Его история

      Битва обещала быть очень странной. Люди называли подобное боем с тенью. Вот только тень оказалась с дефектом.       Эррор знал себя и свои атаки и ждал решительного напора в кровопролитной битве, но вместо этого получил лишь половину из ожидаемого. Отсутствие правой руки сильно сказалось на силе скелета. Он мало что мог противопоставить полноценному монстру. Разве что нити все еще были смертоносны, но их было вполовину меньше, и контроль был заметно слабее.       Все закончилось тем, что гость хозяина подвесил к куклам. Вместо возмущения получил вопли радости:       — Значит это не глюки? Ты действительно Эррор, как и я? Ты это я?       Боевой настрой как ветром сдуло; ему на смену пришла растерянность.       — И что с того?       — Тебя создатели мне на замену создали? — с надеждой спросил однорукий скелет.       — Нет, меня занесло к вам после смерти моей мультивселенной, — Эррор постарался сказать это как можно более безразлично.       Осматривался по сторонам и никак не мог понять: он дома или нет. Вроде все было точно так же: те же игрушки, вон там гамак, диван-подушка. Но везде были мелкие отличия, которые говорили: нет, не дома. Не те стежки на игрушках, гамак повернут не под тем градусом, а подушка не того цвета.       Он не видел, с каким ужасом взирал на него однорукий. Зато услышал сочувствие в его голосе:       — Как это произошло?       От тона этого голоса Эррору сделалось не по себе. Он не привык, чтобы ему сочувствовали. Захотелось выговориться. История получилась максимально сжатой.       — … и он поглотил все.       Однорукий скелет долго молчал, подбирал слова, но никак не мог выразить охватившую его тоску. А еще он не мог отогнать мысль, что его ждет то же самое: смерть мультивселенной.       — Помоги мне, — взмолился он.       — Я в спасатели своих копий не записывался…       Но Эррор этой мультивселенной будто не слышал; он продолжал умолять:       — Прошу, разрушай вместо меня!       — Ты сам можешь разрушать, дебил!       — Но Инк сразу чует, когда разрушаю я. Твой код иной, тебя он сразу не засечет! Прошу! Иначе… иначе произойдет нечто страшное. Я чувствую, оно уже происходит, но мне не хватает сил убедить Инка в своей правоте! Все катится в бездну! — казалось, он почти плакал.       — Ты жалок и отвратителен.       — Ты тоже. Твой Инк усыпил тебя, тоже не поверил тебе, — с вызовом бросил однорукий. — Но ты сильный. Не только телом, но и духом. Ты полон решительности. А во мне она угасла. Я не хочу жить, и видеть, как все медленно катится к концу, невыносимо. Будто на плаху поднимаешься, по шагу в год.       — Так, погоди, — гость мультивселенной прикрыл рукой глаза и попытался вникнуть в то, что вещала его копия. — О чем ты вообще? Какая плаха, какая бездна?       — А ты не чувствуешь? — удивилась копия. — Не знаю, что за черт пожрал твой мультиверс, но у нас происходят дела не лучше. Прислушайся к мультивселенной, идиот!       И Эррор прислушался. Он вновь ощутил тревогу от надвигающейся беды. Острее, чем в первые дни пребывания в этом мультиверсе. Она была будто уже более понятна. Можно было даже прикоснуться к коду и увидеть чудовищную картину.       — Видишь, да?       Он видел обилие альтернатив, которые буквально стояли друг у друга на головах. Законченные, только начатые, давно брошенные, наполовину разрушенные — все вперемешку. И самое ужасное — «гниющие» миры. Своими «миазмами» они заражали соседей. Миры буквально громоздились на трупах своих товарищей.       Эррор побледнел. Он впал в ступор и даже на перезагрузку отправиться не мог, так сильно его удивила картина. Еще никогда за свою жизнь разрушитель не верил в цель своего существования так сильно.       — Как ты это допустил?       Казалось, появись в этой мозаике еще один мир — и все-все-все рухнет.       Однорукий Эррор отвел взгляд. Он не пытался оправдаться:       — Я оказался недостаточно силен и убедителен. А Инк — достаточно жесток и решителен. Я продолжал попытки навести порядок, но… сам видишь. Инк не слушает меня, считает безумным, каждый раз убеждает в ущербности. Говорил: ты больше не можешь меня победить и разрушать миры, оставь это, Эррор, и живи. Он не видит того, что видим мы.       — И ты хочешь, чтобы я разобрался с твоим дерьмом? Вот с этим всем? Да даже если я начну сегодня, то закончу лет через сто. И то если хранители не будут палки в колеса вставлять.       — Просто попытайся, — однорукий Эррор весь сжался. — Иначе увидишь смерть еще и этого мультиверса. Ты сильный…       Эррор сжал зубы до треска.       — Нет, не сильный. Был бы сильным, моя мультивселенная не была бы уничтожена.       — Мне жаль твой Дом, но ты можешь спасти этот. И ты можешь остаться жить тут. Я не буду против коллеги. А если я раздражаю, то даже могу уйти и не попадаться тебе на глаза.       — Какие жертвы. И ради чего?       — Я просто хочу, чтобы все было как раньше.       — Нельзя вернуться в прошлое, дебил! Как раньше никогда не будет!!! — Эррор не знал, говорил ли это своей копии или самому себе. Окончательное признание.       — Тогда, может, быть все может стать лучше, чем было?       Эррор зло цыкнул. Не будет. Лучше уже не будет. Его мультивселенной больше не будет. А его однорукая копия просто бьется в лихорадке неисполнимой мечты. Точно так же, как он когда-то, когда был пленником загрузочного экрана. Казалось, выйди он оттуда — и все станет лучше, чем было, все изменится. Изменилось, но не в лучшую сторону.       Эррор уже хотел отмахнуться — чужая беда, не его дело, — как вспомнил последние слова Инка. «Помоги им! Помоги им! Помоги им!» — билась в голове громкая мысль. Вырванные из контекста, зацикленные последние слова Инка.       «Заткнись, мудак! Ты сдох и больше права голоса не имеешь. И по твоей милости я спал незнамо сколько лет. Так почему я должен помнить и уважать твою последнюю просьбу? — думал он. В ответ вспомнил, каким тот был печальным и как говорил, что скоро присоединится к своим друзьям и детям. — И все же ты меня спас, мудила. Наверное, я должен отплатить за это, да?»       — Какой план?       План однорукого Эррора был довольно тупым. Но, надо признать, не самым дурным из возможных. Так как Эррор мог разрушать миры, но не мог перемещаться, однорукий просто брал работу поводыря и обещал переносить из мира в мир.       Естественно им могли помешать хранители. Здешний Инк не будет сюсюкаться и прощать. В лучшем случае снесет голову, а друзьям скажет, якобы это вышло случайно. Еще и поубивается для вида. Нужная краска у него есть. А вот его копию-бедолагу только побьет и отправит зализывать раны в родную анти-пустоту. Потому для зачистки выбрали миры наиболее незначительные, исчезновения которых Инк даже не ощутит.       Несмотря на риски, Эррор решился помочь. Он сам не знал, что стало главным толчком: голос мертвого Инка, мольба покалеченной копии или его нежелание жить с осознанием себя как единственного выжившего.       В любом случае все было готово для первой части плана, и однорукий Эррор открыл портал в давно заброшенный мир. А гость ступил в него с осознанием, что этот путь может стать его последним.       Мир был пуст и мертв. Он, как туша кита на берегу, разлагался в окружении таких же, как он, покойников. Разрушить его было так же просто, как разбить о каменный пол фарфоровую кружку. Буквально секунда — и разрушители прыгнули в следующий.       Однорукий вел себя нервно, неустанно оглядывался, прислушивался и ждал Инка из любой складки реальности, в то время как гость делал дело быстро и не оставляя следов, как киллер со стажем. Он понимал: очень скоро хранители поймут, кого благодарить за хаос. Проверят, на месте ли их гость из другой мультивселенной — не на месте, — сложат два и два и откроют охоту. Единственное, на что можно было надеяться, — это уничтожение как можно большего количества миров до момента «x».       — Ах, если бы добраться до области набросков, — вздыхал Эррор, выбиваясь из сил. А ведь они убрали только пятнадцать мелких альтернатив, к тому же дохлых.       — Я пытался, — признался однорукий. — Этот псих чуть не добавил к моей однорукости одноногость. И это только за попытку туда прорваться.       Эррор испытал к своей покалеченной версии брезгливость. Хотя будь его Инк столь же жесток, кто знает, может он тоже стал бы нервным, полагающимся на других придурком.       Мир за миром обращались в пыль. Но это едва ли помогало облегчить ношу мультивселенной. За день неустанного разрушения положение мультивселенной не изменилось, черные скелеты лишь сильно вымотались, но останавливаться не желали. И, что вероятно, привлекли к себе внимание хранителей. Они буквально костями ощущали, как те дышат им в затылки.       Столкновение произошло спустя примерно три дня. За это время было стерто множество мертвых миров и пара начинающих угасать. В одном из угасающих разрушители попались.       В землю у ног вонзилась золотая стрела. И оба черных скелета с обреченными выражениями на лицах повернулись к её хозяину, сохраняя надежду, что только его они там и увидят. Но нет, помимо Дрима там стояли Блу и чертов Инк.       — Нам конец, — проглючил однорукий Эррор.       — Да, определенно, — сказал Инк, складывая руки на груди. В его глазах плескалась алая ярость.       На переговоры однорукий не надеялся — слишком хорошо знал Инка — и потому сразу атаковал. Глючный бластер выпустил заряд. А нити создали непрочную защиту.       Эррор не шевелился. Он отошел под щит слабой копии и изучал возможности врагов. Блу и Дрим атаковали точно так же, как те, что жили в его мультивселенной, но вот Инк отличился изрядной жестокостью. Он очень быстро сломал защиту и бластер. Закутал своего разрушителя в чернила и переключился на гостя.       — Так и знал, что тебе нельзя доверять! — прорычал он. — Ты только проблемы создаешь и втянул в них жителя нашей мультивселенной. Мразь, сколько миров ты успел стереть?!       Эррор не ответил. Бежать он даже не думал. А толку, даже если сбежать? Его найдут и прибьют или опять запрут доживать свое в одиночестве. Так почему бы не поставить точку здесь и сейчас?       — О доверии я и не просил, — проглючил Эррор. Он улыбался, как безумный, атаковал, как бешеный. Ведь это его последний бой, здесь можно все.       Дрим пытался попасть стрелами, Блу бросал кости, а Инк танцевал врукопашную. И он был силен, куда сильнее покойного Инка, однако он давно не встречал достойного противника, так что получил кровоточащие знаки отличия: заряд в спину и кость в ногу.       Пусть этот Инк и был силен, но и другой Инк таким был под красной краской. Так что опыт имелся, и первое время удавалось успешно отбиваться и даже атаковать.       Однако это мало что решило. Эррор уже был изрядно покалечен. Из его спины торчала стрела, левую руку пробила кость, а в черепе виднелась трещина. Последняя атака откинула его метров на двести и протащила по земле.       — Стой! Выслушай! — разрушитель попытался воззвать стража к разуму. Но на диалог Инк не шел. Ему не нужны были оправдания: он желал устранить угрозу мультивселенной. Друзей, которые попытались его вразумить, он просто отшвырнул.       Эррор с трудом поднялся. Он видел, как Инк подходит ближе, и ощущал его жажду крови. Душа замерла: его сейчас убьют. Но вдруг произошло нечто ужасающее.       Вдруг все стало таким незначительным. Разрушение, создание, защита друзей, сны — все, чем они жили, вдруг стало пустым звуком. А в голове зазвучал жуткий голос:       — ВЫ НЕ ОПРАВДАЛИ ВОЗЛОЖЕННЫХ НА ВАС ОЖИДАНИЙ.       Тот же самый, который Эррор слышал перед тем, как увидел то ненасытное существо. Превозмогая накатившую апатию, он посмотрел на Инка и сказал:       — Это тот самый монстр, что съел мою мультивселенную.       — Значит, ты его к нам привел, — заключил Инк и попытался вернуть былую ярость, но его глаза оставались белыми. Жуткое ощущение близости конца всего сущего лишало веры и воли. — Ты нас всех убил!       — Нет, Инк. Не я, — Эррор видел, что его копия сжалась в комочек и закрыла голову руками. Блу упал на колени и плакал. А Дрим беззвучно шевелил челюстью, он шептал: это неправда, это неправда, это неправда.       Эррор не желал быть таким же безвольным, покорившимся чужому слову. Он встал и закричал:       — Надо найти его и остановить! Иначе с вашим домом случится то же, что и с моим!       Но его будто не слышали, продолжали плакать и шептать. Лишь Инк сумел взять себя в руки, но лишь для того, чтобы с новой силой накинуться с обвинениями.       — Кажется, я знаю, что происходит. Ты привел его к нам. Он шел по твоим следам, глюк.       — Что ты несешь, чернильница?! Ума лишился?! — сквозь зубы говорил Эррор, а сам трясся от мысли: вдруг правда? Вдруг это он привел к ним беду? Вдруг по его милости эта тварь всех сожрет?       — А мне кажется, ты понимаешь, что я несу, — Инк взмахнул кистью, но Эррор успел увернуться. — И твой план предельно ясен: скормить нас этой твари. Говори, как его победить?!       — Я не знаю! — пятился разрушитель.       — Как он выглядит?! — Инк атаковал.       — Я не знаю! — увернулся он от чернил.       — Что он такое?! — кисть очертила полудугу.       — Я не знаю!!! — Эррор упал.       — Ты хоть что-нибудь знаешь?! — Инк придавил Эррора кистью к земле.       Эррор вспомнил, как описывал то существо Инк:       — У него много обличий. Инк из моей мультивселенной говорил, что Дрим видел в нем Дрима, Блу — себя.       — А ты?       — …Тебя.       Инк вздрогнул. Он отошел от поверженного противника и медленно направился к друзьям и однорукому черному скелету.       — Мы найдем его и уничтожим. А ты не мешай.       Все они ушли через чернила. Эррор остался один в умирающем мире. Все что он мог — это без устали пытаться выбраться. Но его порталы продолжали быть бесполезным декором. Внутри нарастало уже не ощущение близости конца, а настоящая паника бьющегося в агонии существа. Что бы ни происходило за стенами этого мира, это было нечто ужасное.       — И вновь я пленник в четырех стенах. Какой толк в том, что я вижу повторение истории, если вновь ничего не могу сделать? Хах! А ведь это уже было. Вначале я видел, как Чара устраивает геноцид. Снова и снова. Попытался что-то сделать. Итого, оказался на загрузочном экране. Потом вновь попытался — и оказался на посту разрушителя миров. И вновь пытаюсь — и оказываюсь в новом дерьме… Эй, голоса, может, мне прекратить пытаться? Сдаться? Остановиться? Прям сейчас перестать дышать? Голоса?       Голоса продолжали хранить мертвое молчание. Будто их больше не было. Или они потеряли интерес к умирающему мультиверсу и ушли в следующий.       А потом внутри все будто перевернулось. Произошло нечто, определяющее судьбу мультивселенной.       Эррор понял, что не может просто остановиться. Он обязан попытаться. И пусть вновь это приведет к очередному злоключению.       — Молчите дальше! А я должен… попробовать. Может, помру. А может, чего и выйдет.       Он разрушил этот мир в надежде, что погибнет и не узнает, чем кончилось противостояние хранителей и той твари. Но вместо смерти его встретил переполненный ОмегаТаймлайн.       Миллионы, а может быть миллиарды альтернатив в ужасе кричали и бежали прочь, а где-то там, за их спинами, виднелась засасывающая все и всех трещина. Рядом Эррор видел хранителей и даже свою копию. Они пытались держаться за куски реальности, но их участь была решена. Когда Эррор добежал дотуда, никого из них уже не существовало.       Он вновь ощутил ужасающее давление и потерю сил и вновь увидел в этом существе вначале себя, затем Инка, затем Блу, Дрима, себя, и вот вновь он видит Инка. Черная дыра, вырезанная по форме живого существа. Это существо… Оно не имело лица, но Эррору показалось, будто тот удивлен его присутствием.       Эррор обрушил на него всю свою мощь. Все нити, все бластеры, все кости… и ничего. Они просто исчезли в его чреве. Он ничего не мог противопоставить против этого чудовища.       Это было так глупо. Но Эррор расставил руки, будто этот детский жест способен остановить безжалостного монстра.       Монстр покачал головой. Мультиверс продолжал исчезать в его чреве, и вскоре от него не осталось ничего. Даже пустого места.       Эррор вновь ощутил, как его будто бы крошит на куски, а затем эти куски проталкивает через маленькое отверстие замочной скважины. И вот он вновь в живой тьме. Амальгама радостно потянула к нему свои лапы, но притормозила. Ее пугал тот, кто стоял недалеко от желанной жертвы.       Сама бездна смотрела в дважды увидевшего гибель всего.       Эррор пытался удержаться на ногах. В его душе разгоралась ярость.       — Ты всех забрал! — рычал он. — Забери и меня! — потребовал он, подошел ближе. Задыхался от ауры этого существа, но не смел остановиться. Упал в паре шагов от него. — Забери и меня. Пожалуйста.       Эррор ждал конца — возможно мучительного, зато окончательного, — но существо неспешно прошло мимо.       — Зачем ты это делаешь? — отчаянно желая понять, спросил разрушитель миров. Осознал и засмеялся, как безумный. Ведь у него самого неоднократно спрашивали подобное. И как и это существо, он отмалчивался. И вот теперь он сам адресует подобное кому-то. Жизнь — воплощение иронии.       — Я найду тебя! — кричал Эррор вслед удаляющейся фигуре. — Слышишь?! Я буду преследовать тебя, пока ты не ответишь мне: зачем?       Ничто оглянулся. Он будто принял его клятву.       Что-то изменилось. Тьма потеряла интерес к Эррору и втянула лапы. А новый путник побрел вслед за удаляющимся монстром бесконечности. (Вот и закончилась новая история. Теперь вам придется вновь ждать пока я закончу следующую. )