Чёрный яд

Технически, у него была фамилия. Она стояла у него в паспорте, который по привычке хранился у него в кармане, но вытаскивался очень редко. Его фамилию знал только Усопп, подрабатывающий в ближайшем магазине. Всё же, при покупке алкоголя или сигарет требовалось показывать этот несчастный паспорт. Насколько он знал, некоторые до сих пор думали, что его фамилия это Санджи, потому что при встрече он всегда так представлялся. Иногда это смущало новых знакомых, но потом они что-то себе сами придумывали и соглашались со всеми. Хотя если интерес перевешивал, то они подходили к тому же Усоппу или Чопперу — потому что эти двое были на вид самыми нормальными, по сравнению с остальной частью компании — и спрашивали их. Те честно отвечали, что это не фамилия, а настоящее имя. И тогда новые знакомые либо примирялись, либо озадаченно ходили остаток встречи. И так было с тех пор, как Санджи переехал в этот городок и по чистой случайности завёл дружбу с местным любителем веселья — Луффи. Когда этот самый любитель веселья не наживал себе проблем в виде разборок с разбойниками, хулиганами или даже мафией из соседнего города, то жизнь казалась необычайно размеренной и очень скучной. Подобный отдых мог длиться от одного часа до полугода. Последнее было только когда Луффи уезжал к своему деду. К концу подходил уже третий месяц затишья, когда Санджи по привычке вечером, после работы, зашёл в магазинчик около дома. В апреле ещё не было так душно, как летом, но кондиционер всё равно работал на всю мощность: Санджи на миг показалось, что он зашёл в морозилку. Усопп сидел за прилавком. Он махнул рукой, в которой были зажаты метательные дротики. — Йо, — обернулся он и метнул один из дротиков в мишень на стене. — Держи. Санджи взял один из дротиков и, сощурившись, послал его в мишень. Дротик вонзился справа от середины, в которую прилетел дротик Усоппа. — Привет, дай как обычно, — вздохнул Санджи. Изучавший мишень Усопп хмыкнул как-то удовлетворённо и исчез за прилавком. — Нами сказала, что Луффи вернётся через две недели, — донеслось оттуда. Санджи улыбнулся краем губ, продолжая рассматривать два дротика в мишени, и спросил: — Как раз тепло будет, когда вернётся. — Фрэнки уже предвкушает, — Усопп появился и положил на стойку белую пачку с красной надписью, протянул руку и нарочито вежливо протянул. — Ваш паспорт, уважаемый. Санджи вытащил его из заднего кармана брюк и отдал со словами: «Пожалуйста, мистер продавец». Усопп показательно открыл его, бросил быстрый взгляд в сторону камеры, мигающей красной точкой под потолком в углу, и вернул. Дверь звякнула. — Привет! — радостно сказал Чоппер, забегая в магазин. У Усоппа в руках как по волшебству тут же появилась конфета. Он перегнулся через прилавок и дал её Чопперу. — Ты как-то поздно, — вскинул бровь Санджи, покосившись на часы. Те показывали около восьми вечера, время, когда школа уже закончилась. — Бабушке нужны какие-то масла, — пожал плечами Чоппер и направился вглубь магазинчика, закидывая в рот конфету. Усопп проводил его взглядом, а затем посмотрел на Санджи, роющегося в кошельке в поисках мелочи. — Ты завтра будешь? — Конечно, — улыбнулся тот и протянул купюру с парой монет. Усопп спрятал их в кассу и протянул монетку в ответ. Та полетела в кошелёк со звяканьем. Санджи взял пачку, попрощался и вышел на улицу. Теперь появилось ощущение, что он шагнул в пустыню. Солнце лениво катилось за гору, возвышающуюся над городом, небо красилось в апельсиновый. Закурив, Санджи выдохнул дым и медленно двинулся к дому. С порта дул солёный ветер, ероша волосы и быстро унося сизый дым. По улицам размеренно шагали люди. Дом, в котором жил Санджи, был небольшим пятиэтажным, как почти все соседние дома. Санджи открыл почтовый ящик и в лёгком удивлении вскинул брови. Поверх тонкого конверта лежали две открытки. Взяв всё это, Саджи двинулся наверх. В квартире до сих пор пахло сигаретами. Всегда распахнутое на кухне окно не спасало. Санджи закрыл за собой дверь и всё же потушил сигарету, вдавив её в грязную пепельницу на тумбе. И всё равно достал новую, но не зажёг, а просто суну в рот. Нами уже жаловалась, что у него все стены от никотина пожелтели. Не то чтобы она была неправа — в гостиной они точно немного отдавали желтизной. Особенно заметно это было, когда резко включаешь свет. Санджи ослабил галстук, падая на диван, и поднёс к глазам конверт, который спустя секунду откинул в сторону. Счета. На первой открытке оказался серо-белый, чем-то похожий на храм, замок Мацуяма. На обратной стороне кривым почерком было написано: «СКОРО ВСТРЕТИМСЯ!». Санджи улыбнулся и снова развернул открытку замком. Будет не удивительно, если подобные открытки Луффи послал и остальным. И так каждый раз, теперь точно через две недели отправляться в море. Он отложил открытку и взял вторую. И нахмурился. Фотография была почти вся розовая, только снизу виднелась зелёная полоска земли. Санджи непонимающе посмотрел на рощу цветущей сакуры и перевернул открытку. Аккуратным, почти что каллиграфическим почерком там было написано: «Я бы хотела с тобой встретиться, приеду к концу месяца». Непроизвольно Санджи скользнул взглядом по стене, на которой висел календарь. Конец апреля уже приближался. К нему забрела мысль, что это могло быть послание от тайной воздыхательницы. Однако он не смог выдавить даже улыбку: неясная тревога от этой открытки поселилась в нём вместо предвкушения. Он ещё раз пробежался взглядом по написанному, затем ещё раз, но уже медленнее. Имени и обратного адреса нигде не было. Как и на другой стороне, с фотографией. Санджи задрал голову и подставил открытку прямо под свет от лампы на потолке. Но никаких секретов не было, лишь плотная бумага. В итоге он отложил странную открытку и направился на кухню. Спустя два часа он вертел эту открытку, лёжа в кровати. Однако открытка оставалась простой открыткой, похожей на те, которые слал Луффи. Но открытки Луффи не несли каких-то тревожащих тайн, там всегда всё было предельно ясно и понятно. Здесь же смысл был только в уголке фотографии: «Парк Моеренума». Санджи покосился в сторону телефона, но быстро отложил открытку и перевернулся на бок, закрывая глаза. Он забил «парк моеренума» в поисковике на следующий день, сидя в небольшом амфитеатре. В воздухе плыла музыка, кружившийся со скрипкой в руках на небольшой сцене Брук пел какую-то ново-сочинённую песню. Чоппер качался из стороны в сторону на самых передних рядам, подпевая, а ему вторил Усопп. Нами сидела неподалёку, запрокинув голову и закрыла глаза — солнце сегодня оказалось очень тёплым. А Маримо развалился и просто в открытую дрых. Саджи же забрался немного подальше и искал этот непонятный парк. Первая же ссылка оказалась удачной. Сверив по картинкам, Санджи нахмурился только сильнее и посмотрел на надпись на обратной стороне открытки, как на пожелание смерти. — Вам кто-то угрожает через открытки? — раздался спокойный голос. Санджи вздрогнул и обернулся с лучезарной улыбкой, попутно запихивая открытку в карман и выключая телефон. — Робин-чан, — протянул он с натужным обожанием. Всё вышло фальшиво из-за этой чёртовой открытки, — что я могу для вас сделать? — Ответить, угрожают ли вам, — ровно ответила та, присаживаясь рядом. Санджи непонимающе моргнул и медленно помотал головой. Робин слегка улыбнулась. — Просто вы смотрели на эту открытку так, будто вы ненавидите её. Хотя она очень красивая. — Всё нормально, — пробормотал Санджи отвёл взгляд. Брук продолжал отплясывать и играть уже другую, более весёлую песню. Вокруг него вился Чоппер, а Усопп звонко хохотал, хлопая в ритм. Робин замолчала. То ли приняла на веру его слова, то ли не поверила и просто решила не лезть. Пока что. Санджи покосился на Нами. После истории с Арлонгом, в утайку шантажирующим Нами и её сестру, некоторые начали очень внимательно относиться к настроению друг друга. Хотя Робин просто была очень внимательной. — Это открытка из Хоккайдо, — сказал Санджи и натянуто улыбнулся. — Не знала, что у вас там есть друзья, — ответила Робин. Санджи едва удержал улыбку и проговорил:  — Это не совсем друзья, — его голос дрогнул. Сжав руками колени, он встал, показательно потянулся, будто бы разминая затёкшие мышцы, и добавил. — Вряд ли они приедут, просто напомнили о себе. Мне надо прогуляться. Робин пожелала ему приятной прогулки. В спину ему неслась скрипка, смех Усоппа и храп Зоро. Апрельская идиллия могла быть идеальной, не будь у него в кармане смятая открытка из Хоккайдо. Он закурил и сквозь зубы выдохнул дым. «Это всё какая-то чушь» — думал он, шагая по тропинке. — «Так ведь не бывает, чтобы внезапно — и вспомнили». В выходной в парке было много народу. Особенно много — около детских площадок. Санджи свернул в сторону. Вскоре появилось журчание воды. Через небольшую реку перекинулся мостик. Санджи опёрся о перила и снова достал из кармана злосчастную открытку. Вчитался, перевернул, всмотрелся в фотографию. Никакой новой подсказки не появилось. Санджи достал телефон. — Чего тебе? — раздался из трубки сухой голос. — Старик, ты ничего не получал? — с ходу начал Санджи, стряхивая пепел в реку и получив за это укоризненный взгляд от мимо проходящей женщины. Очаровательно ей улыбнувшись, Санджи отвернулся и сделал ещё затяжку. — Смотря что ты имеешь в виду, — фыркнули на той стороне. Санджи закатил глаза и прямо ответил: — Угроз. Каких-нибудь писем с севера или… — Угрозы я получаю каждый день, — отсёк старик. — Но не все они с севера. Говори конкретнее. — С Хоккайдо, — бросил Санджи и выдохнул дым прямо в реку. На том конце повисла тишина. Затем раздалось серьёзное: — Нет, от них не получал это точно. А они что… — Я не знаю, расценивать ли угрозой слова о желании увидеться, — прервал его Санджи и поднял с перил помятую открытку. — Но всё равно стоит быть осторожнее. — Из нас двоих осторожнее стоит быть только тебе, — трескуче засмеялись в трубке, и Санджи фыркнул, закатывая глаза. — Если мне они попробуют угрожать, то это для них кончится плохо, — на это Санджи мог только усмехнуться. — Хорошо, но если что… — Я наберу, — закончил за него старик. — Всё. В трубке раздались гудки. Санджи убрал телефон и снова стряхнул пепел в реку. Взглянув на открытку, он спрятал её обратно в карман и направился к амфитеатру. Там всё так же играла скрипка, только Чоппер выдохся и теперь тяжело дышал. Зато Маримо перестал разлёживаться и теперь сидел, но его глаз всё равно был закрыт. — Куда ходил? — спросил Маримо, когда Санджи прошёл мимо. — Не твоего ума дело, — огрызнулся Санджи и сел рядом. Зоро хмыкнул и всё же приоткрыл целый глаз. — Твоя кислая мина нагоняет на всех тоску, так что выкладывай. Санджи уставился на него, перевёл взгляд на Нами, о чём-то щебечущую с Робин, затем на Усоппа, косящегося в их сторону слишком уж явно, и ответил: — Прошлое. Сам разберусь. — Ну-ну, — повёл плечами Зоро, — только потом рассказать не забудь. Этим же вечером зазвонил телефон. Готовивший ужин Санджи дёрнулся, но увидев входящий от Усоппа, спокойно ответил. Перевернув жарившийся кусок рыбы, он убавил огонь и вытер руки. Он выдохнул в открытое окно дым и стряхнул пепел в пепельницу. — Санджи, Санджи, Санджи, — затараторил Усопп. — Тут такое дело… — Какое? — вздохнул он. Опять Усопп забыл еды купить или его надо скрыть от кого-то, кому он случайно разбил окно, когда стрелял из рогатки? — Тут сейчас кое-кто зашёл… — В магазин? — вскинул бровь Санджи. Усопп взволнованно забормотал. — Да-да-да, и она… знаешь, она очень странная, я мог ошибиться, но… — Она ограбила тебя? — резко выпрямился Санджи, но снова опёрся о подоконник, когда из трубки послышалось быстрое: — Нет-нет, ты чего! — Усопп протяжно выдохнул и что-то прогундел себе под нос, но затем уже яснее сказал. — У неё, ну, брови, они… черт, они как у тебя. Санджи застыл. За его спиной что-то с силой зашкворчало, он резко развернулся и стащил сковородку с огня. Помахав рукой над дымящейся рыбой, он тяжело выдохнул и сжал пальцами переносицу. В висках начало пульсировать как при головной боли. Он взъерошил волосы и подошёл к окну. На улице уже было темно и никого не было. Задёрнув шторы, он обернулся и осмотрел кухню так, словно ожидал увидеть здесь ещё кого-то. — Эй, ты там? — прозвучало около уха. — Да, — слишком резко ответил Санджи. — Кто, ты сказал, зашёл? — Девушка, — терпеливо повторил Усопп и его голос опять слегка задрожал от волнения. — У неё такие же брови, как у тебя, говорю же! Только волосы розовые, а так… — Что? — Санджи зло выдохнул и упал на стул. Закрыв лицо рукой, он сделал несколько глубоких вдохов, которые совершенно не помогли ему прогнать внезапно наступивший озноб. Он сжал мобильник до побелевших пальцев. — Эй, ты чего? — обеспокоенно зазвучал Усопп. Санджи открыл глаза и встал. И чуть не упал из-за внезапно начавших подкашиваться ног. — Всё в порядке, просто, — он не закончил, опираясь руками о тумбу и смотря на пережаренную рыбу, — она сказала… своё имя? — Я не спрашивал, — мгновенно ответил Усопп, — да и не покупала она ничего такого, только пачку чёрного чая. И паспорт не дала поэтому, когда я попросил. — Понятно, — ответил Санджи и встал. Вдавив сигарету в пепельницу, он добавил. — Спасибо, что рассказал, это… Спасибо. — Конечно, — неуверенно отозвался Усопп и шумно вздохнул. — Если что надо, то я могу сигарет ещё принести… — Нет, не надо, всё нормально, — замотал головой Санджи, будто Усопп мог его видеть. — Спасибо, мне надо… пока. — Пока, — Усопп всё так же звучал неуверенно, но послушно положил трубку. Санджи отложил телефон и уставился в тёмное окно, сквозь которое пролетал весенний воздух с запахом вишни. Он достал сигарету, чиркнул зажигалкой. После пары затяжек пепел упал в пепельницу неровной горкой — пальцы дрожали. Совпадение? Санджи прикрыл глаза и взъерошил волосы. Мало ли, может, Усопп не рассмотрел. Да и имя она своё не сказала. Совпадение. Не придётся же она к нему в девять часов вечера пить чай. Он глянул на часы над плитой. Те показывали полдевятого. Сглотнув, Санджи встал, прошёл по кухне, вернулся к сковороде и сгрёб с неё рыбу на тарелку. Ровно в девять не раздалось никакого звонка в дверь. И в полдесятого тоже, когда он всё же доел. И в десять, когда он закончил мыть посуду. В одиннадцать он смог закрыть глаза и завернуться в одеяло. С простым желанием: чтобы разговор с Усоппом оказался сном. На следующее утро проверяя звонки, он едва не отшвырнул телефон от себя — не сон. Звонка не было ни в семь, ни в полвосьмого. Прежде, чем выйти, Санджи посмотрел в глазок — никого. Он мялся около минуты, затем всё же открыл дверь и вышел. Ему не прилетело в голову или под рёбра. Потому что на лестничной клетке никого не было. На улице тоже не было никого с розовыми волосами. Санджи обернулся в обе стороны улицы, но никого похожего не увидел. И быстрым шагом двинулся к набережной. Никаких розоволосых девушек ему не встретилось. На набережной был только один ресторан, стоящий на воде. К нему Санджи и направлялся. Но когда до дверей оставалось всего ничего, он резко остановился. В толпе мелькнуло что-то розовое. Вчерашний озноб вернулся, дыхание застряло где-то в груди, а сердце будто вовсе остановилось. Она, с её лёгкой походной, чуть ли не парила над мостовой. Утренний бриз развевал её, действительно, розовые волосы, которые раньше были светлыми, как у него. Она точно отличалась от той девочки, которую он помнил, но её движения остались такими же плавными. Как и взгляд голубых глаз остался таким же холодным. Она вдруг подняла руку и помахала, её губы тронула незаметная улыбка. Санджи окаменел, не в силах двинуться от мысли, что она машет ему. Машет, потому что узнала его. Никакое это не совпадение.