-
Она не знает, как долго они стояли в коридоре, цепляясь друг за друга. Но в конце концов казавшаяся нереальной мысль того, что Шон здесь наконец-то достигает ее сознания. Она не хочет спрашивать. Внезапно, ей очень страшно знать ответ. Но ей кажется, что она должна. – Шон, – она в какой-то мере отклоняется, тем не менее продолжая держать его за запястье. Его имя жжёт ей горло, когда она его произносит. – Где Дэниель? Шон колеблется. Блять. Блять, нет, только не– – Сбежал, – говорит он. Его голос ещё более нестабилен, если это вообще возможно, – в смысле, мне кажется что он сбежал. Я был без сознания. Я просто... Проснулся, и его не было. Господи, только не это. Девять лет и в бегах, сам по себе... – Я все время твердил ему бежать в случае опасности, – сказал Шон, – наверное, он меня наконец-то послушал. Или посчитал, что я умер. Я был в довольно плохом... – Он указал на повязку на глазу, и Лайла была уже готова задать следующий вопрос о том что это черт побери такое, когда он продолжил говорить. – Или он просто меня ненавидел. – Что? – спросила Лайла. – Дэниель любит тебя. Ты его старший брат. Шон не смотрит на неё, он избегает ее взгляда своим одним, блять, глазом. – Мне кажется, я был паршивым таким братом. – Ты должен рассказать мне о том, что произошло, – говорит Лайла. – Просто– давай для начала зайдём в комнату. Это кажется нереальным. Идти в свою комнату вместе с Шоном абсолютно так же, как это и было тысячу раз до этого. Будто бы ей казалось, что такого никогда уже не произойдёт. Хорошо, что ее мама не дома. Шон знал бы об этом, если задуматься; он помнит, что она работает по субботам. Он бродил некоторое время по Сиэтлу, ну, пару дней к примеру, прежде чем постучаться в дверь? Эта мысль вызывает странные ощущения. Кажется, что она должна чувствовать, что он рядом, хоть как-то. Не верится в то, что Шон мог быть в Сиэтле без ее ведома. – Хорошо, – она усаживает его на кровать. Наверное, это негигиенично. Ей плевать. – Рассказывай. На какое-то время он просто пялится в стену, его глаза опускаются. И затем он начинает говорить. Говорит о том, как познакомились с ребятами из Калифорнии, и о том как работали на плантации конопли (И Дэниель тоже? Дэниель, которому-все-ещё-девять?), о том, как один из них убедил его пойти на тупой план по ограблению босса. Ей кажется, это только из-за того что он легко помещается в небольшое пространство. – И потом началась драка, – говорит Шон, его голос снова будто сжимается от боли. – И Дэниель... Ему выстрелили в плечо. От этого становится тошно. Кто-то застрелил Дэниеля? – Черт, с ним все было в порядке? Шон посмотрел на неё беспомощно. – Я не знаю. Это был последний раз, когда я его видел. Последний раз, когда я что либо видел левым... – он снова указывает на повязку. – Он вышел из под контроля, он взорвал дом, и– – Постой, – слишком много информации, которую нужно обработать; она не может это сделать. – Дэниель, твой Дэниель, Дэниель-которому-девять - он взорвал дом? – Ну да, – говорит Шон. – С помощью его силы. На какое-то время они непонимающе смотрят друг другу в глаза. – Блять, – сказал Шон. – Я же не рассказал. Я столько раз говорил тебе об этом в своей голове, но забыл, что ты не знаешь.-
Хорошо. Так, Дэниель, очаровательный младший брат лучшего друга Лайлы а) пропал и б) обладает телекинезом. Она не уверена что вообще в это верит, но она знает, что Шон - да. Он не врет и не шутит на этот счёт. И что-то случилось с его глазом. Лайла не уверена, что ее роста достаточно, чтобы вознести всю эту ситуацию на самый верх кучи вещей, с которыми она просто не может справиться. Может ли она вообще с чем-то справиться? Может ли она вообще что-то сделать? Она не может найти Дэниеля. Она не может снять обвинения с Шона, несмотря на ее собственное расследование. Она не может восстановить глаз Шона (и, судя по всему, причина потери - Дэниель, будто само по себе это не было пиздецом). Но Шон здесь, и это значит что она может помочь, верно? Должно же быть что-то. Слишком долго она оставалась беспомощной. – Значит, вы дошли до Калифорнии, – говорит она. – И теперь ты вернулся? – Я подумал, что Дэниель мог вернуться в Сиэтл, – сказал Шон. – И я... – он медлит, – мне нужно было тебя увидеть. Он не единственный, кому это было нужно настолько, что решение пересечь границы двух штатов не казалось таким уж и сумасшедшим. Она бы давным давно отправилась к ним, только если б знала где искать. – Ты остаёшься здесь? Он снова колеблется. – Хотя, забудь про вопрос, – говорит она. – Точнее, уже не вопрос. Ты остаёшься здесь. Мы можем смотреть новости и ждать, пока станет известно про Дэниеля. Известно про силы Дэниеля, как ей кажется. Как блять такое вообще могло произойти? Шон слегка качает головой. – Меня поймают. – Тебя поймают в любом случае, а ещё ты замёрзнешь. – Из-за меня у тебя будут неприятности. – Тогда останься хотя бы на ночь. Мы можем обсудить это завтра. Шон опять медлит. Ему хочется остаться, она знает это, буквально чувствует. Это осознание в какой-то мере успокаивает, даже после всего того что произошло, она все еще видит его насквозь. Неважно насколько он сломлен, для друг друга они все ещё не стали незнакомцами. – Что если твоя мама узнает? – он спрашивает. – Можно запереть дверь, – замок находится под довольно странным углом - она сама его установила - однако, он работает. – А ещё она знает, что я убью ее если она сдаст тебя копам. Шон не выглядит особо убежденным. – Разве это не будет выглядеть подозрительно? Ну, что если она заметит что дверь заперта? – Она уже привыкла не задавать вопросов. Всего лишь один раз в жизни ее мама поинтересовалась наличием замка. Она ответила, что мастурбировала. Больше вопросов не было. (Это даже не правда. Она редактировала фотографии участников Misty Mice, добавляя на них блестки во время ее фазы «ироничной любви к Сумеркам», которая случайно переросла в фазу «настоящей любви к Сумеркам». Она просто выбрала оправдание, которое посчитала наименее неловким). – Ну же, - говорит она. – Останься. Или я пойду спать на улицах вместе с тобой, и я буду очень зла на то, что ты заставил меня это сделать. Шон смотрит на неё довольно продолжительное время. – Боже, Лайла, – говорит он, и его голос снова вот-вот надломится, – Я так люблю тебя. – Я зачту это за «да», – сказала она. – Уже не отвертишься, – она останавливается, – но если ты сейчас же не сходишь в душ, я вызываю копов.-
На самом деле, до этого момента они еще ни разу не спали вместе на одной кровати. Кажется, будто они должны были это сделать. Правда, ночёвки случаются довольно редко когда идти до дома - три минуты. Они спали в палатке. И засыпали друг на друге, конечно. На диване, во время марафона плохих фильмов от Netflix. (Однажды отец Шона сфотографировал их так. Угрожал шантажировать. Шон протестовал, говоря что это как минимум странно, ища поддержку со стороны Лайлы. Она просто посмеялась и попросила Эстебана прислать ей фотографию. Она была неплохой. Висела какое-то время на стене в комнате, просто чтобы смущать Шона, пока мама не стала задавать вопросы. Все ещё тяжело поверить в то, что Эстебан на самом деле мёртв). В любом случае, они ещё не спали на одной кровати. Однако, все равно кажется таким знакомым и приятным укладываться спать в руках Шона. Смотря на его напряжённость, он вряд ли разделяет эти ощущения. – Что-то не так? – спрашивает она тихо. – Не совсем, – бормочет он. – Просто... Я всегда раньше так спал с Дэниелем. Даже попытка представить это отдаётся болью в сердце. Двое в бегах, отчаянно цепляющиеся друг за друга, потому что ничего больше у них нет. Теперь она не позволит Шону быть самому по себе. – Мы найдём его, – она шепчет. Он прижимает ее поближе к себе. – Да.