Научить летать

— Чёрт подери, как я боюсь. — Чёрт подери, ты всего-навсего человек. Тебе положено бояться. © Бегущий в лабиринте

Чья-то ледяная ладонь будто бы сгребает внутренности и сжимает так, словно хочет выжать из них сок. Глаза вылезают из орбит. Рот беззвучно открывается и закрывается. Мышцы сведены судорогой… — Какого черта ты делаешь… Какого дерьмового черта ты вытворяешь сейчас… — молился в пустоту Ито. Тело подергивалось, как марионетка в руках эпилептика. Он понимал, что вот-вот закричит, когда Ют сделает это. Правда ли не было выбора? Правда ли стоило подходить к этому двухметровому чудовищу с торчащими наружу костями? Или же эта женщина и правда поехавшая? Он не верил ни единому её слову. Скорее всего, размышлял Сога, все думали одинаково, — за исключением девушки, которой повезло потерять сознание достаточно скоро. Сейчас он завидовал ей. Беззаботно лежать на чьих-то руках, быть в безопасности, не думать о том, что твоя жизнь в руках всего-навсего одного человека. А может, и не только их, — всей цивилизации в целом. Он мог бы усмехнуться сейчас. Эти мысли звучали пафосно, но в такой момент слишком по-настоящему. Жестокие реалии этого мира. Но он боялся даже шелохнуться. Малейший шорох, резкое движение с другой стороны, и ему понадобится сменная пара штанов. Боже, о чем же он думает… Хайсэ стоял напротив. Красноречивый взгляд вперед, тело в состоянии пружины, — в любой момент готов выпрыгнуть, побороться за жизнь. На краю начинаешь и правда задумываться о том, что ты сделал. Сасаки не знал, сколько это продолжалось. Ют приближалась к углу очень медленно, иногда останавливаясь, чтобы оглядеться во все стороны. Выглядело это до невозможности странно. И каждое движение вызывало тихое раздражение. Ещё чуть-чуть, и он начнет винить её в этой передряге… Лицо выглядело совершенно непроницаемым. Только дрожь, которая сотрясала ее плечи, говорила о том, что она прекрасно осознает происходящее. Она остановилась перед углом и заскользила вбок. Хайсэ сделал несколько шагов к девушке, подав знак оставшимся на пролете. Сайко продолжала смотреть разноцветные сны. Тишина начинала давить на мозг. Ют скрылась за поворотом. Первый раз сближает, не так ли? Сасаки на мгновение вспомнил короткий разговор девушек за столиком. Одна делилась впечатлениями от первой ночи, другая забвенно слушала её. Ситуация не вызывала смущения. Напротив, первая ночь — знак доверия. Сейчас Хайсэ доверил свою и жизни своих подчиненных ей, просто знакомой девушке, но ставшей резко такой близкой. Он подумал, что когда всё закончится, можно было бы обнять её. В конце концов можно ли до конца знать, что лежит у человека на душе? Что он чувствует в тот или иной момент? Что он вообще чувствует к ней? Слух уловил тонкий, расщепленный хруст. Через мгновение Ют бесшумно выскочила из-за угла. Она быстро начала отпирать железные замки на красной двери. Хайсэ все понял и тут же подхватил Муцуки. Смертельная гонка. Гонка на выживание. Рядом не было ничего и никого, что могло по-настоящему пугать. Но они бежали. Ют резко распахнула дверь, вновь выхватывая боевой нож. Она поморщилась, понимая, что они создают слишком много шума. Но они успеют. Она сделает всё для этого. Эту игру она не намерена проигрывать. Вашу подталкивает Урие к выходу. С губ невольно срывается «живее». Она хочет обернуться. Сердце бьется быстрее и быстрее. Спидометр слетел с катушек. Нить напряжения трескается, когда на другом конце здания раздается грохот вышибаемой двери. Сога замирает, оборачиваясь. Ещё одна глупая рыба, вываливающиеся глаза… Ют судорожно вдыхает и хватает его за руку. — Бежим, твою мать! Бежиииим!!! Она кричит. Смысла церемониться больше нет, сейчас или ты спасешься, или станешь чьим-то сытным ужином на всю семью. Хайсэ сталкивает Урие и Ширазу ниже, собираясь помочь оставшимся у двери Ют и Ито. Он выглядывает из-за угла и встречается с ним взглядом. С горящими яркими глазами. Мгновение длилось вечность. Он мог рассмотреть всё. Он рассмотрел бы, если только не с силой сжавшая его руку Ют, отпихивающая вниз. Её дикое, испуганное лицо выглядело красиво. Мокрые волосы налипли на лоб, рот перепачкан кровью. Теперь Сасаки вспомнил, что она постоянно покусывала губу. Все звуки пропали. Только он и две яркие точки, врезавшиеся в мозг. Похоже, сознание покинуло тело. Иначе он никак не мог объяснить, почему ударился спиной о железную перегородку, так и замерев. Зажатая серая рука монстра дергалась из стороны в сторону. Он пытался ухватиться за что-нибудь, пока Ют с Ито силились закрыть дверь. Вашу что-то прокричала и стиснула зубы. На мгновение она ослабила хватку, оставив дверь на гуля и вытащила пистолет. Теперь уже точно ставка на удачу. Вашу рывком встала перед узкой щелью и несколько раз выстрелила. Визг боли ударил по ушам, но дал возможность закончить. Сога решительно навалился на дверь. Через секунды все стихло так же резко, как и началось. Гуль осел вниз. Сил разговаривать не было. Он откинулся назад и закрыл глаза. Руки дрожали так, что слышно было, как постукивает о запястье браслет часов. С коленями творилось то же самое. Ют о чем-то думала. Она вытерла пот со лба, взъерошив слипшуюся челку, облизала губы. Больше никакого безумия на лице. Оно было умиротворенным. Глаза полуприкрыты, губы чуть раздвинулись в улыбке. Плечи больше не подрагивали. Превращение демона в бодхисатву. Хайсэ медленно приходил в себя. Он обессиленно оглядел стоящих рядом куинксов и снова перевел взгляд на Ют. Реальность расходилась с пониманием. Совершенно. Он не мог поверить собственным глазам. Только что они побывали на краю. Затея подняться этажом выше почему-то показалась неправильной. Сасаки находился в смешанных чувствах. Гинши первый пришел в себя. Пережитый страх, загнанный внутрь, хотел вырваться наружу. — Может, скажете, что это было? — стараясь казаться спокойным, спросил он. Вместо ответа Ют взъерошила волосы и начала спускаться. Ни слова не говоря, она быстро опустилась на несколько этажей ниже и захлопнула дверь, после растворившись в темноте. Сверху раздавался шелест ткани и тихая возня. Ито очнулся следующим. Истеричная усмешка, неуклюжие движения. Он поднялся и пошатываясь спустился к остальным. Тоору с сомнением посмотрел на протянутую ему руку, но принял помощь. Атмосфера зарядилась неопределенностью. Хайсэ продолжал пилить взглядом бессознательную Йонебаяши. Всё мысли проходили через плотный фильтр опустошенности и неуверенности. Через несколько минут Вашу поднялась обратно к ним. Она кивнула Соге, и тот повел за собой остальных. Она села вплотную к Хайсэ и натянуто улыбнулась. Взгляд заскользил по четким изгибам лица, разноцветным волосам. Типичная для японца внешность, просто хорошая фигура, слишком мягкий характер… Однако сейчас он казался ей по-настоящему прекрасным. — Весело было, — сказала она, слегка ткнув Сасаки локтем. Следователь резко повернул голову. Истощенность заменил гнев. Он открыл рот, собираясь высказаться. На полуслове его оборвал незнакомец в маске. Ещё один гуль. — Истеричка, — высказалась Ют, заметив реакцию парня. Хайсэ не обратил на неё внимания. Он шумно выдохнул и стал подниматься. Вашу осталась сидеть, насмешливо поглядывая то на него, то на гуля. — Закончили наверху? — Пока только накрыли и поставили несколько наших. Придется караулить до рассвета, после уже забьем досками. — Главное не попадитесь сами. Она на мгновение подняла взгляд на небо. Сасаки переступил через неё и подошел к лестнице. Ют сразу же вскочила. Она махнула гулю на прощание и подхватила Хайсэ под руку. Пусть оттолкнет, пусть думает что хочет, пусть обижается. Она всё равно поможет. В каком-то смысле она злорадствовала. Дать другому почувствовать тот же страх. Убедиться, что не один такой. Что всё это реальность. Ре-аль-ность. Он посмотрел на неё хмуро, но поблагодарил. Внизу уже стояла заведенная машина. Ито, потирая шею, что-то усиленно объяснял куинксам. Она отпустила его. Возня на крыше продолжалась. Похоже, мутанты нашли новое развлечение. Стенания со средних этажей прекратились. Только размеренное хлюп, хлюп, хлюп. Вашу мотнула головой. Мало кто сможет спать спокойно, увидев такое в жизни. Если вообще сможет. Несколько следователей после такого зрелища покончили с собой, она помнила это прекрасно. Что-то пострашнее гуля — возможно ли? Впрочем, разницы никакой. Так или иначе, всё равно станешь для кого-то едой. Вопрос лишь в выборе: кого будешь кормить, — червей в могиле, гуля или же попадешь под горячую руку, которая закинет тебя прямо в ад. Хайсэ остановился перед ней и повернулся. Ют тут же приблизилась и хорошенько замахнувшись ударила его под дых. И снова это безразличное лицо, маска, которая не вязалась с её образом. Следователь упал на колени и схватился за живот. Изо рта вырвался хрип. Он сжал зубы. — «Удар Мадо» за то, что не поверил, — сказала она и скривила губы. — Сколько проблем вы создали за одну только ночь… — Простите… — процедил Сасаки. — Не мне нужно это говорить. Больше всего пострадали твои подчиненные. — Вашу выдохнула и положила руки в карманы. Успокаивать она не умела. И прекрасно это понимала. Девушка закусила губу и продолжила. — Людей, занимающихся зачисткой гнезд, крайне мало. Ты понимаешь почему? Никто этого не выдерживает. Тех, кого не съели ещё там, через пару дней снимают с веревок в собственных домах. Но если не мы, то кто? Каждый думает, что за него придут и сделают. И ты такой же. Ты замер, потому что испугался. Испугался смерти? Чудовища? — она опустилась рядом с ним, приобняв его за плечи. Взгляды столкнулись. — Это всё дерьмо собачье. Жизнь одна. Единственное, чего стоит страшиться, так это унылой жизни. Хочешь прожить достойно — делай то, что должен. Она на мгновение с силой прижала его к себе, носом ткнувшись в волосы. Хайсэ ответил. Ночь подходила к концу, когда машина тронулась с места. Последние слова Ют врезались в сознание острым шипом, накрепко зацепившись. «Не теряй себя»… Всю следующую неделю погода как будто чувствовала настроение отряда. Йонебаяши проснулась поздним утром. В глазах неприятно зарябило, когда она резко села и стала осматриваться. Комната такая же, как она есть. Шкаф, компьютерный стол, плотно занавешенное окно, кровать, приставка на тумбочке… Дверь полуприкрыта, слышно, как внизу Урие и Гинши о чём-то спорят. Сайко ещё раз обвела спальню взглядом. Ничего необычного. Однако ощущение неправильности продолжало стискивать горло стальной проволокой. Она натянула кофту и пошла по лестнице. Становилось холоднее и холоднее. Внизу её встретили удивленные взгляды. Тоору, сидевший за столом, поднялся, едва не опрокинув стакан с горячим кофе. Йонебаяши нахмурилась. — Сайко? Проснулась наконец? Ничего не болит? — А должно? — непонимающе спросила она. — Мне плохой сон приснился… с какими-то монстрами. Уже почти и не помню, что там было. Куинксы переглянулись. — Ээ, нет… Просто ты так долго спала… Мы же позавчера… ой… — Ширазу отшатнулся, схватившись за предплечье. Муцуки сердито посмотрел на него. Куки хмыкнул и отвернулся. — В смысле, ты так утомилась после миссии, что проспала несколько дней. Я это хотел сказать… — А где маман? — Сас-сан куда-то ушел… Сказал, вечером приедет. Наверное, что-то по «розе»… — предположил Ширазу. — Я слышал, что операция будет совсем скоро. К полудню погода не изменилась. Хайсэ приближался к главному управлению в подавленном настроении. Мужчина, встречи с которым он ждал, наверное, больше всего, — не дал ни единого ответа. Смотря ему в спину, он понимал: вместе с ним уходит ещё одна надежда. Как и разрушается невидимая стена, разделяющая его с самим собой. «Отказ». Так он воспринял это. Ситуация зашла в тупик. Въевшаяся фраза Ют нависала, как дамоклов меч. Сасаки жалел, что не ушел сразу. Тревога продолжает набирать обороты, как клубок с нитками. Он не хочет, он не может. Но понимает, что это всё не отвратимо. Знание — запретный плод. Оно низвергнет тебя с небес, но ты получишь то, что хотел, — ответы. С такими мыслями он вошел в Управление. Возможно, скоро всё решится… На самом верхнем этаже здания — кабинет председателя. Дорогая отделка, огромный кабинет и коридор. Выйдя из лифта в первый раз — не поверишь глазам, что такое место есть вообще в здании. Просторный темный коридор с большими колоннами и высоким потолком. Пол из дорогого мрамора. Приятного кремового цвета стены. Под потолком дорогие богемские хрустальные люстры причудливых форм. Ют мысленно хмыкнула. С богатством храма Вишну, конечно, не посоревнуется, но даже для кабинета председателя это было слишком. Она подняла папки повыше, чтобы не было видно широкую усмешку. — Тебе смешно? — спросил мужчина. — Да. Немного. — Мацури скосил взгляд, пытаясь найти причину. Ют ответила: — слишком много пафоса для одного только кабинета. Вашу разочарованно отвернулся. Слова не вызвали ничего, только тихий всплеск негодования, который сразу стих. Он не пытался вырастить из неё преемника. Как и не пытался навязать какие-то идеалы. Оружие, и не более того. Она подчиняется ему и только ему. Козырная карта на этом столе для игр лжи. Он берег её на самый последний момент. Дверь тихо щелкнула. Ют на секунду выглянула из-за колонны, одними губами шепча «дурилка». Коори обернулся, встретившись с темными глазами мужчины. — Следователь особого класса Вашу. Чем обязан такой честью? — с напускным удивлением спросил Уи. Ют прищурилась. — Эс-два будет обеспечивать поддержку. Я здесь, чтобы сообщить об этом. — Ясно, — вежливая улыбка, прикрывающая истинные мысли. От такого обмена любезностями Ют готова была громко гоготать, катаясь по полу. Личная неприязнь — это семейное? Она прижала руку ко рту, задерживая дыхание. — Руководство операцией поручено мне. Хорошо, что мы в одной команде. — Жду не дождусь нашего сотрудничества. А теперь, с вашего позволения… Мацури вытащил папку из рук Ют и вошел в кабинет. Ют охнула, провожая его взглядом. Они остались наедине. — Кандидат в особый класс Вашу, рад видеть и вас. — А я-то как рада, — вкрадчиво ответила девушка. — Вы вниз? Я с вами, если не возражаете. — Что вы, нисколько. Что может быть лучше приятной компании? Только бесить неприятного человека, зная, что сцепить зубы на тебе он сейчас не сможет. Уи вызвал лифт. Тренькнув, двери открылись. Следователь улыбнулся, махнув рукой: — Дамы вперед. — О, это так… неожиданно с вашей стороны. Игра на красноречивость начинается. Коори зашел в кабину и нажал на кнопку. Оба уставились на серебристую поверхность дверей. Каждый думал о своем, пока Вашу не решила начать: — Рад, что именно тебе поручили операцию? Чувствуешь превосходство, не так ли? После разговора с самим председателем. — Не понимаю, о чем ты, — отстраненно ответил следователь. — Не притворяйся, нас никто не услышит… К тому же я не участвую в этом деле. Может, расскажешь что думаешь? — Может. Я подумаю. Уи склонил голову. Все-таки наедине она имела над ним хоть какую-то власть. С каждым её словом всё труднее становилось поддерживать спокойный, чуть ироничный тон, которым он начал разговор. Он хотел бы думать, что дело здесь только в страхе перед её словами. Семья Вашу имеет между собой крепкую связь. Хотел бы. Но не мог. Коори ещё не знал, что это чувство, заставляющее ладони потеть, а разум метаться, взаимное. Иррациональный страх. У тебя не будут замирать сердце и подгибаться ноги, как бы ты ни старался дышать ровно и спокойно. Не будет стекать по спине струйка холодного пота лишь от того, что Вашу смотрит на тебя в упор. Ничего этого не будет. Если ты испытываешь страх не перед человеком. Похожее чувство. — Значит, ты не уверен… А в чем тогда уверен? — неожиданно спросил она. Коори опасался совершенно обычных вещей. Неуместных вопросов, косого взгляда от верхушки. С Ют дело обстояло иначе, как и с Мацури. Она не могла бы доставить и сотой доли тех проблем, на которые были способны гули или его недоброжелатели. Но именно её он боялся куда больше, чем всех остальных вместе взятых. Необъяснимая тревога. Сродни страху перед змеями. Ведь хорошо знаешь, что они никогда не нападут на человека первыми, потому что сами их боятся. Но страх от этого не становится меньше. Он не подчиняется сознанию. Не реагирует на доводы. Он просто есть. И заставляет содрогаться каждый раз при виде змеи. Следователь промолчал. Не хватало ему вступать в философские споры. Почему бы ей не оставить его хотя бы в этот раз? — Молчишь… Ну ладно, как хочешь. Я ведь в любом случае всё узнаю. — А ты такая же гиена, как и Вашу Мацури. Он ведь твой отец? Яблоко от яблони недалеко укатилось. — То же самое я могу сказать о тебе, — она пристально посмотрела Уи в глаза, — подлиза. Он улыбнулся, довольный вызванной реакцией. Двери лифта открылись вовремя, следователь тут же выскочил из кабины. Ют провожала его раздраженным взглядом. — Дурилка картонная. Она направилась в приемную. Любая работа, даже любимая, в конце концов высасывает силы. Забирает тебя всего, до капли. Мозаика из проблем всё еще огромная. Гули, мутанты, политика неразглашения, тайный союз с «Аогири» и треклятая авантюра Вашу… Сверху посыпать бумажной работой и добавить очередную операцию. После тщательно взболтать. Ют прильнула к стене, закрыв глаза. За что хвататься — непонятно. Девушка рефлексировала, сортируя отчеты, когда замок коротко щелкнул. Хайсэ зашел и закрыл за собой дверь. В руках — небольшая папка. Ют сразу потянулась, чтобы забрать её. За работой время проходит незаметно… Она безвольно склонила голову, бегло осматривая содержимое. — Добрый день, Сасаки-сан, — вяло поприветствовала Вашу. Следователь на секунду замешкался. Картины страшной ночи замелькали перед глазами. Стоило только вспомнить яркие ядовитые глаза мутанта, как ноги начинали подкашиваться. Он удержался, потупив взгляд. Так же сухо ответил: — И вам, Вашу-сан. Он присел в мягкое кресло перед столом и осмотрел кабинет, едва ли чем-то отличающийся от других. Привычный серый цвет — он всюду. Как дождь, как настроение. Как сам Токио. Серые люди в сером городе. Хайсэ подумал, что узнать о своем прошлом, значит, узнать такой же он серый человек или нет. Хотя ответ напрашивался сам. У планов есть одна неприятная особенность: обламываться, — именно так, — как и у желаний. Он ещё раз удостоверился в этом, когда его попросили удалиться из второго хранилища, куда имели доступ немногие. Он продолжил рассматривать содержимое стола. Вашу потянулась наверх, что-то бурча себе под нос. Файлы со стола быстро исчезали в ящиках. Всё систематизировалось и сортировалось. Процесс поглотил её полностью. Ещё несколько человек в другой части комнаты продолжали что-то усиленно переписывать, будто от этого завит их жизнь. Он отвлекся на её руки. Тонкие жилистые запястья, неаккуратные ногти. На правом запястье синяк. Он заметил его, когда рукав её рубашки скользнул вниз к локтю. Кроме синяка Хайсэ увидел ещё кое-что. Несколько тонких белых шрамов. Совсем тонких и аккуратных. Как от бритвы. Он удивленно выдохнул: почему же не заметил их раньше? Ют ведь почти всегда появлялась перед ним с закатанными рукавами или даже в футболке. Она неуютно поежилась и обернулась. Заметив, куда падает его настороженный взгляд, она поправила рубашку. Сасаки смутился, впав в каплю. Слишком уж часто они вот так сталкиваются. — Извините… — виновато произнес он и поджал губы. — Не стоит. — Короткая пауза. Она в нерешительности замерла над очередным файлом. — Что с твоим отрядом? — Всё… Всё в порядке, — Хайсэ неуверенно улыбнулся. Не говорить же, что Сайко-чан продолжала смотреть сны, даже когда он ушел? И что остальные ребята чувствуют себя не лучше? — Они сильные… Прошло несколько дней, а они ещё живы, — Ют усмехнулась и отпила из стоящего на столе стакана. В усмешке не было ни горечи, ни разочарования. Так улыбаются потешной детской выходке. — Когда я увидела мутантов в первый раз — я сходила с ума около недели. Спустя две паранойя прошла. Потом мне стало всё равно. Это дело времени, — бесстрастно произнесла Вашу и потерла затекшие руки. — На самом деле вам, куинксам, было бы куда проще с ними разбираться… Они ведь боятся кагуне. Впрочем, — она захлопнула папку, — вам туда больше соваться не придется… — Понятно… Хайсэ помялся. Навязчивая идея, ещё одна ниточка. Спросить или нет? С одной стороны он опасался её слов, с другой — что ему в конце концов будет? От одного-то вопроса? Он мог долго размышлять, можно ли назвать их друзьями, если бы не тихий голос Ют. — Меня больше интересует, что тревожит именно тебя. — Следователь резко поднял голову. Вашу слабо улыбнулась, посмотрев ему прямо в глаза. «Отрицать бесполезно, я тебя вижу насквозь, червяк». — Как лицемерно… Не люблю людей, которые делают вид, что им хорошо, но на самом деле внутри чуть ли не разлагаются. Если ты думаешь, что этого не заметно, то боюсь тебя огорчить… Сасаки ощутил, как его внутренности сжались подобно губке для посуды. Настойчивое ощущение, будто его ругают за плохую домашнюю работу. «Ставлю двойку за то, что ведешь себя, как кукла». Он искренне не понимал, что в этом может быть плохого. И какой её в этом интерес. Возможно, в другой ситуации, будь он смелее, точно бы высказал ей всё, что думает по этому поводу. Не в этот раз, подумал следователь. — Я очень устал. И хотел бы, если это возможно, пойти домой, — с нажимом произнес Хайсэ. Где-то в глубине себя он ликовал, что не озвучил просьбу. Заводить с ней разговор всё равно, что наступать на штыки. Даже если разговор идет о пончиках, боже, она всё равно заставит думать тебя о том, какой ты зверь, раз ешь их. Односторонний разговор. — Что ж, — неожиданно согласилась Ют, — идите, конечно, Сасаки-сан. В конце концов, работа никуда не денется. Более того, подготовка операции никак от вас не зависит. Но… — тут в её голосе послышался лязг вынимаемого из ножен меча, — ты здорово об этом пожалеешь. Вашу вежливо улыбнулась и, как ни в чем не бывало, вернулась к раскладыванию папок. А Хайсэ будто пригвоздили к месту. То, что она сказала, не укладывалось ни в какие рамки. Это было покруче, чем встреча с мутантами. Будто от маленькой девочки услышать сочное описание полового акта, с использованием тех ещё словечек и жестов. Минуту он приходил в себя. Незаметно нащупал пластиковую карту в заднем кармане, желая удостовериться в правдивости её существования. В голове возник образ: его допрашивают по поводу проникновения в хранилище без разрешения. «Зачем? Я просто хотел знать. Знать!». Конечно, ничего подобного не было и не могло быть. Он знал это. Но спокойнее оттого не становилось. — Вы, по-моему, торопились домой, Сасаки-сан, — толкнул его в спину голос Ют. — Будьте осторожны, пожалуйста.