Действие первое
Андраши поспешно закрыл за собой дверь и, умело преодолев все преграды в виде разбросанных по комнате бутылок, опустился на угол дивана. Рудольф лежал, по подбородок укрывшись старым клетчатым пледом. — Ты опять напился. — грустно констатировал Дьюла. Рудольф повернул на него голову и вздохнул. Он не был настолько пьян, чтобы не суметь связать нескольких слов, но достаточно, чтобы бесцеремонно проигнорировать гостя, которого сам полчаса назад умолял приехать как можно скорее. Андраши внимательно его оглядел. По скуле бесформенным лилово-желтым пятном разлился синяк. — Эдуард снова ударил тебя? Рудольф пробормотал что-то невнятное, попытавшись прикрыть щеку краем покрывала. — Он ударил тебя?! Ответь мне! — мужчина резко дернул плед вниз, от чего Рудольф как-то по-детски дернулся и сжался. Андраши смягчил тон, — Извини. Просто расскажи мне, что произошло. — Мы поссорились. — он сел, неловко путаясь в просторах шерстяной ткани. — Это я понял. Можно конкретнее? Что на этот раз? — Да ничего особенного… Все как всегда. Я ведь все делаю не так! Не так, как он хочет. — Рудольф опустил взгляд, стараясь не смотреть в лицо собеседнику, — Вот, то кровать не так застелил, то чашки не туда поставил, то бумаги его перепутал… А я ведь их даже не трогал! И вечно его эта фраза «конечно, вы же принц, вам же все дозволено!» А потом «только это мой дом, здесь вы будете делать то, что я скажу!» Ну и по стандартному сценарию… — Он тебя ударил из-за бумаг?! — Да… ну и не только из-за них. Из-за чашек тоже. Я все время ставлю их не на ту полку. — Сволочь. Какой же он… — Но его ведь можно понять, да? Я ведь все всегда путаю! — Боже, Рудольф! Ты пытаешься его оправдать? — Дьюла сжал его лицо в ладонях, — Ты слышишь себя? Он ударил тебя из-за чашек! Он выгнал тебя из квартиры! — Нет, я сам ушел. Когда он не видел. Он потом звонил, кричал на меня… — Господи… — Андраши раздраженно покачал головой, — Надеюсь, на этот раз тебе хватит ума не возвращаться? Рудольф вытащил руки из одеяльного кокона и немного отстранился. — Нет! Просто должно пройти время. Эдуард успокоится и все будет хорошо! — Хорошо? Да когда у вас было… — мужчина перевел взгляд на запястья друга. Свежие пунцовые царапины шли от ладоней вверх, скрываясь за закатанными рукавами домашней рубашки, — Серьезно? Ты вновь принялся за старое? Рудольф болезненно закашлялся и прижал руки к груди, — Не обращай внимания. Это мелочи. — Мелочи? Ты снова пытаешься резать вены и называешь это мелочью? — Андраши выглядел сердитым. — Ты злишься? Почему? — Да потому что мы это уже проходили! Ты помнишь, чем это чуть было не закончилось в прошлый раз? И кто это решал? Твой дорогой Тааффе? Нет, Рудольф! Ему было плевать! Плевать на тебя, когда ты валялся на полу в ванной, весь в собственной крови! — Не говори так! — огрызнулся он, — Я не просил мне помогать. Ты сам пришел! — Ах вот оно что… То есть Эдуард у нас хороший, а я, примчавшийся тебе помочь, — нет? — Дьюла разочарованно отвернулся. — Нет… Прости, я не хотел этого говорить. — Рудольф провел ладонью по его спине. Рубашка была все еще немного влажной после быстрого бега. Да, Андраши бежал к нему. Только потому, что он снова позвал. Рудольфу стало стыдно. Он прекрасно знал, что Дьюла был влюблен в него фактически с детских лет. А также и то, что никогда не ответит ему взаимностью. — Эй, ну не обижайся. Ты мой самый верный друг! — Он уткнулся лбом в шею мужчины, от чего тот неловко дернулся и замер. — Давай сюда свои запястья. — вздохнул Андраши, доставая из сумки свежую упаковку пластырей, — Вот будто предвидел! И захватил из дома. — Они же детские! — усмехнулся Рудольф, рассматривая отвратительно зеленого жирафа, стянувшего его расцарапанную кожу. — Ничего, переживешь. — весело улыбнулся Дьюла, приклеивая желтую обезьяну и оставляя поцелуй на основании ладони принца, — Чтобы быстрее заживало. — проговорил он, заливаясь краской.Действие второе
Рудольф немного замялся на пороге квартиры Эдуарда. Дьюла назвал его дураком и не хотел отпускать. Да, возможно, он был прав. Возможно, Рудольф — дурак… Он позвонил. За дверью послышались торопливые шаги и звук открывающегося замка. — Вернулись? — Угу. — Рудольф незадачливо оглядывал свои ботинки, — Можно? — Ну, проходите, чего уж вам тут стоять? — Тааффе пропустил его внутрь. Он зашел, вдыхая давно привычный запах жженого кофе и одеколона. Все было по-прежнему. Даже его книги стопкой продолжали лежать на комоде. Тааффе их не тронул. Значит, ждал его. Значит, хотел, чтобы он вернулся. Значит, любит… Принц улыбнулся собственным мыслям. Эдуард стоял сзади, скрестив руки на груди, — Я ждал, когда вы образумитесь. — с усмешкой проговорил он, — Это заняло весьма много времени! — Извините. Дьюла не хотел меня отпускать. Он очень заботливый. — Ах да, Андраши… Много гадостей он вам про меня говорил? Рудольф на секунду задумался, — Да нет, не то чтобы… Так, всего парочку. Но это потому что он очень волновался! — Я тоже волновался. — было не совсем ясно, съязвил ли Тааффе или сказал правду. — Серьезно? — Рудольф наклонил голову. — Серьезно. Рудольф густо покраснел, — Я не буду больше так делать. — Я надеюсь! — Эдуард развел руки, приглашая его подойти ближе. Принцу приглашение не требовалось. Он сжал Тааффе в объятиях, утыкаясь носом в его шею. — Я так скучал по вам! Эдуард аккуратно похлопал его по плечу, — Я тоже скучал. Я рад, что вы вернулись…Действие третье
Дверь была открыта с таким шумом, что Рудольф отбросил книгу и вскочил с винтажного серого кресла, в котором около часа назад он устроился с чашкой крепкого кофе и новым справочником про птиц. В проеме стоял Тааффе. На его лице отразился целый спектр эмоций, включающих гнев, презрение и решительность. — Что это за чертовщина?! — Эдуард потряс стопкой газетных листов. Рудольф перевел испуганный взгляд на его руку, но ничего не ответил. — Я спрашиваю, что это такое?! — Тааффе шагнул вперед, заставив его инстинктивно попятиться. — Что вы здесь написали? — Что я там написал? — еле ворочая языком, пробормотал Рудольф. — Ах, что же вы тут написали? Вам зачитать?! Пожалуйста! Страница 3, правая колонка: «Империя переживает тяжелые времена. Мы не ведем внешних войн, однако нас раздирает война внутренняя. Война старого и нового. Война традиций, сковавших жизнь наших граждан по рукам и ногам, и свободы, за которую мы так отчаянно боремся годами. За последнее время политика двора стала более консервативной и жесткой, цензура усилилась, стала попираться свобода слова и печати…» Мне стоит читать дальше?! Рудольф в отчаянии взглянул на исказившееся лицо Эдуарда, — Но ведь я… Там ведь нет моего имени… — Нет вашего имени? Скажите, вы считаете меня и вашего отца полнейшими идиотами?! — он сделал еще один шаг, замахнувшись газетой. Рудольф отшатнулся. — Нет. — Нет? А кажется, что считаете! Только дурак не знает, кому принадлежат эти гнусные статейки! Даже ваша обожаемая толпа в курсе, кто строчит эту ерунду! И да, несомненно, они со всех ног несутся это покупать! Чушь! Это провокация! Это дискредитация власти! Это… — Тааффе со злостью швырнул листы на пол, — измена! — Эдуард, это не… — Замолчите! — Тааффе со всей силой и вложенной ненавистью залепил Рудольфу пощечину. Щека покраснела и, бесшумно всхлипнув, принц прижал к ней ладонь. — Эдуард, послушайте! Я просто писал о том… — «О том, что я вижу»? — издевательски передразнил его мужчина, подходя вплотную и практически заставляя его вжаться спиной в угол, — Ни черта вы не видите! И не понимаете! — он стиснул кулаки, от чего Рудольф весь ссутулился и опустил голову. — Эдуард, пожалуйста! Разве вы не видите, что происходит в стране? Разве вы не замечаете, что люди… Тааффе с силой пнул его мыском туфли ниже колена. Рудольф опустился с тихим вскриком. — Я, вот я как раз таки все вижу! — он крепко сжал волосы Рудольфа на затылке и потянул вверх, поднимая того в исходное положение. Казалось, он испытывал наслаждение, улавливая страх в его глазах. — Но люди… им нужны реформы, им надо… — Рудольф прикрыл голову руками, защищая ее от удара. Кулак Эдуарда скользнул по тыльной стороне его ладони. — Не надо, прошу вас. — как-то наивно проговорил Рудольф. — Не надо было писать эту чушь! — на этот раз мужчина попал по скуле и уху. — Перестаньте! Пожалуйста, умоляю! — Рудольф попытался перехватить занесенный над ним кулак, но только смазал траекторию. Тааффе осыпал его ударами так холодно и методично, что в какой-то момент ему стало казаться, что мужчина не испытывает никаких эмоций, что он даже не злится на него, а просто наказывает за проступок. Рудольф сжимался все сильнее, пока наконец не повалился, всхлипывая, на пол. — Пожалуйста, хватит! Я понял, понял! Только перестаньте! Откуда-то сверху Тааффе еле-слышно усмехнулся. Он постоял пару секунд, будто наслаждаясь сложившейся обстановкой, в последний раз пнул принца ногой по голове и быстро вышел из комнаты. Рудольф лежал, размазывая рукавом по лицу и полу струящуюся из носа кровь. Так больно ему еще никогда не было.Действие четвертое. Финал
— Рудольф! — Дьюла толкнул дверь и влетел в квартиру. — Рудольф, что случилось?! У тебя был такой голос, что я… — он осекся, увидев возле дивана фигуру в сером пиджаке. Тааффе повернулся на его шаги, — Ох, господин Андраши… Честно говоря, я думал, звонить Вам или нет. А Вы сами объявились. Может, оно и к лучшему. Наверное, он хотел, чтобы Вы… По телу Андраши пробежали мурашки. Почему Тааффе говорит таким сдавленным голосом? Почему так смотрит на него? Почему он сказал про Рудольфа «хотел»? Где сам Рудольф? Эдуард окинул взглядом застывшего в нерешительности мужчину и опустил взгляд на диван. — Подойдите. Дьюла сделал пару несмелых шагов и отшатнулся, прикрыв лицо руками. — Боже… — всхлипнул он — Боже мой… На диване лежал Рудольф. В старой домашней рубашке, с пистолетом в руке и… с напрочь отсутствующей частью черепа. Спинка дивана и стена были красными от крови и грязно-белыми от чего-то, о чем Андраши предпочитал не думать. Справившись с накатившим на него ужасом, он обошел стоявшего молча Тааффе и присел на колени рядом с телом. — Господи, Рудольф, что ты наделал… — простонал мужчина, прижимая все еще теплую руку к своему лицу. — Не трогайте его! Ничего не трогайте! — вскрикнул Тааффе. Дьюла поднял на него глаза, — А то что? Меня обвинят в убийстве? Эдуард замялся, не зная, что ответить. Он неловко топтался на месте, будто не находя себе применения, — Никто Вас ни в чем не обвинит. Просто это… негигиенично. — Что Вы только что сказали? Негигиенично? Да Вы… Да он… — Андраши вскочил так резко, что Тааффе невольно отшатнулся. Несколько шагов, и он уже держал Эдуарда за грудки его идеального серого пиджака. — Это Вы виноваты в его смерти! — прошипел, глядя ему прямо в глаза Дьюла, — Это из-за Вас он совершил такое! — Что за глупости Вы несете?! — мужчина с силой вырвался из чужой хватки. — Это не глупости! Эти ваши вечные ссоры, постоянные беспочвенные обвинения, они довели его! — Господин Андраши, не забывайтесь! Здесь Вам не бордель! Дьюла сделал шаг вперед, угрожающе нависая над Эдуардом, — Это все из-за Вас! Вы… Вы чудовище… А он… — на последнем слове его голос сорвался, и Андраши осел на пол, закрыв ладонями рот в надежде заглушить рыдания. — Ну-ну, перестаньте. — попытался подбодрить его Тааффе, — Рудольф был слишком эмоционален. Эмоционален и порой весьма глуп. Не уподобляйтесь его примеру. Взгляд, которым его одарили, мог бы прожечь насквозь, — Вы не имеете право говорить такое! Вы не достойны вообще говорить о нем! Пойдите прочь! — Что?! — Тааффе опешил. — Уходите! Проваливайте! Иначе я убью Вас, как Вы убили Рудольфа! — Что Вы несете! Это чушь! Дьюла тяжело поднялся и потянулся за пистолетом. — Вы сошли с ума! — Возможно. Но я предупредил Вас! Эдуард отступил, — Вы не в себе! Вам надо показаться психиатру! — А Вам надо уйти! — затвор пистолета щелкнул. — Вы ненормальный! — вскрикнул Тааффе, хватая со столика свою шляпу, — Вы еще поплатитесь! Дверь хлопнула. Андраши убрал пистолет. Подходя к дивану, он опрокинул несколько недопитых бутылок. — Я боялся, что когда-нибудь не успею. Что ты не дождешься… — он прижал пальцы Рудольфа к своим губам, — Я так этого боялся. Прости меня. Прости, Рудольф, слышишь? Прости! Дьюла опустился на пол, судорожно сжимая остывающую ладонь. — Прости…