«— Что вас связывает? — Всё и ничего.»
— Слав, я пойду покурю. В доме было очень шумно из-за огромного количества гостей. На фоне играло что-то попсовое про сигареты, сук и инди-рок. Парень поднялся с дивана и направился к выходу. Его звали Ваня Светло, а для друзей просто Ванечка — из-за своей покладистости и чрезмерной доброты. Он учился на третьем курсе филфака, любил своего кота, читать и иногда таскался на вечеринки, что устраивал его лучший друг — Славка. Ванечка не особо любил шумные тусы, в основном, сидел дома за учебниками, но, как говорится, делу время, а потехе час всё же уделить надо, чтобы совсем не загнаться и с ума не сойти среди этих заумных учебников по философии. Поэтому сегодня, как обычно, отсидев субботние пары, Светло сразу из института поехал к Славе, а уже ближе к вечеру начал подтягиваться народ. Выпивали, танцевали, кто-то просто общался на отстранённые темы, а кто-то решал какие-то свои рабочие вопросы. В этом доме часто собирались достаточно серьёзные люди. Ну, знаете, те самые плохие парни из сериалов про девяностые или из тех самых глупых интернет-шуток про «выезжаю за вас на разборки — 100 рублей», и, казалось бы, при чём тут две тысячи девятнадцатый, да? Как говорится: мем смешной, ситуация страшная. Ваниного друга — Карелина Славу — в этих кругах знали не понаслышке. Свой в доску, с огромным количеством связей благодаря своей способности вписаться в любой коллектив, любитель раскурить пару шишек и поделиться кайфом с ближним. Слава занимался перевозкой контрабанды и обналом из-под полы, выдавая свой офис за магазин электроники. Выглядел он как среднестатистический сисадмин, коим и являлся по образованию. С Ванечкой они познакомились достаточно давно, ещё когда жили в Хабаровске. Вместе учились в одной школе, только Слава был чуть старше. Выпустившись, он сразу рванул в Питер, а потом и Светло за собой потащил — помог устроиться и до сих пор всячески поддерживал друга детства. Сам Ванечка не особо одобрял то, чем Карелин занимался, но, как говорится, если дружишь, то принимай человека со всеми его тараканами, а как человек он и правда был хорошим, поэтому и на тараканов жаловаться было грех. Светло аккуратно пробирался сквозь толпу, попутно шарясь по карманам в поиске сигарет, когда почувствовал, как кто-то достаточно сильно задел его плечо. Парень отшатнулся, но, поймав равновесие, всё же удержался на ногах. Он немного выпил, но не настолько, чтобы распластаться прямо здесь, в гостиной. Обернувшись вслед обидчику, единственное, что Ванечка смог заметить, это чёрное худи с надписью RUDEBOY, выведенную белоснежными буквами на спине высокого брюнета. — Надо было написать «быдло», — пробурчал Светло, выходя на крыльцо. Наконец отыскав пачку и выудив из неё сигарету, Ваня прикурил и глубоко затянулся. На улице было тепло, несмотря на то, что недавно прошёл дождь. Приглушённая музыка, доносящаяся из дома, уже не так уж и раздражала, поэтому Светло не торопился, смакуя каждую затяжку. Вместе с неожиданно распахнувшейся дверью тишину на мгновение разрезали резкие биты какого-то дабстепного ремикса, Ванечка резко отскочил в сторону, почувствовав неприятную боль в локте от ударившей его дверной ручки. — Ой, извини, — смеясь сказал Славка, — ты чего так близко встал-то? В доме у Карелина никто не курил, дабы не пропитать всё тошнотворным запахом табака, разве что травку, но не тогда, когда было столько народу, поэтому подымить все выходили на улицу. Вслед за Славой высыпала целая компания ребят, в числе которых оказался и тот самый парень, что практически снёс Светло на выходе. — Знакомьтесь, это Ванечка. Мой лучший друг, — закинув длинную культяпку на шею Светло, сказал Карелин. Парни кивнули в ответ, кто-то протянул руку для рукопожатия. — Руд, — коротко сказал тот, на кого Ванечка пялился уже пару минут, и протянул ему татуированную ладонь. — Понятно, — сухо ответил Светло, глядя в серые глаза, и пожал тому руку, — тебя родители не учили, что нельзя кого попало в толпе пихать? — В смысле? — по-прежнему сжимая Ванечкину ладонь, переспросил парень. — Ты, когда зашёл, сильно толкнул меня плечом. Сероглазый молча сверлил Светло взглядом ещё какое-то время, пока Слава рукой не расцепил их «рукопожатие». — Вань, ну всякое бывает, может, не заметил, — с улыбкой ввернул Карелин, немного напрягшись, а затем чуть наклонился к Светло и шёпотом добавил, — не нарывайся. Ванечка едва заметно кивнул и, спрятав пачку с сигаретами в карман джинсов, поспешно удалился, попутно задев Руда плечом. — Эй! — крикнул тот, глядя на захлопывающуюся дверь. — Вань, да забей. Не с той ноги встал сегодня. — За такое и без ног остаться можно, — пробурчал один из стоящих рядом с Рудом парней. — Давайте вот без этого. Вы отдыхать пришли. Кстати, Евстигнеев, — обратился Слава к все ещё смотрящему в сторону двери Ване, — ты как? Надумал? Насчёт обнала. — Да, — задумчиво ответил тот, — надумал. Обсудим в понедельник. Я подъеду. — Отлично. Докурив, парни направились внутрь дома. Слава упал на диван рядом со Светло, который молча сидел, уткнувшись в свой смартфон. — Всё нормально? — спросил Слава, наливая себе в рокс виски. — Вполне, — ответил Ванечка и почувствовал, что кто-то уселся рядом с ним, немного его потеснив, отчего он рефлекторно повернулся. Взгляд сразу упал на татуированные руки, сложенные в замок. Руд сидел опёршись на свои высоко выпирающие колени. Ещё бы, с таким-то ростом. Он что-то говорил сидящему напротив парню, не обращая внимания на Светло. — Он меня раздражает, — пробурчал тихонько Ванечка, наклонившись к Славе. — Чувак, он нормальный. Просто что-то вы не с того начали. Расслабься. Светло шумно вздохнул и откинулся на спинку дивана. — Вань, ты будешь? — протягивая рокс с виски, спросил Карелин. — Нет, — бросил Светло. — Да, — почти одновременно с ним ответил Руд и тут же обратился к Ванечке, — тебя же тоже Ваня зовут? «Ахуенное совпадение», — подумал Светло. — Представляешь, да, ты не один такой Ваня в этом мире. Евстигнеев, никак не отреагировав на колкость, взял рокс из славиных рук и так же откинулся на спинку дивана. — Ладно, не злись. Я правда не специально тебя задел, — развернувшись всем корпусом к мальчишке, сказал Руд. — Да? Тогда извинись. — А ты не ахуел? — вмешался в разговор какой-то гладко выбритый парень, что сидел неподалеку. Ваня глянул на него, едва качнул головой, давая понять, что сам разберётся, и снова повернулся к Светло. — Тебе это принципиально? — Да. Евстигнеев ухмыльнулся. — Окей. Извини. Рудбой наблюдал за тем, как меняются эмоции на Ванечкином лице. Он явно ожидал не этого и уже придумал тысячу колкостей в его адрес, а тут такой прокол. Хотя, честно говоря, будь это другая ситуация и другой человек, Ваня бы ни за что не извинился, но тут было что-то иное. Цеплял его чем-то этот нескладный парень в очках. — Как, оказывается, легко, не правда ли? — сощурившись, съязвил Ванечка. — Правда, — ответил Ваня и сделал большой глоток из своего рокса, — что ты здесь делаешь? Светло даже немного опешил от такого вопроса. — В каком смысле? К другу в гости пришёл. — Оно понятно. Но ты явно не из этой тусовки. Такой весь правильный, в очках, студентик скорее всего. Рубашечка в клетку из секонда, — Евстигнеев легонько задел краешек воротника указательным пальцем, — сигареты дешёвые, значит много не зарабатываешь. Судя по выражению лица, тебе явно здесь скучно, а я, к примеру, да как и большинство здесь присутствующих, не особо приятен. Так что ты здесь забыл? — А ты, я смотрю, всего меня изучил, да? — Нет, это был только поверхностный анализ. — М-м-м, умные слова в ход пошли? Евстигнеев снова ухмыльнулся. — Да что ты из себя строишь? Нахуй все эти понты, если на деле ты такая же податливая сука, как и все? После услышанного внутри у Ванечки всё буквально вскипело. Не выдержав такого хамства, он выхватил из рук Рудбоя рокс и выплеснул всё его содержимое обидчику в лицо, со стуком швырнув пустой стакан на стол. — Пацаны, вы чего? — спохватился Карелин, немного ошалело глядя то на Ванечку, что уже поднялся с дивана, то на Ваню, облитого алкоголем. Пока Евстигнеев вытирал лицо и залитую виски куртку салфетками, парень, что до этого уже влезал в их разговор, грубо ухватил Светло за воротник рубашки, не давая ему выйти из-за стола. — Отпусти его, — спокойно сказал Ваня, — пусть идёт. Незнакомец удивленно вскинул брови, но, поймав взгляд Евстигнеева, всё же нехотя разжал хватку, и Светло тут же исчез в толпе, попутно прихватив свитер, лежавший до этого на спинке кресла.***
— Слав, тебе не досталось? — Да нет, Ваня после этого даже не сказал ничего. Посидел ещё немного, а потом уехал. Светло облегченно выдохнул. Выбежав из Славкиного дома, он только потом понял, что за его выходку могут и с Карелина спросить, поэтому был рад, что все обошлось. — Я, пожалуй, больше не буду приходить на такие мероприятия. — Да ладно тебе, забей. У меня тут клиенты, я тебе перезвоню. Положив трубку, Слава отложил телефон и пожал руку вошедшему в кабинет Рудбою. Тот снял с себя кожанку, повесил её на спинку стула и сел напротив Карелина. — Ну что, оформляемся? — спросил Слава, доставая папку с бумагами. — Да, — рассеянно ответил Ваня и, осмотревшись, добавил, — слушай, как там друг твой? Слава на секунду задумался. — Ты о ком? — Ну, тот, что студентик. Он же студент, верно? Карелин сглотнул вязкую слюну. Такие вопросы обычно ничего хорошего не предвещали. — А ты с какой целью интересуешься? — Интересно просто. Забавный малой. А сколько ему лет? Слава вытащил пачку бумаги на стол и развернулся на стуле к полкам с печатями. — Забавный? Тебе вискарь на ебале забавным показался? — Вполне. Характер у него ещё такой… строптивый. — Да уж… — делая пометки на листке, Слава невольно начал волноваться, — ты не гони на него. Просто вы друг друга... — Чего ты так напрягся? — ухмыльнулся Рудбой, закинув ногу на ногу. Карелин поднял на него взгляд. Он знал Евстигнеева много лет, знал, чем занимался его отец, и прекрасно понимал, кто перед ним сидит. Слава и сам его побаивался, в каких бы отношениях они с ним не были. Все, кто когда-либо переходили ему дорогу, не очень хорошо заканчивали. Рудбой был важным клиентом для Славы, однако Светло — друг. Даже нет, с учетом такого огромного количества времени, сколько они дружили, он уже стал как брат, поэтому Карелин прекрасно понимал, в какую сторону он будет воевать. — Просто он мой друг и… — Да я понял, — оборвал его Евстигнеев, — ты пиши-пиши, а то времени мало у меня.***
Ванечка не торопясь вышел из университета. Прикурив торчащую в зубах сигарету, Светло затянулся и медленно поплёлся на остановку. До автобуса было ещё около пяти минут, поэтому он присел на лавочку под козырьком и уткнулся в экран смартфона. К остановке подъехала иномарка чёрного цвета. Ванечка не сразу обратил на неё внимание. Когда тонированное стекло медленно опустилось, раздался знакомый голос, отчего Светло вздрогнул и чуть не выронил телефон из рук: — Тебя подвезти? Ванечка поднял взгляд, за рулём сидел Евстигнеев. Светло молча смотрел на парня, не в силах вымолвить ни слова. Внутри постепенно накатывала волна страха. «Откуда он знает, где я учусь?» — подумал он, чувствуя, как рука, сжимающая сигарету, начинает непроизвольно подрагивать. — Ну, чего застыл-то? Садись. «Что делать-то? Что делать? Если я сейчас сяду, а он меня в лес какой-нибудь... и всё?» — мысли в Ванечкиной голове, словно шарики от пинг-понга, бились о черепную коробку, не давая сообразить. Подъехавший в этот момент автобус стал в какой-то мере спасательным кругом. Светло резко поднялся, бросил на ходу короткое «нет, спасибо» и забежал в салон. Усевшись на дальнее кресло, Ванечка облегченно выдохнул, а, когда автобус тронулся с места, он успел заметить, как Евстигнеев махнул ему рукой в прощальном жесте из автомобиля. После произошедшего возле университета Светло решил, что сегодня лучше посидеть дома. Даже в магазин не пошёл, зная, что в доме закончилось любимое какао. Сделав пару заданий по практическим занятиям, Ванечка упал на свой старенький мягкий диванчик и открыл твиттер. Поскролив ленту, вылил своё нытьё касаемо отсутствия любимого напитка на читателей и решил немного поиграть. Включив компьютер, Светло натянул наушники и запустил любимый «Хартстоун». Когда в квартире раздалась трель дверного звонка, Ванечка даже вздрогнул от неожиданности. Сегодня вообще день выдался не из лёгких, стресс сплошной, а с учетом всего произошедшего он бы даже не удивился дёргающемуся, от переизбытка умирающих нервных клеток, глазу. Светло никого сегодня не ждал, поэтому, нехотя поднявшись из-за стола, он подошёл к двери и глянул в дверной глазок. На пороге стоял незнакомый ему парень. На нём была непонятная кепка синего цвета и футболка с рекламным логотипом. Он смахивал на какого-то среднестатического менеджера среднего звена из рекламной компании, ну или, скажем, волонтёра. «Что ещё, блять, надо?» — подумал Светло, но приоткрыл входную дверь. — Здравствуйте. Иван Иванович Светло? — Ну да. — Вам посылка. — От кого? — Ваня удивленно вскинул густые брови, всматриваясь в переданную ему квитанцию о доставке. Мама частенько посылала ему всяких ништяков из Хабаровска в виде вязаных шарфов, носков и свитеров, зная погоду в Питере, но она обычно предупреждала об этом, поэтому всё это показалось Ванечке странным. Он нахмурился, сдвинув брови к переносице и внимательно изучая написанное на бумажке. — К сожалению, отправитель не указан. Парень вручил Светло небольшую коробку: — Распишитесь. Ваня наобум вывел закорючку на квитанции о получении и, попрощавшись с курьером, закрыл входную дверь, заперев её на замок. Вернувшись за стол, Светло аккуратно разрезал обертку, распечатал коробку и замер, глядя на её содержимое. Внутри была большая банка какао «Несквик». — Какого хера? — пробурчал Ванечка. В этот момент на телефон пришло новое сообщение в телеграм. На дисплее высветилось оповещении от имени Rudeboy. Светло с опаской открыл чат. Rudeboy: привет) это мои извинения за то, что напугал сегодня. Ванечка: Откуда ты знаешь мой адрес? Rudeboy: это имеет значение? Светло сглотнул образовавшийся в горле ком. Ванечка: Ты пугаешь меня ещё больше. Rudeboy: мне снова извиниться? Ванечка прочёл сообщение, но, ничего не ответив, поспешно начал набирать номер Славы, чтобы рассказать о случившемся.***
Звонок Славе ничего конструктивного не дал, кроме как предложения на время переехать к нему, поэтому Ванечка решил, что не стоит действовать необдуманно. В конце-то концов, если бы Рудбой хотел его, скажем, убить, он бы давно это сделал. Наверное. А сидеть и трястись постоянно в квартире, как мышь, тоже было бы странно, да и глупо — чему быть, того не миновать. Ванечке нужны были методички для учёбы, поэтому, собравшись, Светло направился в ближайший книжный магазин. Поблуждав среди стеллажей, он наконец выбрал то, что ему нужно, и подошёл на кассу. Девушка пробила все необходимые ему книги и, упаковав все в пакет, протянула ему чек и сдачу. — Что это? Я ещё не… — За вас заплатили. — В каком смысле? Я только что подошёл. — Пока вы выбирали, подошёл молодой человек и оставил деньги, даже лишнего оставил. Светло в недоумении сгрёб купюры и, прихватив тяжелый пакет, вышел из магазина, у которого уже стояла машина Евстигнеева. Ваня смял деньги в кулаке и направился к автомобилю, Рудбой тут же опустил стекло. Ванечка молча протянул ему сдачу, тот аккуратно взял купюры и махнул головой на пассажирское сидение. Светло поколебался немного, но всё же сел в машину. — Что всё это значит? Евстигнеев молча рассматривал Светло с головы до ног. Ванечка чувствовал, как его взгляд скользит по его лицу, шее. Буквально кожей ощущал, как он заострил внимание на руках, а затем отвернулся, тяжело вздохнув. — Извинения приняты? — Что? — Светло нервно поглядывал в его сторону, пытаясь понять, к чему ведёт весь этот перфоманс. — Ты вчера не ответил мне. Я решил, что ты все ещё злишься. На этот раз извинения приняты? — Ты в своём уме? К чему это всё? Зачем ты меня преследуешь? — Я не преследую. — А что ты делаешь? Евстигнеев улыбнулся, почесал в затылке и нажал кнопку на системной панели машины. У Светло в ушах эхом отдался щелчок блокировки дверей. Рудбой молча завёл мотор и, сдав назад, рывком переключил скорость рычагом коробки передач. Машина плавно тронулась с места. — Куда ты меня везёшь? — севшим от плохо скрываемого страха голосом спросил Ванечка, но Евстигнеев по-прежнему молчал. Светло облегченно выдохнул, когда машина свернула в знакомый двор и остановилась прямо у его парадной. Появилась небольшая надежда, что Рудбой всё же не больной ублюдок и не маньяк. Как только Ваня снял с дверей блокировку, Светло тут же выскочил из машины и быстрым шагом направился к парадной. — Даже на какао не пригласишь? — крикнул Рудбой ему вслед просто так, не надеясь на ответ. Но Ванечка неожиданно остановился. Подумал пару секунд, а затем, развернувшись лицом к Ване, сказал: — А пойдём. А то подумаешь ещё, что я тебя боюсь. Поднявшись на нужный этаж, Светло долго копался с замком, пытаясь немного трясущимися от волнения руками попасть в замочную скважину. Евстигнеев наблюдал за происходящим позади и беззвучно улыбался, пока не понял, что всё это немного затянулось. Взяв связку у Ванечки из рук, он вставил ключ и провернул его пару раз. Замок щёлкнул, и Рудбой отошёл в сторону, возвращая ключи обратно хозяину. Светло окинул его подозрительным взглядом. — Может, у тебя ещё и свои есть? — Может и есть, — улыбнулся в ответ Ваня, глядя на округлившиеся в этот момент глаза напротив, — Да шучу я. Светло недоверчиво нахмурился, но распахнул дверь, впуская гостя внутрь. Разувшись, Ванечка сразу направился в комнату, чтобы наконец уже скинуть тяжеленные учебники. Евстигнеев, напротив, не торопясь стянул с себя кроссовки, повесил кожанку на вешалку и осмотрелся. Однокомнатная, скорее всего, съёмная квартирка; на стенах почти не было обоев, мебель потертая и явно стоит ещё со времён совка. Ваня бесшумно ступал по потертому от времени паркету, пока не оказался в комнате Светло. Хотя, на самом-то деле, было сложно на неё не наткнуться с учетом того, что она была единственной, не считая кухни. Старенький огромный бельевой шкаф, не заправленный с ночи диван, не выключенный компьютер. Шторы забавные, нежно-розовые, в мелкий цветочек, и письменный стол, на котором громоздились тяжелые стопки книг, тетрадей и всевозможной канцелярии. Все было до минимализма просто, но уютно, а может быть, дело-то и не в квартире вовсе, а в человеке, который здесь жил. Уловив боковым зрением движение, Рудбой перевёл взгляд на стоящего к нему спиной Светло. Евстигнеев замер, наблюдая за тем, как тот расстёгивает и снимает свою синюю клетчатую рубашку, оголяя светлую кожу и острые, выступающие лопатки. Ваня облизнул пересохшие губы, стараясь не дышать. Он понимал, что, если Светло его заметит, сразу выгонит, лишит возможности наблюдать. Ай, Евстигнеев, как нехорошо! Но что он мог поделать с собой? Вы бы видели эти тонкие запястья и родинки. Хорошо, что вы не видели, вы бы с ума сошли. Залипнув на движения парня, Ваня вздрогнул, когда Светло наконец повернулся, обнаружив его, стоящего позади. — Ты что тут делаешь?! — возмущённо воскликнул Ванечка. Щеки горели, словно он смущается. Такая он принцесса, конечно. — Ну… ты не сказал, куда идти, я и пошёл за тобой, — промямлил Рудбой, по-прежнему хватаясь взглядом за его шею и ключицы, чтобы запомнить. — Хватит на меня пялиться! — Светло подошёл к нему вплотную и, развернув на сто восемьдесят градусов, вытолкал за дверь. — Извращенец! Ваня улыбнулся. Кожа от прикосновений горела. «Красивый, невозможно красивый», — подумал Ваня и снова улыбнулся, вспомнив родинку над губой. Пока Ванечка переодевался и что-то ворчал, бубнёж был слышен даже на кухне, Рудбой по-хозяйски поставил чайник и поудобнее уселся на старенький деревянный стул, рассматривая обстановку вокруг себя. Откуда ни возьмись к нему на колени запрыгнул кот. Ваня тут же принялся наглаживать пушистого нахала, который уже во всю когтил его толстовку. Наконец на кухне появился Светло. — Ты не говорил, что у тебя есть кот. — А когда я должен был об этом сообщить? Когда виски тебе в морду плескал или когда убегал от тебя в автобус? — Всё-таки убегал? — ухмыльнулся Евстигнеев. Светло цокнул, демонстративно закатив глаза, а затем, прихватив сигареты, направился на балкон, попутно погладив Гришу. Евстигнеев аккуратно усадил кота на своё место и вышел следом. Балкон оказался маленьким, буквально два на два, поэтому высокому и широкоплечему Рудбою здесь показалось тесновато. Он достал из джинс пачку «Парламента» и, выудив оттуда одну сигарету, зажал её в зубах. Зажигалки у него не оказалось, скорее всего, в машине оставил, как всегда, подумал Ваня и наклонился за ярко-зелёным крикетом, лежащим по дальнюю сторону от Светло. Ванечка прижался спиной к стене, избегая прикосновений, и на вдохе уловил приятный запах, исходящий от непрошеного гостя. Несмотря на то, что он курил, от одежды пахло порошковой свежестью, такой классический «Тайд» альпийские горы, и парфюм. Тонкий, но легко забивающийся в нос. Слыша звук чиркающей зажигалки, Ванечка старался на Рудбоя не смотреть, но это получалось как-то непроизвольно. Татуированные кисти так и притягивали взгляд. Где-то в мыслях Ванечка крыл себя трехэтажным матом за то, что пялился на то, как Евстигнеев курит: сначала затягивается, зажимая сигарету между средним и указательным пальцами, после перехватывает фильтр большим и указательным, а затем выдыхает, при этом выпуская невесомые полупрозрачные кольца дыма. «Да что со мной такое», — подумал Ванечка, растерев ладонью лицо и выругавшись, когда на штаны упал пепел с истлевшего «Винстона». Рудбой открыл балконное окно и выбросил бычок. — Ты докурил? Спохватившись, Светло сделал последнюю затяжку и последовал его примеру. Выходя с балкона, Ванечка легко коснулся чужой груди ладонями, чтобы протиснуться к деревянной двери, и зашёл в квартиру. Накативший от мимолётных прикосновений жар прокатился по всему телу и застыл на щеках Евстигнеева лёгким румянцем. Он выдохнул и зашёл вслед за Светло. Пока Ванечка, шурша упаковками, доставал из верхних шкафов вафли с конфетами, под ногами крутился Гришка, выпрашивая поесть. Светло аккуратно высыпал ему остатки корма и поменял воду. Евстигнеев всё это время продолжал сидеть в уголочке и наблюдать за чужими действиями. Ванечка казался таким тёплым и домашним, особенно со спины, потому что Руд не видел его холодных отстранённых глаз. Заварив какао и добавив в кружки молока, Светло со стуком поставил их на стол вместе с тарелкой сладостей, а затем молча сел напротив. Евстигнеев сделал пару глотков и поправил свисающую на глаза чёлку. В воздухе повисла неловкая тишина. Ванечка смотрел прямо перед собой, никак не реагируя на Рудбоя, причем так демонстративно, словно специально старался задеть. — Так и будем молчать? — А о чём нам с тобой разговаривать? — Не знаю. О книгах, искусстве, мультфильмах… Светло перевёл на Евстигнеева наполненный скепсисом взгляд. — Я не хочу знакомиться с тобой ближе. Я не хочу узнавать тебя, ты мне абсолютно не интересен. — глядя в светлые глаза напротив, отчеканил Ванечка и снова отвернулся. Рудбой опустил взгляд, снова неловко поправил волосы и поднялся со стула. Обижаться здесь было не на что, хотя сказанное было и не самым приятным из того, что он слышал в своей жизни. Напряг ощущался с самого начала, наверное, не стоило ему сюда приходить и доставать Ванечку своей навязчивостью. — Ладно, извини, я пойду. — А чего так?! — наигранно расстроенно спросил Светло, — Ты же так хотел сюда попасть, так настаивал, а в итоге сбегаешь, вон, даже какао не допив. Кстати, «Несквик» твой — говно. Конечно же Ванечка так не считал, но упустить возможность поддеть тоже не мог. Он по-прежнему обижался на Евстигнеева за сказанные им тогда слова. — Мне жаль, что тебе не понравилось. Ни я, ни моё какао. Можешь его выкинуть. — Обязательно выкину. — Не злись на меня. Я не хотел тебя обидеть. Если… — Ваня немного замялся, чувствуя пристальный взгляд карих глаз, — если однажды захочешь меня видеть, напиши. Сам я больше не буду тебя тревожить. Не дождавшись ответа, Рудбой направился в прихожую. Натянув массивные белые кроссовки, он вышел из квартиры, второпях забыв свою куртку.***
Чужую кожанку Светло обнаружил только через пару дней — и то случайно, — когда искал зонтик из-за внезапно хлынувшего прямо перед выходом из дома дождя. Хотя когда в Питере дожди были внезапными? Они по жизни запланированные круглый год. Поначалу Ванечка хотел написать Рудбою, но, вспомнив об уговоре, решил этого не делать, а то ещё вообразит себе невесть что и опять прицепится. Поэтому было решено отнести куртку Славе, чтобы тот передал. На возникшие вопросы друга Ванечка ничего не ответил, не хотелось ему это обсуждать. Странно, но у него до сих пор в голове были последние ванины слова. Да ещё и так глубоко засели, создавая ощущение, будто на этот раз Ванечка сам его обидел. «Ну он сам виноват, нехер было пугать меня», — думал Светло, каждый раз себя оправдывая и зарывая гложущее чувство вины поглубже. «Мне жаль, что тебе не понравилось. Ни я, ни моё какао», — грёбаный Евстигнеев, что он имел в виду вообще? А вот, что касалось Рудбоя, он своё обещание сдержал: поблизости больше не появлялся, на вечеринки не приезжал и не писал. Светло даже однажды решил у Славы узнать, всё ли у Вани в порядке, и, получив утвердительный ответ, вроде как успокоился. Зачем вообще спрашивал, непонятно… Нет, конечно, не волновался, просто… любопытно было, просто. Как обычно отсидев пары и дополнительные курсы, Светло вышел из университета, забежал в ларёк за сигаретами и направился домой. Выйдя на нужной остановке, он неторопливо двинулся в сторону своего двора, наблюдая за тем, как солнце постепенно скрывается за горизонтом, но на полпути его окликнули. Неподалёку стояла чёрная, незнакомая Ванечке машина, из которой вышел темноволосый парень невысокого роста. Лицо покрывала щетина, с широких плеч свисало темное кашемировое пальто. Линзы овальной формы его солнечных очков слегка поблескивали, намекая, наверное, на крутизну, которую Ванечка явно не оценил. Однако внешний вид этого условного бэдбоя его немного напряг. — Ты Ваня Светло? — Ну да, — с опаской ответил Ванечка. — Пошли-ка поговорим, — парень попытался ухватить Светло за локоть, но тот ловко увернулся и начал отступать назад. — Не буду я ни с кем разговаривать. Надежды свалить таяли на глазах, когда из машины показалось ещё двое незнакомых ему парней. Схватив Ванечку за шиворот, они потащили его к машине. Светло брыкался, отчего с носа слетели очки, даже пытался кричать, надеясь на хоть какую-то помощь, но, как назло, ни одного прохожего на горизонте не было. И сколько раз ему Слава говорил переехать ближе к центру! Высокий блондин со смешными, такими же белыми, как и его волосы, бородой и усами, скрутил ванечкины руки и прижал его лицом к капоту. — Где дружок твой? — Какой? — Карелин. — Не знаю… — выдохнул Светло, морщась от неприятной тянущей боли в заломленной руке. — Говори, пацан, иначе хуже будет, — рявкнули где-то над ухом и, приподняв за шиворот, с силой приложили обратно к капоту. Светло пискнул от боли, но тут же пришёл в себя, услышав знакомый голос. — Что тут происходит? Светло сощурился, всматриваясь в знакомый силуэт. К ним стремительно приближался Рудбой в окружении своей свиты. Светло почувствовал, как хватку немного ослабили, даже дышать стало немного легче, так как боль в руках отступила. — Худяков, руки от него убрал. — С чего бы это? Его дружок киданул нас. — Ну вот со Славой и разбирайся. При чём тут его друзья? Евстигнеев был намного выше этого парня в крутых — как ему самому казалось — очках, поэтому, когда он с ним поравнялся, картина открылась даже немного комичная. — Мне ещё раз повторить? Ром, не испытывай мое терпение, — спокойно проговорил Рудбой, глядя сверху вниз. Худяков, выдерживая ответный взгляд, злобно сжал ладони в кулаки, но в итоге сдался и, повернув голову, коротко кивнул через плечо — Ванечку тут же отпустили. Светло выпрямился, чуть качнулся и, одернув пальто, вырвал свою сумку с учебниками у второго обидчика, стоявшего рядом. Рудбой ещё какое-то время смотрел на Рому в упор, а затем круто развернулся и направился обратно к машинам, попутно зацепив Ванечку за рукав пальто. Усадив того на пассажирское сидение, а после, сев за руль машины, остальных он отправил на второй. Иномарки разъехались в разные стороны, одна из которых скрылась из виду, свернув в арку, что вела к дому Светло. — Слава накосячил немного, но мы все уладим. Хорошо? Не переживай, — наблюдая за тем, как Ванечка открывает дверь, сказал Рудбой. Аккуратно положив сумку Светло у порога, Ваня даже не зашёл, — если что — пиши. Я всегда на связи. Он уже развернулся к лестнице, но, почувствовав, как чужая рука ухватила его за капюшон, остановился. Ванечка потянул его на себя. Евстигнеев развернулся и подошёл к порогу. — Что? — Зайди. — Вань, у меня времени нет совсем сейчас, правда. Светло вздохнул и молча его обнял, прошептав куда-то в плечо короткое «спасибо». Евстигнеев сначала растерялся, а затем несмело, проведя ладонью по его волосам, всё же обнял, обхватив тонкие плечи.***
Rudeboy: ты звонил мне? Ванечка: Не туда попал. Rudeboy: пять раз? Ванечка: Да, я звонил. Увидимся? Rudeboy: что-то случилось? Ванечка: Нет, просто. Прогуляемся может? Rudeboy: не могу, давай в другой раз Последнее сообщение от Евстигнеева было получено почти три недели назад. Примерно столько же Светло не видел и самого Ваню, хотя нет, чуть больше — месяц. Последний раз, когда ему довелось его встретить, это когда Худяков заявился к Славе на вечеринку, а Евстигнеев, сдержав своё обещание перед Светло, подъехал решать эту проблему. Всё в итоге закончилось нормально, но вот только поговорить с Рудбоем Светло так и не удалось, потому что тот сразу же сел в машину и уехал. Ванечка видел, что тот был слишком напряжён и будто бы чем-то расстроен. Он прекрасно понимал, что проблем — с учётом образа жизни, который он ведёт, — у него всегда выше крыши, поэтому и не писал, чтобы не отвлекать, полагая, что Ваньке сейчас совсем не до его переживаний, своих, скорее всего, хватает. И может быть, Ванечка бы до сих пор так считал, если бы именно сегодня не пришёл к Славе, которого застал в дверях. — А ты где был такой нарядный? — глядя на то, как Карелин вешает на плечики пиджак, поинтересовался Светло. — Да у Евстигнеева. — А чего так официально? Слава глянул в отражение на стоящего позади Ванечку, пытаясь развязать узел галстука. — Так поминки же. Светло немного побледнел. — Поминки по кому? — А ты чего, не знаешь? Сердце упало куда-то вниз. Ванечка ощутил, как земля уходит из-под ног. Отрицательно покачав головой, Светло облокотился о стену, чтобы не потерять равновесие. — У Вани друг погиб. От чего — не знаю. Но, говорят, вроде как передознулся. — Ты чё меня пугаешь?! — выпалил Ванечка и принялся рыться в карманах в поисках смартфона. — В смысле? Но Светло только отмахнулся, торопливо отбивая буквы на клавиатуре. Ванечка: Ты как? Синие галочки, рядом с сообщением загорелись почти сразу, оповестив о том, что оно прочитано. Rudeboy: нормально Ванечка: Я всё знаю. В ответ было молчание. Выждав пару минут, Светло набрал ещё одно сообщение. Ванечка: Хочешь, я приеду? Сообщение осталось непрочитанным.***
Вернувшись домой, Светло места себе не находил: из рук всё валилось, ужин подгорел, и даже вай-фай работал с перебоями. Ванечка периодически заходил в чат, проверяя, прочёл ли Ваня сообщение, но заветные синие галочки рядом по-прежнему оставались серыми. В итоге, окончательно сдавшись, Светло поставил смартфон на зарядку и отправился в душ. Вернувшись, снова в первую очередь проверил обновления. Пусто. Накормив Гришку, Ванечка сел за компьютер. Ему нужно было доделать пару курсовых, что у него заказывали первокурсники. С горем пополам и, постоянно отвлекаясь на свои внутренние переживания, Светло наконец скинул готовые работы на почту и, вырубив компьютер, улёгся на диван. Стрелки часов стремительно приближались к часу ночи, когда стоящую в комнате тишину разрезал звук входящего сообщения в Телеграме. Ваня соскочил с постели, и, увидев уведомление о сообщении от Вани, поспешно открыл чат. Там не было ничего, кроме адреса. Ваня наспех собрался и, на ходу натягивая пальто, запрыгнул в ожидавшее его такси. Ванечка: Я еду. Подъезжая, Светло увидел встречавшего его у парадной Рудбоя. Тот, немного поёживаясь сутулился, стоя в домашних штанах и одной футболке, нервно потягивал сигарету. Когда машина остановилась, он скинул бычок в урну, обошёл машину и, открыв дверь со стороны водителя, протянул тому купюру, оплатив такси. — Привет, — сказал Ванечка, выйдя из салона и обняв Евстигнеева. Тот молча обхватил его двумя руками, крепко прижимая к груди. Немного отстранившись, но всё так же приобнимая его одной рукой, он направил парня в сторону парадной. В квартире было темно. Свет неоновых ламп полностью заливал просторную гостиную. Ваня скинул с себя тапочки и упал на разложенный диван. Светло разулся, стянул с себя пальто и направился следом. Евстигнеев сел и подал ему запечатанную бутылку какого-то пива не известной для Ванечки марки. Он, хоть особо и не пил, но всё равно открыл бутылку и, сделав пару глотков, немного поморщился. Рудбой сидел молча, глядя пустым взглядом прямо перед собой. Ванечка только сейчас заметил, что телевизор у него выключен. Да и в целом в квартире стояла какая-то тяжёлая, давящая тишина. Поставив бутылку на пол, Светло несмело коснулся ваниного плеча, на что тот сразу же отреагировал, склонив голову в его сторону и положив колючую щёку ему на руку. Немного осмелев, Ванечка прошёлся ладонью по чужой шее и запустил длинные бледные пальцы в его волосы. Тихонько перебирая крашеные пряди, Ванечка прошептал: — Всё будет хорошо. Евстигнеев перевёл на него тяжелый взгляд. Ванечка какое-то время всматривался в серые глаза, которые сейчас казались нежно-голубыми, а затем чуть подался вперёд. Остановился, глядя на сухие губы, но, тут же отбросив все сомнения, нежно коснулся их своими. Почувствовав, как рука Евстигнеева скользнула по его талии и, обхватив, потянула на себя, он приблизился к нему вплотную не разрывая поцелуя. Язык Рудбоя скользнул Ванечке в рот, а тёплая ладонь накрыла щёку, настойчиво притягивая к себе и давая понять, что он нужен, что его хотят целовать. Рука на талии сминала рубашку, поглаживала, а Ванечка таял. Ощущал сильное плечо и таял, поддавался и таял… Светло никогда не засматривался на парней, но и с девчонками у него как-то особо не клеилось. А сейчас, в этот самый момент, он будто понимал, что это именно то, то самое, его. Евстигнеев нежно поглаживал его кожу на щеке большим пальцем и сильнее прижимал к себе, будто боялся, что тот испарится. Наконец отстранившись, Светло отвернулся, чувствуя, как краснеет. Рудбой тяжело вздохнул. — Блять. — Что? — отозвался Ванечка. — У меня встал… Ванечка повернулся на Евстигнеева и встретился с ним взглядом. Секундное молчание — и комнату разрезал звонкий смех этих двоих.