Жизнь за Нер'Зула.

      Пока Вирнок наслаждается обретённым могуществом (десять «выпитых» магов-слабосилков сильно бьют по мозгам, нечто подобное испытывали орки, воюя с людьми и дренеями), я разбираюсь с последствиями ритуала. Медива для сравнения я пригласить не могу, да и само создание Хранителя мною было переработано, изменено и улучшено. Магия может многое, но полного ритуала у меня не было, хотя картины прошлого сумели прояснить многие ключевые моменты. Как же прав был Вирнок, перечисляя в уме средства воздействия на «добровольцев». Тут была и ментальная атака, и спецотвары, рецепты которых я взял у Культа Проклятых. Они своих аколитов не только словами агитировали. А напоследок – магия. Ритуал Хранителя Тирисфаля передавал магическую силу одному магу, и не закреплялся на нём «намертво». То, что отдано добровольно, можно было и дальше передать другому, достаточно сильного желания и согласия обеих сторон.       Я же пошёл дальше – напитал Вирнока и жизненной силой жертв, и привязал «вычищенные» от воспоминаний души к его новоприобретённому Дару. С одним существенным отличием – сам он силы Хранителя передать не сможет, Дар теперь имеет связи со мной. А привязка стольких «батареек», надеюсь, компенсирует малый магический потенциал жертв.       Сейчас его ничто не гложет, но придётся подержать его в Штормграде ещё неделю-другую, чтобы проверить, как сильно будет грызть его совесть. Ну и для того, чтобы освоился со своими новыми возможностями. Столь быстрое и одномоментное возрастание магического потенциала не пройдёт мимо магов Даларана, но можно смягчить впечатление соответствующим контролем. Всё равно заметят, что он «сильно изменился за лето», но я буду знать, что ещё можно от него ожидать.       А последствия рейда гноллов до сих пор «аукаются» в Штормграде. Столь дальнего и дерзкого рейда не помнят и старожилы, и пусть большую часть стаи истребили, ущерб для жителей получился немалым. Но так легче скрыть пропажу – сколько их бесследно сгинуло в зубах гноллов? – Соберись, – говорю Вирноку. – Не дай жажде силы лишить тебя разума.       Вроде послушал, повторяя упражнение для самоконтроля. Вот что значит магическое образование: вбитые долгими часами практики рефлексы взяли верх, позволяя ему вернуться в адекватное состояние. – Ты получил, что хотел. Осталось объяснить твоей эльфийке, что ты стал бессмертным. Как собираешься это делать? – Лучше всего это сделать после падения Даларана, – ответил Вирнок. – Я смотрю, ты начал думать о будущем. – Чего я только не передумал за это время, – отозвался тот, покидая зал. – Где мой посох? Хочу в Даларан. – Прибудешь, но позже. Я рад, что ты начал продумывать на несколько шагов вперёд, но сейчас перед тобой стоят глобальные задачи. – А раньше было что? – Большая сила предполагает большую ответственность. Как думаешь, что будет, когда остальные узнают, что ты работаешь на меня? – Если узнают. – Не если, а когда. Не стоит считать аборигенов тупее себя. Рано или поздно правда всплывёт. Эльфы держат свои обещания, но ты хочешь оставшуюся вечность получать от неё презрение и ненависть? – Как-нибудь привыкнет. – И ты привыкнешь. Сперва пустишь в расход пару крестьян – их же всё равно убьёт нежить! Потом – своих товарищей, заметивших твои нелицеприятные поступки. А после в каждом встречном будешь видеть лишь заготовки под некроконструкты, разной степени полезности. – Да что ты понимаешь!       Пусть Денис-Вирнок умеет творить разную стихийную магию, лучше всего у него получается управляться с огнём. Вот и сейчас возле его стиснутых кулаков загорелась пара огнешаров, перекачанных силой. – Многое. Но даже у меня есть принципы. Не люблю предательство и напрасные жертвы. Что будет лучше – предатель, затесавшийся в ряды Даларанских магов, выжидающий, как ловчей ударить в спину, или тот, кто несмотря на службу Нер’Зулу, сделал всё, чтобы сохранить в этой войне побольше жизней? Особенно эльфийских – в лесах может случиться всякое, и ещё один маг, помогающий выбраться беженцам из кишащих нежитью мест, будет на хорошем счету у спасённых.       Похоже, мои слова попали на отлично подготовленную почву. В Нортренде он прошёл самое щадящее обучение, правда, тут сполна «хлебнул» «военной романтики». Знать, на что напирать в разговоре, было легко – я же видел все его душевные терзания. Так я обходился только с Кел’Тузедом, не мешая прочим приспешникам самостоятельно добиваться успехов в служении мне. Во многом работать с местными было куда проще – их желания и кругозор были уже, чем у городского жителя, привыкшего к комфорту. А уж тролли и прочие разумные вообще не терзались таким эфемерным понятием для них, как «совесть». – И как ты себе это представляешь? – Это у меня спрашивает маг, способный быстро телепортироваться? Планы могут меняться, но глобальные цели всё те же – сохранение как можно большего количества живых. – Не замечал раньше за тобой такого. – Что же, пришло время для откровений. Теперь, после ритуала, твой разум защищён куда лучше, и даже натрезим не сможет незаметно копаться у тебя в мозгах. А по моей наводке ты сможешь его прогнать – пусть они бессмертны, но из вариантов уйти в Искривлённую Пустоту или отступить, выберут второе. Но я думаю, до этого дело не дойдёт.       Подождав, пока он «переварит» мои слова, продолжил: – Даже под носом у тюремщиков я сумел сохранить жизни троллям, большая часть их нежити – это мумии, поднятые ритуалом. Но это было просто, куда сложней пришлось с нерубами. – Это гигантские пауки? Что-то увиденные мной не пылали здоровьем. – И не увидишь. Даже натрезимы не в силах воздействовать на их разум, а потому они стали для моих тюремщиков самыми непримиримыми врагами. Подземелье Нортренда теперь контролируется мной, там есть два гнезда, ещё несколько раскидано по миру. Они уцелеют даже при моём выбытии из игры. Гноллов ты уже видел, их расу я пока не трогаю, потому что не вижу, чем они смогут обогатить послевоенный мир. – Что не помешало привлечь их для ловли людей. – Под твоим командованием, – соглашаюсь с Вирноком.       Полезно напомнить ему, чтобы не перекладывал ответственность на начальство. – Мурлоков ты видел во время своей инициации, и теперь они сильны, как никогда. Большинство из них так и остаются живыми, попасть в ряды Плети – надо заслужить. – А другие расы? – Следует решать проблемы по мере их поступления. С моей помощью у них больше шансов выжить, а ещё они будут моей страховкой для послевоенного мира.       По крайней мере, ещё одним доводом к тому, чтобы уменьшить вероятность союза для моего устранения. Все разумные Азерота так или иначе попадут под моё влияние, но пусть Вирнок додумается до этого сам. И эти слова хорошо «лягут» на подготовленную последними событиями «почву». Чем больше сам додумает, тем лучше для него – не придётся вносить правки в разум…

***

      Загрузив подопечного, подкинул ему много информации к размышлению. Рассказал и об Оке Саргераса, как добывал его. Не оставил в стороне и инцидент с чёрным драконом – при его силе, он вполне сможет освоить некоторые заклинания из драконьей магии. Играть дальше «втёмную» чревато – пусть лучше он знает максимально о моих планах, чем нарушит их своим незнанием. К тому же сила-то у него есть, а умения и «точек приложения» – маловато. Последние события заставили его повзрослеть, пусть строит планы, предлагает, обсуждает, и растёт над собой.       Как уже догадался Вирнок, война близко. Следующей весной события пойдут по нарастающей: Плеть уже скопила достаточный потенциал для проведения операций в Восточных Королевствах. Остался последний штрих, гарантирующий успех. До попадания в Азерот я считал, что нежить – идеальные войска. Неприхотливые, бесстрашные, самопополняющиеся. Но реальность внесла свои коррективы: снабжение требовала и армия немёртвых. А это перевозки расходников – бальзамирующего состава, костяков, еды, в конце концов, для живой части армии. С ростом количества бойцов эти проблемы будут усугубляться самой Плетью: заражённая Порчей земля, превращающаяся в пустыню, отравленные источники питья, и всё растущее ожесточение выживших.       Даже демоны в Нортренде поняли, что выиграть войну одними скелетами, зомби и поганищами мы не сможем. Нужна артиллерия – самоходные катапульты. Нужны более расторопные воины – первые гули уже создаются. Если при проектировании скелетов ставка шла на простоту конструкции, с заранее прописанными движениями атаки и защиты, то эти существа, вполне живые, хоть и преобразованные магией, имели только несколько простых рефлексов. Но быстро прогрессировали, вырабатывая свой рычащий «язык» и иерархию, способны были повторять за более опытными особями и учиться на своих ошибках.       Сам ритуал преобразования был рассчитан на любую гуманоидную форму, будь то человек, гнолл, тролль, орк или эльф. В процессе они не погибали, но разум у них становился практически как чистый лист. Но даже с таким подкреплением натрезимы не гарантировали успеха, а появление летающей цитадели нежити на раннем этапе могло спровоцировать куда более сильное противодействие со стороны эльфов, и что самое неприемлемое – драконов.       Нежить постепенно накапливалась в глухих уголках Лордерона, готовая выступить по первому сигналу. И всё равно даже с моей точки зрения её было мало. Самый первый этап накопления армии мёртвых мог быть разбит мобилизованными силами людей, мы бы просто не успевали ставить в строй выбывающих бойцов. И тогда натрезимы отдали приказ ускорить работу над Чумой.       Изначально этот пылевидный отход некромантических ритуалов был сильным мутагеном, что приводил к смерти подопытных и облегчал дальнейший подъём нежити. В больших количествах этот процесс мог протекать и сам. Я не показывал своих возможностей по её контролю, за исключением перемещения. Сейчас большинство подземных плантаций переведено на выращивание пшеницы и других злаков.       Личи вовсю трудились, стремясь придать Чуме свойства живых организмов. Эти споры должны были выдерживать пребывание в печи: хлеб, каша, похлёбка – люди не кони, чтобы есть сырое зерно. Были эксперименты и по заражению воды, но эта стихия слишком разбавляла любые попадающие в неё вещества, и по достижении поражающего эффекта споры Чумы были видны невооружённым взглядом. Ещё одним непременным свойством должна стать устойчивость к магии жизни.       Люди и эльфы умеют не только лечить с помощью неё, но и бороться с болезнями. Чума же должна питаться этими плетениями, затухать, уходить «вглубь», чтобы потом преображать организм ещё быстрее. Какие-то свойства можно взять от Порчи, но большая часть магической составляющей будет другою. Это оружие Плети решит сразу несколько задач. Во-первых, с её помощью можно будет массово «рекрутировать» целое войско. Во-вторых, получившаяся нежить будет самой качественной, ведь преобразование наступит ещё при жизни носителей. В-третьих, это сильно ослабит Лордерон, потерявший один из самых населённых городов.

***

Месяц спустя.       Денис прибыл в Даларан телепортом. С его новой силой он мог сделать это сразу с территории Штормграда, но некоторое время по остаточному следу можно было определить, как далеко портировался маг, а при удаче ещё и вычислить точку отправления. От его былой жизнерадостности не осталось и следа, но за время пребывания в башне Медива он сумел справиться и с наступающей депрессией, и узнать много нового. Нер’Зул, его незримый наставник, наконец открыл все свои секреты. Или почти все – юный маг не удивился бы, что ему открыли лишь часть правды. Но и увиденное впечатляло. Чего только стоила драконья магия!       Портировался он несколько раз, «заметая следы» и обеспечивая себя алиби. Повелитель Мёртвых подсказал, как обосновать своё отсутствие и смену характера. Это не понравилось Денису, но лучшей альтернативы он не нашёл. Круговой обзор поначалу мешал, но сейчас он научился фокусировать внимание на нужной области сферы вокруг себя, и уже не путался в ногах. Известив о прибытии, он заперся в своей комнате, создал копию бутылки с дворфовским самогоном и решил напиться вдрызг.

***

Утро следующего дня.       На завтраке Джайну ждал приятный сюрприз – Вирнок вернулся, уладив срочные дела. Но увидев лицо юноши, она почувствовала какую-то неправильность. Всегда жизнерадостный, он пусть и радовался встрече с ней, но она сразу заметила изменения. Бледная кожа, кривоватая улыбка и тяжёлый взгляд. За свою жизнь ей уже приходилось видеть подобное. – Здравствуй, Джайна! Давно не виделись. – Привет, Вирнок! Отдохнул от учёбы? – Лучше бы я не отдыхал, – ответил он с тяжёлым вздохом.       Расспрашивать она не решилась, но маг сам начал рассказывать, что с ним произошло. Постепенно он оттаял, к нему вернулась улыбка, что так нравилась девушке. Несколько забавных моментов из морского плавания, описание красот весеннего леса, и история нападения разбойников. – Как выяснилось, среди них оказались настолько безрассудные, что посмели напасть на мага, – завершил рассказ Вирнок.       Будь на его месте сама Джайна, она бы тоже сожгла бандитов, ни на секунду не сомневаясь. Но он не был солдатом, и отнять жизнь десятка человек было для него настоящим испытанием. – Ты поступил правильно, очистив мир от грязи. – Наверное, ты права, – отозвался маг. – Я много пропустил? – Антонидас научил меня заклинанию невидимости. Если хочешь, я помогу тебе его освоить! – Отлично! Смогу оценить красоту эльфиек в купаль… то есть я хотел сказать, это будет затруднительно без заклинания «лёгкого шага». Девушка вспыхнула, но немудрёная шутка (шутка ли?) разрядила обстановку. Это снова был её знакомый – повзрослевший, но всё тот же простой деревенский парень.

***

      Крас, один из Совета Шести Кирин-Тора, решил проверить вернувшегося ученика, подающего большие надежды. С таким потенциалом он рано или поздно займёт место в Совете. Верховные маги пристально следили за подобными, ведь большая сила – это большой соблазн применить её во вред. Служки донесли, что он, путешествуя по Лордерону, сжёг разбойников, и следовало проверить, как он сумел перенести это потрясение. Драконы не всегда присматривали за Далараном, и в этом была их ошибка. Будь наблюдатель, многих ужасов войны можно было избежать, вовремя нейтрализовав Медива. Тогда его королева бы не подверглась унизительному плену, а люди и эльфы больше доверяли Хранителям Азерота.       После штурма Кель’Таласа даже самые просвещённые маги кто с радостью, а кто с безразличием относились к гибели красных драконов, особенно когда это делал Смертокрыл. Мстить он не станет, но будет пристально следить за настроением одарённых, чтобы не допустить повторения подобного. Должность верховного мага не накладывала на него обременительных обязанностей, он часто отлучался из Даларана, но благодаря ментальной магии всегда был в курсе событий.       Но первый же взгляд на прогуливающегося с эльфийкой и людской магессой Джайной заставил его сбиться с шага. Его магия изменилась! Нельзя за такой короткий срок так усилиться, как и списать всё на стресс от убийства. А проверка мыслей наткнулась на пустоту – такое под силу только драконам! Почувствовав его посягательство на разум, от него пришёл ответ. Это был чёрный дракон! Не став задерживаться, он телепортировался в свои покои, чтобы в тишине подумать о случившемся.       Его собратья изредка пользовались подобной практикой – подменяли собой смертного, принимая его облик. Теперь стало понятно, почему бандиты осмелились напасть на ученика – их натравил потомок Смертокрыла. Каким бы хорошим магом ни был Вирнок, противостоять налётчикам с поддержкой магов он не смог, а пламя скрыло все следы преступления. Теперь придётся не спускать с него глаз, чтобы понять, что за игру он затеял.