Смерть это так сексуально!

Вечер пугал и притягивал своей тёмной, мрачной красотой, накрывая своим чёрным куполом, куполом непрозрачным и мутным, однако притягательным и удивительно завораживающим… Эта темень во всём своём величии была началом чего-то большего, большего во всей своей странной и весьма неправильной, но невольной красе… Но вся эта тягучая чернота, как ни странно, была приятна всему существу идущего по улице человека, если таковым его можно было назвать… Ведь Джим Мориарти был куда выше по уровню простых людей, самых обычнейших по своей жизни, ничем не примечательных и отвратительных… ‌Шаги безумного гения глухим звуком отдавались по старым, мощённым плитками, улицам Лондона, таким влажным от недавно прошедшего ливня… Носки дорогих ботинок его были также мокроватыми из-за хоть и малых, но невероятно объёмных луж, вода в которых ярко блестела в сумречном сиянии спрятавшегося в пепельных облаках месяца… — Сэр, вы точно не хотите, чтобы я пошёл с вами? — спросил преданный телохранитель, стоявший позади самого Джеймса, скривившись в льстивой улыбке. — Я что, неясно выразился?! — прорычал мужчина, исказивши мину свою в яростной гримасе, сверкая своими юркими очами, светившимися в мрачном воздухе яркими огоньками, извещающими о душевном состоянии их владельца. — Но сэр… — прошептал испуганный громила, отходя на шаг назад и с непониманием глядя на своего хозяина. Мориарти, как пантера, подскочил к мужчине, хватая того, кто куда выше его по росту, за горло, сжимая шею в смертельной хватке… О да, Джим просто обожал этот бешеный страх в глазах, животный и болезненный… Момент, когда кровь в горячей агонии наполнялась адреналином, когда ужас проявлялся во всём своём пугающем подобии, был так красочен и невероятен… Невероятен и притягателен, как будто всё вокруг переполнялось всем этим восхитительным чувствованием, которое будто благоухало всеми только возможными запахами, различными ароматами, настолько сильно запавшими в сию его душу… — Ты меня ослушаться вздумал, щенок?! Да я тебе… Я… — со всей присущей ему яростью шептал гений, сильно прикусывая ухо телохранителя, с удовольствием смотря на извивающуюся багровую жидкость, потоком текущую по щекам мужчины, словно горячие, кровавые слёзы… — П-ростите, сэр… — в мольбе прохрипел охранник, чувствуя, как силы покидают его могучее тело, а глаза закатываются ввысь, оповещая о том, что жизнь еле слышно убегает из его телес бойким ручейком… — Отвратительно! Как же ты жалок… Хочется так и воткнуться зубами в твою глотку, которая настолько презренна, как и твой простой и непримечательный ум! — прошипел безумец, злобно отталкивая мужчину, который вскоре упал на холодный и мокрый асфальт, щурясь от боли и обиды, терзающих всё его существо ледяными и острыми кинжалами, протыкающими в его коже огромные ноющие дыры, из которых обильно текла моральная, густая и алая жидкость… — Ещё одно слово, и ты, хоть один из самых преданных моих телохранителей, будешь расчленён и сброшен в канаву, гнить и… Агх, а что дальше, я ещё не придумал! Но, будь спокоен, я сделаю всё, чтобы твоя смерть была мучительной, чтобы твой жалкий и никому не нужный труп гнил, гнил пока его поедают черви! Гнил, пока твоё мягкое воняющее тело не сольётся с землёй, и не прорастёт такими же никому не нужными цветами! — громко прохрипел Джим, разворачиваясь на каблуках и оставляя телохранителя наедине со своими мыслями, мыслями недоумевающими, и в тоже время горькими… Ах! Сказать, что Мориарти сегодня был озлоблен и обеспокоен — ничего не сказать… Что-то странное происходило во всей его сущности, трепыхающейся во всём своём изобилии, которое состояло, наверное, лишь из безумства, ещё капельки безумия, и напоследок — вишенки из того же безумства… — Жди меня, мой малыш… Папочка в пути…

***

— Шерлок, чёрт возьми! Ты меня вообще слышишь?! — Джон, сидящий в кресле напротив консультируюшего детектива, устало фыркнул, подпирая ладонью подбородок, с невероятно скучающим видом бросая взор на Холмса, расположившегося на длинном мягковатом диване. Шерлок же, казалось, и вовсе не обращал на Ватсона ни малейшего внимания, зарывшись глубоко в своих чертогах разума, изредка лишь проводя смычком по аккуратной и эстетичной скрипке. — Джон, ты куда-то собрался? Нет-нет, подожди… Девушка? Да, определённо девушка, не парень же. — Кхм. Может хватит у… — не успел договорить бывший военный врач, как высокоактивный социопат шумно выдохнул, угрюмо смотря в потолок. — Как мне перестать, если ты как раскрытая книга? Вегетососудистая система на взводе, губы поджаты и превратились в тонкую трубочку, зрачки расширены, а сами глаза бегают во все четыре стороны — на лицо признаки волнения… Ах да, когда ты в последний раз использовал расчёску? Совсем не припомню. Ох, совсем забыл! Какой парфюм… У миссис Хадсон взял? Хороший выбор, — Холмс вскочил, ходя из стороны в сторону и поправляя на руке никотиновые пластыри, которых он наклеил по меньшей мере штук десять. — Ах да, свидание через тридцать минут… На твоём месте, Джон, я бы поторопился. Думаю, тебе пора. — Стоп-стоп, это что, ты меня выгоняешь? — доктор выдал саркастическую, с лёгким оттенком ироничности, улыбку непонимания. — Только посмотрите: я — Шерлок Холмс! У меня уже как две недели нет нормальных дел, и я скоро вновь начну колоться, только бы мне не заскучать! — Думаю, тебе пора, — хладнокровно повторил детектив, взяв за плечи рассерженного Ватсона и выводя его за пределы комнаты, то бишь на лестничную площадку. — Клянусь, я тебе это ещё припомню! — С ноткой в голосе, в которой звучала обида, крикнул Джон, выходя на улицу, быстрым шагом подходя к дороге и вскоре жестом подзывая к себе такси… Но Холмс в то время отнюдь не сел, поникнув головой, вновь приклеивая на свою худощавую белоснежную покрытую множеством синих вен руку лейкопластыри, доставляющие мозгу его невероятное удовольствие, а организму — настоящую расслабленность, а подбежал к окну, за которым уже сияла своим мрачным великолепием тьма, дожидаясь того времени, когда Ватсон упорхнёт с Бейкер-стрит 221b, тем самым не мешая дальнейшему развитию событий… Бледная кисть отогнула край рукава обыкновенной его рубашки, и Шерлок, хмурясь, посмотрел на время. — 19:00… Джим всегда славился своей пунктуальностью, и просчитаться даже на минуту было бы для него безвкусицей, — Холмс резко развернулся назад, машинально доставая из кармана заряженный пистолет и целясь в голову к званому гостю. — Ну приве-ет… Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — проблеял мужчина в классическом костюме, вертящий в руках яблоко.