Крылья.

—<Папа, паап, вставай! Разве ты не хочешь пойти на охоту? — маленький белый волчонок с укором пинал спящего, такого же белого волка. — Ну паап! Хватит спать! Белоснежные крылья на спине большого животного зашевелились, показав волчью морду. Существо открыло один желтый глаз. Посмотрев на маленького волчонка, оно заурчало, грубо издав хищный смех. — Ты такая маленькая, но такая настырная, Тайга! И откуда в тебе столько энергии? Огромный белый волк, спокойно спавший в своей пещере, потянулся и зевнул, показав немаленькие зубы. Рядом дремал еще один житель пещеры — бурая крапчатая волчица, казавшаяся совсем маленькой по сравнению с белым гигантом. — Тихо! Не разбуди маму, а то она заставит меня лечь спать. — зашептал волчонок. — Вот хитрая. Ты смотри ей не проболтайся о том, что я тебя на охоту взял. Мала ещё для таких дел. Белый волк, ещё раз зевнул и направился к выходу из пещеры. Тайга последовала за ним, трепеща от счастья и предвкушения. Отец черной фигурой загородил ослепительный свет, проникающий в пещеру. Одним движением он раскрыл свои гигантские крылья, которые тут же перекрыли доступ света в каменный дом, и резко исчез из поля зрения восхищённого волчонка. Белый волк словно растворился в ярком солнечном свете. Тайга встала, как выкопанная, но тут же опомнилась и побежала к выходу из пещеры, предвкушая как она сейчас раскроет крылья и окажется высоко, высоко, над своим лагерем, верхушками ёлок, в потоке сильного ветра. А вся стая поднимет морды и с уважением будет наблюдать за полетом Тайги, дочери самого мудрого и сильного вожака стаи. Малышка улыбнулась, набирая скорость. — Папа, подожди меня! — закричала она, забыв, что может разбудить спящую мать. Свет в конце пещеры становился все ярче и ярче, лапы стучали по земле все быстрее и быстрее. «Это и есть мое счастье» Хлопок! Тайга резко проснулась, загремев звонкими цепями. «Опять! Опять это ненавистное мне место и это двуногое слабое существо, от которого так отвратительно пахнет каким-то резким, незнакомым никакому животному запаху.» Волчица осмотрелась. Да, к сожалению это был сон, пора вернуться в реальность. Во сне Тайга смогла на миг забыть об этом темном душном жилище людей, лишённом света, об этой тупой головной боли, об этих сильно сжимающих шею цепей, об этом запахе своего страха и отчаяния — об этом всем, чего она так ненавидела. Но ничего так на вызывало ненависти у нее, как плохо пахнущий, расслабленный человек, стоящий рядом. Он, жалкое слабое животное, не боялся ее — огромного существа с крыльями и клыками, которые могли в миг порвать это тело на части! А все потому что она была ограничена в движениях. Тайга знала, что человек из-за страха посадил ее на цепь. Поначалу волчица яростно клацала зубами, пытаясь достать тельце урода, который сломал ее вольную жизнь. Но существо только с испугом отскакивало в сторону и больно било такой же цепью по морде Тайги. Это взбешивало волчицу ещё больше, она с рычанием и ревом рвалась к уродцу, не обращая внимания на удары, и удушения цепи. Тогда все ее хищное существо было охвачено яростью. Человек же бил ее ещё сильнее, оставляя на морде большие кровоточащие раны. Со временем волчица поняла, что бесполезно злиться, рваться на это существо и получать ещё большие раны. Теперь она ограничивалась лишь рычанием. Тайга не помнила сколько пробыла здесь. Человек время от времени бросал ей какие-то объедки, но она с презрением отшвыривала их, не желая принимать пищу от низшего существа. Желудок постоянно хотел мяса, заставляя волчицу страдать от спазм. Она старалась наполнить его водой, которую ей приносили в миске, но это не помогало. Из-за ограниченности движения в костях начиналась ломка, но больше всего страдали крылья, которые было просто невозможно расправить из-за цепей. Крылатым волкам нужна подвижность. Тайга ежедневно делала короткие шажки то в одну, то в другую сторону, но больше всего она спала или находилась в забытье, поэтому не знала сколько дней здесь пробыла. В этом помещении не было солнца, не было прекрасных восходов и закатов — тут была одна только непроглядная чернота. Существо оскалило маленькие зубы и начало что-то говорить. Его было видно из-за небольшой полосочки света в полуоткрытой двери. Тайга никогда не понимала что существо говорит. Она могла лишь угадать его настроение и намерения по запаху и интонации. Сейчас существо было довольно радостно. Оно было радостно всегда, когда от него исходил такой резкий отвратительный запах. — Привеет, моя красавица. Завтра мы тебя продадим и получим за это хорошие бабки. Особенно за твои крылья ха ха. Существо помолчало и снова заговорило. — А за тебя знаешь сколько бабок нам отвалят? Дохрена! Станем мы богатыми-пребогатыми. Думаю, твои крылья многим понравятся. Существо, шатаясь, начало подходить к Тайге и потянулось к крыльям. Тайга дернулась и зарычала. Человек отступил на шаг и пригрозил цепью в руке. — Ууу какая! Рычишь! Ну рычи, рычи хе хе… Рычи. Недолго тебе рычать осталось, хищная сволочь. Послышался зов из открывшейся двери. Это было другое двуногое существо, которое Тайга никогда не видела. — Том! Ты чего там, опять с пьяну с волком разговариваешь? А ну хватит заниматься ерундой! Тащи свой зад сюда! — Хорошо, хорошо. Иду! — ответил Том и, шатаясь, побрел к двери. Выход на свободу закрылся, Тайга осталась одна. Она прикрыла глаза и стала вспоминать те страшные события, после которых оказалась здесь. Это были лишь небольшие отрывки, которые ей удалось сохранить в памяти. Помнилось ей солнечное утро, высокое синее небо, трава. Она и ещё много подобных ей зверей, крылатых волков, спокойно занимаются своими делами. Их стая была одна из немногих оставшихся после массового уничтожения волков браконьерами. Лагерь был надёжно спрятан за хвойными лесами. Она жила тут всю жизнь со своей семьёй — отцом Белокрылом, вожаком стаи и матерью Перепёлкой. На протяжении многих лет никто никогда не вредил волкам, они поколениями спокойно охотились в этих угодьях, но однажды наступил тот роковой день. Тайга помнила лишь выстрел и упавшего крылатого волка. — Люди! — только и успел выкрикнуть отец, когда со всех сторон, из-за деревьев начали выходить неведомые никому существа, одетые в защитные костюмы. Странно, что никто из членов стаи не смог учуять этих животных. Они словно не пахли или могли замаскировать свой запах. В лагере волков началась паника. Многие видели людей в первый раз. Охотники с сетями окружили стаю кольцом, используя какие-то громкие приборы заставлявшие волков сбиваться в кучу и терять самообладание. — Улетайте! — громко приказал Белокрыл. — Не слушайте этот звук, улетайте! Многие взмыли ввысь. Некоторые остались на земле. Им уже нельзя было помочь. Тайга в оцепенении смотрела на все это. Она не могла сдвинуться с места. Волчица помнила красивые фиолетовые глаза матери, которая, стараясь перекричать много звуков, умоляла дочь улететь. — Выше, выше, Тайга, пожалуйста улетай! — подталкивала ее Перепёлка. Белая волчица, ничего не соображая, быстро взмахивала крыльями и набирала высоту. Лагерь, наполненный людьми и тушами, остался внизу. Она никогда не могла забыть как корчились ее знакомые волки, которых настигла пуля (Тайга не знала что это), и они, сделав последний взмах, переставали бороться с гравитацией. Их туши бесшумно и быстро летели вниз, а дальше Тайга отворачивалась. — Не смотри! Лети выше, выше! — приказывала не отстающая мать — Мы уже не сможем им помочь. Чуть ниже летел ее отец Белокрыл. Он подталкивал молодых волков, которые совсем растерялись в стрессовой ситуации. Но вдруг он также дёрнулся, как те волки — его крылья неестественно вывернулись, а голова запрокинулась назад. Тайга с ужасом поняла, что сейчас отец полетит вниз. — Нет! Папа! — она ринулась за ним. — Тайга, сто. — мать не успела договорить, так как ее голос заглушил резким раскатом «грома». Белая волчица почувствовала такую сильную боль в крыле, какую ещё в жизни не чувствовала. Она не смогла сделать им взмах и так же, как те волки, как отец полетела вниз. Улетающие собратья быстро становились все меньше и меньше. «Сейчас будет ещё больнее» Действительно, дальше последовал такой сильный удар о землю, что сознание отключилось. На удивление волчица не умерла после такого падения и очнулась тут. Хотя. наверное ей больше хотелось умереть.