Кис кис кис

      — Элизабет, ты мне не поможешь? — послышался голос Мерлин. — Я тут решила прибраться в своей лаборатории, но чувствую, что без лишней помощи это может занять больше времени, чем рассчитывала.       — Конечно, помогу, — ответила я, даже не подозревая, чем мне это аукнется.       Наша таверна сделала остановку неподалеку от Камелота, и Мерлин решила воспользоваться случаем: навести порядок, да прихватить некоторые вещи с собой в дорогу. Сказать по правде я не представляла, чем смогу ей помочь, учитывая нулевые знания в этой области, но Мерлин почему-то попросила именно меня.       С помощью телепортационной магии мы в мгновение ока оказались в центре заваленной различным хламом комнаты. Свет из маленького окна практически не проникал сюда, оттого складывалось впечатление, что я нахожусь в кладовой. В комнате стоял массивный дубовый стол, сплошь заставленный склянками различных форм и цветов. Присутствовала также магическая атрибутика, в которой я ничего не смыслю. Волшебные хрустальные шары и древние манускрипты, темные гримуары и книги заклинаний. Все явно лежало не на своих местах. Мерлин встала в центре этого хаоса и уперла руки в бока, показывая свою решимость.       — Ну что, приступим? — спросила она бодрым голосом, и мы начали разбирать весь этот магический бардак.       Прошло без малого четыре часа с начала уборки. Нам удалось упорядочить на полках книги, некоторые я даже успела пролистать в силу своего праздного любопытства. Шары и магические свечи заняли место в большом шкафу, стол тоже стал свободнее. Склянки с зельями нашли свое место на самой верхней полке, до которой я дотягивалась кое-как. И расставляя очередную партию бутылочек, одна по неосторожности выскользнула у меня из рук и разбилась прямо под ногами. Из осколков тут же повалил пурпурный густой дым, заполняя всю комнату. Мерлин поторопилась открыть дверь и окно, чтобы проветрить помещение.       — Ты как? Все в порядке? — с волнением спросила она, осматривая меня со всех сторон. Я же не понимала причину ее беспокойства. Каких-то странных ощущений или последствий в себе не обнаружила. Было только неудобно за разбитый пузырек.       — Прости, не удержала. И не переживай, со мной все в порядке.       — А знаешь, ты можешь идти, дальше я сама закончу. Спасибо за помощь, — Мерлин начала вести себя странно и попыталась спешно выпроводить меня. Конечно, она и раньше вела себя не совсем нормально, но сейчас это выглядело в разы подозрительнее. Я не стала спорить и, попрощавшись, вышла на улицу. Погода стояла чудесная, и я решила, что в таверне мне найдется работа.       Когда пришла в Шляпу Кабана, то никого не обнаружила внутри, кроме Хоука. Он, в своей привычной манере, уничтожал объедки и сквозь чавканье сказал, что грехи вместе с Мелиодасом ушли восполнять запасы для дальнейшего путешествия. Посетителей не было, и я была предоставлена сама себе, потому сразу поднялась наверх, чтобы прилечь отдохнуть. Все же немного утомилась, пока помогала Мерлин с уборкой, и не заметила, как уснула. Сквозь сон слышала, чей-то тихий ласковый голос и прикосновения к своим волосам. Когда открыла глаза, за окном уже смеркалось. Мелиодас сидел на краю кровати и озорно улыбался.       — Ну как, выспалась, моя кошечка? — спросил он и хитро улыбнулся. Я не поняла, почему он назвал меня так. Звучало необычно и странно. Приподнявшись на локтях, хотела принять сидячее положение, но почувствовала, как что-то мне мешает. Возможно, скомкались простыни, потому спросонья не придала этому особого значения.       — А почему кошечка? — на мой вопрос Мелиодас заулыбался шире обычного, но то была не обычная его улыбка. Она больше смахивала на хищный оскал. В его глазах плясали черти, и это не сулило ничего хорошего.       — Ну, а кто ты с такими очаровательными ушками и хвостиком? — мурлыкающим голосом проговорил он и легко провел рукой мне по всей длине волос. Я почувствовала, как его ладонь задержалась, и пальцы ухватились за что-то на голове. От этого незначительного действия по телу пошла слабая дрожь. Осознание происходящего начало медленно накатывать. Вспоминая разбитую склянку Мерлин и ее подозрительное поведение, параллельно своей рукой потянулась к голове, и какого было мое удивление, когда на своей макушке обнаружила пару кошачьих ушек. Они были самыми настоящими и невероятно остро реагировали на прикосновения Мелиодаса.       — Ну что, кошечка, поиграем? — и в ту же секунду он оказался сверху, нависая надо мной и довольно улыбаясь. Я же нервно сглотнула. Сердце тяжело заухало в груди, сбивая дыхание.       — Ушки просто прелесть, а хвостик так вообще загляденье. И только я хотела выползти из-под Мелиодаса, как что-то странное заставило меня замереть. Проследив взглядом, увидела в его руках кончик пушистого кошачьего хвоста. Самые незначительные движения его пальцев заставляли тело напрячься. Я не до конца понимала, что происходит, пока Мелиодас не приблизился максимально близко, прижимая меня к себе.       — Всегда хотел завести себе кошечку, а получилось наоборот: кошечка завела меня.       От подобных слов почувствовала, как кровь прилила к щекам. Стало на порядок сложнее дышать, ровно, как и трезво реагировать на происходящее. Мелиодас был непозволительно близко, и жар его тела сводил с ума. Сердце с каждой секундой ускоряло свой ритм, грозясь выскочить из груди, в то время как в голове стоял дурман, словно опьяненная. Одной рукой он прижал меня плотнее к себе так, что сквозь ткань рубашки могла ощутить, его не менее бешено бьющееся сердце. Другой рукой он перебирал кончик хвоста, и это заставляло тело непроизвольно вздрагивать, словно от разряда тока.       — М-м-мелиодас… — голос предательски дрогнул, — прошу, прекрати…       На мою просьбу он отпустил хвост и этой же рукой коснулся моего лица, нежно очерчивая большим пальцем нижнюю губу и линию скул. Мелиодас перестал улыбаться, но игривый блеск в глазах никуда не делся.       — Тебе не нравится, моя кошечка? А если я почешу тебе за ушком, ты станешь послушнее? — и, не дожидаясь ответа, сделал то, что сказал. Стоило только дотронуться ему кошачьих ушек, как мое тело само отреагировало. Непроизвольный вздох сорвался с губ, стало жарко.       — Так-то лучше, — шепнул он прямо в ухо, пуская по спине волну мурашек. Его горячее дыхание ласкало кожу, заставляя рассудок помутиться. Где-то внизу живота заныло в сладком предвкушении.       — Кис кис кис, моя кошечка, — и после этих смущающих слов Мелиодас без лишних церемоний притянул меня ближе к себе и поцеловал. Нежно и бесконечно трепетно. Я на секунду распахнула глаза от удивления, но потом блаженно прикрыла их, утопая в его ласковых объятиях. Наши руки жили отдельной жизнью и совсем не стеснялись своих действий. Мои сами собой запустили пальцы в его непослушные локоны, прижимая как можно ближе к себе, в то время как его бесцеремонно изучали мое тело под блузкой. Каждое прикосновение к оголенной коже будто опаляло ее, хотя пальцы и были холодными. Приподнявшись надо мной на одной руке, другой он начал торопливо стягивать с себя галстук и рубашку. Глядя на него из-под низа, чувствовала, как что-то поднимается из груди прямо к горлу тугим комком, не давая свободно дышать. Но это было приятное ощущение. Когда Мелиодас отбросил рубашку, то принялся расстегивать пуговицы на моей, чем и вызвал приступ паники. Я пыталась перехватить его руки, но это было бесполезно.       — Ну же, моя кошечка, будь покладистой, и тогда я сделаю тебе хорошо, — прозвучало злорадно и пошло, но от этого не менее пленительно. Его улыбка в тот момент была ласковой и мягкой, но то был обман. Глаза, как зеркало души, не могут скрывать истинных намерений своего хозяина, и в ту минуту они опасно блестели, выдавая желания Мелиодаса с головой. От такого взрывного сочетания голова пошла кругом, мысли в голове заволокло туманом.       — П-прошу, не надо, — попытки урезонить его руки провалились, попыталась воззвать к совести. Оказалось глупой затеей.       — Как это не надо? Да ты вся дрожишь от нетерпения, Э-ли-за-бет, — тон его голоса упал ниже до головокружительного бархатного баритона с легкой хрипотцой. То, как он протянул по слогам мое имя прямо возле уха, опаляя его своим горячим дыханием, окончательно помутило рассудок, пуская по коже табун мурашек. Дышать стало в разы труднее.       — Кис кис кис… — последнее, что он сказал прежде, чем поцеловать меня. Жадно, властно, умопомрачительно. Воздух в комнате накалился до предела, вся одежда была нещадно сорвана и брошена на пол. Казалось, что наши сердца резонируют в бешеном ритме. Места, где тела соприкасались, словно искрились, или мне так только мерещилось… последние ограничения были сняты, бросая нас в омут удовольствия без шанса на спасение.       Больше не буду помогать Мерлин с уборкой! Ну, может если только раз…