Превратности Судьбы

- Я хочу знать правду. Максим влетел в комнату матери, дождавшись, когда отец уедет по делам бизнеса. Светлана полулежала на кровати и читала какую-то книгу. Едва не подскочив от неожиданности на месте, женщина удивленно посмотрела на сына. - О чем ты? – не поняла она. - Отец, действительно, чудовище, что ты вынуждена была отдать Дашу чужим людям? – уточнил Максим вопрос, подходя к кровати. Светлана шумно выдохнула и, отложив книгу, поднялась с подушек. - Подойди, сынок, – с улыбкой попросила она, протянув юноше руку. Когда тот взял ее за руку, она потянула его к себе, усаживая рядом. – Я не хотела, чтобы ты когда-нибудь узнал, кто на самом деле твой отец. По мне, так лучше бы так и продолжил ненавидеть и обвинять меня. - Но почему, мам? Он заставил тебя, да? А я? Он же не насильно заставил тебя? Или заставил? - Во-первых, я хочу, чтобы ты знал, я люблю тебя и счастлива, что ты у меня есть. Каким бы не был твой отец, я всегда надеялась, что он изменится. И каким бы он не был со мной, я рада, что он тебе был хорошим отцом. - А я ведь всегда гордился им, – гневно поджал губы Максим. – И Дашка сейчас считает его благодетелем, а он запретил Андрею и его родителям и близко к ней подходить. Мам, это же несправедливо. Они для нее всегда были настоящими родителями, а отец просто хочет «вычеркнуть» их из ее жизни. И Андрею пришлось уехать, потому что мой отец пригрозил ему, что в противном случае, он убьет и его и его семью. Что же делать? Они с Дашкой любят друг друга. Я едва успокоил ее вчера. Она заперлась в комнате, не ест, даже не рисует. Тенью себя стала. Я хочу помочь, чувствую, что должен рассказать, кто на самом деле разлучил ее с Андреем. Но Андрюха запретил. Говорит, что она не поверит, а если и поверит, то это ее морально подкосит. Но то, что с ней сейчас, наверно, еще хуже. Что делать, мам? - Андрей прав, – вздохнула Светлана. – Нельзя на нее вот так правду выплескивать. Но, тем не менее, она должна все узнать. Возможно, со временем. На нее слишком много всего свалилось. Сначала она узнала шокирующую правду своего рождения, теперь у нее отняли Андрея и других родителей. Ей нужно оправиться, а потом я попробую наладить с ней отношения. И, возможно, если она перестанет ненавидеть меня, я расскажу ей, почему на самом деле была вынуждена отдать ее. Нужно время, сынок. Оно лечит. Или помогает смириться. - Как тебе? Как ты смирилась? - Твой отец пригрозил мне, что если я буду выступать против него, то он никогда не даст мне увидеть ни тебя, ни Дашеньку. Он сказал, что запрет меня навечно в клинике и даже «похоронит», чтобы вы считали меня мертвой. Я была вынуждена уступить его силе, чтобы быть с вами. - Он чудовище, – выпалил Максим, только сейчас поняв, что жизнь его матери была сущим Адом. – Я ненавижу его. Прости, что я винил тебя. Оказывается, ты все сделала правильно. И Даша, когда узнает, простит тебя. Нужно ей рассказать. Вот только отец нашел к Даше подход. Эта выставка ее работ. Ее заветная мечта. Дашка никогда не поверит, что ее «добрый щедрый» папа на самом деле разрушил ее жизнь. - Нужно время, – повторила женщина, ласково улыбаясь сыну. – Я попробую сдружиться с ней. Знаешь, сынок, давай сделаем так. Скажи Марии, чтобы она приготовила бульон и пару свежих сдоб с травяным чаем. А я пойду к Даше и попробую с ней поговорить и расшевелить. Ей нельзя предаваться депрессии. Сейчас, пока мы думаем, как рассказать ей правду, ей нужно окунуться в работу, и тогда ей будет проще справиться с потрясениями, свалившиеся на нее в последнее время. Для меня «лекарство» всегда было в уходе за цветами, для нее – это рисование. Даша, как и я, творческая личность, а нам никак нельзя «уходить» в себя и предаваться унынию. Очень трудно потом выбраться оттуда. Оно засасывает. - Да, я готов помогать, – с охотой отозвался Максим, поднимаясь с кровати. – Я спущусь вниз, и когда будет готово, принесу все в комнату. - Отлично. Все будет хорошо, сынок. Я знаю, как для Даши важен Андрей. И его семья. Мы обязательно придумаем, как исправить все, что натворил твой отец. Пойдем. Светлана поднялась с кровати и, приобняв сына за плечи, нежно поцеловала его в висок. Она была рада, что отношения с сыном наладились. Правда, она не хотела, чтобы его ненависть перекинулась с нее на отца, но жестокие поступки Петра Алексеевича когда-то должны были вылезти наружу и стать явью для членов его семьи. Она не знала, как и откуда Максим узнал правду, но была рада, что он стойко ее принял. Еще бы и дочерью наладить доверительные отношения. Отправив сына вниз, Светлана подошла к двери, ведущей в комнату дочери, и постучалась. Даша либо спала, либо просто не хотела никого видеть, поэтому не ответила. Тогда женщина постучалась снова. - Уходите, – раздался тихий голос за дверью комнаты. В этом слове было столько боли и усталости, что сердце матери сжалось от сожаления. Светлана решила во чтобы то ни стало «достучаться» до девушки. – Я не открою, – чуть громче сообщила Даша, когда стук повторился. – Уходите. - Дашенька, прошу, я хочу поговорить, – попросила женщина. - А я не хочу, – ответила девушка. - Милая, нам обеим это надо. Прошу, я могу помочь. - Мне нельзя помочь, – убито отозвалась Даша. – Я хочу побыть одна. - Поверь, милая, именно одна ты с этим не справишься. - Ты мне точно не поможешь. Ты уже однажды отказалась от меня. С чего тебе помогать мне сейчас? Светлана замолчала, тяжело вздохнув. Она поняла, что одними уговорами тут не поможешь. - Да, ты права, – произнесла женщина. – И мне уже не исправить то, что я сделала. Я не жду, что ты поймешь или простишь меня. По крайней мере, сейчас. Но не было и дня, чтобы я не думала о тебе и не мечтала тебя обнять. Не отталкивай меня сейчас. Высказавшись, Светлана замолчала. Несколько мгновений за дверью было по-прежнему тихо. И вот когда женщина уже решила просить управляющего дома открыть комнату запасным ключом, дверной замок тихо щелкнул, возвещая о том, что вход открыт. Светлана улыбнулась и, потянув дверь на себя, зашла в комнату. Расставание с любимым действительно сильно подкосило Дашу. Она осунулась, ее и без того стройная фигура стала еще худее. А ее глаза, когда-то горящие полной жизнью, сейчас потускнели, а под ними появились мешки. Бессонная ночь, проведенная в слезах, наложила отпечаток на некогда румяное лицо девушки. Светлана, увидев состояние дочери, едва сдержала вскрик ужаса. Даша как-то криво улыбнулась матери и легла на кровать, свернувшись клубком. Видимо, так она и провела все последнее время. Светлана поняла, что дочь нужно спасать, иначе она похоронит себя в горе. - Милая, это не выход, – сказала она, присаживаясь на краешек кровати и обеспокоенно смотря в лицо девушки. – Я понимаю, что тебе больно, но это надо пережить. - Я просто не понимаю, – хрипло отозвалась Даша, смотря куда-то перед собой невидящим взглядом. – Он же говорил совсем другое. И когда мы были близки, я чувствовала, что все правда. Я не могу поверить, что все это ложь. А может он испугался? Только чего? Он же знает, как я люблю его. Знает, что самое главное для меня – быть с ним. Почему он так жестоко поступил? И как я могла поверить? А что самое горькое, так это то, что я все еще пытаюсь оправдать его. Но чем больше я пытаюсь понять его поступок, тем мне больнее. Когда он уехал в первый раз, я знала, что он вернется, и так мне было легко его ждать, но сейчас я точно знаю, что больше его не увижу. И мне очень больно, понимаешь, мам? Это обращение вырвалось у Даши само собой. Наверно, она и сама не заметила, как впервые назвала женщину «мамой». Но для Светланы это была победа. Счастливо улыбнувшись, она наклонилась к дочери и нежно провела ладонью по волосам. От этого прикосновения девушка дернулась и перевела взгляд на мать. Светлана уже более уверенно улыбнулась, смотря на дочь с огромной нежностью и любовью. Даша рывком села на кровать и, крепко обняв мать, в голос заплакала на ее плече. Женщина нежно обняла ее, что-то вполголоса шепча и гладя по спине. Такими их и застал Максим, принеся на подносе чашку дымящего чая и двумя сдобными плюшками на тарелочке. С грустью глянув на плачущую сестру, он тяжело вздохнул и, поставив поднос на тумбочку у кровати, решил оставить их. Он надеялся, что это станет первым шагом, чтобы отношения между матерью и сестрой, наконец, наладились. Почему-то именно возможность выплакаться на родном плече способствует быстрому успокоению. Глотая слезы и лежа на своей кровати в одиночестве, Даша никак не могла успокоиться. Но именно после того, как она выплеснула эмоции, омывая плечо матери горькими слезами, помогло ей вырваться из замкнутого круга само копания, когда она начинала винить себя, что Андрей потерял к ней интерес. Светлана была и рада этой минутке их единения, потому не торопила ее, давая выплакаться. Только когда всхлипы дочери стали доноситься все тише и тише, она крепко прижала к себе девушку и поцеловала в макушку. - Он вернется, – проговорила Светлана, прижавшись щекой к голове дочери. – И ты это знаешь в глубине души. Сейчас ему просто нужно уехать, и он ошибочно подумал, что так тебе будет легче его отпустить. Но не верь всему, что он говорил. Это все ложь. Он любит тебя. - Откуда ты знаешь? – снова всхлипнула Даша, и не думая отстраняться. Ей было так уютно и комфортно в нежных и крепких объятиях матери, что она хотела бы так провести остаток жизни. – Он и раньше уезжал в институт, но тогда он не говорил этих страшных слов. Почему же он сейчас хочет оттолкнуть меня? - Со временем он скажет, почему так поступил. Уверена, что ему также больно, как и тебе сейчас. И я точно знаю, что еще не все потеряно. Ты только не унывай и не позволяй горю утянуть себя в бездну. И, конечно, тебе нельзя быть одной и отказываться от жизни, которая бурлит вокруг тебя. У тебя есть я, Максим, твои приемные родители. Мы все любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива. Чтобы Андрей не говорил тебе, ты должна знать одно: слова могут врать, но глаза и сердце никогда не обманывают. У вас все будет хорошо. - Почему ты так уверена? – отстранилась Даша, чтобы заглянуть в глаза матери. - Просто знаю, – улыбнулась Светлана, вытерев подушечками пальцев следы дорожек слез на ее щеках. – И ты знаешь. Здесь, – опустила она руку и положила ладонь на грудь девушки, где билось сердце. – Чувствуешь. Просто не теряй надежды и не унывай. Все у вас будет хорошо. - Спасибо, – слабо улыбнулась Даша, но в этот раз у нее получилось лучше. – Ты оказалась права: ты действительно смогла мне помочь. - Я рада, милая. А теперь тебе нужно привести себя в порядок. Прими освежающий душ, причешись, выпьешь чая с вкусной выпечкой, а потом ты возьмешься за кисть. И за работой ты поймешь, что все на самом деле ярче, чем тебе кажется. - Да, ты права, – закивала девушка, свешивая ноги с кровати. – Я не могу просто лежать и плакать дни напролет. У меня выставка впереди. Мне работать надо. А эти два года… пусть он учится, у меня будет занятие, с помощью которого для меня это время пролетит незаметно, а потом я поговорю с ним. Если надо, я к нему поеду и вытрясу из него всю правду. Я не верю, что его чувства исчезли в одну минуту. Этого не может быть. Ведь не может? – с надеждой посмотрела она на мать. - Конечно, милая, – с улыбкой подтвердила Светлана. - Я тогда в душ. Ты подождешь меня? - Конечно, родная. Иди. Я буду здесь. Даша просияла и, вскочив на ноги, умчалась в ванную комнату. Светлана проводила ее взглядом и облегченно выдохнула. Да, начало положено. В их отношениях наметилось явное улучшение.