***
Был совсем обычный день. Попивая свой американо, Дженни шагала по одной из улиц Чикаго, подставляя лицо весеннему ветру. Настроение было отличным, как, в принципе, и всегда после очередного задания от босса. Шатенка работала киллером, но данная профессия никак не отражалась на её внутреннем состоянии; Ким было, грубо говоря, всё равно. Допив кофе и сев на лавочку, она бесцельно уставилась в пустоту, как это обычно бывало с ней по утрам. Возможно, это звучит странно, но… Дженни не могла не приходить в это место каждый божий день в 08:10 утра, ведь живой интерес всегда преодолевал грядущие заботы и дела. А то, за чем наблюдала сама Ким, было довольно интересным и в то же время примитивным зрелищем — дети. Это были всего лишь дети на детской площадке. Даже такая жёсткая натура проникалась тёплыми чувствами, наблюдая по утрам за детьми — это добавляло в жизнь хоть какой-то смысл. Дженни нравилось слышать их смех, полный восторга и наивности, подслушивать глупые разговоры и умиляться чужой беззащитностью. Возможно, она бы хотела себе одно такое маленькое чудо, но издержки профессии не позволяли подобной роскоши. Старая лавочка тихо скрипнула и прогнулась под чужим весом, что, собственно, и заставило Ким посмотреть налево. Рядом с ней уселась молодая девушка, да что там — совсем ещё девчушка. Она подставляла свой нос к солнцу, вдыхая весенний аромат, при этом всём успевая улыбаться. Дженни скептически оглядела незнакомку: кожанка чёрного цвета была расстёгнута, а из-под клетчатой юбки виднелся край сетчатых чулков. На губах, предположительно, школьницы была яркая свекольная помада, и всё это дополняли дичайшие стрелки, из-за которых она ещё больше смахивала на девушку лёгкого поведения. Дженни фыркнула. — Онни, мама скоро придёт? Тебе же надо в школу, — девочка лет пяти подбежала к школьнице, потеребив ту за рукав куртки. — Чеён, не переживай, твоя онни всё успеет. Иди, поиграй ещё немного в песочнице, — нежный, немного детский голос обратился к ребёнку, заставив Ким с новым интересом посмотреть на девчонку. — Аджумма, не присмотрите за моей сестрой, если моя мать не успеет прийти? — глаза цвета карамели вопросительно уставились на Дженни. Казалось бы, чего тут странного: всего-то попросить незнакомого человека приглянуть за ребёнком. Скорее уж, шатенку поразило обращение к своей персоне, ведь это по глупости брошенное «аджумма» заставило вспомнить о родине, о нелёгком детстве и сопутствующих с ним невзгодами. — Ах, извините, я просто вижу вас здесь каждое утро, поэтому подумала, что ваш ребёнок гуляет на площадке, — заправив пепельную прядь за ухо, смущённо прощебетала школьница. — Я присмотрю, — тихо выдала Ким, а девушка невольно сжала пальцами края юбки, утопая в омуте этого сладкого голоса. Кинув спешное «спасибо», она быстро закинула рюкзак на плечо, чтобы уже через секунду побежать в сторону школы.***
Учебный день прошёл хуже некуда: завуч отчитала её за внешний вид, математик поставил двойку, а подруга и вовсе назвала шлюхой. Лисе было обидно, что люди судят лишь по тому, как она выглядит, и им вовсе не интересно, что скрывается за этой пестротой. По правде говоря, ей было плевать на мнение старших, но Джису… Светловолосая искренне не понимала поступка лучшей подруги. Ей было больно слышать подобное от человека, которого она как-никак, но считала своей опорой и поддержкой. Манобан вовсе не думала, что она так легко скажет это, лишь бы не опорочить свою «репутацию» в глазах одноклассников. Возвращаться домой смысла не было. Только Чеён ждала свою старшую сестру, иногда плача по ночам, когда та снова не ночевала дома. Ребёнку было всего пять лет, но он уже всё понимал, как и очередное высказывание от матери в духе: «Я вырастила неблагодарную суку», оброненное в сторону Лисы. Достав из пачки сигарету, она поднесла зажигалку к губам. Иногда жизнь поворачивается к людям спиной, но никогда нельзя опускать руки, ведь тогда ты не сможешь в полной мере почувствовать вкус счастья. Дым небольшими клубами поднимался ввысь, тут же испаряясь, а подпорченные к семнадцати годам лёгкие Манобан уже давно не сопротивлялись очередной порции яда. Переведя взгляд куда-то подальше от этого нескончаемого потока людей, что спешили домой, дабы воссоединиться со своей семьёй, Лиса вспомнила одно замечательное место, где она тоже сможет, наконец, отдохнуть. Набрав номер знакомого бармена уже родного клуба, девушка с игривой улыбкой на лице направилась в сторону метро.***
Босс конкретно подпортил нервы Ким, ведь убийство какого-то мафиозного клана казалось для него сущим пустяком, однако шатенка была вовсе не согласна с его дилетантской точкой зрения. Он правда думал, что если будет раздавать приказы направо и налево, то его личность станет казаться для подчинённых сильной, угрожающей и властной? Нет. Без всех этих «мелких птиц» он бы не зарабатывал сейчас миллионы, купаясь в деньгах и ни в чём себе не отказывая. Он был бы обычным директором сахарного завода, как и должно было быть, не встреться он однажды с нужными людьми. И вот теперь этот хрыч управлял тем, что могло только снится каждому из его работников. В чём, собственно, его проблема? Люди не ценят то, что имеют, и когда фортуна всё же оборачивается к ним счастливой стороной, они переоценивают не только свои возможности, но и возможности окружающих. Раздражённо стукнув стаканом с виски по деревянному барному столу, Ким начала приглядываться к девушкам в клубе: все были либо чересчур распутны, либо настолько невинны, что хотелось блевать. — Джонни, повтори, — кивнув бармену, подставила свой стакан шатенка. Женщина чувствовала себя настолько злой, что идея расстрелять всех мафиози этого района казалась ей не такой уж и плохой. — Плохой день? — бармен лукаво улыбнулся, попутно помахав рукой кому-то вдалеке и оставляя бутылку двадцатилетнего виски возле Джен. — Так и хочется устроить сцену из дешёвого триллера с кровопролитием и кишками на стенке в конце, — хмыкнула Ким, залпом вливая в себя тёмную жидкость. — Мартини, — послышался рядом звонкий голосок. — Лимарио, сколько можно напиваться? С твоим образом жизни дай бог до тридцати дожить, — шутливо обратился к девушке бармен, от чего Ким, не глядя в их сторону, улыбнулась. Тридцать. Считайте, что порог жизни пройден, но некая дыра в её душе до сих пор осталась незаполненной, время от времени изливаясь кровью. — Ёнхо, не так сильно старайся, все же знают, что шутить не твой конёк. И тут Дженни всё же решила посмотреть на обладателя этого голоса, ведь что-то неуловимо знакомое проскользнуло в его звучании. — Ты… — тихо выдохнула Ким, блуждая глазами по профилю светловолосой. Она вспомнила школьницу с детской площадки и начала незаметно за ней наблюдать. Всё же, интерес всегда переполнял её, когда дело доходило до убийств и симпатичных девушек. Когда девушка упорхнула на танцпол, лисий взгляд впился в бедного Джонни. — Да? Я вижу, тебя заинтересовало, — фирменная ухмылочка проплыла на лице парня, сопровождаясь горящими глазами. — Не фамильярничай. Кто она? — указывая в сторону девушки, поставила стакан на место Дженни. — Лалиса Манобан. А что? — Расскажи о ней. — Семнадцать лет, презираема сверстниками и ненавистна собственной матери. Очень любит свою младшую сестру и часто наведывается ко мне, в принципе, как и ты, — протирая стакан, делился информацией бармен. — На личном фронте чисто, предпочитает девушек, — подмигнул тот. — Этого я у тебя не спрашивала, извращенец, — устремив заинтересованный взгляд на Манобан, произнесла женщина. 16 shots — Stefflon Don Плавные движения Лисы притягивали всё больше взглядов: её бёдра выделывали заманчивые восьмёрки, а руки пускались изучать собственное тело. Музыка будто вплеталась ей под кожу, полностью овладевая разумом. Девушка была где-то далеко и, казалось, не только головой. Пепельноволосая словно не из сего мира: такая совершенная, без изъянов и недочётов. Дженни определённо хотелось узнать её поближе, оторваться от земли и именно с ней. Она танцевала так соблазнительно, что у Ким постепенно завязался тугой узел в животе, руки затряслись, а в горле пересохло. Ноги сами понесли её на танцпол, хоть она и не была сторонницей подобного веселья. Сильное и в то же время хрупкое тело шатенки пристроилось позади Манобан, соединяясь с ней в едином танце. Жилистые руки опустились на талию светловолосой, прижимая девушку ещё ближе. Из-за каблуков, что носила Ким, она немного выигрывала в росте, но это было временным преимуществом. Шатенка решила не медлить, ведь так или иначе, но она всегда получала то, что хотела. Сегодня Лиса — её новая цель. — Кто ты? — школьница провернулась в руках незнакомки, смотря ей в глаза. — Аджумма? — это глупое «аджумма» так комично слетело с губ Манобан, что шатенка не смогла не сверкнуть своей фирменной улыбкой. — Почему сразу «аджумма»? Разве я похожа на старуху? — женщина покрепче сжала руки на талии Лисы. — Нет, не похожа, — зачаровано вглядывалась в зрачки старшей пепельноволосая. Песни сменялись одна за другой, а хищный взгляд Дженни и заинтригованный — Лисы, так и оставался в центре зала их излюбленного клуба на двоих. Lionh — Blue pt.1 Комната, куда вела женщина Лису, так и кричала о том, что здесь обитал человек, который не любил шутить, как и то, что нахождение Лисы в доме Дженни — далеко не шутка. Оставляя на кровати, устеленной винного цвета одеялом, школьницу, шатенка куда-то ушла, но спустя минуту её каблуки вновь разрезали, словно лезвием, эту тяжёлую для слуха Манобан тишину. В руках Дженни — атласная лента, а на губах — загадочная улыбка. — Доверься мне, — завязав на глазах ткань покрепче, Ким отошла в сторону. А затем Манобан почувствовала следующее: острый ноготь, прочерчивший линию по её шее, и рука, укладывающая её спиной на шёлк. Освободив девушку от кожанки и футболки, Дженни привязала её запястья к изголовью кровати. Ноготь продолжил свой путь, очерчивая контур ключиц, а потом сменился чем-то другим: холодным, немного острым и пахнущим железом. Этот неизвестный для Лисы предмет проходился по тем же местам, что и ноготь, заставляя её дрожать от холода металла. Манобан поняла, что это были ножницы, когда острое орудие разрезало лямки её лифа, обнажая грудь. Холодный воздух пробежался по всему телу, вырывая из недр её сознания стон, когда металлическое изделие приложилось к соскам. Стянув со школьницы юбку, Дженни немного полюбовалась её совершенным молодым телом, а затем разрезала последний элемент одежды, оставляя Манобан лежать в сетчатых чулках и повязке. Это смотрелось настолько горячо и маняще, что у женщины перехватило дыхание, а собственные соски неприятно тёрлись о кружевной материал. Решив всё же снять нижнее бельё, она снова надела свой латексный костюм, наслаждаясь своей непревзойдённостью, и предвещая, что малышка Манобан мгновенно намокнет от такой «аджуммы». Разведя ноги девушки в стороны, Дженни ухмыльнулась беспомощности Лисы, которая так отчаянно металась по кровати, следуя инстинктам и совсем не имея возможности предугадать, что же ждёт её дальше. Подаваясь вперёд, шатенка легла на обнажённое тело младшей, дабы та смогла прочувствовать всё, что находилось под костюмом. Действия старшей уничтожили остатки здравого смысла у молодого разума, ведь кожаный материал так замечательно ощущался нагим телом, от чего ей уже не терпелось быть взятой этой неподдающейся каким-либо объяснениям особой. — Детка, чего ты желаешь? — кусая мочку уха, шепча, произнесла шатенка. — Твои пальцы, — с надрывом ответила светловолосая. Ким нравились слова, вылетающие из этого грязного ротика, поэтому она впервые нарушила свои же правила, начиная посасывать нижнюю губу Манобан. Обветренные покусанные губы смешались со сладкими и дорогими, создавая неделимый союз. Язык старшей переплёлся с языком пепельноволосой, от чего застонала уже Дженни. Что-то переклинило в её голове, и теперь она хотела чего-то большего, нежели просто доставить удовольствие Лисе. Она хотела, чтобы Лиса доставила удовольствие ей. Развязав руки и рывком сорвав повязку на глазах, она начала выцелововать бледную шею, оставляя красные отметины на нежной коже. — Трахни меня, детка, — кусая губы Лисы, стонала от трения сосков о соски Дженни. — Всё, что пожелаешь, онни, — Лиса за секунду оказалась сверху, стягивая с неё костюм. — Боже, я и не думала, что у тебя такое тело! — восхищалась Манобан, прокручивая в руках покрасневшие соски шатенки. Стоны удовольствия срывались один за другим, наполняя дом киллера запахом похоти, страсти и разврата. Она безусловно хотела быть подчинённой Лалисе, вся, без остатка. Пальцы младшей быстро нащупали клитор женщины, начиная нажимать на него, после чего нежно поглаживать. Такой контраст ощущений выводил Дженни из себя, от чего она, чуть ли не хныча, начала умолять девушку о большем. Первый палец вошёл свободно, а зубы вонзились в ключицу, выбивая все сомнения по поводу краха своих же принципов в голове Ким. Второй палец пошёл уже туже, что несомненно порадовало школьницу; ей нравилось, насколько тесно могло быть в этой женщине. Рука непроизвольно потянулась к волосам Дженни, моментально срывая с них резинку. Манобан больше нравилось так. Разгорячённое тело шатенки истекало потом, а она сама мучительным томлением, ведь дойти до разрядки хотелось неимоверно. С третьим пальцем, Манобан уже грубо втрахивала женщину в её же кровать, попутно шепча такие непристойности, которые заставляли Ким глубже насаживаться на длинные пальцы девицы. Ещё пару грубых толчков, и мышцы начали сокращаться, от чего измотанная Дженни устало выдохнула в пропитанные сладким потом подушки. — Как ты хочешь? — она подняла затуманенный взгляд на Лису, в котором читалось желание доставить удовольствие своей новой знакомой в ответ. — Я кончила ровно тогда, когда увидела тебя без этого резинового мусора, — хихикнула школьница, натыкаясь взглядом на смятый чёрный костюм.***
Сидеть вот так на лавочке в 8:10 утра было привычкой Дженни Ким, и как бы она не хотела что-то изменить — ничего не получалось. Ей нравилось жить в Чикаго, ведь этот город был наполнен чем-то особенным, а люди казались не такими, как все. Но босс приказал ей отправиться на полгода в Париж, поэтому наслаждаться таким заезженным зрелищем, что и всегда, ей придётся уже в другом месте. А жаль.