Давления больше нет

      Каждая история начинается по разному, в разных обстоятельствах, с какой-то определенной точки невозврата, которая делит все на «до» и «после». У каждого эта точка своя — уникальная и неповторимая для него самого.       Для Альфреда Джонса все началось с офиса. Он работал всего полгода, но за этот срок успел передружиться со всеми и стать своим. Он знал всех работников немаленького офиса, помнил, кто и чем увлекается, выделил для себя кружок из коллег, с которыми совпадали его интересы и начал довольно неплохую для его возраста карьеру. Парень даже в колледже не учился, просто прошел платные ускоренные курсы, а природная сноровка с успехом покрыла все остальное, так что он полностью устроил начальство.       Альфред был молод и прекрасен. На его притягательную внешность сложно было не обращать внимания, так что и женщины, и даже несколько мужчин то и дело задерживали на нем заинтересованные взгляды, кто-то так и вовсе откровенно подкатывал, намекая на свидание, но Джонс эти намеки либо просто не понимал, либо же весьма удачно игнорировал. В его понимании отношения должны были строиться на любви и взаимоуважении, и если с уважением все проще, то любви в его жизни не было вовсе. Парень не отчаивался и ждал того момента, когда сердце ёкнет, указав ему, что вот это — его человек.       Быть красивым геем-девственником двадцати лет от роду совсем не просто. Его старшая сестра Эмили, начавшая свою сексуальную деятельность в свои пятнадцать, то и дело пыталась найти ему парня, познакомить с кем-то и сводить в гей-клуб, но Альфред на такие попытки реагировал негативно, давая понять, что не хочет «абы как». В конце концов, Эмили просто махнула на него рукой, сказав при этом, что такие романтики рискуют провести всю жизнь в полном одиночестве. А вот Франциск Бонфуа, их с Эмили отчим, всегда говорил о своем восхищении по поводу такого настроя пасынка, хоть и напоминал о том, что не стоит отказываться от самоудовлетворения.       Как бы то ни было, Альфред был доволен своей жизнью и просто плыл по течению, решив для себя, что будь что будет. Он не спешил жить. И вот в один из непогожих дождливых дней в начале весны произошло то, что в итоге все и поменяло. Альфред поздоровался на парадной с охранником, встретил по пути до лифта непосредственного начальника, который как бы между прочим обмолвился о том, что взял с испытательным сроком нового сотрудника на место ушедшей в декрет специалистки. Джонс на это лишь кивнул, вспомнив о том, что Нэнси из отдела кадров тоже рассказывала ему об этом. Оказавшись на нужном этаже, он прошел мимо столовой, в которой уже столпились девушки из его отдела.       — А он хорошенький.       — Меня он пугает…       — Такой высокий, просто ужас!       — Это просто ты коротышка.       Послышался девичий смех, так что Альфред лишь хмыкнул. Мужчин в их отделе было меньше, чем женщин, поэтому-то появление новичка вызвало ажиотаж. Самого Джонса это не особо трогало. Он, конечно, познакомится с этим новичком, разузнает о нем немного, как обычно. Возможно, этот новенький играет в футбол, тогда можно будет позвать его в команду, чтобы играть по выходным вместе с коллегами.       Уже направляясь в сторону своего рабочего стола, он наткнулся на незнакомого человека. Сложно описать, что вообще произошло. Просто Альфред уловил взгляд чужих глаз, и в тот же самый миг сердце действительно ёкнуло, дыхание перехватило, а все кругом на миг перестало существовать. Столько всего разом, за такой мизерный срок. Пара секунд, прежде чем незнакомец отвел взгляд, уставившись в пол, а растерянный Джонс продолжил ход, не сразу и вспомнив, куда и зачем он вообще шел. Он был объят противоречивыми эмоциями.       К незнакомцу подошла Нэнси. Она отдала ему какие-то бумаги, улыбнулась и принялась что-то объяснять, а тот ненароком оглянулся в сторону, словно почувствовав, как Джонс снова на него смотрит. Новый взгляд глаза в глаза заставил Альфреда убедиться в том, что это и было то, чего он всегда ждал. Это произошло. Новичок вновь отвернулся, точно испугавшись чужого пристального внимания, а Альфред достиг своего рабочего стола. Больше незнакомец на него не смотрел, но Джонсу хватило и того, что эти мимолетные гляделки плотно отпечатались в его голове.       У новенького были невероятные глаза сиреневого, редчайшего, насколько знал Альфред, цвета, в обрамлении светлых ресниц, с легкой искоркой. Взгляд одновременно робкий и решительный, немного напуганный и сбитый с толку, но при том стойкий. Джонс долго не мог прийти в себя, думая об этих глазах.       Уже позже, когда новичок уселся за свое рабочее место, Альфред сперва порадовался тому, что может разглядеть его хотя бы вот так, со стороны, но потом выругался про себя, потому что работать теперь совершенно не хотелось. Обычно всегда такой решительный и легкий на подъем, он так и не решился первым подойти и познакомиться с новичком. Изумляя самого себя, Джонс так и просидел до самого обеда, все надеясь на то, что новенький посмотрит на него еще раз, но тот смотрел куда угодно, только не на него. Собственный ступор оказался настолько непривычным состоянием, что Альфред по итогу так и не смог решить, как с ним побороться и что вообще делать.       Уже потом он узнал имя новичка — Иван Брагинский.       О нем быстро начали шептаться, складывая полученную толику информации, порой добавляя для красоты что-то свое, и все эти разговоры так или иначе доходили до Джонса. Парень недавно переехал в город, ему двадцать четыре года, он сирота, воспитанный дедушкой, после колледжа он окончил магистратуру, проходил стажировку в Торонто, владеет свободно пятью языками. Подавляющее большинство информации распространила, разумеется, Нэнси, у которой и информация точная на руках есть, и язык без костей имеется. Но во всех этих данных не было ровным счетом никакой конкретики.       Когда весь офис активно разбежался на обед, поспешив кто в столовую, а кто в кафе через улицу от здания, Джонс заметил, что новенький отказался от предложения составить компанию и остался на своем месте. Альфред кивнул сам себе — есть хотелось немыслимо, он в принципе был человеком, которому необходимо кушать много и часто. Однако любопытство пересилило, так что он тоже остался в офисе и принялся наблюдать. Сложно сказать, зачем, ему просто захотелось.       Иван Брагинский мог бы показаться совершенно невзрачным, но его пепельные волосы все равно привлекали взор. Они были светлыми от самых корней, брови были в тон им, как и ресницы, так что цвет явно свой, натуральный. Ресницы казались даже слишком пышными и длинными, лицо было немного округлым, без выступающих скул, с пухлыми щеками и мягким подбородком. Розовые губы немного выделялись на бледном лице, на щеках отчетливо проступал легкий румянец.       Никогда еще прежде Альфред не встречал человека с настолько нестандартной и цепляющей внешностью. Или же он просто никогда прежде не акцентировал внимания так сильно на чужой внешности.       Одет он был так же невзрачно — непримечательная белая рубашка, обычного покроя брюки, которые, на вид, были великоваты на размер или даже два, серая кофта, отдаленно напоминающая модный пиджак, и шарф на шее, белый и внезапно вполне уместный. Такой обычный человек, но вместе с тем необычный. Он в самом деле был высокого роста и довольно крепкого телосложения, однако из-за просторной одежды сходу казалось, что у него явно есть проблемы с лишним весом, но если хорошо приглядеться, становилось понятно — одежда на нем висит кучей. Нет, явно не толстяк, тут что-то иное.       Решив, что сталкерить человека и дальше не имеет смысла, Альфред решительно поднялся на ноги и двинулся к новенькому. Тот как раз чуть откатил свой стул от стола, взял в руки сумку и принялся в ней рыскать. Почему это умилило Джонса, он и сам не мог взять в толк, почему.       — Привет!       Новенький невольно вздрогнул и посмотрел на него снизу вверх. Вблизи его глаза показались просто огромными, ресницы в самом деле были пушистыми.       — Эмм… — он как-то неловко заморгал. — Привет.       Альфред тут же заулыбался от уха до уха, сияя дружелюбием. Как правило, перед его обаянием никто и никогда не мог устоять, уж больно хорошо он умел пользоваться тем, что ему дала природа.       — Ты же новенький, да? — зачем-то озвучил очевидное парень. — Я Альфред Джонс.       Тот, кажется, еще пару секунд не понимал, чего от него хотят, но потом все же мило улыбнулся.       — О, очень приятно. А я Иван Брагинский.       Альфред тут же довольно закивал.       — Круто! Ну, и как тебе у нас? Нравится?       Иван, явно чем-то смущенный, медленно поставил сумку на тумбу, что стояла рядом. Должно быть, передумал что-то из нее доставать.       — Да, вполне.       Джонс, ожидавший чуть более развернутый ответ, кивнул.       — А я здесь полгода уже работаю.       — Круто.       Брагинский коснулся ладонью компьютерной мыши и бросил взгляд на монитор.       — А ты чего не идешь на обед? Давай сходим в кафе вместе, это недалеко. Там делают отличный кофе.       Когда Иван вновь поднял взгляд, Джонс вдруг совершенно ясно осознал, что тот откажется.       — Я не люблю кофе, — отозвался он. — Да и есть не хочу. Думаю, мне сегодня нужно хорошенько изучить свои обязанности и все такое в этом духе. Но за предложение спасибо.       Он вновь отвернулся, дав понять, что разговор окончен, а растерянный Альфред постоял несколько секунд на месте, переварив факт того, что ему впервые в жизни в чем-то отказали.       — Ну, ладно. Может, в другой раз?       Брагинский не особо заинтересованно кивнул.       — Да, возможно.       Разумеется, Джонсу больше ничего не оставалось, кроме как просто молча уйти. Казалось, что его фирменное обаяние дало сбой, или же новенький и правда решил сделать большой упор на работе, а потому и не обратил на коллегу должного внимания.       Парень неуверенно зашагал к выходу. Компанию на обед он, разумеется, может найти без проблем, но дело-то было вовсе не в этом. Он и про еду немного подзабыл, думая исключительно об этом странном человеке, который, похоже, не любит кофе. Альфред обернулся у самого лифта и поймал взглядом склонившегося над сумкой Ивана. Тот достал бутылку с питьевым йогуртом и тут же наспех отпил, а после потянулся, раскинув руки в стороны. Такой обыденный жест для любого человека, но Джонс по неведомой причине заворожено замер.       Альфред оказался в лифте. Пока тот ехал, парень все так же думал о произошедшем.       — Нет уж, новичок, так не пойдет, — решительно сказал он в пустоту. — Если ты мне понравился, то никуда от меня не денешься.       Придя к этой мысли, Джонс даже немного повеселел. Он всегда добивался желаемого, не важно, сколько на это уйдет времени. Ведь этот Брагинский первый человек, из-за которого у Джонса ёкнуло сердце. Что-то это да значит, определенно.

***

      Альфред немного сдал позиции. Лишь вернувшись с обеда и увидев лицо начальника, он осознал, что совершенно забыл доделать проект, о котором ему напоминали еще на прошлой неделе. Его мысли всю эту неделю занимал чертов Иван Брагинский, который постоянно был на виду. За эту неделю он, кажется, сблизился с Элизабет, которая сидела в офисе ближе всех к нему. Они часто болтали о чем-то, иногда ходили вместе на обед и даже пару раз уходили после работы, и Альфреда это просто вымораживало. На его потуги завести хоть что-то вроде полноценного знакомства Брагинский не реагировал, он словно намеренно сводил каждый раз их разговор к нулю и порой даже игнорировал Джонса, так что тот вовсе перестал понимать, как быть дальше, ведь все методы были испробованы.       Он активно работал над проектом, понимая, что сегодня точно ничего не успеет. Глаза устали, таблицы на мониторе начали сливаться в жуткую кашицу. Выдохнув, парень снял очки и, положив их на столешницу, потер глаза, а после помассировал виски. Все шло из рук вон плохо, и это, конечно же, напрягало, но не так сильно, как осознание того, что парень, запавший ему в душу, не обращает на него никакого внимания. Ивану, похоже, нравилась Элизабет, и это все объясняет. Он видит попытки Джонса и просто в мягкой форме их игнорирует, давая понять, что не заинтересован в этом. И это действительно обидно.       Когда все начали расходиться по домам, Альфред чертыхнулся. К нему приблизилась высокая фигура мужчины, так что парень поспешил натянуть очки обратно.       — Альфред, ты уже закончил?       Парень уставился на лицо Людвига Байльшмидта откровенно растерянно, не зная, как сказать, что он просто забыл про этот чертов проект и потому опоздал по всем срокам. Начальник был человеком в высшей степени педантичным, он не любил, когда работники допускают такие косяки.       — Эм-м… Ну, я…       Спасение пришло откуда точно не ждали.       — Хей, мелкий! Можно я возьму твою машину?       Подскочивший к Людвигу мужчина, в котором все прекрасно узнавали его старшего брата Гилберта, обратил все внимание на себя.       — Что? Зачем? — не понял Людвиг.       — Я пригласил на свидание красотку, — не без самодовольства сказал Гилберт. — Не на метро же я ее повезу, ну?       Теперь даже Джонс с интересом посмотрел в сторону, чтобы узнать, кто та счастливица, ради которой Гилберт, этот известный раздолбай, просит машину у своего куда более успешного в карьере младшего брата. К огромному удивлению Альфреда, той самой красоткой оказалась Элизабет, которая стояла возле стола Ивана и смотрела в спину Гилберта со смесью раздражения и любопытства. А вот находившийся рядом с ней Брагинский улыбался.       Альфред сразу понял, что тут что-то явно не так, как-то все совершенно не клеится.       — Ты серьезно? — недоверчиво спросил Людвиг. — Она согласилась пойти с тобой на свидание?       Гилберт нетерпеливо поерзал на месте.       — Дай мне уже машину, пока она не передумала! Ну, пожалуйста, выручи старшего брата.       Альфред снова перевел взгляд на монитор и уставился на свой сильно незаконченный проект. А может, он просто поспешил с выводами и понял все неправильно?       — Ладно, — Людвиг достал из кармана ключи от машины. — Но смотри, чтоб ни единой царапинки, а то за ремонт сам будешь платить.       Просиявший Гилберт тут же выхватил ключи.       — Что бы я без тебя делал, мелкий!       Он тут же умчался, а Джонс не стал смотреть ему вслед, хотя и хотелось. Он ведь был уверен в том, что у Брагинского что-то намечается с Элизабет, но вот теперь Элизабет идет на свидание с Гилбертом, а сам Брагинский выглядит слишком счастливым. Эти очевидные сейчас вещи заставили Джонса напрячься и попытаться найти всему разумное объяснение. Но, как водится, объяснения не было вовсе.       — Даже думать об этом не хочу… — буркнул Людвиг. Он вновь посмотрел на Джонса, а тот осознал, что так и не придумал себе оправдания. — Ну, так что с проектом, Альфред?       — Ну… Мистер Байльшмидт, он будет готов только завтра. Просто я… ну, немного не уложился в сроки.       На вечно невозмутимом лице Людвига отчетливо проступило недоумение.       — Не уложился в сроки?       Да уж, Альфред всегда был хорошим работником и никогда прежде не подводил, и в целом не планировал подводить и дальше, что уж там.       — Да, дело в том, что я…       Он в самом деле не знал, как солгать, что сказать, но вот со стороны послышался голос:       — Мистер Байльшмидт, это моя вина. Он всю неделю помогал мне и в итоге не успел. Простите.       Джонс, не веря собственному слуху, тут же обернулся и убедился в том, что это именно Иван. Вот уж действительно неожиданно. Конечно, они контактировали всю эту неделю, но это то и дело были попытки Джонса начать разговор подлиннее пары фраз или уговорить вместе сходить на обед, но в работе Альфред ему точно не помогал, Брагинский и сам со всем разобрался без всяких подсказок. Но вот Байльшмидт, который всегда находится в отдельном кабинете, таких деталей не знал.       — А, вот оно что, — кивнул Людвиг. — Что ж, помощь новому коллеге — это весьма похвально. Но с проектом не тяни, он должен быть готов в ближайшее время.       Обычно за подобные проступки Байльшмидт мог и премии лишить, а тут все просто обошлось. Редкая удача, иначе и не скажешь. Джонс тут же закивал, как и Иван.       — Да, конечно, завтра все будет в лучшем виде.       — А если что, я ему помогу, — заверил Людвига Брагинский. — Ведь взаимопомощь — это двигатель успеха.       Байльшмидт кивнул.       — Совершенно верно. Хорошо, работайте.       Как только он ушел, Альфред с шумом выдохнул.       — Ох бля… — он посмотрел на Ивана. — Чувак, как же ты меня сейчас спас, ты даже не представляешь.       Брагинский мило улыбнулся.       — Да ничего. Лиззи говорила, что ты какой-то рассеянный всю неделю, вот я и подумал, что помощь не будет лишней.       Альфред с улыбкой кивнул, а уже после подумал над сказанным. Они с Элизабет говорили о нем? И она успела заметить его рассеянность? Как интересно.       — Спасибо, — кивнул парень, стараясь не заморачиваться. — Можно я угощу тебя за свое спасение чем-нибудь? Не кофе, так уж и быть, — Альфред невольно усмехнулся. — Чем-нибудь.       Иван как-то странно поджал губы, а Джонс заворожено замер, узрев на его щеках проступающий румянец.       — Ну, мне нравятся молочные коктейли из того самого кафе. Если ты настаиваешь, можем сходить…       — Да, настаиваю! — Альфред тут же поднялся с места. — Даже очень настаиваю, идем прямо сейчас!       Должно быть, его решительный настрой заставил Ивана растеряться.       — А ты успеешь доделать проект?       Джонс закивал.       — Еще как успею. У меня все сохранено на флэшке, дома все доделаю и уже завтра утром отнесу Байльшмидту.       Брагинский лишь улыбнулся.       — Ну, как знаешь.       В итоге они покинули офис даже не самыми последними. Было еще совсем светло, на улице царила весенняя прохлада. Иван укутался в свой белый шарф, хотя по нему нельзя было сказать, что он мерзнет. Джонс не мог не смотреть на этого парня. Осознание того, что они наконец-то идут куда-то вместе, бесконечно грело душу.       Уже оказавшись в кафе и заказав себе пиццу и два коктейля, они начали говорить об Элизабет. Это было странно, но благодаря этому разговору Альфред узнал нечто важное. Да, они с Иваном были только друзьями, не намечалось у них никакой романтики. Более того, за Элизабет пытался ухаживать Гилберт, который вроде как бесил девушку, хотя она и не отшивала его, как стоило бы.       — Он ей нравится, это совершенно точно. Даже несмотря на то, что ей иногда хочется его убить. Я уговорил ее хотя бы попробовать пойти с ним на свидание, вдруг что-то получится.       Расплывшийся в довольной улыбке Джонс с удовольствием попивал коктейль через соломинку. Вот оно, оказывается, что было. Парню даже искренне захотелось, чтобы у Элизабет и Гилберта все сложилось, если у них и правда взаимная симпатия.       — Вот ты чем был занят, да? Сводил людей?       Иван пожал плечами.       — Думаю, им нужна была помощь со стороны.       — Круто.       Спустя неделю бесплодных попыток они, наконец, сидели вместе в кафе. Наверное, им тоже нужна была какая-то помощь со стороны, пусть даже в виде непосредственного начальника. Зато все получилось. Обычно всегда отстраненный от него Иван начал что-то рассказывать уже о себе, а не об Элизабет, а потом Альфред рассказал о том, как его без соответствующего образования взяли на работу, поверив в его силы, как в него в свое время поверил Байльшмидт, увидевший потенциал и все же рискнувший. Брагинский слушал все с большим интересом.       — Значит, ты переехал недавно?       — Да, так вышло, — Иван смущенно отвел взгляд. — Я работал в сфере обслуживания, хоть какой-то опыт.       Альфред покосился на уже закончившийся коктейль и последний кусок пиццы.       — Будешь?       Он сам был не против поесть еще, хотя и съел уже больше половины пиццы. Иван мотнул головой.       — Нет, доедай.       — О’кей… — Джонс тут же подхватил последний кусок и откусил, а после спросил: — А почему ты переехал?       Брагинский пожал плечами.       — Да так получилось, решил начать новую жизнь, или типа того. Это не важно, просто так вышло.       Он определенно что-то недоговаривал, но Альфред решил, что тянуть подробности клещами не стоит.       — О’кей, ладно. А ты бургеры любишь?       На сей раз Иван улыбнулся.       — Нет, я предпочитаю супы и салаты такой тяжелой пище.       Альфред со смаком доел пиццу.       — А давай будем обедать вместе? — предложил он, искренне надеясь на положительный ответ. — Ты будешь есть салат, а я бургеры.       Брагинский смотрел на него с откровенным умилением, словно на маленького ребенка.       — Хорошо, я не против.       — Круто, — закивал Джонс.       Теперь он верил в то, что все сложится и что все это — судьба. Пусть и потребовалась целая неделя, но, как Альфреду всегда говорил отчим, любовь требует времени и жертв, а после дарит за терпение счастье. Ну, или как-то так. В любом случае, Альфред уже верил в лучшее.