Зверь

      Несколько дней прошли вполне мирно. Поттер не устраивал скандалов, не ругался с Малфоем, даже спускался к завтраку, обеду и ужину. И Гермиона позволила себе вздохнуть с облегчением. Они вместе убедили ее, что она может с чистой совестью отправляться к родителям. Малфой пообещал писать ей каждую неделю отчеты, а если вдруг что — сразу отправлять Кричера. Патронус Драко отправлять еще не умел, тем более такой, который мог еще и сообщение передать.       Гарри тоже пообещал ей быть паинькой, не свихнуться, не спиваться, не буянить и Малфоя не гнать. И тоже присылать Кричера, если что (но при этом мысленно скрестил пальцы).       Наконец, Гермиона уехала, и парни остались одни. И в первый же день Гарри показал характер. К завтраку он не вышел, а когда Малфой постучал в его спальню, рыкнул, чтобы тот убирался куда подальше. Гарри не хотел грубить и вообще не собирался устраивать показательные выступления. Просто отъезд Гермионы оказался для него гораздо страшнее, чем он себе представлял, и он запаниковал. Однако Малфой не отступил. Когда Гарри не появился и к обеду, Малфой снова пришел к нему и на этот раз настойчиво тарабанил в дверь, пока озверевший от стука Гарри не распахнул ее настежь и не схватил Малфоя за грудки. — Ты что себе позволяешь?! — рыкнул он Драко в лицо, но тот даже не моргнул. — Я принес Вам обед, — невозмутимо ответил он и скосил глаза в сторону. Гарри посмотрел в указанном направлении. Там и правда стоял поднос с сэндвичами и кружка горячего чая. Прямо на полу в коридоре. — Я не голоден! — уже спокойнее ответил Гарри и отпустил рубашку Малфоя. — Это не так, — мягко заметил тот, — Вы голодны, просто из-за переживаний не чувствуете этого. Давайте попробуем успокоиться и…       Руки Гарри снова метнулись к его вороту. — Прекрати разговаривать со мной как с психом! — рявкнул Поттер и стукнул Малфоя спиной о стену. — Тогда и Вы прекратите вести себя, как псих, — спокойно попросил Малфой, — Может, поговорим? — Малфой, что в слове «отвали» тебе не понятно? — устало спросил Поттер, почти сдаваясь. — Ой, Вы сейчас это сказали — совсем как Поттер в школе. Я вообще такого слова не знаю, — улыбнулся Малфой, спокойно отвел руки замершего Гарри от своей груди, наклонился и легко поднял поднос, — Составить Вам компанию? — Ну, ты наглый… — восхищенно выдохнул Поттер и отошел, пропуская Малфоя внутрь. — Ничуть. Просто голодный, — улыбнулся тот и поставил поднос в комнате на столе. — Чего это? Только не говори, что Кричер тебя не кормит, — недоверчиво посмотрел на него Поттер, — Ты же его любимый «чистокровный мальчик», — передразнил он скрипучий голос домовика. — Завидовать нехорошо. Тем более, что я невиновен в том, что чистокровный. — Ага, а маглорожденные, значит, виновны в том, что…       Драко устало вздохнул. — Я давно… Ну, хорошо, не очень давно, но пересмотрел свои взгляды на приоритет чистокровности. Я уже это говорил. — Ладно, — буркнул Поттер, — Так чего ты голодный? — Ну, Вы мой наниматель, по договору — Вы меня кормите. И если Вы не едите, то и меня кормить как бы не обязаны…       Гарри вытаращился на него, пытаясь найти логику, и сам не заметил, как привычно потер шрам. Этот жест вдруг так напомнил Поттера, что Драко даже вздрогнул, но сделал вид, что ничего не заметил. — Не понял… Я тебя нанял. Я тебя кормлю. Ну, вот и ешь себе, сколько влезет, а ко мне не лезь. Где логика? — Не знаю, — пожал плечами Малфой, — Только если Вы не будете есть, то и я не буду, и моя голодная смерть будет на Вашей совести. А когда вернется Грейнджер, Вам будет вдвойне стыдно. — Да за что?! — снова сорвался на крик Поттер. — За всё! — припечатал Драко, — А теперь давайте, наконец, поедим. Пожалуйста! — и в его животе громко заурчало, подтверждая, что он действительно голоден. — Ладно, — сдался Поттер, — тогда уж пошли на кухню, а то если еще и Кричер объявит голодовку — мне несдобровать.       Малфой кивнул, поднял поднос и послушно отправился на кухню следом за ним, тихонько улыбаясь. Первый бунт был подавлен.       Теперь они, как и при Гермионе, завтракали, обедали и ужинали вместе, и Кричер был счастлив. Снова несколько дней была тишина и покой. Разве что вечерами, когда Драко шел помогать Гарри принимать душ, оба напрягались и смущались, отчаянно скрывая друг от друга и своё возбуждение, и странные желания, которые появлялись всё чаще. В один из таких вечеров Драко, водя мочалкой по спине Гарри, замечтался, представляя, как он, оседлав бедра своего подопечного, делает ему массаж, а тот тихонько постанывает под ним, вскидывая задницу и прижимаясь своими ягодицами к его паху, и слишком сильно надавил рукой. Услышав стон, он дёрнулся помочь, отшвыривая мочалку и запуская пальцы в шерсть на том месте, которое прижал, и Гарри вдруг почувствовал, как под его ладонью разливается тепло, отступает тупая боль. Он снова застонал, на этот раз от удовольствия, и невольно подался назад, прижимаясь к Драко. Тот обхватил его за талию, притискивая к себе сильнее и сам инстинктивно прижимаясь. Гарри тут же ощутил ягодицами каменный член Малфоя. Он замер. Драко замер тоже, в ужасе представляя, что сейчас будет. Но ничего не произошло. Гарри сначала быстро сообразил, что обвинять Драко будет бессмысленно, если у самого такая же реакция. Скорее захотелось проверить, как поведет себя сам Малфой. Он еще минутку постоял, впитывая тепло, которое разливалось по спине от прижавшейся к ней обнаженной груди Драко и тихонько шевельнулся. Драко сразу отпустил его. Они молча домылись и так же молча вышли из ванной. Теперь Драко всегда брал с собой халат и белье, в которые переодевался после душа, а в душ он залезал просто в трусах. Начав высушивать и расчесывать шелковистую шерсть на спине и пояснице Гарри, Драко пытался понять, что это было, в душе. — Малфой, ты не мог бы… — Поттер замялся, но напомнил себе, что он работодатель и платит за работу, так что и церемониться нечего, и продолжил уже смелее, — Я не знаю, с чем это связано, но, когда ты сегодня в душе провел по моей спине рукой, я почувствовал странное тепло. И боль ушла. Я бы хотел проверить… — Конечно, — чуть севшим от долгого молчания голосом отозвался Драко, отложил гребень и осторожно провел по его плечу ладонью, — Тепло? — Да, — тихо выдохнул Поттер, замирая. Драко вздохнул. Вот же, бойтесь своих желаний. Он понимал, что сейчас сам предложит массаж, хотя и не знал, почему на его руки такая реакция. Но раз помогает, то надо постараться снять боль, — Давайте я попробую размять Вам спину. Вдруг поможет и горб…       Гарри напрягся. Как же он ненавидел свой вид, а особенно этот горб, который вырос у него на спине и постоянно давил, тянул, саднил… Но руки Малфоя творили с его телом чудеса. Под его ладонями действительно уходила боль и разливалось тепло, хотелось, чтобы он всё время касался его, трогал, гладил… — Я не хочу обидеть, я хочу помочь, — голос Драко звучал как сквозь толщу воды. Поттер только и мог, что кивнуть, и Малфой тут же устроился на его бедрах, стараясь не давить всем весом. Он стал осторожно разминать шею, плечи, постепенно спускаясь по спине, а Гарри тихо постанывал под ним, порой очень мешая Драко сосредоточиться. Тихонько разминая сам горб, Драко вдруг почувствовал, как странное образование поддается и, кажется, становится мягче. Сначала он испуганно остановился, едва не отдернув руки, испугавшись, что сделал что-то не так, но Гарри молчал и Драко решился продолжить. — Джеймс, скажите, что Вы чувствуете, когда я касаюсь Вас вот здесь? — он провел, едва надавливая, на сам горб.       Поттер так разомлел, что не сразу и сообразил, что Драко обращается к нему. Как бы так не проговориться… — Тепло. Боль уходит, как от обезболивающей мази, только круче. Мази на меня не действуют теперь, а раньше я очень хорошо знал, как они ощущаются. — Были частым гостем в Больничном крыле? — улыбнулся Драко. — Бывало. Еще я… Я не совсем понимаю, как это объяснить. Спина… Она как будто тает под твоими руками. Как будто… О, вот когда судорога отпускает, знаешь? — он даже голову повернул к Драко, и, на удивление, не застонал, не дёрнулся от боли, — Не болит, — удивленно констатировал он, — Да, вот как будто там была судорога, а теперь отпускает и мышцы расслабляются… — Я… Я тоже не знаю, как это объяснить. Но Ваш горб — он стал мягче. Я подумал, может, если я буду делать это чаще, то он станет меньше? — Было бы здорово, — ответил Гарри. Ему было очень хорошо. Так хорошо, что если Малфой спустит свои руки ему на ягодицы и начнет массажировать еще и там, то он просто кончит, не прикасаясь к себе. Однако ощущение уходящей боли и тепла заставляли его растечься лужицей, а руки Драко не распускал, поэтому вскоре Гарри смог расслабиться и уснуть.       Видя, что его пациент тихонько посапывает и не реагирует на слова, Драко осторожно слез с него, еще раз провел теплой ладонью по спине, зарываясь пальцами в густую жесткую шерсть, и позволил себе то, что давно хотелось сделать — уткнулся в нее носом, куда-то в шею, и вдохнул. Там пахло гелем для душа и немного мускусом. Совсем чуть-чуть. Шерсть на шее была мягче, отросшие волосы щекотали щеку. Гарри что-то пробормотал и перевернулся на бок. Малфой отпрянул, быстро прикрыл его легким покрывалом и вышел.       Он не понимал, что с ним творилось. Этот парень… Он ведь совсем не знал его. Почему же тогда он испытывал рядом с ним столько противоречивых чувств? Хотелось помогать и оберегать. Хотелось ласкать, зарываясь руками в шерсть, и брать — нежно, медленно, чувственно. И в то же время хотелось, чтобы он сам, рыча и не церемонясь, сорвал с Драко одежду и взял его сильно, быстро, напористо, не сдерживая своего внутреннего зверя. Драко терялся в своих желаниях.       Теперь вечерами Малфой после душа сразу принимался за массаж и уже через неделю Гарри почувствовал себя гораздо лучше. Спину тянуло меньше, шея совсем перестала болеть, и даже горб, кажется, стал менее заметным. Как-то за ужином он даже набрался храбрости и спросил об этом Малфоя. Тот подтвердил, что и под руками спина теперь ощущается ровнее. Он предложил разминать Гарри ноги и руки, но тот решительно отказался. Как он мог объяснить, что и от того, как руки Драко касались его спины, он уже чувствовал себя неправильно. От массажа, да и от душа у него не должно было вставать, да еще так. А сны… О, какие это были сны! Ни один его подростковый сон не шёл ни в какое сравнение с теми безумствами, которые они с Малфоем вытворяли в его снах. Причем во сне Гарри далеко не всегда видел себя таким, каким был до проклятия. Чаще он видел себя именно таким, как сейчас. И Малфой ласкал его, зарываясь пальцами в мех, в жесткую отросшую шевелюру. Он шептал ему на ухо всякие нежности, был таким ласковым и покорным, а потом опускался всё ниже и ниже, потирался щекой о мех в паху и начинал ласкать Гарри там, где его никто и никогда не ласкал, кроме него самого. Но разве может сравниться собственная рука с губами и языком такого нежного, податливого Малфоя? А потом Гарри не выдерживал этой ласковой пытки, срывался, и, перевернув Драко на спину, врывался в него… И Малфой стонал под ним, обхватывал его ногами, шептал его имя, просил входить сильнее…       И зачем он позволил себе вспоминать эти сны? Гарри поскорее нырнул в душ и включил холодную воду, чтобы остудить пыл. И так близость Драко сводила с ума, а тут еще сам себя накрутил… — Ой, холодно же! — послышалось за спиной. Он и не заметил, как Малфой попробовал влезть в душевую, но тут же выскочил из-под воды, поёжившись, — Я, конечно, понимаю, что Вы в шубе, но я-то — нет! — возмутился он, — С чего вдруг такая ледяная? — Ничего, — буркнул Поттер и сделал теплую, — Прости, — и тяжело вздохнул. — Да ладно, с кем не бывает, — пожал плечами Малфой и снова шагнул под душ, вначале проверив, всё же, воду ладонью, — Я тут подумал, если Вы не хотите, чтобы я делал Вам массаж рук и ног, то может профессионального массажиста пригласить? Ну, вдруг я что не так делаю? Я же самоучка.       Гарри задумался. Вообще-то это была правильная мысль, но представить себе, что его будет касаться кто-то другой, не Драко… Бррр. Однако, попробовать стоило. — Хорошо, займись этим, — ответил он и замолчал.       Драко молчал тоже. Старательно намыливая и смывая пену, он вдруг пожалел, что ляпнул про массажиста. Отчаянно захотелось взять свои слова назад. Он представил, что кто-то другой теперь будет разминать эту широкую спину, запускать руки в жесткий мех, согревать, ласково проводить ладонями по бедрам… Вот кто Драко за язык тянул?! Но неужели он ревнует? Он что — успел влюбиться в этого парня? И как теперь прикажете с этим жить? А после — как? Драко был почти в ужасе, когда вышел из душа и принялся высушивать и расчесывать Гарри. Даже руки стали дрожать. Что же делать? Как быть? Массируя сильную спину, он чуть не плакал от отчаяния и Гарри вдруг чётко ощутил, что Драко плохо. Вот просто почувствовал и всё. Он напрягся и оглянулся. — Что случилось, Малфой? — ему было плохо видно из-под нависавшей на глаза чёлки и он повернулся чуть больше, чуть не сбросив с себя Драко. Тот остановился и отвернулся. — Ничего, — голос его звучал глухо. — Ну, да, — рыкнул Поттер, — Слезай! — приказал он.       Драко ничего не оставалось, как сползти на кровать рядом с Гарри. Тот приподнялся, сгребая вокруг себя покрывало и укрываясь до пояса, и заглянул ему в лицо. — Что случилось? — он хмурился, но голос звучал не зло. А лучше бы орал. Драко прятал глаза и не мог никак взять себя в руки, — Драко? Ну? — теплая ладонь опустилась ему на колено и Малфой вздрогнул, поняв, что сейчас не выдержит и всё ему расскажет. Надо было спасаться, хоть бегством. — Ничего, у меня сильно голова болит, я пойду, ладно? Простите! — скороговоркой выпалил он и сорвался к двери. Гарри хотел было его остановить, но не стал. Странно, но он почему-то чувствовал не боль, а скорее отчаянное желание… реветь. Это что, новый виток проклятия?       Но, в то же время, сам Гарри вроде бы не ощущал такой потребности, а вот поведение Малфоя говорило…. Ох, Мерлин! Он что, становится эмпатом?! Он попробовал просканировать Кричера, но ничего не почувствовал. Зато за стеной ощутимо чувствовалась паника и отчаяние. Да что ж такое случилось с Малфоем?       Пока Гарри разбирался со своими новыми способностями, Драко старался унять бешено колотящееся сердце и хоть немного успокоиться. Но это у него не очень получалось. Вот как, скажите мне, как можно было влюбиться, если они знакомы-то всего несколько недель? И если будущего для них никакого нет. И если ему раньше совсем другой человек вроде бы нравился… Но это «вроде бы», да и вообще, давно в прошлом. И почему этот парень, такой странный, обычно раздражительный и довольно злой, вдруг забеспокоился о нём? Как он вообще понял, что с Драко что-то не то происходит? Чем он себя выдал?       Драко метался по кровати, не мог успокоиться, не мог найти себе места. Не выдержав, он выпил успокоительное и только после этого, наконец, задремал. Однако крепко заснуть ему не удалось, его разбудил крик. Впервые за всё время пребывания в этом доме он проснулся ночью от дикого вопля. Не вполне очнувшись от дрёмы, он скатился с кровати и, схватив палочку, кинулся за дверь. Крик повторился, и Драко понял, что кричат в соседней комнате. Он приоткрыл дверь. Тишина и темнота. Потом раздался долгий протяжный стон, полный такой нечеловеческой муки, что у Драко комок подступил к горлу. Он зажег маленький огонек на конце палочки и вошел. Комната пуста, только на кровати мечется — испуганному Драко и правда так показалось вначале — огромный зверь. Тряхнув головой и выбросив из нее глупые ассоциации, он метнулся к постели и обхватил мечущееся тело, прижимая к себе. — Джеймс, Джеймс, успокойтесь. Это я, Драко. Давайте, просыпайтесь, это просто сон. Просто кошмар. Ну же, хватит стонать, всё хорошо. Ну, пожалуйста! Завтра утром снова будет солнце, Кричер приготовит что-нибудь вкусненькое, Грейнджер напишет письмо. Ну, я прошу Вас, не пугайте меня, — он понимал, что несет чушь, но сейчас главное было разбудить, отогнать кошмар, не дать провалиться в него еще глубже — это он знал по себе, — Давайте, открывайте глаза, посмотрите на меня. Всё уже прошло, война кончилась, больше никто Вас не обидит, — шептал и сам понимал, что для этого человека война как раз не окончена, что он до сих пор переживает её, проживает каждый день и кончится она для него хоть и скоро, но ужасно.       Почувствовав знакомое тепло, тело под руками Драко постепенно расслаблялось. Обняв Гарри за плечи, Малфой откинулся на спинку постели и поудобнее устроил его голову у себя на груди, убирая волосы с его лица. Он с удовольствием зарылся пальцами в густые прядки и вдруг замер в шоке: прямо под его рукой на широком, мокром от пота, лбу отчетливо прощупывался шрам. Слишком знакомый, чтобы Драко его не узнал.       На секунду Драко замер, а потом отдернул руку и заглянул Поттеру в лицо. Нет, тот мирно спал, доверчиво прижимаясь к бывшему врагу и обнимая его поперек груди. Теперь так просто не уйти. Малфой посветил палочкой, прикрывая ладонью лицо и глаза Гарри — старый шрам все так же змеился молнией на лбу его школьного врага. Осторожно прикрыв его челкой, Драко задумался. Он прекрасно осознавал причину, по которой Гарри не хотел, чтобы Малфой узнал его. Да и не только Малфой, но и весь магический мир. А вот как Драко сам не додумался? Ну, да — шкура зверя, голос изменился, тело… Но ведь глаза! И смех. И жест этот, когда он тер пятерней лоб. Теперь все становилось более или менее понятно. И всё же — как несправедлива жизнь! Этот парень столько вытерпел, с самого своего рождения ему приходилось видеть столько горя и почти не испытывать счастья… Вот, значит, где проходило его путешествие. Вот где он залечивал последствия войны. Дома! Под присмотром Драко Малфоя. Да Поттер в худшем кошмаре не мог бы представить для себя такой конец! Малфой снова посмотрел на спящего героя и легонько погладил его по голове, пообещав себе, что больше никогда, ни словом, ни делом, не обидит его. Что сделает всё, от него зависящее, чтобы облегчить ему жизнь.       Драко понемногу начал успокаиваться, и вдруг новая волна паники накрыла его — он ведь влюбился в Гарри! Драко закрыл глаза и почти застонал от отчаяния. Если с Джеймсом у него была хоть маленькая надежда на взаимность, то с Гарри… Даже и не мечтать. А ведь он еще в школе, бывало… Впрочем, это не важно.       Понимая, что уйти не получится — Гарри крепко держал его, обнимая, как плюшевого мишку — Драко сполз пониже и устроился на подушке. Поттер засопел и щекотно уткнулся ему в шею, прижимаясь всем телом, отчего Драко сразу захотелось вовсе не спать. Он попытался расслабиться, обнял Гарри, прижимая к себе, поглаживая, успокаивая. И для себя решил, что не скажет ничего и никому о том, что узнал его. Если Гарри так проще — пусть. Он наверняка думал, что Малфой будет смеяться над ним, злорадствовать и радоваться его несчастью. От этих мыслей в груди стало больно, но Драко только посмотрел на спящего и вздохнул. Нет, он ничего ему не скажет. Пусть всё идет своим чередом. Он прошептал Нокс и вскоре мирно спал, обнимая своего личного «зверя».