(Не)правильный Хогвартс

      С самого начала они были врагами. И думали, что останутся ими до конца своих дней. Это был далекий первый курс в Школе Чародейства и Волшебства. Совсем юные Гарри и Драко, которые даже не знали, что уже знакомы.       Грубо отвергнутая рука, застывшая обида и грусть в серебряных глазах.       Взаимная неприязнь — вот, что их связало тогда.       А затем конец года и первая триумфальная победа Гриффиндора.       Второй курс. Открытие тайной комнаты, наследник Слизерина. Поттер, что прячется ото всех, как от огня, и Малфой, которого вся эта ситуация попросту бесит, но и интригует.       И взаимная зависть.       Побег Сириуса Блэка из Азкабана. Малфой заметно нервничает, ведь не каждый день твой двоюродный дядюшка сбегает из тюрьмы, чтобы убить твоего школьного врага.       А врага ли? Тем временем начался третий курс.       К концу учебы Малфой понимает: нет, точно не врага. За врагов так не переживают. И не падает камень с плеч, когда узнается, что Блэк — крестный Поттера, и точно ему плохого не желает. К врагам не может быть такого чувства облегчения после постоянной тряски за чужую жизнь. Сердце не должно так ёкать только при мысли об одной известной фамилии.       После всего он спросит об этом свою маму. Свою горячо любимую маму, которая всегда рассудительна и добра, мила и красива, словно белая розочка, - с шипами для чужих и с нежным ароматом для своих.       И мама ответила, разъяснила, как могла маленькому сыну, но тот ей не поверил.       Впоследствии Драко спишет все на возраст.       Позже в школе начинают закручиваться масштабные события. Четвертый год.       И здесь еще больше волнений и проблем.       Поттер лезет куда ни попадя, подставляется и покорно принимает свою судьбу, и это бесит. Ужасно бесит Малфоя.       Они сталкиваются буквально везде — куда не пойдешь, Поттер вечно натыкается на напыщенного и всклокоченного, как петуха, Малфоя, которому только дай повод задеть и поиздеваться. Пока ему не прилетает самому от Грюма.       Сказать по правде, Гарри не думал, что из Малфоя получится такой прелестный хорек. Кажется, с того момента у Героя появился неосознанный фетиш на белых и пушистых. И обязательно Малфоев. Ведь он выглядел тогда так мило и беззащитно, что нельзя было не расплыться в улыбке. Не такой мстительной, как у Рона, и не такой радостной, как у Гермионы, а влюб…       Нет-нет, сказал тогда себе Гарри. Точно нет.       Затем все так понеслось... Турнир, смерть Седрика, Темный Лорд, лжеГрюм. Поттер думал, что не доживет до лета. Но вот он, живой и здоровый, садится в Хогвартс-экспресс, чтобы отправиться к Сириусу, с которым теперь живет.       И вдруг поддерживающее похлопывание по плечу.       Гарри резко оборачивается и успевает заметить добрую улыбку Малфоя и смешинки в его глазах.       Сердце бешено стучит где-то в горле.       Пятый курс проходит немного в спешке. Гарри не успевает учиться, так как все сваливается как гром средь ясного неба. Министерство, которое решает влезть в дела Хогвартса и уже собирается отправлять в школу своего человека на должность учителя по Защите от Темных Искусств. Но профессор Дамблдор быстро подсуетился, и теперь временно эту должность занимает учитель по Фехтованию. И ничего удивительного, Гарри считал такой поступок весьма правильным и не потому, что он сдружился с профессором. И совсем не потому, что ему и тогда, на втором курсе, нравился Дуэльный клуб. Как показала практика, волшебникам нужно учиться защищаться и без помощи магии, а хотя бы на кулаках. Или мечах.       И потом занятия окклюменции со Снейпом, которые приносили только опустошенность и злость, и разговоры с директором, которые часто вызывали недоумение, но казались какими-то… теплыми. Несмотря на то, что они чаще всего разговаривали об уничтожении Темного Лорда, чем о чем-либо другом. Но было что-то родное в распитии чая с Альбусом Дамблдором, поглощении его лимонных долек и в редких откровенных разговорах. Затем почти всегда прискакивал временный профессор по ЗОТС за советом к ее лучшему другу еще с давних времен, так как она понятия не имела, что еще рассказать детям. Белла была словно талисманом Хогвартса, оберегающим школу от невзгод, и его личным ураганом. Она с легкостью пряталась среди учеников, вела себя как старшекурсница и выглядела на их возраст. Ее уроки всегда были продуктивными и интересными, ведь даже тогда она не желала включать всю свою взрослую серьезность. А еще она никогда не колдовала при помощи волшебной палочки, хотя та исправно находилась в ее рукаве. И только Дамблдор, Гарри, а заодно и Рон с Гермионой знали причину.       А еще Малфой.       Тех, кто знал, что Северус Снейп — крестный Драко Малфоя, можно было пересчитать по пальцам. И, как ни странно, Гарри входил в это число. А вот то, что профессор Фехтования была второй крестной Малфоя, знали все.       Как говорила сама девушка: «Нельзя остановить мою безмерную любовь к счастливому крестнику». Правда, на уроки Фехтования это не распространялось. На них она гоняла Малфоя пуще остальных и требовала намного больше. И от Гарри почему-то тоже. Но, наверное, складывалась бескорыстная дружба.       Именно во время пятого года произошло это.       После очередного неудачного урока окклюменции, Поттер выбегал ужасно злой из кабинета. Снейп кричал что-то возмутительное ему вслед, но Гарри не слушал.       Так позорно открыть свои чувства профессору… Какой он дурак.       Именно чувства. С того момента на перроне Гарри много размышлял летом и думал, что пришел к какому-то выводу. Пока снова не увидел Малфоя в школе. Тогда он и понял, что безоговорочно влюбился и… решил оставить все как есть. А теперь… Он держал свои чувства в тайне даже от друзей, рассказал только Сириусу, которому безмерно доверял. Мужчина сказал, что поддержит крестника в любых начинаниях, пусть это даже Малфой.       Парень бежал по коридору подальше от злосчастного кабинета и… ну конечно же. На очередном повороте врезался в Драко Малфоя и повалил его на пол. Приземление было весьма стремительным, и блондин болезненно ойкнул, приземляясь на задницу. Гарри оказался сверху в достаточно компрометирующей позе.       — Поттер, — недовольно проворчал Малфой и охнул.       Лицо Гарри находилось в опасной близости от лица слизеринца и было красным от злости. Драко не на шутку испугался.       Но все что сделал Поттер — наклонился вперед и впечатался в губы блондина. Малфой замер с широко распахнутыми глазами и неверяще уставился вперед. Какие-то секунды Драко находился в ступоре, а Гарри уже успел лизнуть нижнюю губу парня, просясь раскрыться. Блондин оживился и прикрыл глаза, отпуская себя и позволяя наглому Поттеру все. Пройтись по кромке зубов, погладить нёбо, сплетаясь с языком Драко. Почувствовав робкий ответ, Гарри воспрял духом и усилил напор. Он двинулся вперед, почти укладываясь на блондина, который удерживался на заведенных за спину руках. Брюнет нежно огладил ладонью пунцовую щечку слизеринца и отстранился.       Драко лениво открыл глаза и посмотрел на Поттера расфокусированным взглядом. Внезапно гриффиндорец побагровел и, стремительно вскочив, убежал. Малфою только оставалось в недоумении сидеть на полу и думать о том, что Поттер тот еще идиот.       Это был их первый поцелуй и, видимо, последний, думалось Драко.       За весь оставшийся учебный год они так и не поговорили нормально. Лишь перекидывались парой слов перед тем, как Гарри стремглав уносился вдаль.       И на кой черт он стал игнорировать Малфоя? Тот со временем начал беситься и стал совсем невыносимым. Его друзья — Блейз и Панси — шарахались от Драко всякий раз, когда он вспоминал о Поттере.       Тоже мне, друзья еще!       Лето перед шестым курсом явно не задалось. Блондин, как призрак слонялся по Малфой-мэнору, и все думал-думал-думал. Каждый раз губы начинало колоть, когда он вспоминал тот их поцелуй. Почему Поттер вообще ни с того ни с сего полез целоваться? И почему потом смылся?       «Что я чувствую к этому идиоту?», — спрашивал себя Драко.       Вопросов была масса, а времени на них ответить не то чтобы очень. Темный Лорд наступал, но почему-то не в сторону мэнора, а в другие края. И это вызвало вздох облегчения у всего семейства Малфой.       Поттер в это время беззаботно отдыхал с Дамблдором и Беллой в доме последней и неплохо проводил время. Развлекались и обдумывали коварные планы. А также делились некоторыми секретами. Гарри и подумать не мог, что Альбус Дамблдор может быть вот таким. Да и еще с такими скелетами в шкафу. А еще парень узнал, что директор совершенно не умеет пить.       Весь шестой курс прошел одним сплошным пятном. Тоскливым пятном. Поттер вечно исчезал из школы, как и директор, между прочим, и крестная наверняка знала куда и зачем, но так и не раскололась перед щенячьими глазками.       Тогда Драко решил сходить к крестному и спросить, не знает ли он чего, но тот хмуро отправил его восвояси, расстроенно заявив, что с ним планами не поделились.       Был еще вариант расспросить друзей Поттера, но Драко отбросил его тут же.       Когда блондин уже настолько отчаялся, что хотел впервые написать Сириусу Блэку и заявить о своем существовании, Поттер объявился в Хогвартсе. Правда, ненадолго, поэтому Малфою пришлось в прямом смысле ловить гриффиндорца в коридоре.       Парень схватил Гарри за рукав мантии и потянул на себя:       — Остановись и поговори со мной!       Поттер удивленно на него взглянул, а потом улыбнулся:       — Уже остановился.       — Тогда скажи на милость, что происходит? Где ты пропадаешь?       — Не волнуйся, Драко. Мы с Альбусом уже скоро управимся и тогда я вернусь к тебе, — и Гарри затянул блондина в страстный поцелуй, который длился лишь секунды. Когда Малфой открыл глаза, брюнета уже не было рядом.       Драко не знал: смеяться ему или плакать. И из-за чего? Поттер назвал его по имени. И подарил пусть и мимолетный, но шикарный поцелуй. Малфой осел на землю, чувствуя, что Гарри… Да, только Гарри, высосал его душу, словно дементор. А еще…       Он только что назвал директора по имени?       — Поттер сошел с ума или типо того? — поинтересовалась Панси, когда Драко рассказал ей о встрече.       — Не знаю, Панс. Но это все…       — Забавляет? — подсказала та.       — Угнетает, — поправил блондин.       Драко бросил взгляд на пламя камина, в котором мирно потрескивали поленья в общей гостиной Слизерина.       — Да не волнуйся ты так, ничего с твоим Поттером не случится, — воодушевила Паркинсон.       — Он не мой, — тут же буркнул в ответ.       — Конечно-конечно, не твой, — согласилась девушка. — Пока не твой, — и подмигнула.       — Заткнись, — отмахнулся от нее парень и снова перевел задумчивый взгляд на огонь. Видимо, сегодня больше из него не вытянешь и слова.       Вся эта ситуация, и правда, угнетала. Поттер пропадает неизвестно где, донельзя странный директор Хогвартса теперь пропадает вместе с ним, а еще… Темный Лорд. Драко знал от отца, что темная метка слабеет и тускнеет, но явно не из-за того, что Волан-де-Морт мертв. Ведь он до сих пор созывает собрания в одном из поместий его пожирателей. Тогда очевидно, что Лорд слабеет, но почему? Неужто это Поттер постарался? Если так, то понятны его частые исчезновения.       — Меня ломает на куски, понимаешь? — сказал Малфой однажды. — Я задыхаюсь.       — Отчего же, Драко? — интересуется крестная.       Драко залетел к ней в кабинет так неожиданно, что она точно бы испугалась, если бы не почувствовала его запах задолго до того, как открылись двери. А сейчас девушка усадила гостя на диван и притянула к себе за плечи.       — От волнения. И я знаю, что ты сейчас скажешь — директор с ним, не о чем волноваться, — а еще добавишь, что Поттер сам не слабак, но, Белла! Тело меня не слушается! Оно все равно дергается, хотя я давно убедил себя не переживать. Я не в состоянии контролировать это! — Драко буквально бился в истерике и, казалось, вот-вот из его чуть влажных глаз потекут слезы. Он невидящим взглядом глядел вперед, пока его успокаивающе гладили по голове.       — Согласна, я собиралась это сказать. Сказать, что Ал его в обиду не даст и надо больше за него самого волноваться, чем за Гарри, но посуди сам… Чего ты на самом деле так трясешься?       — Я боюсь… Он не вернется.       — Нет, — качает головой, — ты боишься, что он не вернется к тебе, верно я говорю?       Драко закрывает глаза и сокрушенно вздыхает:       — Верно.       — Тогда твой страх абсолютно надуман. Он ведь обещал вернуться к тебе, так? А Гарри слов на ветер не бросает. Он же Герой.       — Герой… да… А после окончания Хога? Наши же пути разойдутся и пиши пропало.       — Тут ты не прав, — радостно заулыбалась девушка. — Кажется кто-то забыл, что я вхожу в круг близких друзей Гарри. Он даже все прошлое лето у меня провел в гостях.       — Что? — Драко встрепенулся и шокировано уставился на брюнетку. — Все лето? И ты не сказала?       — А надо было? — тут она, конечно, слукавила, нельзя было рассказывать крестнику о том, какие разговоры были в то лето. Для его же безопасности и успокоения. Как видно план работал только наполовину.       — Не прикидывайся, — насупился блондин. — Все. Решено. Этим летом я приезжаю к тебе, ясно?       — Предельно точно, — засмеялась та. — А мужа моего не боишься повстречать?       — С чего вдруг? — оскорбился Драко. — Он ведь простой магл. Мне нечего бояться. Это ему надо меня бояться.       — Ну-ну. Если он живет с таким демоном, как я, то ты-то ему точно не страшен.       — Да какой ты демон? Так... Вампир всего лишь.       — Вампиры — один из видов демонов, если ты забыл.       — У меня всегда было плохо с магическими существами.       — Мистер Малфой! — включила свой шуточно-серьезный тон Белла. — Как вы можете не знать мой предмет? А в частности то, что так прочно связано с Вашей крестной!       — Ой.       — На следующий урок жду от тебя эссе о таких вампирах, как я.       — Ты серьезно?       — Естественно. Тебе полезно будет.       — Ну, Белла, пощади.       — Не-а. Пиши давай.       Драко в раздражении цыкнул. Цык ему вернули.       Малфой, надувшись, отправился к себе в спальню, а профессор в этот момент подумала: «А ведь ему это потом очень понадобится. Информация о вампирах. Он даже не знает насколько».       Внезапно телефон в кармане завибрировал. Да, телефон, потому что то, что придумали маглы слишком удобно.       — Да-да?       — Белла! Славно, что ты ответила, — задорно отозвалась трубка.       — А как иначе?       Собеседник фыркнул:       — Я чего звоню. Весь магмир может выдохнуть спокойно — Волан-де-Морт мертв.       — Круто, Гарри. Когда вы вернетесь?       По ту сторону замолчали и только спустя какое-то время послышалось:       — Думаю, завтра. По крайней мере, Альбус так говорит, но я не уверен.       — Почему?       — Я… — Гарри замялся. — Я не знаю, что произошло. Он сильно чем-то подавлен и ходит, как в воду опущенный.       Белла дернулась и призадумалась:       — Опиши.       — Он заперся в своей комнате — ну той, что мы сняли в магловской гостинице, — и прихватил с собой несколько бутылок коньяка. И я так бы сильно не переживал, но он даже снял свой маскирующий облик! А ты знаешь, как ему в нем неуютно.       — Ох, Ал… — девушка сползла с кровати и устроилась на полу. — Сегодня тот самый день, поэтому он такой. Не трогай его, Гарри, а с утра дай антипохмельное зелье и не напоминай ему об… этом.       — Хорошо. Но какой сегодня день?       — День дуэли двух родственных душ, — с невероятной болью выдавил хриплый голос.       Телефон выпал из ослабевших пальцев Гарри.