Небо иллюзий

День до Нового года я помнил как вчера, хотя прошло уже чуть больше пяти лет. С утра я скрафтил шар для точки и мысленно витал в облаках, представляя бурную реакцию Танрисса на внезапный подарок, ожидающий своего часа в клановом банке. Группа на ежедневку набиралась с трудом. Весь мир фармил, как сумасшедший, благодаря безымянных демиургов и владыку Пань Гу за щедрые рейты. Трион нам с магом был традиционно должен кучу заходов в Нирвану по накопленным за пол года ключам, поэтому тусил в группе на законных рыбьих правах и миролюбиво огрызался на незлые шутки. Для похода на Чернокрыла не хватало еще пятерых, я с готовностью согласился бы на любых инвалидов, и постучавшую Этель принял без лишних вопросов. Она тут же начала возмущаться наличием в пати ненавистного убийцы, напомнила про Устав клана и потребовала его выгнать. Трион только пожал плечами, философски ожидая, когда его исключат. Для него подобные ситуации не были редкостью. Танрисс в плохом настроении тоже радел за правила, но обычно уходил и собирал сам новую группу, когда его что-то не устраивало. Именно это он и посоветовал сделать обнаглевшей мистке. Я его поддержал: найти жену проще и дешевле, чем нормального убийцу по адекватной цене в новогодние рейты. Этель ожидаемо оскорбилась и ушла, чем сэкономила всем нервы. На ежедневку мы прекрасно сходили и без нее, а ближе к полуночи Танрисс купил последнюю стелу и позвал меня к котлу Бога Войны. Я отправился сразу в центр города Драконов на тарелку, где и находилась крафтовая печь. Плоскую платформу — отсюда и пошло название «тарелка» — поддерживали высоко в небе четыре каменных змея, из пасти которых падали потоки воды, попасть сюда можно было только на полете. Я высматривал мага на его Чжу Лиане, но не замечал ничего похожего на огромный красно-голубой парящий меч. Путь до кланового банка занимал минут десять, и, когда это время истекло, я немного забеспокоился. На сообщения он внезапно прекратил отвечать, как будто отхватил наказание от системы за неосторожное нецензурное слово. Прождав еще немного, я отправился на поиски. Стоило мне покинуть тарелку, как в мировом чате вспыхнули алые строки: «Мирт, поздравляем с изготовлением Кроваво-красного солнца заката! Пусть этот острый как бритва чакрам, наделенный непреодолимой силой первозданной природы, верой и правдой служит тебе во всех будущих сражениях!» Мир взорвался поздравлениями, как и личный, и клановый чат. А я чуть впервые позорно не свалился в декоративное озеро, потеряв контроль над родными крыльями. Списал все на дебильную шутку Танрисса — взбалмошный маг вытворял и не такое — и снова попытался его дозваться. На этот раз маг ответил, и я поспешил к его кабинету. В принципе, провернуть подобное было проще, чем прибить росянку. Тысячи лет назад, до Катастрофы, когда все расы жили в Изначальном Мире, существовал другой язык. Но Изначальный Мир исчез в первозданном Хаосе, а все живое спаслось на Небесной земле, которую позже стали называть Идеальным миром. В плату за спасение бессмертные обязались защищать местных жителей от Бездушных, всячески помогать и оберегать. Но жизнь простых смертных была слишком коротка, чтобы выучить изначальный язык, поэтому со временем все стали общаться на небесном. Исторические записи бережно сохранили древние, и с мертвым языком все желающие могли ознакомиться в центральной библиотеке города Единства. Система не позволяла создавать одинаковые имена, но не запрещала сочетать буквы из разных языков, даже если они выглядели идентично. Чем обычно и пользовались мошенники. Или друзья с идиотским чувством юмора. Маг разлегся на романском столе из ореха, закинул ногу на ногу и насвистывал веселенький мотив. Я оценил, как он беззаботно болтает оранжевым высоким ботинком в такт, и у меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. — Где мой сюрприз? — все так же радостно пропел он и вперился желтыми глазами в мое лицо. Он смотрел на меня, а я — на него. Горло сдавило спазмом, я не мог заставить себя озвучить ужасную догадку. Ведь тот Танрисс, которого я знал почти все свое существование, никогда не умел притворяться и врать. Да, он тупо шутил, издевался над всеми, часто обижался, без причины бесился и обладал миллионом отрицательных качеств, но всегда был предельно честен. Наблюдая его искреннюю реакцию, живую радость и неподдельное предвкушение, я не выдержал и отвел взгляд. Впервые испугался спросить то, что вертелось на языке. Танрисс сел и нетерпеливо постучал пальцами по столу. — Если ты думаешь, что это смешно, то ты ошибаешься, — наконец-то собрался я с мыслями. — О чем ты? — в его голосе царило недоумение, а улыбка постепенно таяла на губах. Он не понимал. Не понимал, почему я не ответил. Почему я внезапно развернулся и вышел из кабинета. Он догнал меня в коридоре и обеспокоенно спросил, что случилось и куда я направляюсь. Он все спрашивал и спрашивал, пока мы не пришли в потайную комнату около сокровищницы. Тогда он замолчал. А я трясущимися руками набирал сложную комбинацию букв и цифр. Уже знал, что там увижу. Точнее, чего там не будет — стел, Горящего шара дракона и клановых денег. В тот момент я наивно думал, что ничего хуже уже не испытаю. Но следующий вопрос Танрисса показал, насколько я ошибался. — А деньги ты зачем все забрал? Новый пароль от кланового банка знали только он и я. Возможно, если бы я тогда не сбежал руной переноса и спокойно все объяснил, то он бы поверил мне. Если бы мы поговорили… если бы… Я помчался к Банкиру, отчаянно надеясь, что утром перепутал и положил шар к себе в банк. Просто об этом забыл. Я же мог об этом забыть? Не мог. Этель я заметил около ткачихи Сян Фанэр, дом которой располагался по пути от телепорта до банкира. Супруга что-то увлеченно рассматривала в системном окне и хмурила тонкие бровки. Не знаю, чем меня насторожило привычное зрелище — для стиля она часто использовала рендомную краску и верила, что именно у этой ткачихи выше шанс на удачный цвет. Не задумываясь о своих действиях, я запросил информацию и застыл, не веря собственным глазам. Совершенно не ожидал так быстро найти Кроваво-красное солнце заката с точкой плюс двенадцать и издевательской надписью: «Люблю мужа». С сердечком. На деревянных ногах я медленно подошел к ней и встал за спиной. Она обернулась, посмотрела на меня кристально-честными глазами, улыбнулась своей обычной невинной улыбкой и нежно прошептала: — Тебе никто не поверит. Я не ответил. Открыл системное окно с информацией о клане, снял ее с должности и выгнал, смотря прямо в бесстыжие фиолетовые глаза. А затем молча развернулся и направился к Свахе. Разводиться. Правильно ли я тогда поступил? Честно говоря, и сейчас в этом не уверен. Но что я мог сделать? Я понимал, что абсолютно бессилен и от меня ничего не зависит. Но все равно, как дипломат, я должен был попытаться, подобрать слова, пообещать что-нибудь, что угодно, лишь бы она все вернула. В то же время я прекрасно осознавал цену украденного и то, что она скорее сменит имя, внешность и даже пол, чем отдаст целое состояние. Этель оказалась права. Не смотря на то, что я всех избегал, Танрисс выловил меня на следующий день. Если бы я хотел спрятаться, то заперся бы в доме и запретил доступ. А так я сидел рядом с высохшим деревом над входом в Зал Перерождения, наблюдал за снующим туда-обратно народом и ждал неизбежного, изредка просматривая сообщения. Мага я видел и не один раз, он ходил по вытоптанной тропинке и смотрел по сторонам, но не догадывался поднять голову. В клане безмятежно готовились к Новому году, Диллан добродушно спрашивал, куда я делся, Трион пару раз звал в мир на оставшиеся заходы по ключам. Мигало оповещение о куче непрочитанных писем. Танрисс молчал. У меня было достаточно времени на раздумья. Слишком удачно сложился пазл, тщательно выстраиваемый Этель. Да, с самого начала она не планировала ничего масштабного, просто тихо таскала из кланового банка. Логично, ведь постоянная кормушка выгоднее разовой прибыли. И отследить подобное трудно, даже если высчитывать все до монетки. Мы составляли отчеты, я сам их проверял. Этель поняла, что ее маленькая шалость прокатывает и начала прощупывать пределы моей невнимательности, подкидывая мне же вполне узнаваемые вещи из кланового банка. Я не заметил — заметил Танрисс. Но маг не сказал и слова против, он ведь мне доверял. Обнаружил я это, только когда поднял все отчеты за последний год, тщательно все сравнил и обратил внимание на повторно вносимые им вещи. Самое грустное, что сменой пароля я все усугубил. Этель прекратила мелочиться. Если бы я ее выгнал… Не выгнал. Я понятия не имел, откуда она узнала новый пароль. Я не говорил. Танрисс — тем более. Как я мог оправдаться? Я сам себе не верил. Оставалось только смотреть на метания Танрисса, на веселье в клановом чате, предновогодние поздравления и понимать, что клан, который мы строили с нуля несколько лет, доживает свой последний день. Пань Гу забери оружие и точку! Пропали деньги. Слишком значительная сумма, чтобы возместить ее своими силами. Я мог продать все, что у меня есть, и этого все равно бы не хватило. Объяснять клану было нельзя. Как только станет известно произошедшее, народ разбежится. Первый день месяца — день выплат за заслуги и общий фарм — неумолимо приближался вместе с Новым годом. И не стоило забывать об Этель, которая обязательно расскажет многочисленным друзьям и знакомым свою версию событий. Танрисс, наконец, обнаружил меня, взлетел на двуцветном мече и завис напротив. Солнце светило ему в спину и мешало рассмотреть его выражения лица. Зато я прекрасно слышал убитый голос. — Я хочу услышать от тебя хоть какую-то причину, почему ты так поступил, — маг почти умолял, а у меня разбивалось сердце. — Если ты так хотел этот дурацкий чакрам, то мог просто сказать! Мне для тебя ничего не жалко, — он упал с полета и остался стоять на коленях. — Почему, Мирт? Тебе надоел клан? Или я? Пожалуйста, ответь честно… Я ответил. Честно, как он и просил. Я видел боль и разочарование в его золотых глазах, мигом потускневший живой блеск, и это было в тысячу раз ужаснее, чем опустевший клановый банк. Танрисс медленно поднялся с колен, прошептал: «За что ты так со мной?» и снял меня с должности маршала. А затем передал мастера Диллану и сам покинул клан. Он запрыгнул на меч, а я остался, подавленный осознанием собственной беспомощности. Танрисс улетел не сразу. Давал мне последний шанс, что было совсем не в его характере. Как будто маг предпочитал сломать себя и переступить через укоренившиеся принципы, лишь бы сохранить нашу дружбу. Я не мог соврать и признать несуществующую вину — не в тот момент, когда он нуждался в искренности. Я не стал повторять правду — он в нее не верил. Я молчал, и ощущал, как это молчание камнем придавливает нас обоих. Оставшись в одиночестве под деревом с высохшими листьями, я наблюдал, как слабый порыв ветра срывает их и скидывает с обрыва в спокойную воду. Темные листья недолго кружили, пропитываясь тяжелой влагой, и неизбежно шли ко дну. Я чувствовал себя листом. Триона я не заметил, слишком погруженный в свои унылые мысли. Наглый убийца с вечно красным именем впервые на моей памяти неловко переминался с ноги на ногу и старался подобрать слова. — Я не хотел подслушивать. Только спросить о ключах. Я спрятал лицо в руках. Хотелось на него накричать, сорвать голос, но выплеснуть душившую боль и бессилие. Или схватиться за холодные пальцы, как за тоненькую тростинку — призрачный шанс на то, чтобы не захлебнуться отчаянием. — Ты сказал, что у вас проблемы с деньгами? Это поможет? — он выкинул чек на десять миллионов. Сначала я принял его действие за жестокую издевку. Это сумма в масштабах клана являлась жалкой песчинкой в пустыне Поля костей. В другое время я бы рассмеялся в чешуйчатое лицо, но в тот момент я презирал и себя, и свою нелепую гордость. Чеков оказалось несколько, и это окончательно меня добило. Все еще слишком мало, чтобы что-то действительно изменить, но достаточно, чтобы я взял себя в руки. Подумал, что если не сдамся и постараюсь все исправить, то Танрисс мне поверит. Триона я поблагодарил, но объяснил, что это поможет, как сфера трупу. Я не ожидал многого. Убийца редко задерживался в кланах, предпочитая путь одиночки, и не мог вообразить глубину той западни, в которой мы оказались. Его сто миллионов — это одна битва за территорию больше пятнадцати минут. Или зарплата офицеров по набору за этот месяц. Или оплата системы голосовых сообщений для основного клана и одной из академок. А ведь академок было три. И еще оставались ставки на территории, Колоды карт с Дракона Садэмана за два месяца, которые распределялись по заслугам, оплата кланового бота… Даже идиотский конкурс Этель на новую эмблему нуждался в денежном призе. Еще вчера это множество мелочей казалось незначительным при нашем бюджете. Само собой, что-то могло подождать, но большую часть требовалось оплатить завтра. — Идем по ключам, — просто ответил Трион. Если бы не он, я бы тогда не справился. Мы бегали в Нирвану, пока не закончились все ключи, затем отправились в город Боевых Песен. Незаметно наступил Новый Год, потерявшись среди безумного фарма. Боссы умирали один за другим, оставляя после себя горы лута, а мы уже неслись к следующему, экономя каждую минуту. Хорошего мало — все пришлось продать по дешевке. Трион отдал свою долю, чему я, честно говоря, до сих пор удивлялся, и это позволило отложить роспуск клана на один день. Несколько раз отправлял Танриссу сообщения, все как в пустоту. Я решил переждать и дать ему успокоиться. Труднее всего мне далось возвращение на клановую базу. Неизбежный разговор с офицерским составом нависал топором Кровавого Упыря над моей шеей. Проще было обсудить сложившуюся ситуацию с Дилланом с глазу на глаз. Но новоиспеченный мастер не согласился и притащил еще Джину и Вирлвинда. Я ждал проклятий в свой адрес, упреков и невыполнимых требований. И явно не готов был услышать, что Танрисс, как последняя тварь, свалил в закат с клановой казной. Он сам признался после ухода. Я слушал этот бред, и голова шла кругом. Радовало только одно: в клане об этом не знал никто, кроме нас четверых. Если бы казна была у меня, то решение мага выглядело бы оправданным. Он не был глупым и прекрасно просчитал последствия. Таким образом, он снял с меня все подозрения. Диллан бы точно проникся и передал мастера, я мог бы спокойно зажать любую сумму, сохранив при этом клан. Меня бы еще и превозносили, как героя — не отдал кидале оружие Бога Войны. Танрисса устраивало подобное развитие событий, он помнил вопли о том, что не достоин должности. Он всегда уходил из группы, когда считал себя лишним или ему что-то не нравилось. И сейчас он готов был оставить клан, которому не нужен. Оставалось одно но: клановый банк опустошила Этель. Своим жертвенным поступком Танрисс не только снова продемонстрировал недоверие. Он скинул все последствия на меня. Не то чтобы я этого не заслуживал… Я разозлился, оглушенный внезапной новостью, чем окончательно уничтожил витавшую надежду. Да, Диллан до последнего наивно верил, что маг на самом деле глупо пошутил и обязательно вернется не сегодня, так завтра. Наверное, в тот день мягкосердечный кот растерял половину своей доброты. Спорили мы долго. Мне пытались вручить должность мастера или хотя бы маршала, я же уперся: только если вернется Танрисс. Для остальных это звучало отчаянным бредом, мне было плевать. Я ушел в свои переживания. Диллан психанул и предложил роспуск, Вирлвинд его поддержал, и оба тут же отхватили от Джины. Пухлая жрица в пышном розовом платье Золушки в тот момент не уступала Духу вдовы с девятью детьми. Клан она любила как родное чадо, искренне вкладывала в него душу и не могла допустить, чтобы три идиота все окончательно похерили. Но, как бы нас не стыдили, главным препятствием являлись деньги. Я уже отдал все, что мог, о чем и сообщил. — Дожили, — Вирлвинд прикрыл синие глаза и потер переносицу, — нам помогла инвизная крыса. Вот уж не думал, что он способен на что-нибудь, кроме вспышки и тупых ударов. — Я тоже считаю его редкостным уродом, но он хоть что-то сделал, в отличие от тебя, — огрызнулась Джина. — Говоришь, еще и возврата не требует? Точно на двадцать четвертой головой ударился. Конечно, призрак оскорбился подобным сравнением, метко попавшим в цель. Хотя он присоединился к Катаклизму больше года назад, успел прижиться на должности майора и явно наслаждался руководством группой атаки на гвг, но вкладываться в клан особо не собирался. Вирлвинд не любил авантюры и презирал благотворительность. — Я могу вложиться, — сквозь зубы процедил он и поморщился, как будто уже жалел о своем решении. — Но с несколькими условиями. Вирлвинд держал несколько торговых котов на западе города Драконов и в Истоках. Если все распродать и прибавить накопления, то мы получали шанс выкарабкаться. Условия казались мелочью: назначить его казначеем, никогда больше не проводить тупых конкурсов и не отдавать Триону ни единой монетки. Последнее для призрака было делом принципа. — Я буду следить за тобой, — Джина демонстративно погладила магический меч и многообещающе улыбнулась. — Подробный отчет мне на стол каждую неделю. От всех, — добавила весомо. — Не вопрос, — Вирлвинд поправил сапфировую маску и одобрительно кивнул. Следующие дни мы бегали как заведенные. Беззаботная активность днем сменялась монотонным ночным фармом. Поддерживать вид, что все нормально, удавалось с трудом, но нельзя было терять лицо. Слухи все же распространились, как пожар, и весь Идеальный мир с затаенным дыханием ждал нашего распада. Стервятники. В клане сначала тоже беспокоились, особенно после ухода Этель и Танрисса, но теперь посмеивались. Я завидовал их счастливому наведению. Маг, к моему облегчению, начал отвечать, иногда нехотя и односложно, иногда матом. Но я все равно считал это хорошим знаком, его прошлое молчание меня убивало. Все же мы столько лет знали друг друга. Я не рассказывал ему, как выматывался и насколько тяжело мне давался этот бесконечный марафон. Никогда не любил жаловаться, да и Танрисс ничем помочь не мог. Каждое утро приходилось нацеплять доброжелательную улыбку, здороваться с кланом, спрашивать, как дела, и интересоваться, нужна ли кому помощь… Лишь бы никто ничего не понял. В четверг мы, как обычно, сделали ставку на территорию, твинканулись, насколько хватило денег, чем окончательно убедили всех в ложности слухов. Я почти падал от усталости — сказывались пять дней без сна — и слипающимися глазами перечитывал сообщение Танрисса. Маг наконец-то успокоился, начал думать восемью сотнями интеллекта и прекратил выплескивать огненные эмоции. До него дошло, что злополучный чакрам — слишком приметное оружие. Не важно, показал бы я его сейчас или через год, он в любом случае привлек бы внимание. И продать его незаметно очень проблемно — цена кусалась, а все, кто могли подобное себе позволить, знали друг друга в лицо. Мне не было смысла отрицать, что оружие Бога Войны у меня, ведь использовать или тайно избавиться от него не получилось бы. Да и скрывать его было незачем. Если бы я сейчас заявил клану, что мы собирали его мне, а Танрисс обиделся и из-за этого ушел, никто бы не удивился. Я ликовал, но в душе затаилась обида: я хотел поддержки. Я хотел, чтобы он верил мне так же, как ему верил я. А потом случилась катастрофа, и мои старания разлетелись перьями после критического удара. Одно письмо — и такое хрупкое возрождающееся доверие осыпалось прахом. Трион прислал мне Кроваво-красное солнце заката, которое неведомым чудом выбил с Этель. То самое, с точкой плюс двенадцать и бесящей надписью «Спасибо мужу <3». Лучше бы оставил его себе, выкинул или отправил Диллану! Кому угодно, только не мне. Я не мог не сказать Танриссу. Не мог. И сам расписался в своем предательстве.