Broken

Успех — это ещё не точка, неудача — это ещё не конец: единственное, что имеет значение, — это мужество продолжать борьбу

      Корво ловят неподалеку от заброшенной квартиры, прямо у бара. Несмотря на все свои умения, он был еще слаб после воздействия яда, и, вероятно, слишком туп, ибо вместо того, чтобы на время найти укрытие и прийти в относительную норму, он предпочел сайгаком прыгать по крышам, продолжая сомнительное геройство и немного ведомый местью. Лоялисты, с ним особо не церемонятся — после нескольких ночей без еды и воды его отправляют в плачевно известную «Золотую кошку» и спрятали так, что даже пронырливые ребятки Слекджова не могли подобраться к бывшему телохранителю ближе, чем на расстояние револьверного выстрела. Во время того, как Дануолл «расцветал и благоухал», не столь наводнённый зараженными и крысами, как мог бы быть, человек, напрямую ответственный за благополучие города, томился в своей новой тюрьме, подвергаясь не только побоям.       Дауд редко посещал бордели и разного рода забегаловки. Но в элитные купальни его вызвали по делу, ничего нового и необычного. Снова убийство и смехотворный аванс в тряпичном мешочке. Какого же было удивление ассасина, когда его подчиненный отвёл мужчину за угол, и весьма обеспокоено сообщил, что ему, Дауду, необходимо кое — что увидеть. Китобои, наученные горьким опытом игр с Корво, неумышленно присматривали за всеми, кто просто проходили мимо. Эта мания преследования появилась после увлекательного развлечения «догони меня, арбалетный болт» с папашей похищенной Императрицы.       Сотрудники «Золотой кошки» вели себя согласно рабочему этикету — улыбались, строили глазки, предлагали чай или виски, да спрашивали как успехи в работе. Однако, за всей этой напускной дружелюбностью наемники приметили нервозность. Пока Пруденция, деловито подхватывая главаря китобоев под руку, беспрестанно что — то нашептывая ему на ухо, уводит в свой кабинет, ассасинам была дана отмашка — они могут хоть на голове стоять и горланить песни, они свободны на парочку часов. Но профессиональные инстинкты не утихали — переглядывание охраны, тихие перешептывания куртизанок и постоянно присутствие рядом прочего персонала наводили на определенные мысли. После случая с близнецами стражу усилили. Девочки в откровенных нарядах очаровательно хлопали ресницами и уверяли, что ни одна крыса не проскользнет мимо суровых мужчин в униформе и с оружием на поясе. Обитатели Затопленного квартала, не снимая масок, кивали, прохаживаясь по этажам. Первый, второй, Курительная комната, Кремовая комната, подсобка, помещение для слуг… Ничего, что выглядело подозрительным или опасным.       Томас довольно улыбнулся, представив, как их босс, уже дома, в попивая обжигающий коньяк, называет своих подопечных гребанными параноиками. Но это было бы так, если бы напряжение чувствовал только он. Пока несколько наемников общались, отвлекая внимание на себя, заместитель главаря Китобоев, прихватив с собой нескольких товарищей, перемещался по зданию. С карниза на балкон, с крыши на крышу — бесшумные и быстрые, наемники не стеснялись заглянуть в каждое окно. Подслушивали, подглядывали — и тут же исчезали в черной дымке, стоило кому — то повернуть голову в их сторону. Душа Томаса уже было угомонилась, и он хотел возвращаться к хозяину, как на его плечо легла чья — то рука. — Ты не поверишь, кого я нашёл, — голос под маской был неестественно глухим и хриплым. Жестом показал, что надо уединиться. Миг — и пятеро людей материализовались на балконе, с него — в грязном закоулке у дверей для важных особ. Уоллес, стянув с себя маску, провёл ладонью по курчавым волосам. Губы были плотно сжаты в тонкую линию, на смуглой коже выступили капельки пота. Выглядел парень настороженно и потеряно. — Не томи, Уоллес. Что случилось? — Томас склонил голову вправо, ожидая, пока друг отдышится и соберется с мыслями. Остальные молчали, ожидая плохих новостей. Наёмник вытащил сигару, быстро щелкнул огнивом и затянулся дымом. После задержки он тяжело выдохнул и молвил: — Эти ублюдки держат здесь Аттано. Я не подходил, но, с виду ему совсем хреново, — китобой прочистил горло, наблюдая, как его слушатели одновременно вздрагивают, слыша знакомую фамилию. Их общий знакомый после эффектного побега куда — то пропал, теперь было понятно, куда именно, — они его пытают, возможно, насилуют. Ни света, ни воздуха, даже окна нет. Я заметил миску для собак и цепь. Он сидит прикованный. На мое появление даже не отреагировал, хотя наверняка слышал мои шаги.- он умолк, вновь надевая маску. Идея пришла мгновенно. - Веди, — Томас лишний раз поблагодарил своё внутреннее чутьё. Оно еще никогда не подводило. Они двинулись чуть дальше, в сторону причала. Подошли к одной двери. Был разгар дня, и мало кто подумает, что этим небольшим входом кто — то пользуется. На металлической поверхности уже полопалась краска, местами уже проступала ржавчина, а где — то уже свисали содранные лоскуты железа. Пошарпанная временем и людьми, которым нечем заняться, кроме как колупать неодушевленный предмет, дверь выглядела заброшенной. Уоллес отделился от их группки и начал возиться с замком. Благо, отмычки в дефиците не были. Щелкнул замок, жалобно заскрипели петли. Солнечные лучи тут же проникли в комнатушку, скупо освещая область. Китобои потоптались на пороге, а после осмелились войти. Прямо напротив выхода, сидя на коленях и согнутый в три погибели их встретил Корво. Его руки были прикованы цепью к стенным креплениям, зафиксированы над низко опущенной головой. Мужчина не шевельнулся, когда незваные гости мелкими шажками приблизились к нему. — Прокляни меня Чужой, — Рут, в меру жестокая и не в меру эмоциональная девица все-таки не удержалась. Освободила лицо от маски и уверенно присела рядом с пленником, прищуривая серые очи. Корво был оголен по пояс. На груди и плечах ещё висело рванье, слабо напоминающее рубашку. Бок был наспех перебинтован какой — то тряпкой, уже насквозь пропитанной кровью. Отросшие черные волосы грязными колтунами свисали вниз, скрывая половину лица. Руки, спина — все было нещадно исполосована шрамами. Бывшего «дворянина» секли, не жалея сил. В области позвоночника уже не осталось живого места — гематомы и царапины, хаотичными узорами покрывали старые раны, образовывая кровавый рисунок. Один из палачей Лорда — Защитника явно ценил искусство. На ключице отчетливо виднелся след от человеческих зубов — кто — то явно озверел, потому что, по видимому, хотел откусить кусок человеческого мяса. На шее, в опасной близости от сонной артерии виднелись порезы. На грудной клетке был глубокий надрез — свежий, сделан был вчера или даже сегодня, задолго до их прихода. Рут взглядом умелого врача осматривала своего «пациента», иногда цокая языком. Обнаружила на запястьях, туго обёрнутых железными кольцами, сильные кровоподтеки и опухоли. Темноволосая увидела изуродованную чем — то острым метку Чужого. Взглянула выше. — Ему хотели вскрыть вены. Или он сам пытался, — сообщила наемница, прощупывая уже заживающие ранки. Другие безмолвно шатались по камере, стремясь даже случайно не посмотреть на заключённого. Чего бы они не насмотрелись в жизни, них не умерло ещё нечто человеческое. Не такого они желали врагу. Мужчину держали как животное. Даже хуже. Не меняли повязку, даже не пытались заботиться. В воздухе витал смрад жесткости и человеческих испражнений — ему хотя бы позволяли ходить в туалет, даже если в угол собственной тюрьмы. И никто не собирался убирать ничего. Аттано сильно истощал. Живот сильно впал, казалось, рёбра можно пересчитать без особых проблем. Что китобой и сделала — стащила с руки перчатку и аккуратно коснулась кожи. На удивление горячая. Провела пальцем от пупка до кадыка, чувствуя, как напряглось чужое тело. Мягко обхватила подбородок и заставила поднять голову. Нахмурилась, вглядываясь в стеклянные, ничего не выражающие карие глаза. Острые скулы, грязная борода, разбитая губа и впалые щеки только ухудшали его вид. Никто бы не принял его за уважаемого человека — обычный бродяга с улицы, которому посчастливилось выжить. — Они его чем — то опоили. Он не понимает, кто перед ним, — послышался облегчённый вздох. Было лучше для каждого, если бы милорд никого не признал. От неожиданных ситуаций никто не застрахован. Рут поднялась. Дальше осматривать бедолагу не было смысла — если честно, она боялась того, что увидит под разорванной тканью штанов. Неловкость, ярость и непонятная горечь смешались безумным раствором в голове девушки. Она была полна решимости схватить в охапку Аттано и утащить далеко — далеко. Томас быстро понял ее состояние. — Мы не можем его сейчас вытащить. Сам он сбежать не сможет, не в данном положении. Его противники не идиоты, быстро поймут, что к чему. Будут проблемы — и если мы их решим быстро, то для него, — слишком резкий кивок в сторону Корво, — все кончится хуже, чем плачевно. У них Эмили, и все друзья под надзором. Единственное, что мы сейчас можем — рассказать шефу. Уходим, — парень боролся с желанием спасти неприятеля, но здравый рассудок победил. Ещё не время. Если подумать, телохранитель больше не казался ему врагом. Они вернули все в изначальное состояние. Только покинули неприятное помещение, как поспешили в притон. Дауд без особого энтузиазма мазнул взором по появившимся подчиненным и распрощался с Мадам. В «Золотой кошке» сегодня было на удивление многолюдно. И у Томаса засосало под ложечкой от внезапной мысли, с чем это могло быть связано. Глубоко внутри заклокотала душащая злость. — Возвращаемся, — Мэтр ассасинов круто развернулся на каблуках, не замечая состояния своих людей. Он был озабочен своим заказом — на кон была поставлена огромная сумма, а вот личность, которую предстояло устранить… — Мастер, — Томас выступил вперёд, прерывая раздумья. Тут же он отвернулся, уловив взгляды охранников. Дауд, что — то заподозрив, направился к выходу, уводя китобоев с вражеской территории.       С ним было десять человек. Пятеро оставались в купальнях, остальные — Томас и Ко. Дауд отправил подчинённых обратно в их штаб. Ему хотелось побыть одному. Но китобой был крайне озадачен, когда Томас попросил его встретиться в каком — то закоулке и перенесся с ребятами в неизвестном направлении. Он нашёл их прячущимися за деревянными коробками. У старой двери стояло порядком восьми граждан: пятеро аристократов, слуга и двое телохранителей. Мужчина умел распознавать их даже по цвету носков, виднеющихся из-под брюк. — Да сегодня день сюрпризов, — главарь убийц оскалился, признав свою жертву. Но Томас удовольствия от предстоящего быстрого большого куша не разделял. — Опоздали…- его приближенный, обычно не отличающийся эмоциональными выплесками, ударил кулаком по каменной стене. Дауд вопросительно выгнул бровь, но не увидел ничего за простодушной маской. Хотел было задать вопрос, но видит лишь отрицательное мотание головой; сильный порыв ветра срывает с дерева зеленый листок, и шайка пропадает вслед за ним. Собравшиеся у «каморки» люди неспешно заходят в здание. Во главе — сам Тиг Мартин, новый верховный смотритель, широко улыбаясь, смотрел на физически и морально сломленного человека. Того, кто некогда гордо мог называться защитником, и кто спас его. За это он мог сказать только спасибо, ничего более. Приказ есть приказ — как бы он не желал другого, пожить Мартин ещё хотел. Да и те богачи, что сейчас маячат за спиной, невероятно польщены, что столь значимая фигура решила показать им такую «дыру», как «Золотая кошка». Они, иноземцы, вряд ли были бы впечатлены, если не Тиг. — Господа, наша экскурсия завершается в этой маленькой комнате — он зажигает лампаду, качнув ей в сторону недвижимого мужчины. —  Некоторым из вас этот человек хорошо знаком, — стражники лишь повели плечами, — для неосведомленных я представлю нашего мученика, — смотритель треплет Аттано по голове. Корво издаёт еле слышный стон, щурится и удостаивает пришедших уже не замыленным взором. — Корвин Аттано. Некогда известный Лорд — Защитник, телохранитель Императрицы и близкий друг ее дочери. Но, по каким — то причинам, прекрасно нам известным, -он хмыкнул, и по комнатушке пронёсся едкий смешок, — он убил нашу правительницу, погрузив весь Дануолл в хаос. Она, ведь, разозлилась на тебя, когда ты привёз ей плохие вести? — мужчина придумывал на ходу, так и не убирая мозолистую ладонь с чужой головы, перебирая между пальцами темные волоски, будто бы утешая и успокаиваясь сам. — Ну, кого волнуют причины. Полгода ты отсиживался в тюрьме, ожидая приговора. И ни с того, ни сего, вдруг сбежал, — краткий экскурс был необходим, хотя его спутники начали скучать. — В любом случае, наш еретик, — Мартин легонько провёл по изувеченной руке Корво, очерчивая контур метки, — выбрал не того Бога, — после этих фраз Тиг с плохо скрываемым удовольствием увидел в глазах напротив непонимание, обиду и самое главное — каплю страха. — Корво отличный собеседник и прекрасный слушатель. Он многое умеет, и я говорю не только о его боевой подготовке, — Мартин отстранился от бывшего соратника, ступая по хрупкой соломе. — Наш мальчик всегда готов поднять вам настроение в любое время суток. И сегодняшний день не является исключением, — его голос приобрел угрожающие нотки. Выглянув на улицу и убедившись, что нет вокруг ни единой души, захлопнул дверь. «Все это неважно, Корво. Постарайся выдержать. Я пытаюсь сохранить тебе жизнь. Я делаю это для тебя».