Часть 1
30 мая 2019 г. в 00:11
Шел дождь, что было неудивительно. Хоть и не Лондон, но все же Париж. Дождь мерзкий, моросящий, который вот-вот перерастет в ливень.
В такую погоду люди предпочитают сидеть дома и причитать об ужасных погодных условиях. Но, например, Листу нравится дождь. По крайней мере, сейчас.
— Лист, умоляю вас, идите домой. Вы даже без зонта.
— А вам-то что, Шопен? Заболею и умру. У Вас на одного конкурента меньше, у меня вечное спокойствие.
— Не порите чушь и идите домой.
Это было на одной из главных улиц Парижа, ныне пустой и тихой. Людей не было, бездомные животные попрятались. Кстати, о животных.
— Фредерик, Вам не нужен котенок?
— Вы бредите, друг мой. Я могу довести Вас до порога, если сами вы уже не в состоянии.
— Нет, правда, Вам не нужен котенок? Боюсь, что моя барышня не пустит меня с ним и на тот самый порог, до которого Вы любезно согласились со мной дойти.
Лист расстегнул верхние пуговицы пальто, и стала видна маленькая мордочка черного как уголь котенка с зелеными большими глазами, которые были непропорционально велики для животного.
— Вы понимаете, я нашел его на улице и теперь просто не представляю, что с ним делать. И вот теперь передо мной стоит такой сложный выбор, поскольку…
Шопен стоял под проливным дождем и абсолютно не слушал щебетания Ференца. Он просто в который раз поражался этому венгру. Да он сам как этот котенок. Тихий, напуганный, смотрящий на мир с великим интересом и совершенно не понимающий, что его ждет дальше в этой жизни.
— Фредерик, Вы слушаете меня? — Лист, наконец, заметил, что на него не обращают внимания.
— Нет, простите, не слушаю, — честно признался поляк, — но все равно предлагаю вам идти домой. Хотя бы ко мне. Там и разберемся с Вашим несчастьем, так и быть.
Ференц благодарно улыбнулся и зашагал за Шопеном, обходя уже образовавшиеся глубокие лужи.
И вот двое, не считая кота, промокшие до нитки, вошли в уютный и теплый дом. Лист позволил себе спустить животное на пол, и оно сначала просто стояло, трясясь посреди коридора, а потом попыталось пойти и упало носом вниз. Ференц попытался поднять бедняжку, но сам споткнулся на том же месте. Фредерик закатил глаза и подал другу руку.
— Извините за мою рассеянность, я случайно.
— Разумеется, случайно, вряд ли Вы решили упасть нарочно. Берите свою бестию и проходите на кухню. Я пока заварю нам чаю.
Лист подхватил котенка, который пронзительно замяукал, и пошел следом за Шопеном.
— У Вас не найдется молока?
— Для чая?
— Нет, для кота. Наверняка, он голоден.
— А Вы сами не голодны? Может, чего еще кроме чая?
— Нет, благодарю, я определенно не голоден, — котенок мяукнул еще раз и Ференц умоляюще посмотрел на поляка. Шопен только вздохнул.
Через пару минут котенок пил из блюдечка, а Лист пил чай, все время бросая взгляд на животное.
— Да успокойтесь Вы! — не выдержал Фредерик. — Вы только о коте и думаете, не умрет он, в конце концов!
Ференц внимательно посмотрел на Шопена. Он вглядывался в него несколько десятков секунд, и тому даже стало неуютно.
— Вы… Вы ревнуете, Фредерик. Не могу поверить, — с легким смешком выдохнул ошеломленный венгр.
— Пейте чай и меньше думайте, — проскрипел поляк и больше не сказал ни слова, пока Лист снова рассказывал какие-то свои забавные, а иногда и не очень, истории.
— Пожалуйста, покормите его перед сном и не оставляйте в комнате одного, ему наверняка будет страшно, — говорил Ференц, уже накидывая свое пальто.
— Боже, замолчите. Я так устал от Ваших разговоров за вечер.
— Нет, ну послушайте же, пожалуйста, не оставляйте…
Фредерик все же не выдержал после этого всего и поцеловал стоящего у дверей Листа. Венгр замер на месте. Не ответил, но и не отстранился. Шопен же только углубил поцелуй и вот тогда Ференц сдался. Сдался и поддался, попадая в пленительные объятия.
— Не оставлять одного, я понял. Замолчите. И возьмите зонт, все еще дождь, как-никак.
Ференц сглотнул, прикоснулся пальцами к своим губам и легонько кивнул. После чего сам быстро чмокнул Фредерика в щеку и умчался под ливень, так и не взяв зонтик.
Один маленький пугливый котенок мирно спал в гостиной Шопена, а другой мчался по улицам Парижа, алея ярче розы.