Разговор

      Проснувшись, я долго не мог понять абсолютно ничего. Я не понимал где я нахожусь, сижу я или лежу? Я привязан или это мое тело настолько истощено, что отказывается двигаться. Вокруг была темнота. "Неужели я ослеп?"-была первая мысль в моей раскалывающейся от боли голове. "Нет, это что-то другое." Обычно, даже если глаза закрыты, видно красно-оранжевое зарево, когда солнце находится еще в небе. Иногда можно увидеть размытые темные очертания капилляров, намекающих, что кожа на веках очень тонкая. Сейчас же не было видно даже этого. За все долгие раздумья, глаза должны были привыкнуть к темноте и улавливать очертания комнаты, стоящих в ней предметов или людей. Решив повернуть головой в поисках света, я понял, что все-таки был связан. Значит, и отсутствие света объяснимо тем, что глаза закрыты плотным темным материалом.       Второе, что я заметил-было тихо. Нет, не так. Было оглушительно тихо. Гробовое замогильное молчание отдавалось мерзким противным дребезжащим звоном. Я не мог расслышать даже собственного дыхания, хотя сейчас я был практически в панике и начинал безрассудно хватать носом воздух, отметив про себя, что рот я не могу открыть. Отлично, а что же сразу не зашили то? Не имея ни слуха, ни зрения, ни даже голоса, я казался беззащитным маленьким ребенком, попавшим в лапы разъяренному голодному тигру.       Я решил попробовать подвигать своим телом, пытаясь найти ту конечность, которая не была в оковах. Это оказалось провальным делом. Как я понял, все, начиная стопами и заканчивая рыжими непослушными волосами на голове, было заключено в тугие жесткие тиски, напоминающие широкие ленты. Ох, кажется, я ошибся. Три пальца на моей левой руке избежали той участи, присущей всему остальному. Начав ими двигать, я наткнулся на что-то твердое и холодное. Скорее всего, это ручка стула, на котором я сейчас сижу. Постучав по твердому гладкому материалу, я понял, что слух у меня сохранился, услышав глухое тихое "буп".       Разобравшись со своим мироощущением, я решил вспомнить, что же такого произошло, что я сейчас нахожусь в такой ситуации. Это оказалось довольно легко. Воспоминания тихим мерным потоком полились в мой разум, и я начал догадываться, где я.       Квинси, Яхве, король душ, решающий удар. Все-таки я одолел его. Без Исиды я бы точно давно был мертв. Но то что было после...       Представ перед советом сорока шести, я давал рапорт об убийстве Яхве и победой над ванденрейхом. Главы слушали меня не перебивая, но было ощущение, что они прямо сейчас встанут и воткнут в меня пару штыков, да еще и прокрутят, чтоб больнее было. По их лицам было понятно, что я был омерзителен им, но они оставались непоколебимы и слушали меня, оставаясь на своих местах.       Закончив отчет, я уже было собрался удалиться, так сказать, зализывать раны. Но внезапно резкий раскатистый голос заполнил все пространство. Как гром, он резко ударил и так же резко замолк, снова обволакивая комнату тишиной. "Ичиго Куросаки, вы числитесь, как чрезвычайно опасный объект и должны быть запечатаны и сосланы в Мукен." После этих слов мои глаза резко округлились, я хотел возразить, но внезапная боль во всем теле заставила меня непонимающе глотать воздух и мелко вздрагивать.       Единственное на что мне хватило сил, это обернуться и увидеть того, кто так подло атаковал меня со спины. Это оказался Кеораку. В его глазах читалась боль, приумноженная смертью лучшего друга. Он не хотел такой участи для меня-быть погребенным в Мукене в полной тишине и темноте, не имея ни единого шанса двинуться. Но против совета сорока шести никто не мог пойти, и, скрепя сердцем, Кеораку наложил печать, сковывающую мои движения, а после лишил меня сознания.       Вновь вернувшись в реальность, я был очень зол. Моя жгучая ярость перемешалась с обидой на всех шинигами. Я не понимал, почему у них ко мне такое отношение, если я делал для них все, что они просили. Даже мои занпакто не могли ответить мне. Я знаю, что они прямо сейчас чувствуют то же, что и я. Но я не могу даже ответить им! Запечатав мое тело, шинигами запечатали так же и Зангетсу, отгородив их высокой неприступной стеной от меня. Мне было так обидно, что я, не замечая своих действий, начал бить пальцами об ручку сиденья, тем самым создавая хоть какой-то звук в этой темной пустой комнате. "Буп-буп-буп"-резко и отрывисто стучал я по сиденью. Но, внезапно, странный непрошенный треск заставил меня прекратить. "Тук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Ту-ук-Тук. Тук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Ту-ук." Что? Откуда это? Разве я не в Мукене? Разве я не должен был сидеть тут один? Вслушиваясь в тихие удары, я понял, что они постоянно повторялись в определенной последовательности. Долгое время не понимая их значения, я вслушивался в мелодичный повторяющийся ритм, уже начиная погружаться в сон, пока меня не осенило. "Тук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Ту-ук-Тук. Тук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Ту-ук." Ичиго. "Тук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Ту-ук-Тук. Тук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Тук. Ту-ук-Ту-ук-Ту-ук." Азбука Морзе. Вот оно что. Значит, я тут не один.       Сначала, я растерялся, не ожидав услышать такого, но в следующую минуту я мысленно кланялся всем богам за то, что я знаю азбуку Морзе. Я начал перебирать в голове все варианты, кто же мог прямо сейчас продолжать медленно перебирать пальцами и издавать эти звуки. Я знал только одного такого человека. "Буп-Бу-уп. Буп-Бу-уп-Бу-уп-Бу-уп. Бу-уп-Бу-уп-Буп-Буп. Буп. Бу-уп-Буп." Айзен.       Удары на несколько секунд прекратились, видимо Соуске не ожидал, что я смогу ему ответить. -Признаться, я удивлен, Ичиго. -Мне потребовалось время, чтобы понять, что означают эти удары. -Откуда ты знаешь азбуку Морзе?       Я не видел особого смысла говорить ему об этом. Это была совершенно ненужная никому информация, не несущая в себе особо важных мыслей или секретов. Я понял, что Айзену просто напросто скучно. Я сижу здесь всего около часа своей сознательной жизни, но мне уже все это настолько осточертело, что хоть волком вой. Я поражаюсь,что Айзен, просидев взаперти уже несколько лет, по-прежнему остается в здравом уме. Никогда не думал, что буду так рад компании этого безумного ученого. -Когда-то, будучи еще ребенком, я и отец ходили на пристань. Там у самой воды стоял человек. Как я понял позже, это был призрак какого-то моряка. Он бубнил себе под нос что-то наподобие "точка-точка-точка-тире-тире-тире-точка-точка-точка". Мне стало очень интересно, что означали эти слова. Позже я узнал, что это единый международный сигнал бедствия и узнал про азбуку Морзе. Я заинтересовался ей и решил выучить ее. -Вот как. Когда я впервые услышал ее, я подумал, что это не очень удобно использовать. В любом случае, это уже не важно, сейчас я здесь общаюсь с помощью этой самой азбуки и очень этому рад.       Я не знал, что на это ответить, поэтому комната на пару минут снова погрузилась в такую ненавистную мне тишину, но вновь возобновленное быстрое перебирание пальцами заставило меня отвлечься. -Все-таки это произошло. Спаситель трех миров был погребен в катакомбах теми, кого он собственноручно спас.       Я успел прокрутить эту мысль в своей голове уже множество раз и, как мне казалось, смирился со своей судьбой, но когда она вылетела из-под пальцев моего когда-то врага, обжигающая обида снова вытеснила все мысли из моей головы, и я вновь погрузился в те воспоминания, в тот миг, когда я не мог сделать ничего. Я стоял, пока Кеораку клал на меня печать и, кажется, я слышал голос старика Зангетсу, который говорил, что мне срочно нужно бежать, чувствовал, что альтер-эго вливал в меня свои силы, давая возможность двигаться, но я не двигался.       Понимая, что надолго погрузился в свои мысли, я решил ответить Айзену. -Да, похоже, все так и есть.       Я не знаю, почему стал все это говорить, но, видимо, эмоции все еще доминировали в моем сознании, поэтому я вывалил на Соуске все, что я думал по поводу этой ситуации. Я начал остервенело бить по гладкой, нагревшейся от моих пальцев, ручке сиденья, выпуская свои чувства в виде длинных и коротких ударов, размеренно чередовавшихся друг с другом. -Черт. Не могу понять, зачем они сделали это. Они и правда считали, что я когда-нибудь пойду против них? Если честно, я не злюсь на совет сорока шести так сильно, как на капитанов или лейтенантов, с которыми я был знаком и которые мило улыбались при разговоре со мной. Я помню взгляд Кеораку, когда он связал меня. Ему было больно. Больно и грустно от того, что ему приходится делать со мной, но я не понимаю, если ему не хотелось этого делать, почему он не дал мне сбежать. Знаешь, до встречи с Рукией в моей голове не было такого бардака, как после ее первого появления передо мной. Все мои мысли, воспоминания, чувства, эмоции-все было записано в виде отдельных писем и отправлено туда, куда должно было быть отправлено. После ее появления все перемешалось. В письме, изначально планированном как голос разума, переплелись одновременно мои эмоции, душевное состояние и все то, что в тот момент происходило вокруг. В другом мои воспоминания перекликались с навязчивыми мыслями и идеями и так далее, далее, далее. И так, постепенно накапливаясь, все это наслаивалось друг на друга, повергая моя разум в полный хаос и несуразицу. Самое смешное-мне это нравилось. После твоего свержения я потерял свои силы, став простой душой. Все, находящееся в моей голове, начинало выстраиваться в ровные аккуратные стопочки, прямо как до встречи с Рукией. Это было так нудно и однообразно. Один день сменялся другим, а я снова становился простым учеником с чистым разумом и необычными воспоминаниями. Снова получив силу, я был рад вернуть это ощущение реатцу, был рад вновь увидеть все знакомые мне лица, и я был рад, что тот хаос в моей голове начинал возвращаться. Письма с перепутанными адресами и множествами отправителей вновь наслаивались друг на друга, падали огромными кучами и не давали проходу. Сейчас же, сидя здесь, в Мукене, этот беспорядок доставляет мне столько боли, заставляя вновь и вновь перечитывать эти письма и задаваясь вопросом:"Что я сделал не так?"       Пока я выплескивал все это из себя, Айзен не подавал никаких признаков своего присутствия, скорее всего, он сидел и вслушивался в долгие повторяющиеся "тире и точки". Зная его, его воспитание не позволило бы ему просто заснуть или перебить своего оппонента даже в столь странном диалоге.       После отбивания замысловатого ритма, мои пальцы немного онемели от долгого нахождения в напряжении. Я ждал, пока Айзен ответит хоть что-нибудь. Молчание продлилось несколько минут, и с каждой минутой я становился все напряженнее, понимая, какой бред я сейчас наговорил. Когда глухие удары о твердую поверхность возобновились, я услышал те слова, о которых сам некоторое время назад успел подумать. -Если эти письма доставляют тебе боль-не стоит их хранить, легче будет просто сжечь и написать новые.       Услышав этот ответ, я сразу же задался вопросом:"А получится ли?" -Хороший совет, но даже если я сожгу все письма, а потом и сожгу оставшийся от них пепел, я все равно не забуду того, что было в них написано.       Похоже, услышав мой ответ, Соуске не знал, что на это ответить. Я не хотел продолжать развивать эту тему, потому что понимал-ни к чему хорошему она не приведет. Я не стал задавать новых навязчивых вопросов, Айзен тоже молчал. Наша темная неуютная комната снова погрузилась в удушающую тишину, но никто не собирался беспокоить ее посторонними звуками, поэтому мы продолжали упиваться таким раздражающим молчанием.       Я не знаю, сколько времени прошло с нашего последнего разговора, но безмолвие стало настолько давящим, что мне казалось, если я останусь в нем еще ненадолго, точно захлебнусь и не смогу вынырнуть наружу. Я прокручивал у себя в голове тот момент, когда самопровозглашенный бог пал от моей руки. Я вспомнил его занпакто, который не испускал ничего, кроме одиночества. Мне стало интересно, что сподвигло этого безумного ученого пойти на такое. Что подтолкнуло предать Готей 13, товарищей и даже собственный занпакто. Спрашивать вот так в лоб, было бы слишком просто и неинтересно, при том когда есть столько свободного времени, почему бы им не воспользоваться. Я долго не решался задать этот вопрос, но все же пересилил себя, и мои пальцы снова застучали по привычному месту, выдавая замысловатую последовательность звуков. -Айзен, не мог бы ты рассказать мне о своей жизни?       Ответа мне не пришлось ждать долго, хотя казалось, мой собеседник был больше не настроен на разговор. Вопреки моим ожиданиям, до моих ушей донеслась ритмичная мелодия, иногда прерывающая на несколько секунд. -Думаю, у нас достаточно времени и нет смысла торопиться.       И вновь темную мрачную комнату заполнили слова и предложения, состоящие из "тире и точек".