Бред хмельного разума

      Ночь в отеле какого-то турового города в этот день была особенно не спокойна. Толи из-за огромного количества алкоголя, из-за обилия которого даже название его сегодняшнего пристанища вспомнить было сложно, или из-за голоса в голове, который так навязчиво появляется ближе к ночи и бъет в самые уязвимые места, ведь он это по-сути ты. Кто как не он (или все таки ты?) хорошо знает свои косяки и может вспомить все неприятное,когда-то пережитое. Бессонный разум будто блуждает по библиотеке, полной книг, и томно выбирает, что на этот раз развлечет его. Иногда из этого бесконечного монолога нет выхода и единственный путь - слушать его бесперестанные неисчерпаемые тирады до первых солнечных лучей, упавших на подушку,(голос сильно их пугается и пытается скрыться, исчезнуть,испариться) или же в хмельном бреду провалиться по-глубже в теплую пирину, не изводя себя спорами с самим собой, отдавшись полностью Морфею. Холодный воздух из открытого окна слабо щекотал вытянутую из-под одеяла ногу. Паша крутился в кровати и не мог уснуть. Это было очень странно, за день, уже прошедший, они отыграли мощнейший концерт, сильно перебрали со спиртным и кутили так, что администрация отеля была вынужденна силком растащить всех участников по комнатам. Не на шутку пьяный Павел сейчас от чего-то сверлит глазами потолок, насколько возможно в таком состоянии фокусировать взгляд в одной точке. Ему несколько холодно,но во-первых закрыть окно не представлялось возможности из-за кажущейся тяжести тела и во-вторых из-за того, что одеяло для него было слишком коротко(с его ростом такая проблема далеко не редкость). Молодой музыкант непроизвольно съежился и лениво-медлено перекатился на другой бок. Расстрепанные волосы хаотично распределились по подушке. Запуская длинные пальцы в густую шевелюру он начал свой бессмысленный монолог, длиною в ночь. В уставшем разуме вспых ярким светом софитов концерт. Красные огни скользили по фигурам двух мужчин. Стандартная поза на этом моменте, рука Юры на плече, его лицо так близко, между ними только аккардеон. В голове ноты, сбиться нельзя, а он все сверкает своими глазками ехидно и с улыбкой такой подловатой поет. На концерте всегда так много эмоций, будто у Айвазовского девятый вал. Думаешь, что выхода нет и тебя на маленьком плотике вот-вот потопит и будешь ты кормом для наглых маленьких рыб. Еще мнгновенье и Юра уже летит к другому краю сцены, кричать текст про алкоголь в толпу шеснадцатилеток, которым этот алкоголь еще даже не продают. Каждый раз инициатором происходящего безумия и страстных сцен является Юра. Безусловно обоим участникам это нравится, иначе это бы не продолжалось, да и фанатки от этого радуются и не жалея денег, расхватываю билеты на следующие концерты. В секунды этого безумия он становится марионеткой и слепо следует указаниям своего кукловода прямо в темную пучину. Возможно это даже не так уж и плохо... Он будто снова почувствовал руку Музыченко крепко схватившую его за волосы, поцелуи под громкие крики, подгибающиеся ноги и эту ебучую улыбку, будто дразнящую. Любовь ли это или просто увлечение, сиюминутное желание с похотью и нереализованной энергией, которой он напитывается через край, от ликующей толпы? Из раздумий молодого цыгана-алкохардкорщика вывел шум. Точнее нереальный грохот ломающейся двери. Затем послышался глухой удар, будто кто-то ударил дверь кулаком или головой. -Эээээй, Пашооок, открывай!!! Это стопроцентов был пьяный скрипач. Хоть пьянка вроде как была закончена, персонал не знал, что после буквально битвы с Юрой и волочения его почти безсознательного в номер им на утро возможно придеться менять дверь. Количество помещаещееся в скрипача алкоголя поражало всех, а больше этого было только желание хмельного мозга сделать что-нибудь пакостное тем кто оторвал его от буйного веселья. Звук сильно раздражал уже успевшего расслабится Павла и тот явно нехотя и шепчя, что-то про то какой же Юра пидорас, пошел отпирать дверь. Буквально в ту же секунду на него налетел Юрий, хотевший головой таранить дверь. В следующее мнгновенье два тела уже лежали на мерзком гостиничном ковре, освещенные тусклым светом из коридора. -Пашок не ну они ахуели вообще.... мы сидели...а потом все.... и даже мы не мешали... а они такие уйдите-уйдите, мешаете гостям... Паша пытался уловить суть Юриных слов и параллельно с этим встать, но ни то не второе не поддавалось в таком состоянии. -...ну короче пойдем им под дверь нассым.... ну а хули они мешают то? Павел попытался вытолкнуть буйного за дверь и закрыть ее, но второй явно был против, сопротивлялся и упирался всеми доступными конечностями. -Не ну а че ты тудаже то?! Что жэвы все такие не любите Юру? Юра между прочим хороший! Я вообще за все хорошее... Музыкант продолжал нести свой хмельной бред. Он в целом всегда много говорит, но с алкоголем его вообще не заткнуть. В этот момент Личадеев решил далее не мучать всех обитателей соседних номеров и решив, что запертым под его надзором скрипач меньше сделает всего, за что потом придется платить их менеджеру, одним движением обхватил мужчину за талию и свалил на ноги. Воспользовашись моментом закрыл дверь и свалился на ватных ногах рядом. Холодный воздух из окна стелился по полу, неприятно обдувая двух людей. Один из них утратил все силы совершая довольно сложный маневр, второй недовольно бурчал, уткнувшись головой в грязный ковер, пытался шевелиться, но быстро оставил эту затею. Видимо расположение его тела, параллельное горизонту, умерило пыл недовольства. Через пару минут музыкант и вовсе провалился в сон и уже во всю заполнял холодную комнату свои храпом. Павел, на ноги которого Юрий переложил свою голову, лишь подтянул одеяло с рядом стоящей кровати, легонько поцеловал спящего в макушку и укрыл их двоих. Возможно это все не просто увлечение...