«Дежавю»

Даже сейчас, спустя почти год, я все еще не могу забыть всех этих чувств. Особых воспоминаний у меня не осталось – лишь какие-то яркие отголоски, иногда врезаются красочными всполохами, говоря: дежавю. Я всегда был слабым и робким, точнее, я этого не помню, мне так говорили все окружающие, поражаясь большими изменениям: как моральными, так и физическими. Все они с особым удивлением отмечали, что я «стал совершенно другим человеком». Хм… Может, я и вправду другой человек? Все началось с того, что я очнулся в госпитале после полугодовой коммы. По рассказам родителей, находясь в сильном стрессовом состоянии, я дал слабину, которая позволила девятихвостому внутри меня, выпустить свою чакру. Огромный всплеск силы и перегрузка на слабое тело – это могло бы закончиться летальным исходом. Помню, мама тогда так отчаянно плакала, обещала впредь больше времени уделять именно мне. А я все лежал в койке, не понимая, что происходит вокруг. Говорят, мне все приснилось… Полгода, проведенные в комме, оказали сильное воздействие. Точнее, то, что мне снилось – оно было настолько удивительным! Во сне я был тем же Узумаки Наруто, но с сильным характером. Там у меня не было родителей или родственников, да даже друзей не было! Я все еще помню эти чувства, когда ты никому не нужен. Весь мир – это один только я. Я был сам по себе, один на всем белом свете – страшное ощущение. Это, как если бы, я оказался вдруг единственным, у кого нету тени. Так неуютно. Шли годы, я рос с крепким убеждением, что такая жизнь мне не нравится – я тоже хотел, чтобы вечером с игровой площадки меня уводили родители, держа за руки. Я хотел спрашивать у родителей такие же наивные глупости, наподобие тех, что спрашивали все остальные. Мне хотелось общения с кем-то близким, с таким человеком, который бы меня понял и не осуждал. В один из дней, мне пришла в голову удивительная мысль! Я уже не так сильно хотел иметь родителей, как кого-то, кто был бы рядом. Друг! Мне срочно нужен друг. Пока что, хотя бы один. Сколько сил не вкладывай, как ни старайся, а все дети вокруг меня какие-то странные – они не дружелюбные. Они улыбаются мне иногда, вроде бы даже, время от времени хотят поиграть со мной. Но делают они это как-то не так. Или это я не так представлял себе дружбу? После поступления в академию моя жизнь ни капельки не улучшилась. Вот совсем! И тогда я снова кое-что придумал. Впервые я разукрасил каменные лица Хокаге в восемь лет, с диким ужасом ожидая взбучки – это было самое отчаянное, что я когда-либо делал. И, кажется, тогда я отхватил таких люлей, что эта глупая идея с привлечением внимания надолго выветрилась из головы! Точно не помню, вроде бы я решил уйти в подполье на длительный срок, чтобы снова не получать по шее. Но уже через два дня я снова отхватил. Дальше все мои чувства прерываются. Нет ни одной молнии, что могла бы ударить и возобновить воспоминания из сна. Долгий перерыв вплоть до выпуска из академии. Именно тогда я нашел одного из самых важных людей в моей жизни. Ирука-сенсей – он был первым человеком, который поверил в меня, принял таким, каков я есть. И отныне мир стал делиться на две половинки: я и мой первый друг. Всполохи эти особенно яркие, они переливаются всеми цветами, такие теплые и близкие сердцу. Каждый раз, когда я смотрю на Ируку-сенсея, я вспоминаю того Ируку из сна, который принял маленького, взбалмошного мальчишку. И смесь этих чувств разрывается фейерверком, заполняя искорками каждую клеточку тела. После выпуска воспоминания во многом притупляются, освещая на краткий миг лишь самые яркие: первая миссия, предопределившая мое будущее, экзамен на чуунина, битва с тем песчаным мальчишкой, имя которого уже стерлось. Это все проматывается настолько быстро, но особенно ярко, что невольно зажмуриваешь глаза – в этих моментах появились мои новые друзья. Мир снова раскололся, отдавая каждому по кусочку себя. Кажется, за прошедший год, я забыл настолько много из того сна, что это меня пугает! Этот сон, он был настолько настоящим и близким, что каждый раз я плачу. Я все еще не могу понять, сон ли это на самом деле? Все чувства, скопившиеся во мне за восемнадцать лет жизни во сне, настолько вгрызлись где-то глубоко внутри меня, что, боюсь, они уже никогда меня не отпустят. Поэтому я каждый раз зову девятихвостого по имени. Курама. Мне нужны доказательства, что все это был либо сон, либо правда. Но за весь прошедший год он ни разу не ответил. Поэтому я и уверен, что все это мне лишь приснилось…