Винегрет

Серхио — мадридиста до мозга костей. Лука смеётся над ним, потому что даже в других городах и странах, говоря о доме, Серхио поворачивается в определенную сторону. Лука не раз проверял: да, именно там находится Мадрид. Лука уверен, что Серхио как кот: если его выкинуть в темном лесу в Хорватии, он вернётся в Испанию, в Мадрид, на одних инстинктах, не пользуясь компасом и не спрашивая дорогу. Он пытается выяснить, почему не Камас, почему не Севилья. Серхио пожимает плечами, мол, с детства знал, где дом, — и это не то место, где он тогда жил. Коль это его дом, в нём живут родные люди — и Серхио щедр на объятия и поцелуи. Лука ёжится, когда тянущиеся к нему руки нарушают его личные границы. Со временем он привыкает, и маленькому пастушку внутри него уже не хочется забиться в угол. Лука — часть этого мира, но он предпочитает обхватывать за шею того, кого выбирает сам. Серхио врывается в его личное пространство, мало обращая внимание на натянутую улыбку и слабые попытки сопротивления. Лука похлопывает Серхио по плечу, мечтая в этот момент свернуть ему шею. Серхио улыбается во весь рот, выпуская его из рук и тут же следом сгребая Асенсио, и Лука чувствует облегчение. И обиду. Ему кажется, что Серхио переспал со всем клубом — настолько он делится собой с каждым. Когда они остаются одни в номере отеля, где их поселили во время выездного матча, Серхио выхватывает из рук Луки журнал, который тот рассеянно листает под бормотание телевизора. Лука с возмущённым «Эй!» валит его на кровать, пытаясь дотянуться до взметнувшихся в татуированной руке глянцевых страниц, и чувствует, как ложится ладонь ему на затылок, заставляя склониться и прижаться к губам. Губы Серхио горячие и влажные, Лука закрывает глаза, оглаживает плечи, шею, приоткрывает рот, позволяя упругому языку вторгнуться в него, ощущая, как его кончик проходится по неровности дёсен. Серхио целует его долго и неторопливо, углубляя поцелуй, словно завоёвывая, однако как только Лука получает свободу, то негромко произносит: — Нет... Серхио смотрит на него возбуждённо блестящими глазами, не задаёт вопросов, не отпускает, не продолжает, и Лука снова не знает, что испытывает в этот момент больше: облегчение или обиду. — Не хочу быть одним из многих... — договаривает он, словно оправдываясь, и тут же злится на себя из-за этого. Серхио улыбается, проводит пальцем по его губам, делает глубокий вдох и поднимается с постели. Протягивает смятый журнал. Никто из них об этом вечере больше не вспоминает. В играх выдаётся перерыв. Лука улетает в Хорватию, Серхио едет в Камас повидаться с давними друзьями. Они сидят в ресторанчике, наслаждаясь прохладой вечера и терпким вкусом вина. — Поди совсем уже забыл о своём родном доме? — хохочет Диего, тучный мужчина, в котором не угадать соседского мальчишку, с кем Серхио перебил мячом все окна на своей улице. — Дом — это не просто четыре стены с потолком... — смеётся Серхио, автоматически поворачиваясь в сторону Мадрида. Спустя мгновение он понимает, что Мадрид расположен не там. Он готов на спор проверить по компасу, что в этом направлении находится Загреб. Он тянется к телефону: сейчас ему очень хочется спросить Луку, в какую сторону тот смотрит.