Двойной латте

Линн зашла в кофейню с ярко-зеленой надписью «Шанс у прилавка». Стряхнув с себя снег, она отправилась вдоль по короткому, но сияющему благодаря люминесцентным краскам коридору, попутно оглядывая все вокруг. Ультрафиолетовые лампы придавали стенам яркость и показывали рисунки, которые были не видны при свете: светящиеся рыбы, раковины, изумрудные нити водорослей. Подобный интерьер был очень популярен в похожего типа заведениях, поэтому у Денлон не было особого восторга. Но ее мнение мгновенно поменялось, когда она толкнула дверь, ведущую в саму кофейню. В помещении было достаточно просторно. В центре стояла барная стойка, а вокруг нее несколько столиков с клетчатой скатертью в зеленых тонах и таким же образом оформленных стульев. Повсюду висели праздничные венки, горели фонарики, тихо играла рождественская музыка, а в воздухе отчетливо витал запах свежеиспеченного печенья, шоколадного пирога и корицы. Внезапно рядом послышался чей-то приглушенный спор, шорох бумаги и звон колокольчиков. На лице Линн появилась радостная улыбка. Она размеренно зашагала к источнику звука и, несомненно, нашла то, что искала. — Просто отнеси эти чертовы стаканчики туда, где им положено быть! — устало произнесла Аманда, вручая какому-то парню небольшую картонную коробку с эмблемой кофейни. Тот попытался ее взять, но не смог — она буквально выскользнула у него из рук и повалилась на пол. Девушка закатила глаза. — Адам, ты невыносим. Фолкнер раздраженно поднял коробку и с очевидным недовольством понес ее к барной стойке. Аманда удовлетворенно улыбнулась и, развернувшись, наконец-то заметила Линн. Самодовольная улыбка тут же сменилась на приветливую, и она, быстро подойдя к своей девушке, нежно ее обняла. — Рада тебя видеть, — произнесла Линн, вновь улыбнувшись. — Твоя кофейня очень уютная. — Знаю, — Аманда гордо вскинула голову, а потом, посмотрев Линн в глаза, чуть смутилась и взяла ее за руку. — Пойдем. До Рождества осталось совсем немного. Она потянула за собой счастливую Денлон, с трепетом пытавшуюся угадать, что же задумала Аманда. Последняя привела ее к барной стойке, где в честь праздника были выставлены новые десерты и пироги с шоколадными украшениями, которые обычно съедают первыми. Она пригласила девушку сесть на стул, а сама достала два стаканчика из принесенной Адамом коробки: один серебристый со снежинками, а второй — нежно-голубой, с очертаниями сугробов. Чуть помедлив, Аманда поставила их рядом с кофемашиной и повернулась к Линн. — Ну? Я жду, — требовательно сказала она, складывая руки на груди. — Чего? — Моего рождественского подарка. Линн кивнула и сразу взяла сумку. Она смущенно достала из нее аккуратную подарочную коробочку с большим красным бантом, от которой терпко пахло зимой. Аманда в свою очередь протянула небольшой сверток, за который Денлон раз десять сказала спасибо, и взяла свой подарок в руки. — Только… Можно тебя кое о чем попросить? — осторожно спросила Линн, с любовью смотря то на подарок, то на Аманду. Янг кивнула, берясь за край ленты, желая поскорее снять бант и распаковать подарок. — Давай не будем открывать наши подарки до Рождества. Аманда замерла, не очень понимая суть подобной затеи. Но, как и в большинстве случаев, она делала так, как хотела ее девушка. — Будь по твоему… — неуверенно произнесла она, быстро убирая коробочку в полку. — Какой кофе тебе сделать? — Ты знаешь какой, — загадочно улыбнулась Линн, убирая сверток. — Ну, конечно, — произнесла Янг, отворачиваясь к кофемашине. — Двойной латте. Твой любимый. Всего минута — и Аманда протянула стаканчик двойного латте Линн, предварительно накрыв его пластиковой крышечкой и положив рядом салфетки. Линн поднесла стаканчик к губам, с ожиданием следя за временем. Напиток оказался приторно-сладким. Корица и карамельный сироп прекрасно сочетались, дополняя друг друга, как и во всех лучших рождественских кофе. Аманда сделала себе такой же напиток и, взяв со столика какие-то ключи, молча кивнула Денлон, как бы говоря следовать за ней. Последняя полностью доверяла своей девушке, поэтому прихватила с собой свой кофе и пошла за Амандой. Они подошли к еще одной двери. Аманда вставила ключ в замочную скважину, дважды его повернула и открыла вход в другую комнату. Это оказался еще один зал, почти не отличающийся от предыдущего, за исключением висящей по центру рождественской омелы. Та была искусно украшена красными ягодами брусники и состояла из елочных веток. Линн улыбнулась, становясь под украшением и прекрасно понимая, к чему это. Аманда подошла к ней и осторожно отодвинула темную прядь волос. Во взгляде девушки пронеслась характерная для нее нежность, и Линн, не выдержав, сама потянулась к ней, закрывая глаза и трепетно касаясь ее манящих, желанных губ. Стрелки на часах передвинулись на двенадцать. За окном началась метель. Белые вихри снега закружились с большей силой. Все будто замерло. Наступило Рождество, а Аманда и Линн, не отходя от омелы, обнимались, допивая остатки их любимого двойного латте.