Прекрасный летний месяц

— Почему ты смотришь на меня так, будто призрака увидела? — притворно расхохоталась я. — А-а... — попыталась она выдавить из себя неуверенные слова, но я её нарочно перебила. Учитывая то, что за мной пока никто не пришёл, она не успела никому рассказать о прошлой ночи, либо ей просто никто не поверил, что тоже меня бы устроило. А ведь верно! У неё же нет доказательств! Разве что ей удалось бы отодрать генераторы барьера, в чём я сильно сомневаюсь. Но даже если и так, у неё никак не получится связать всё это с покушением, в лучшем случае её снисходительно пошлют, а в худшем посчитают сумасшедшей. Да, теперь, когда я об этом подумала, на душе стало немного легче. Но тогда что она здесь делает? Пришла отомстить? Не похоже. Может, она хочет поговорить со мной? Ха-ха, дикость какая, после всего, что я ей наговорила... только идиот стал бы надеяться на мирное урегулирование конфликта. А, ну да. Как бы там ни было, я буду всё отрицать. — М-м-м, знаешь, а ты пришла очень вовремя! — по мере моего приближения, аликорн всё сильнее вжимался в кресло. — Да? — настороженно спросила она. Я уверена, сделай я сейчас хоть одно лишнее движение, и в меня точно полетит какое-нибудь заклинание. — Роуз, сколько раз я тебе говорил не бегать по дому! — донёсся позади приближающийся голос. — Без меня! — добавил мамин голос. — Что? — жеребец остановился прямо около входа в гостевую. — Ничего! — вот в дверном проёме появилась и синяя пегаска. — Куда ты так понеслась, в самом деле? — уже серьёзнее добавила она. — О, и привет, Фларри. — З-здрасте, миссис Дэш, — с появлением моих родителей Фларри немного расслабилась. — Ох, сколько раз я тебе говорила называть меня просто Рейнбоу, — нахмурилась кобылка. — Извините, ми... Рейнбоу. — Вот, другое дело! — одобрительно кивнула мама. — Дорогой, ты что там встал, как бедный родственник? — Я не пойму, вы что, вдвоём бегаете по дому? — обескураженно спросил стоящий в дверях жеребец. — Здравствуй, Фларри, — кивнул он аликорну. — Здрасте... — Нет, это была шутка, старый ты ворчун, — закатила глаза пегаска. — Ах да, я догадался, — кашлянул единорог. — Ага, конечно, — скептически бросила она. — Та-а-ак на чём мы так остановились? — Мы хотели позвать Фларри поужинать с нами, — услужливо напомнила я. — Конечно-конечно. Фларри, хочешь присоединится к нам? У нас будет пицца, — предложила кобылка. — Вообще-то я здесь не для этого... — заговорила кудрявая. — Остальное потом, сначала нужно как следует поесть! — мама настаивала на своём. — Все в трапезную! — Ты имеешь в виду столовую? — спросил отец. — Трапезную! — повторила она. — Чем бы дитя не тешилось, — вздохнул он. — В трапезную так в трапезную. — Тогда вперёд! — пегаска встала в стойку. — Кто последний — тот помогает прислуге мыть посуду! — крикуна она и рванулась с места. Слабо сопротивляющаяся Фларри тоже пошла вместе с нами и хранила гробовое молчание. А я в свою очередь по мере приближения к столовой всё сильнее расплывалась в улыбке. Все признаки налицо: бегающий испуганный взгляд, нервное покусывание губы, избегание прямого зрительного контакта, она ещё не успела отойти от потрясения и просто-напросто запуталась. Реакция вполне понятная, ведь с ней никогда не происходило ничего настолько травмирующего, вот Фларри и потерялась в собственных мыслях и эмоциях, а моё поведение, судя по всему, ещё сильнее выбило её из колеи. Ещё не всё потеряно! — Ага, значит, Роуз последняя! — воскликнула расположившаяся за большим столом синяя пегаска, когда мы все втроём вошли в столовую. — Угусь, — пожала плечами я, садясь на своё место возле матери. — Я и так собиралась этим заниматься. — Мыть посуду? Да ну? — она склонила голову. — Если ты не заметила, я всегда мою за собой посуду, — подтвердила я. — Ого, а ты молодец! — похвалила она и ласково потрепала меня за гриву. — Такая самостоятельная, для своего возраста. — Мне уже шестнадцать, ма. — Правда? А я думала ещё только четырнадцать... — после этой фразы на неё осуждающе уставились мы с отцом. — Просто шучу! Конечно же я знала, или ты забыла как я тебе подарки отсылала на два прошлых дня рождения? — Дурацкие у тебя шутки, — осуждающе произнёс жеребец. — Сам дурак, — беззлобно бросила она и постучала копытами по столу. — Где моя пицца? Я умираю от голода! — Потерпи немного, пицца готовится не мгновенно, — на заявление папы, мама обиженно, как ребёнок, показушно сложила копыта на груди, глядя на это у меня непроизвольно вырвался смешок. — Эм, мис... Рейнбоу, могу я кое о чём спросить? — обратил на себя внимание до этого молчащий аликорн. Она была настолько тихой и незаметной, что я на секунду даже забыла о ней. — Да? — брови пегаски взметнулись вверх. Я, уже окончательно успокоившись, с нескрываемым интересом наблюдала за тем, как Фларри достаёт что-то из-под своего крыла. Это что-то оказалась фоторамкой, той самой, которую мы нашли в том доме с костями животных. Хм, раз она принесла её сюда, значит, знала о прибытие моих родителей? Должно быть, она пришла сюда раньше и слуга ей об этом рассказал. Но тогда встаёт другой вопрос, зачем она приходила раньше? Не в её состоянии мне претензии предъявлять. — Вот, я думаю, это должно быть у вас, — с этими словами аликорн передал находку пегаске. — Где ты это нашла? — увидев это фото, мама сильно помрачнела. — В Понивилле, — не таясь, ответила Фларри. Я напряглась, всё-таки решилась рассказать всё, да? Ну давай, попробуй, у тебя всё равно ничего не выйдет. — Что ты там делала? — весь несерьёзный настрой кобылки как ветром сдуло, её лицо посуровело, а голос наполнился сталью. — Понивилль — запретная зона, даже для тебя. — Рейнбоу права, там слишком опасно, — обеспокоенно добавил отец. — Мне просто было любопытно там побывать, вот и всё, — и всё? А про то, что это я тебя туда затащила — ни слова? Подозрительно это... — Простите и, пожалуйста, не говорите моим родителям. — Вообще стоило бы, — прищурилась пегаска. — Честно скажу, на месте Шайнинга я бы тебе хорошенько всыпала, чтобы в следующий раз как следует думала, прежде чем шастать по заброшенным городам. — Дорогая! — отцу подобное заявление было явно не по душе. — Не нам решать, как воспитывать чужих детей, — да и меня, кстати, она ни разу не наказывала подобным образом. Подозреваю, некий белый единорог просто не позволял ей этого делать. — Успокойся, я ничего такого не имела в виду, только лишь высказал своё мнение. Ты и сам знаешь, Шайнинг никогда бы не поднял копыто на свою дочь. — И слава Селестии, — мне удалось расслышать, как Фларри шепчет себе под нос. — Так вы не расскажите ему? — заговорила она уже громче. — Нет, не расскажем, — задумчиво протянула мама, сконцентрировав своё внимание на фотографии. — А ты... можешь сказать точно, в каком доме ты отыскала это фото? — В небольшом домике у речки, — не задумываясь ответила кудрявая. — Это, должно быть, был коттедж Флаттершай, — угрюмо констатировала кобылка. — Там было что-нибудь ещё? Которая из тех двух неизвестных кобыл была Флаттершай, я не знала, розовая или жёлтая. Если сейчас не получу ответа, спрошу потом. — Только куча пыли, старая поломанная мебель и груда костей в кладовке. — Костей? — чуть ли не в унисон вопросили оба родителя. — Каких костей? — Ну, животных всяких, вроде бы, — слегка растерянно ответила Фларри. — Что ещё за... какого Дискорда дома у Флаттершай хранились кости животных? — с неподдельным удивлением вопросила мама. — Я конечно знала, что после того инцидента у неё немного съехала крыша, но чтобы настолько... — говорила она уже больше с собой, чем с нами. — Какой инцидент? — уже и я не умолчала. — Флаттершай, — она всем показала на розоволосую пегаску с фотографии. Что ж, одной тайной меньше. — Моя подруга детства, была столь же доброй, сколько и робкой. И больше всего на свете она любила животных, они были её главной страстью, порой мне даже казалось, что она вполне могла предпочесть их нам, но никогда по этому поводу не парилась. В общем, в один не очень счастливый день она обнаружила, что все звери вдруг начали бояться её и спасались бегством, стоило лишь Флаттершай показаться рядом. Стоит ли говорить, насколько сильна была её горечь? — Бедняжка, — с сочувствием посетовал отец. — Нелегко ей пришлось. — Слабо сказано, — цокнула языком она. — Никто не мог понять, в чём дело, врачи не выявили у неё никаких заболеваний, а маги не отыскали признаков заклинаний. А тем временем Флаттершай становилась всё хуже, она стала частенько запираться у себя дома и реветь, мы с подругами всеми силами пытались утешить её, но помогало слабо, истерики только усиливались. Всё это продолжалось вплоть до катастрофы, из-за которой мы были вынуждены бежать из города, незадолго до неё Флаттершай говорила, что Зекора, местная знахарка и по соместителтсву лесничий что-то поняла, и та направилась прямо к ней, — понуро рассказывала пегаска. — С тех пор мы не видели Флаттершай, хотя перерыли весь Понивилль, и даже сумели выбить у принцессы разрешение на посещение Вечнодикого леса, но так и не нашли её, ни живую, ни мёртвую. — Тогда, выходит, она может быть ещё живой? — спросила я. — Сильно сомневаюсь, столько лет прошло, — покачала головой она. — Скорее всего её сожрали древолки или ещё какая пакость, а может и вовсе затянуло в болото. — Жестокие вещи ты говоришь... — обескураженно протянул жеребец. — Неужели ты совсем не веришь в чудо? — Верила, первые пару лет, потом смирилась, — пегаска пожала плечами. — Мы с Эпплджек ей даже памятник на Кантерлотском кладбище отгрохали, здоровый такой, позолоченный, всё как положено. — Позолоченный? — задумался жеребец. — Ты случайно не для этого лет десять назад просила у меня закупить несколько золотых слитков? — Всё-то ты помнишь, — усмехнулась она. — Мы тогда вдвоём месяца три его фигачили, не хотели покупать готовый. Получилось, конечно, не слишком аккуратно, зато своими копытами. Уверена, Флаттершай была бы в восторге, если бы увидела, что мы для неё сделали. — Э-эм... — отец явно не разделял её мнения. Всё это время я не спускала взгляда с Фларри, уж слишком странно она себя вела. Мало того, что не издала ни звука, так ещё и постоянно косилась куда-то с крайне обеспокоенным видом. Проследив за направлением её взгляда, я упёрлась глазами в пустой стул, стоящий в самом дальнем углу стола. Аликорн изредка поглядывал на него так, будто там кто-то сидит, но никого не было. Всё это очень подозрительно. — Куда ты всё время смотришь? — она никак не отреагировала на мой вопрос. — Фларри, очнись! — А?! — вздрогнула она. —Ты со мной говоришь? —Нет, блин, со стулом! — фыркнула я. — Так куда ты постоянно пялишься? — Н-никуда, с чего ты взяла? — неумело скрывая волнение, ответил кудрявый аликорн. — Ты не заболела? — поинтересовался единорог. — Может, мне врача позвать? — Нет, не нужно! — затрясла головой она. — Я-я просто хотела... — Фларри оборвалась на полуслове, её глаза на мгновение широко распахнулись, словно она увидела что-то невообразимо страшное. — Хотела что? — спросила пегаска. — Уже ничего! — та вдруг вскочила и заторопилась уйти. — Простите, но мне правда пора, спасибо за гостеприимство! — кланялась она. — Что, даже на пиццу не останешься? — задала вопрос я с долей издёвки. — Нет, мне нужно идти! — она медленно, шаг за шагом, шла к выходу. — Хорошо, давай тогда я попрошу нашего дворецкого... — не успел договорить отец, как Фларри сорвалась на бег. — Надо же, а она и правда очень спешит. — Она выглядела чем-то сильно напуганной, — мама тоже это заметила. — Быть может, опасается, что мы не сдержим обещание и расскажем Шайнингу о её маленьком походе? — Похоже на то, — согласно кивнул папа. Мне же показалось, что дело тут совсем в другом, но вслух не сказала ничего. С ней творится что-то непонятное, и меня это почему-то сильно напрягает. Нужно будет обязательно выяснить, в чём причина такого поведения, и по-возможности покончить с ней окончательно.