в пять лет джисон познал, что такое настоящее одиночество. казалось бы, совсем ещё ребёнок, который, по сути, даже догадываться об одиночестве не должен, но всё было не так. как тут не почувствовать такую унылость, когда тебя бросили все на растерзание этому огромному миру. отец давно перестал обращать внимание на маленького хана, а он и не знал, что в чём провинился. может, в его глазах читается ненависть и злоба потому, что джисон любит прятать пульт от телевизора? но почему отец не может понять, что мальчишка просто хочет с ним поиграть? зачем так громко кричать, взглядом испепеляя? или может потому, что он не раз рисовал на каких-то важных бумажках мужчины? ребёнок не знал причины, да и ему никто не объяснял, а когда он спрашивал маму, то она молча улыбалась ему, отправляя в свою комнату.
хан правда не знал, почему папа так жесток к его матери. иногда он слышит, как они ругаются, но он не может понять, почему. недавно он слышал, как билась посуда, и своими резкими звуками резала мальчику уши, хоть он и был на втором этаже, далеко от кухни. однажды он увидел, как отец очень сильно ударил маму по лицу, и она упала, держась дрожащей рукой за щеку, а мужчина тем временем кричал на неё так, что слюна брезжила из его рта. казалось, что он отчитывал супругу как кошку, которая не туда сходила в туалет. но когда джисон после инцидента подошёл к ней и спросил, всё ли с ней хорошо и почему они вечно ссорятся с папой, она нежно трепала его по каштановым волосам и отвечало непонятное для мальчика
«так надо». разве нормально, когда взрослые люди, тем более те, которые любят друг друга, ссорятся и бьют супруг? хан думал иначе, совсем не как его мать. дома с ним перестали общаться, и тогда маленький джисон с головой ушёл в себя, в своё одиночество.
прошло четыре очень долгих года. было мучительно и невыносимо, когда ты вроде бы кричишь изо всех сил, но тебя никто не слышит. да скорее всего просто не хотят слышать. джисону уже девять, но он не думал, что эта цифра всё изменит. в один из пасмурных дней холодной осени он, как это бывало обычно, вышел гулять один, потому что родители опять ссорятся, а мальчик уже слышать этого не мог. иногда у него было такое чувство, будто в его семье все глухие, и только голосом звонкие, раз кричат друг на друга постоянно. и на невинного хана тоже. мальчишка сидел на качелях, что-то выводя палочкой на песке. вдруг он увидел чьи-то ноги, а когда поднял голову, то встретился взглядом с чёрными глазами большой дикой птицы, каких джисон видал в только книжках. они были глубокими и большими, как озёра. непозволительно долго он смотрел в эти глаза – омуты, не в силах оторваться, раскрыв рот то ли от удивления, что на свете существуют такие, то ли от восхищения и зависти. мальчик опустил голову, глядя на рисунки хана.
— что рисуешь? — спросил он, будто промурлыкал. такой сладкий и тягучий был этот голос, что джисону показалось, будто он ушами рай услышал.
— да так. просто калякаю, — сразу ответил, как вопрос услышал.
— я минхо. будем знакомы, — и снова промурчал, как кошка, которая лежит на тёплом солнышке.
— минхо... — тихо прошептал мальчик, смакуя имя нового друга, будто на вкус пробуя, — а я джисон, — и улыбнулся так лучезарно, как не улыбался, кажется, с самого рождения.
с этим минхо мальчик был рад подружиться. больше он не чувствовал одиночества. всё своё время хан проводил с ним. с тем, кто избавил его от ноющего чувства где-то внутри. ли избавил его от родительских криков, от пугающего звука битой посуды и, самое главное, он подарил ему счастье. с ним время летит незаметно, будь это пять минут или два года. они выходят в ночи, играя пальцами с лунным светом. они собирают звёзды в кармашки, чтобы потом ими украсить мысли и детские мечты. и они вместе. рука об руку. мечтатели упрямые.
считают рёбра друг друга, каждый раз называя разное число, чтобы был повод ещё раз дотронуться до чужого тела. им всего-то по двенадцать. вся жизнь впереди. у них есть детские мечты и желания, которые нужно исполнить, и целый мир перед глазами. джисон и забыл обо всех проблемах, а у минхо, казалось, их не было от слова совсем. всё таки они всё ещё беззаботные дети, живущие в своё удовольствие, радуясь каждому дню и друг другу. болтать ни о чём ночи напролёт – их любимое занятие. озвучивать каждую мысль, что придёт на ум, комментировать слова друг друга и смеяться над абсолютно глупыми вещами. когда человек счастлив, слова вылетают бездумно, словно голуби из цветочных шаров. они любили жить, не отдавая отчёт времени. про родителей хан даже не вспоминал, да и о нём, в принципе, тоже. забыли, как забывают старые вещи или воспоминания давно минувших дней. и это казалось джисону нормальным образом жизни. к тому времени его родители развелись. почему то мальчик горевал, и сам не знал причины, ведь давно уже не интересовался своими родителями, но минхо помог ему справится с болью.
***
— знаешь, что мне в тебе нравится? — прищурившись как кот, промурлыкал ли.
— что же? — интерес тут же вспыхнул, заставляя голос немного дрожать.
— твои глаза и губы. они очень красивые, — на этот комплимент сам минхо зажмурился, а джисон засмеялся звонко.
— у меня губы моей матери и глаза моего отца. на моём лице они по-прежнему вместе.
***
сейчас им по шестнадцать. семилетняя дружба будет длиться ещё больше, чем вечность. но хан и не знал, что тогда, семь лет назад, он встретил не только само солнце, освещающее ему путь и по сей день, он встретил кое-кого, кто сейчас заставляет джисона испытывать морскую болезнь. в животе запорхали бабочки, а новые встречи радовали больше обычного. только тогда, когда им обоим стукнуло шестнадцать лет, хан обратил внимание на красоту минхо. раньше он замечал только глаза и безграничную улыбку, посвященную только ему. ли подобен той части произведения искусства в художественной галерее, которой люди восхищаются чуть дольше обычного. что, собственно говоря, делал и сам джисон. когда он улыбается – ноги подгибаются, тело рассыпается, планета взрывается. но это только кажется парню. или нет? если бы он получал звезду каждый раз, когда минхо освещал его день, в его руках хранилась бы вся галактика. а может даже больше. но что может быть больше, чем сама галактика? скорее всего, любовь джисона к минхо.
подростком хан был неуправляемым. отец давно бросил семью, и только ослабевшая мать осталась с любимым сыном, помогая ему и отдавая ему всё, что имела сама. но одно ей было не понятно: что джисон постоянно делает на чердаке? оттуда слышны его крики, в которых вкрапливается радость, и громкий заливистый смех. но что женщине ещё больше не понятно, так это то, с кем её сын постоянно разговаривает. в этом доме живут только они вдвоём, и у хана нет друзей, потому что он их попросту не любит заводить. а мальчик, будучи ребёнком, объяснял всё тем, что уже нашёл себе друга, но он не покажет его маме, потому что не хочет, чтобы она его забрала себе.
«— он мой и только мой! — кричал маленький хан в ответ на мамины просьбы познакомить её с этим другом, — и ты не заберёшь его у меня! не хочу, чтобы он услышал, как ты кричишь на него!»
её это очень настораживало, поэтому она повела джисона к психологу, хотя тот очень упирался. но в конце концов, он оказался на приёме у врача. сидит перед ним и выслушивает разные речи, наподобие:
"джисон, это ненормально, разговаривать с воображаемыми друзьями. прекрати это сам или мне придётся назначить тебе лечение". звучало, как приговор. как минхо может быть всего лишь плодом его воображения?! он же абсолютно материален, и хан сам трогает его почти каждый день! но эти взрослые не слушают его. считают, что его лучший друг – его самая страшная болезнь, от которой нужно избавляться. но как можно избавиться от реального человека? он любит его, а любимых не бросают. послав всех к чёрту, парень со всех ног помчался домой, на их чердак, к родному человеку. уткнуться в плечо минхо было заветной мечтой прямо сейчас, пока хан бежит, огибая лениво плетущихся людей. с тех пор мать его больше не трогала. наплевала, как когда-то на них наплевал некогда любимый муж и любящий отец.
время проходит быстро, но когда они вместе кажется, будто оно остановилось. как же хочется навсегда остаться беззаботным ребёнком со своими придуманными глупостями, в которые не верят взрослые. но, как бы не хотелось, время неумолимо, оно несётся куда-то вдаль, в то место, которое человек представить себе не способен. пришёл день, когда джисону исполнилось двадцать один. он стал взрослым, но другим. в его мыслях по-прежнему витали детские мечты, украшенные теми самыми звёздами, которые они вместе с минхо собирали каждую ночь. ли тоже повзрослел, но не перестал быть таким же задорным, как был раньше. глаза не утратили свою черноту, присущую диким птицам, и внутри них всё ещё плескалось самое глубокое озеро на свете; голос всё так же ласках уши хана странным, но уже полюбившимся мурлыканьем.
они лежали на полу на чердаке, слегка пыльном и полным тёплых воспоминаний о детстве. лежали молча, смотрели друг на друга слишком долго, чтобы быть просто друзьями. по крайней мере, так думал хан. лицо минхо покрыто золотым солнечным светом, а глаза полны звёзд. джисон смотрит на него и видит всё самое хорошее в этом мире. они могли бы лежать так вечно. но хану надоело смотреть на губы, которые он не мог поцеловать, и сейчас он решил это исправить. через секунду он поймёт, что тогда, пять лет назад, тот врач психолог – статный мужчина с явной армейской выправкой – был прав на счёт минхо. через десять секунд щеку парня прожжёт солёная капля. и он уже не будет смотреть, потому что слёзы глаза застилают.
в тёмном разбитом окне промелькнула вдруг тень с карандашом в руках, сверкнула зачерниленной бумагой и прозвенела тихим шёпотом:
«не забывай».
