Твоё имя

«Серьёзно? Чувак, серьёзно?» — этот вопрос повис в воздухе космического корабля с того самого дня, когда Пидж случайно проболталась. С того самого дня Кита будто подменили: он стал непривычно шумным, смешливым и в любую свободную минуту считал необходимым доебаться до Лэнса. Складывалось впечатление, что, произнеси он «Ланселот» в тысячный раз, решится какая-нибудь из глобальных проблем человечества. Если бы это заткнуло его, Лэнс бы лично поспособствовал, например, снабжению дворов баками для раздельного сбора мусора. Но нет, мерзкому Маллету просто нравилось издеваться над ним. Лэнс бы и не обратил внимания на повышенную активность красного паладина, если бы сам не был этому причиной. Подумать только, но внезапно раскрытая тайна (которая никогда тайной и не была) обескуражила одного единственного Когане и только он раздул из неё катастрофу вселенского масштаба. Аллура с Кораном, например, вообще не поняли, в чём фишка, поэтому остались к новому знанию равнодушны. Пидж и Ханк давно были в курсе, а Широ лишь сказал: «Приятно познакомиться», — и, улыбнувшись, хлопнул своей крепкой ладонью по спине. Серьёзно, никакой проблемы. Смешной и удивительной текущую ситуацию находил только Кит. Теперь любой вылет на задание сопровождался заевшим и насмешливым «Ланселот!», если Кит с Лэнсом были в паре. Честное слово, МакКлейн был готов придушить его, потому что впервые не чувствовал себя хозяином положения. И вообще, когда тебя стебёт сам Кит Когане, невольно начнёшь ощущать себя идиотом. Но несмотря на нелепость ситуации, они были сильным дуэтом, поэтому и Широ, и Аллура всегда выступали «за» их совместные вылазки. (В то время как Лэнс подумывал начать вести дневник, где бы отмечал те редкие дни, когда мерзкий рот Когане не открывался, чтобы произнести его полное имя.) Вечерами, как сегодня, когда обитателям космического мира не угрожала опасность и вся команда расходилась по своим комнатам, Лэнс размышлял, чем он провинился перед Вселенной, что она послала ему Кита с его больным помешательством на его имени? Почему он не пристаёт к Пидж, например, которая вообще Кэти по паспорту? За какие заслуги на Лэнса свалилось такое счастье? Или, может, у Кита какие-то частные тёрки с Ланселотами, раз он так резво докучает товарищу по команде? — Молчишь? — Усмехаясь в пустоту спрашивал Лэнс у Вселенной. — Сучка. Нравится мучить других? Или у тебя пунктик именно на Лэнса МакКлейна? Каждый раз ответом служила тишина («Что неудивительно, Лэнс, ведь Вселенная не человек, чтобы вести с тобой конструктивный диалог», — проносилось в голове после очередного вопроса в потолок собственной комнаты). В такие моменты ему начинало казаться, что это он на голову припизднутый, а не Кит Когане со своими заморочками. Но потом он вспоминал, что этого чокнутого прёт похуже наркош с многолетним стажем, если — не дай бог! — он произнесёт издевательское «Ланселот» в шаговой близости от синего паладина. Ещё немножко — и Лэнсу перестанет нравиться собственное имя. Вообще, в первые дни после раскрытия так называемой «тайны» Кит вёл себя относительно спокойно, если не считать взглядов исподтишка и подозрительного бормотания, которое исправно сопровождало его всякий раз, когда Лэнс смотрел на него. «Ну точно двинутый», — думалось Лэнсу, и он спешил отвести глаза. Потом, по прошествии примерно недели, Кит преобразился, начав нахально улыбаться и выглядеть не иначе как крутым бэд боем, стоило им с Лэнсом оказаться в одной комнате. МакКлейн просто старался лишний раз не попадать в его поле зрения, потому что Когане — сумасшедший кретин, который может учудить всё, что пожелает его больная голова. Ещё через неделю Кит стал стебаться, нанеся тем самым первый мощнейший удар по Лэнсову самолюбию. С того дня МакКлейн превратился в красную тряпку для быка по имени Кит, которому ни один из тореадоров-паладинов космического корабля Аллуры не мог нанести смертельный удар. Все просто смирились с тем, что Кит окончательно свихнулся, и уже не пытались помочь ни ему, ни Лэнсу. Лэнс слепо полагал, что этот маразм будет существовать только в пределах корабля, ведь, несмотря на свой идиотизм, Кит был хорошим солдатом и напарником, выполняя миссии на пять с плюсом и почти никогда не позволяя себе дурачиться на заданиях (в отличие от того же Лэнса). Однако «Ланселот» развеял даже серьёзность Кита. Лэнс чуть не выронил баярд в самый разгар боя, когда Кит внезапно крикнул: «Эй, Ланселот, прикрой меня!» — и, кинув на товарища игривый взгляд, ринулся в самое месиво. Если бы не Пидж, которая, пробегая мимо, хорошенько треснула синего паладина по спине своей маленькой хрупкой ладошкой, приводя в чувство, то Когане бы так и полёг там, в салате из паладинов, галра и жителей спасаемой планеты. — По-человечески прошу тебя, Кит, хватит уже. — Сказал ему после удачно завершённой миссии Лэнс, когда они остались наедине в тренировочном зале. Кит молча обвязывал руки бинтами, готовясь к следующему бою. — Это бесит. Твоё дурачество. Просто чтобы ты знал. — Сам виноват, — усмехнулся Кит, поднимая на МакКлейна опасный взгляд. — Я тебя имею в виду. Ты так забавно реагируешь, когда тебя называют полным именем, что я не могу удержаться. — Гадёныш. — Прошипел Лэнс. — Знал бы ты, как мерзко моё имя звучит из твоих уст. Кит тогда наградил его нечитаемым выражением, отвернулся и пошёл на середину площадки, приготовившись к атаке тренировочных врагов. Лэнс, кипящий от раздражения и злости, проводив его глазами, развернулся к нему спиной и гордо зашагал прочь, как вдруг ему вдогонку прилетело насмешливое: — Не присоединишься, Ланселот? Тогда Лэнс понял, что по-человечески просить Кита бесполезно — как об стенку горох. Оставалось ждать следующего раза, чтобы кулаком втемяшить в его дурную башку одну простую истину — стебать Лэнса МакКлейна может только сам Лэнс МакКлейн, и если ещё раз хоть кто-нибудь, кого зовут Кит Когане, изречёт издевательское «Ланселот», то синий паладин за себя не отвечает. На счастье Лэнса и несчастье всей остальной команды, долго ждать не пришлось. Уже через пару дней после того неприятного разговора в тренировочном зале Кит, когда все обедали за общим столом, сказал будничным тоном: — Эй, Ланселот, передай соль, пожалуйста. МакКлейн чудом не свернул стол, кинувшись на Кита с кулаками и всей известной ему нецензурщиной. — Не представляешь, как я хочу вырвать тебе язык! — плевался ядом Лэнс, пока его в четыре руки удерживали Широ и Коран. Кит, вытирая с губы кровь, выглядел не менее гневно и страшно, смотря на обидчика исподлобья и сдвинутых к переносице чёрных густых бровей. Аллура с Ханком суетились вокруг него со льдом и аптечкой, не зная, как к нему подступиться — вдруг и на них набросится в пылу злости. Только Пидж задумчиво наблюдала за развернувшимся представлением со стороны, предпочитая не лезть в жерло вулкана сейчас, без снаряжения, — её упорно не покидала мысль, что у Кита есть своя причина, по которой он так зациклился на «Ланселоте», поэтому не видела смысла говорить ему (им обоим на самом деле: и Киту, и Лэнсу) что-то сейчас, пока ничего не ясно. Нужно подождать. В тот день они так и не помирились, закрывшись в своих комнатах обиженными детьми. — Дружище, я, конечно, на твоей стороне, — говорил тогда Ханк, неловко переминаясь перед закрытой дверью Лэнсовой комнаты, — но Кит же просто шутит. Ты же не из тех, кто будет обижаться на подобное. Почему бы тебе не попробовать воспринимать его чуточку проще, а? Лэнс ответил ему молчанием, и Ханк, грустно вздохнув напоследок, вынужден был уйти, оставив принесённый ужин под дверью. Забрав спустя несколько минут тарелку с неизвестной субстанцией и снова скрывшись в своей норе, Лэнс, набив щёки ужином, сокрушался, представляя лицо Кита, искривлённое в гаденькой ухмылке: — Выкину тебя в открытый космос в одних трусах — посмотрим, кто тогда посмеётся. Ненавижу. Лёжа вечером того же дня в своей кровати Лэнс задумался: у него много нервных клеток, что ли, раз он так бездумно расходует их на долбоебизм Кита? Ханк прав — к чёрту этого придурка! Больше Лэнс не будет поддаваться чужой провокации. Поэтому, когда его в следующий раз настиг «Ланселот» в исполнении ненавистного Когане, Лэнс проигнорировал (озадачив тем самым всю команду, но не суть): он продолжил рассказывать насторожившейся Пидж о симпатичных инопланетянках, которых встретил на последнем задании (и был бы не против встретиться с ними ещё раз), мысленно говоря Киту идти с его дешёвым стёбом на хуй. Да, Лэнс послушался совета Ханка и позже обязательно поблагодарит его, а пока дайте ему позлорадствовать. Не сказать, что с этого момента жизнь на корабле с сумасшедшим Китом и его манией на Ланселотов стала лучше (потому что помимо этого у него была куча других тараканов), однако Лэнс начал относиться к нему спокойнее: Кит — больной человек, а на больных грех обижаться и злиться. Радуясь, что нашёл решение, Лэнс поделился успехом с Пидж. — Ну, и? Что ты собираешься делать? — Поинтересовалась она, копаясь в своих механических штучках. — Игнорировать, — торжественно заявил Лэнс, не в силах перестать гордиться собой. — Но проблема-то от этого не исчезнет, — резонно заметила Пидж, подняв на друга глаза. — Я имею в виду, Кит от тебя не отстанет. — Может быть, — МакКлейн пожал плечами, — зато он поймёт, что мне плевать на его издёвки. — Ну себя-то хоть не обманывай, герой, — хохотнула Пидж. — А просто поговори с ним, и вам обоим станет легче. Лэнс ушёл от подруги в расстроенных чувствах: она не поддержала его. Ему ужасно нравилась идея не обращать на Кита внимание, однако, как ни печально, но этот подход действительно ничего не решил бы: из них двоих от «Ланселота» страдает только Лэнс, в то время как Кит — сколько бы по морде не получал и сколько бы гадостей не слышал в свой адрес — продолжает в том же духе. Поговорить с ним? Да у него в голове один «Ланселот» вместо мозга — на адекватные мысли извилин не хватает. Короче, у Лэнса проблема, которую решить может только чудо.

***

Сегодняшний вечер был таким же спокойным и скучным, как и все те, когда у команды Вольтрона случался выходной. В отличие от Лэнса, который предпочёл бы помериться оружием с неприятелями (ну или поклеить инопланетянок), все остальные паладины сказали бы человеческое спасибо всем тем, кто удосужился хотя бы денёк не попадать в неприятности. Мысль эгоистичная, но такая правдивая, что Лэнс согласился сам с собой. Короче, скука смертная. Можно, конечно, завалиться в тренировочный зал, размять косточки, но там, скорее всего, торчит Кит со своим мозгоёбством (а у Лэнса и так настроение не ахти, чтобы портить его ещё больше). Найти Широ и потренироваться с ним? Как вариант. Можно ещё откопать Ханка и Пидж и зависнуть с ними на всю ночь — уж они-то втроём найдут, чем себя развлечь. Только он спустил ноги с кровати, как в дверь постучались. — Эм, да? — В лёгком замешательстве (не ожидая, что кто-то захочет навестить его в такое время) ответил Лэнс, и в проём просунулась голова Кита (что за чудеса такие?). МакКлейн вытаращился на товарища по команде, словно у того выросла вторая голова. — Не понял. Ты что-то попутал или где? Откуда ты знаешь, где находится моя комната? — Ты меня совсем за дурака держишь? — Да, — ответ слетел с губ моментально, и брови Кита удивлённо взметнулись вверх. Лэнсу не жаль. Отмахнувшись от лишних слов, он спросил: — Ну так чего хотел? — Не хочешь потренироваться со мной? В словах сквозили дружеский настрой и непринуждённое настроение, из-за чего Лэнс на секунду завис, обрабатывая поступившую информацию, однако вместо адекватного ответа вроде «Да, конечно» или «Нет, спасибо» мозг выдавал только ошибку. Внимательно изучая непривычно расслабленное и неожиданно симпатичное (ему бы поменьше хмуриться) лицо Кита, Лэнс не мог поверить в правдивость происходящего: корабль точно не попал в какую-нибудь параллельную вселенную? Потому что Кит Когане из его вселенной с момента, как узнал о «Ланселоте», разучился нормально общаться. Сохраняя настороженность, Лэнс, сощурившись в подозрении, выдал: — Стебёшься? — Что? Нет, боже, — Кит закатил глаза. — Просто приглашаю тебя потренироваться со мной. Так ты пойдёшь, или я зову Широ? — Эй, мне не нужно твоё приглашение, чтобы потренироваться, — фыркнул Лэнс, поднимаясь. — Я сам могу пойти тогда, когда мне захочется. — Да-да, конечно. То-то я каждый день вижу тебя в зале, потому что тебе хочется, — отмахнулся Кит, уходя в сторону тренировочного зала и кидая через плечо: — Идём уже, Ланселот. Нет, Лэнс берёт свои слова обратно. Кит как был долбоёбом, так им остался — за один несчастный день ничего не изменилось. Сорвавшись с места, МакКлейн, швыряясь ругательствами, устремился за хохочущим Китом (у него очень приятный смех) вглубь коридора. В тренировочный зал они ворвались ураганами и потратили ещё несколько минут, просто бегая по периметру друг за другом и друг от друга. Вскоре Лэнсу надоело — ну потому что как два дебила, честное слово, — и он остановился. — Всё, — согнувшись пополам в одышке, изрёк МакКлейн, — хватит. — Что, Ланселот, силёнок маловато? — Неприкрыто издеваясь, подначивал Кит. Его тоже сопровождало частое дыхание, но, в отличие от Лэнса, он держался более стойко — рысцой наяривал вокруг уставшего паладина круги и всё не успокаивался: — Давай же, Ланселот, побегаем ещё? — Вот же ж говнюк, — рыкнул Лэнс себе под нос и, когда Когане оказался прямо перед ним, сделал резкий рывок, хватая сокомандника за ворот футболки. — Заткнёшься ты когда-нибудь или нет? На секунду Кит растерялся, но мгновение спустя в его глазах полыхнула ярость, а губы расползлись в коварном оскале, обнажая острые клыки. Градус напряжения между ними подпрыгнул выше привычной отметки по Цельсию, и каждый чувствовал: ещё немного — и разгорится пламя. — Что я тебе сделал, что ты придолбался ко мне, а? — Прошипел Лэнс почти в чужие губы. — Объясни нормально! Полный злобы, Кит молчал, так же сильно, как Лэнс сжимал ворот его футболки, вцепившись в чужой кулак. — Я обидел тебя, сделал тебе больно или что? — Злился Лэнс. — Почему ты издеваешься надо мной и за что так сильно меня ненавидишь? — Я не ненавижу тебя, — огрызнулся Кит, ставя свои слова под сомнение, и наконец грубо оттолкнул руку МакКлейна. — Тогда в чём дело? Если не скажешь, клянусь, я разобью тебе лицо. Тяжело вздымая грудь, Кит, распалённый и злой, ответил ему показательным молчанием. — Я не шутил, Кит. Представь себе, — сквозь зубы процедил Лэнс, в два шага сократив между ними расстояние, — я тоже умею быть серьёзным. Кит не успел сообразить, как ему прилетел неслабый удар в челюсть, от неожиданности выбивая из равновесия. Удержавшись на ногах, он сумел отклониться от следующего удара, однако тут же поймал третий, врезавшийся в скулу. Застонав от боли, Кит на автомате приложил ладонь к месту, где секунду назад отпечаталась ярость Лэнса, и почти моментально схлопотал в правый висок, очень близко к глазу. На этот раз вестибюлярный аппарат подвёл его, и он, оступившись, рухнул вниз. — Тебе нравится по морде получать, что ли? — Тяжело дыша спросил Лэнс, с высоты своего роста наблюдая за Китом, который сидя на полу одну руку прижимал к правому глазу (похоже, Лэнс немного переборщил), а другой — пытался поднять себя с пола. «Он не может встать, — твердил внутренний голос, заставляя МакКлейна начать нервничать. — Ты перестарался». Игнорируя комок волнения, разрастающийся в груди, Лэнс присел перед товарищем на корточки и выплюнул ядовитое: — Я врежу тебе ещё, если не скажешь. И всё-таки он медлил, переживая, что из-за него Кит не может встать. Возможно, у него кружится голова или заплыл глаз. Он мог повредить ногу или позвоночник, когда упал. Лэнс видел, что ему больно — напряжённые скулы, выступившая испарина и крепко стиснутые в кулак пальцы говорили сами за себя. На самом деле он не собирался его бить — только пригрозить, но в какой-то момент у Лэнса сорвало тормоза. Кит тем временем перестал пытаться подняться на ноги. Он всё так же часто и тяжело дышал, прижимая ладонь к лицу, и молчал. Лэнс уже было отчаялся, как вдруг Кит чуть повернул голову глядя из-под чёрной чёлки опасно вызывающе, нахально ухмыльнулся (Лэнс заметил кровь на левом уголке его губ) и выдал: — Чего ждёшь, Ланселот? Бей. Я ведь так и не ответил. По телу Лэнса табуном лошадей пробежали мурашки. Вот ведь засранец! — Ты не в том положении, чтобы язвить, — предупреждая, рыкнул Лэнс, снова закипая от злости. — Я с удовольствием вмажу тебе ещё (ложь), если продолжишь в том же духе. Уставившись в пол, Кит не ответил. Снова. Лэнс устал от его грёбаного молчания. Выпрямившись, он глубоко вздохнул, успокаивая бушующие внутри ураганом чувства, и спросил, не надеясь на ответ: — Почему ты ничего не говоришь? Твоё тупое молчание раздражает и бесит. Или тебе нравится это: выводить меня из себя? — Нет. — Вопреки ожиданиям Лэнса ответил Кит. Он снова поднял на МакКлейна глаза, фокусируя туманный взгляд на его напряжённом лице. — Мне нравишься ты.

***

— Я так и знала! — Тихонько хлопнув в ладоши, шёпотом воскликнула Пидж. Она подглядывала за друзьями из коридора, немного высунувшись из-за угла, и теперь знала, что же ей не давало покоя в поведении Кита. Подумать только, но симпатия к человеку может толкнуть другого на невероятные поступки, как, например, Когане, который, чтобы скрыть свои чувства, сделал из имени Лэнса причину для издевательств над ним. За что отхватил люлей. Лэнса тоже можно понять, но всё же он был не прав, выбрав насилие вместо конструктивной беседы. Тем временем Лэнс на несколько минут вышел в астрал. «Мне нравишься ты» на повторе крутилось в голове, лишая способности адекватно мыслить. Короче, внезапное, неожиданное, резкое признание (?) Кита выбило его из равновесия. Он пропустил момент, когда в тренировочный зал ворвались Широ, Ханк и Коран — разнимать хулиганьё. Они, естественно, были шокированы, увидев сидящего на полу Кита, покалеченного и избитого, и, приведя Лэнса в чувство смачным подзатыльником (он уж не разобрал, чья это была рука), подняли пострадавшего и повели в общую гостиную. Там уже ждали Аллура и только-только подоспевшая Пидж, вооружённые аптечкой — для Кита — и новой порцией ругательств — для Лэнса. — Вы в своём уме? — Сокрушалась Аллура, промакивая губу Кита вымоченной в лекарстве ваткой. Кит держал мешки со льдом на скуле и возле пострадавшего глаза. — Ничего лучше, чем подраться, придумать не могли! Вам на миссиях травм мало, что ли? — Пострадал только Кит, — резонно заметил Коран, строго сканируя хмурого Лэнса. — Кстати, да, Лэнс, почему ты вообще накинулся на него? — Возмутилась Аллура, повернувшись к нему. — Я просто сдержал своё слово, — пробурчал он себе под нос. — Он издевался надо мной без причины, и я пообещал ударить его, если он не объяснит. — Как дети малые, — покачала головой принцесса. Закончив обрабатывать ранку на чужой губе, она обратилась к Киту: — Уверен, что не хочешь в криокапсулу? Глаз твой выглядит не очень. А голова больше не кружится, не болит? — Нет, спасибо. Всё в порядке. — Ладно, дело твоё. Если что-то понадобится, дай нам знать, мы с радостью поможем, — улыбнулась она. — А сейчас отдыхай. Тебя проводить в комнату? — Не нужно, я в порядке, правда, — уверил Кит, для убедительности поднявшись на ноги (медленно, но всё же без помощи). — Ладно-ладно. Тогда мы пошли. Как только вся команда, кроме Лэнса, скрылась из виду, Кит, скорчив болезненную гримасу, опустился обратно на диван. Несколько минут они просто сидели в тишине, а потом Лэнс настороженно спросил: — Тебе всё ещё плохо? — Нет, я в норме. — Врёшь ведь, — фыркнул МакКлейн, наблюдая за стараниями товарища сесть в удобную позу, чтобы переждать ураган в голове. Перед глазами у него явно всё плыло. — А что, Ланселот, волнуешься? — Усмехнулся Когане. — У тебя есть силы стебаться? В любом случае я знаю, почему ты делал это, так что можешь больше не стараться. Кит не ответил. Напряжённый, он смотрел на Лэнса в ожидании едкого комментария по поводу «Мне нравишься ты», потому что по сей момент МакКлейн и словом не обмолвился по этому поводу. Струны терпения у Кита были натянуты до предела, ещё немного — и лопнут, но как бы то ни было, он не собирался ничего отрицать, что бы Лэнс ни сказал и на какие три буквы ни послал бы его. Искать оправдания? Увольте. Его слова говорят сами за себя. Жалеть о сказанном? Ни за что. — Хочешь знать, почему я ничего не говорю? — Словно читая мысли спросил Лэнс. — Не думай, что я принял твоё признание так легко — просто я всё ещё в шоке и не могу нормально думать. Кит усмехнулся, откинулся на спинку дивана и закрыл глаза: карусель под названием «голова» всё никак не хотела останавливаться. До комнаты он, видимо, будет добираться ползком. Лэнс не врал, когда сказал, что всё ещё в шоке — он был настолько обескуражен, что даже не мог ругаться. С каждой новой мыслью о том, что Кит испытывает к нему чувства, он ощущал себя таким опустошённым и потерянным, что становилось себя жалко. Плюс, у него в голове всё не укладывалось: откуда и когда могли появиться чувства, если атмосфера между ними и так всегда напряжённая (даже когда они вроде бы нормально разговаривают, в воздухе всё равно чувствуется присутствие духа соперничества)? Сей факт заставлял Лэнса сомневаться в искренности чужих слов и искать подводные камни. Брр, всё, хватит! Ковыряться в этом дерьме он будет завтра, на свежую голову, а сейчас пора пойти отдохнуть: он ужасно вымотался за этот длинный, насыщенный событиями вечер. Встав с дивана, Лэнс кинул короткий взгляд на Кита — на его наливающиеся синяки и лопнувшую губу, — затолкал чувство вины куда поглубже и пошёл на выход из гостиной. Кит, услышав удаляющиеся шаги, распахнул глаза и слишком резко вскинул голову, за что «карусель» закрутилась в два раза быстрее. Он отчаянно застонал (Лэнс взволнованно остановился, повернувшись к нему) и закрыл глаза ладонью. — Лансе... Лэнс. — Тихо и вяло позвал Кит, устав играть в игру «кто кого» со своим организмом. — Прости, что был мудаком. На самом деле я называю тебя полным именем не потому, что хочу задеть или что-то в этом роде, а потому что оно мне нравится. Нравится, как звучит, как произносится. И, я думаю, оно тебе очень подходит. Лэнс удивлён, поражён, в недоумении — как хотите, — потому что Кит снова делает это: выбивает его из колеи! Это подло, но (не будем никого обманывать) очень приятно, даже если Кит использует этот грязный приём, чтобы снова подстебать его. — Не поможешь мне дойти до комнаты? — Спустя мгновение выдал Когане, заставив Лэнса беззлобно усмехнуться. — Как был мудаком, так и остался, — закатил он глаза, подходя к дивану и протягивая товарищу руку. — Красивыми словами подлизываешься. — Это правда! — Возмутился Кит, чувствуя себя ужасно слабым и беспомощным, когда Лэнс, закинув его руку себе на плечи и прижав к себе за талию для большей устойчивости, аккуратно повёл его в комнату. — Ага, заливай. — Думай, что хочешь, но я не вру. Ланселот, — добавил он, испуская злобное хихиканье. Не верит — тогда пускай мучается. — Красивое имя. — Я съезжу по твоему лицу снова, если не перестанешь, — пригрозил Лэнс, но уже без былой агрессии. — Лан-се-ло-от, — нараспев защебетал Кит. Лэнс тяжело вздохнул. — Твои родители знают толк в красивых именах. — Договоришься, Кит, — уже строже сказал Лэнс. — Что, тоже умеешь быть серьёзным? — Не представляешь, насколько.

The End