужасом глядя на перепачканное кровью и лепестками бледное лицо. — Ты болен… Отвести тебя к Магнусу? — Нет! — слишком громко закричал Алек, и желудок скрутило. Прекрасно. — Не надо никого звать. Обойдусь без помощи. Я уже имел с этим дело. — Это из-за Джейса? — нерешительно предположила Клэри, не желая спорить с Алеком, который и так выглядел так, словно был готов упасть в обморок и умереть прямо там. — Эти гиацинты… — Гиацинты? А ему подходит, — Алек улыбнулся, вспоминая Магнуса. — Это не из-за Джейса. — Тогда кто? — настойчиво спросила Клэри. — Не твое дело, — отмахнулся от нее Алек. Не хватало ему еще помощи от этой девчонки, которая со своими-то проблемами не могла справиться. — Не груби, — упрямо заявила Клэри. — Ты должен признаться, Алек! Вдруг этот человек тоже тебя любит, но боится признаться? Нельзя же так просто позволить себе умереть! — Заткнись, — отмахнулся от нее Алек. — Обойдусь без твоих советов. — Я зову Иззи, — заявила Клэри, взмахивая копной рыжих волос и гордо разворачиваясь. Алек закатил глаза и неприязненно поморщился. Он понимал, что она всего лишь хотела помочь, но он не нуждался в ее помощи. И в ее высокомерии тоже. — Да хоть Валентина. Мне плевать. Клэри поджала губы, и в ее глазах на мгновение вспыхнула боль. Алек почти испытал укол вины, но из его горла опять полезли чертовы гиацинты, так что он решил, что после его смерти Клэри все равно его простит. Она сочувственно посмотрела на него и поспешно убежала искать Изабель. Она ничего не понимала в нефилимах, но и она знала — истекать кровью из-за неразделенной любви перед собственной свадьбой — не совсем правильно.***
Алек надеялся, что его болезненную бледность воспримут как волнение перед свадьбой. Мама ничего не заметила, пытаясь расчесать его спутанные волосы и что-то рассказывая о браке и долге. Алек невидящим взглядом сверлил стену. Он не спал всю ночь, а когда впадал в полудрему, то ему снова и снова снились гиацинты и нарциссы, наполнявшие бездну, в которой он тонул, захлебываясь в собственной крови. Свадебный мандраж, как он объяснил отцу, и тот понятливо хлопнул его по плечу. — Я горжусь тобой, — довольно улыбнулась Мариза, поправляя его бабочку. Забавно — Алек мечтал это услышать так долго, но сейчас он не почувствовал абсолютно ничего. Мама гордилась им потому, что он подчинился ей и стал несчастным. Радости и эйфории он не видел, светлого будущего — тоже. Алек стоял на своей собственной свадьбе посреди красивых гостей, богато украшенного зала, в золоченом костюме и казался себе чужим. Все так светло улыбались, играла такая торжественная красивая музыка, а повсюду были цветы — великолепные, красивые, изумительные. И Иззи была красива, буквально освещая своей величественной улыбкой всех вокруг. И Лидия была невероятна и мила. Алек не чувствовал ничего. Ни счастья, ни волнения, ни сожаления. Только боль в сердце и в легких. Лидия счастливо улыбалась, махала гостям, ее встречали восхищенными взглядами и нежными улыбками, Алек должен быть рад, что именно ему досталась такая невероятная женщина. Должен. Ее изящные руки ласково касались его, и Алеку хотелось отшатнуться, сбежать, оставить ее тут, но он не мог пошевелиться. Грудную клетку раздирали изнутри. Апатия тяжелым грузом осела в его разуме. Когда Магнус ворвался на торжество, Алек впервые п о ч у в с т в о в а л. Словно он спал, а сейчас его разбудили кипятком на ноги, хлесткой пощечиной, раскатами грома, кофе с коньяком, демоническим ядом и страстным поцелуем. Глаза Магнуса сверкали, а на его роскошном пиджаке вилась веточка гиацинта. Алеку захотелось расплакаться и рассмеяться, раздирая горло в кровь, потому что он больше не мог вдохнуть. Ему казалось, что сейчас он умрет — прямо сейчас, глядя в глаза Магнуса, от гиацинтов в своих легких, залив кровью красивый золотой костюм. — Я не могу дышать, — прошептал он. Взгляд Магнуса говорил ему: «Я тоже». Лидия осторожно коснулась его плеча, в ее глазах не было ни разочарования, ни боли — она будто этого и ожидала. Вокруг слышались шепотки, мама громогласно вещала о чем-то, Иззи и Джейс переговаривались между собой, но Алеку было плевать. Магнус сделал шаг вперед. И Алек шагнул навстречу. Ему казалось, что повисла полная тишина, что все исчезли в тот самый момент, когда он схватил Магнуса и притянул к себе, прижался к нему ближе, чем возможно, и впился в его губы поцелуем со вкусом крови. Магнус ответил ему яростно, с отчаянной злостью, больно вжимаясь своим телом и стискивая пальцами, привязывая к себе, помечая поцелуем, но Алек не собирался уходить на этот раз. Он верил, что умрет прямо там — в его объятиях, задыхаясь от лепестков, но прошло мгновение, и он смог дышать полной грудью. Он отстранился от Магнуса и тут же почувствовал щемящее одиночество. — Зачем мне дышать, если я не могу целовать тебя? — неожиданно спросил он и вновь завладел его губами. Кажется, все были в шоке. Впрочем, «все» интересовали Алека в последний момент — сейчас ему нужен был Магнус, весь, до самой последней черты, даже эти гиацинты в легких. Магнуса хотелось беречь, любить и не отпускать. Магнуса хотелось обнимать и целовать каждую секунду, прижимать к себе и обещать, что он больше никогда не будет один. Когда они отстранились, тяжело дыша, чувствуя вкус крови, волшебство разрушилось. Но Магнус не отпустил его руки, а Алек не отшатнулся. Они смотрели друг на друга и видели надежду на то, что все у них будет хорошо. Что они пройдут все преграды и больше не расстанутся, и больше никто не будет захлебываться кровью в одиночестве. Алек позволил себе на секунду оторваться от Магнуса и взглянуть на других. Мама смотрела враждебно, раздосадованно и откровенно ошеломленно, отец рассеяно смотрел в пустоту, но без злости, скорее… понимающе? Клэри и Саймон улыбались искренне и радостно. Но светлая и поддерживающая улыбка Изабель дала Алеку намного больше — он не потеряет свою семью. Магнус крепче стиснул его руку. Если им придется столкнуться с невзгодами снова, то сейчас они сделают это вместе.