Загадочная история Сэма Винчестера

Звиздец подкрадывается внезапно. Ни тебе звонка, ни СМС, ни е-мэйла или, на худой конец, телеграммки с кратким и многообещающим «Еду! Встречать не нужно!». Он просто врывается спозаранку на кухню, в негодовании шаркая по полу не в меру длинными штанинами. Всклокоченный, как потрепанный в драке воробей, пулей влетает, поддерживая одной рукою джинсы, норовящие сползти с мальчишеских худющих бедер, и с порога огорошивает: - Дин, по ходу, меня прокляли или отравили!.. А может, и того хуже: заколдовали!.. Дин замирает, держа в руках тарелку с так и неопробованным куском румяного пирога, и от потрясения не может произнести ни слова, а лишь оторопело таращится на раздосадованного Сэма. Тот хватает початую бутылочку Хольстера и подносит ее к губам в намерении принять на грудь успокоительного. Однако передумывает и, поставив пиво обратно, выуживает из холодильника Джека Дэнниэлса. Под аккомпанемент колоколом трезвонящего в воздухе изумления, Сэм щедро наливает янтарной жидкости в стакан и тянется уже за ним, как Дин, хоть до сих пор и ошалевший от утреннего нежданчика, забирает виски и опрокидывает его в себя, после чего строго говорит: - Подрасти сперва, мальчик-с-пальчик, вот тогда и поговорим на тему «Пап, а можно и мне глоточек?»!.. Твою ж дивизию, Сэм! – Дин отставляет тарелку с пирогом в сторону и вопрошает: - Как и когда тебя угораздило насолить, леший знает, какой ведьме или, кому ты ухитрился не угодить со своими-то щенячьими глазами?! Ты же отсутствовал от силы минут сорок или около того!.. - А мне почем знать, Дин??? Еще вчера все было пучком, а сегодня… Сегодня я – это версия подросткового меня с полным букетом признаков начинающегося полового созревания! А все мои шмотки… - Да, приятель, ты прямо, как Джошуа Баскин в «Большом». Надо бы обновить твой гардероб – прикупить чего-нибудь твоего калибра. И знаешь, что?.. Нам стоит установить ряд правил, обязательных к соблюдению, раз уж тебе приспичило прыгнуть из тридцати в тринадцать… И первое: больше никакого порно, Сэм! Ни сайтов, ни видюшек, ни журнальчиков! - Дин, это все, что тебя сейчас волнует?! - Нет, есть еще пара пунктов. Второе: за руль ни ногой! Можешь даже не уговаривать и не использовать на мне эти свои джедайские штучки, понял? - Дин!.. - И, наконец, третье: отбой не позже одиннадцати, усёк? - Если ты закончил, Дин, мы можем вернуться к нашим баранам?! - Самое время. Давай разберемся, какого рожна, с тобой приключилось и начнем с «жили да были». Ничего необычного не заметил во время своей вылазки в городе? Кого-нибудь подозрительного?.. Запахи?.. Предзнаменования?.. Может, съел или выпил что-то странное?.. - Совсем ничегошеньки, представляешь? Все было нормально, даже этот в конец офанатевший фанат «Звездных войн» Эрик Крипке. В общем, сгонял до магазина, затарился всем, что ты заказывал, а потом… - Чувак, пирог: ты забыл пирог! - напоминает Дин, ибо пирог – это святое, даже в самый разгар Апокалипсеца. - Точно… Да… Как-то… вылетело из головы… - Ладушки, забили. Что было дальше, Бенджамин Баттон? - Все, как всегда: вернулся, принял душ, после – перекусил: умял бутер с кофе, добил все твоим яблочным пирогом, который ты так нахваливал, будто это сама Саша Грей колдовала у плиты и… Погоди-ка: пирог!!!.. Дин, где ты взял яблоки для пирога??? - Сам же вчера затарился ими по самое не балуйся, вот я и… Или?.. Ты их не покупал и… тогда, получается… - Дин опасливо косится на кусок злополучного пирога, так и не дождавшегося своего звездного часа, и не заканчивает своей мысли. - Дин?.. Что?.. Что «тогда, получается»??? - Вот же чертовы яблоки! – Дин без объяснений срывается с места и несется в комнату, на которую наткнулся, аккурат, накануне. В ту, что обошла стороной их прошлая ревизия. Туда, где хранятся вещицы еще более чудные, чем все то, что им доводилось видеть в своей жизни. Дин перелопачивает содержимое одного из старинных сундуков: фарфоровую тарелку и прялку, золотое яйцо и цветик-семицветик, рецепт по приготовлению колобка и закладную на ледяную избушку, колокольчик и прохудившиеся лапти, кувшин с ярлычком, на котором начиркано «Э-Эх!» и лукошко, скатерть-самобранку и топор для каши, пока не достает со дна корзинку с единственным наливным яблочком и запиской «Использовать дозировано и только при крайней необходимости». Он поворачивается к Сэму и виновато поводит плечами: - Старик, похоже, это я траванул тебя... Яблочки-то в пироге… Еще вчера она была полная, - Дин демонстрирует злополучную корзинку и неловко ухмыляется – мол, чувак, кто ж знал-то?!.. Затем он косится на склянку с предупредительным «Не пей! Козленочком станешь!» и замечает: - С другой стороны, хорошо, что мне не приспичило заварить чайку с этим. Без понятия, на фига она летописцам, но нам может на что и сгодится. Сэм хмурится, а спустя минуту, выдает: - Дин, судя по всему, ты забацал в свой очешуительный кулинарный шедевр молодильных яблок. - Молоди… Чего??? Типа источника вечной молодости, что ли?! Как в «Индиане Джонсе»?!.. - Вроде того, только без нацистов и Шона Коннери. - Впервые слышу об этих твоих молодильных яблоках. А вот откуда ты о них знаешь, ходячая энциклопедия странностей?! - В колледже изучал русский народный фольклор, когда… Впрочем, неважно. У нас на повестке дня вопрос посудьбоноснее: как вернуть меня в прежнюю форму? - Халкануть тебя в двухметровую каланчу с девчачьими космами?! - Завязывай уже, Дин!.. - Вот и я говорю: дело надо делать, а не лясы точить! – Дин возвращает корзинку в сундук и говорит: - Сэм, я, конечно, лажанулся с пирогом, но не могу понять одного: как эти гребаные яблоки вдруг очутились в нашем холодильнике? Я точно оставил их здесь для каталогизации. - А я только что узнал об этой комнате. - Если это не я и не ты, тогда кто мог выкинуть подобный финт? Кроме нас с тобой в бункере ведь никого нет. Если только… - Если только у нас не завелся сверхъестественный сосед… **** Проходит всего несколько секунд, прежде чем комнату наполняет, пробирающий до костей, холод и изо рта Дина и Сэма вырываются клубочки белого пара. А еще через секунду за спиной Сэма раздается: - Вообще-то, если быть уж совсем точными в деталях, у вас появилась соседка. **** «Чарли?!», прозвучавшее в унисон, раскрашено в жгучую смесь эмоций и, словно бы, на бесконечно долгое мгновение замедляет привычный ход времени. - Салют, сцуки!.. – Чарли мигает, подобно изображению на экране телевизора, перебиваемому помехами. - Чарли?.. Как?.. Мы тебя… Ты же… - Сэм не произносит вслух «умерла», но и немое оно обрывает незримую дрожащую нить. Даже молчаливое это слово оглушает и от него сотрясаются стены. - Да, да, да. Уж мне ли об этом не помнить?! Вы похоронили меня с почестями, достойными настоящего охотника, за что «спасибо!» и «о, я так польщена!» и все такое прочее. Но у вас осталось кое-что, принадлежавшее мне, и вот она – я! Та-та-та-дам! - Ноутбук, - Дин запоздало понимает, что с того дня, как они с Сэмом зажгли погребальный костер, он повсюду таскает безнадежно измочаленный лэптоп: по инерции пихает в багажник к своим и Сэмовским вещам. - Я не расставалась с ним довольно долго перед тем, как… Ну, вы знаете… Он – вроде как, частичка меня. Хотя я и сама еще не до конца разобралась во всех этих призрачных штуках, ведь не каждый день становишься Сэмом Уитом. - Чарли, мне очень жаль, что так получилось… Что я… Дин точно знает, о чем собирается сказать Сэм, потому что те же слова обжигают легкие и ему. - Прекращай, Сэм. Ты… вы ни в чем не виноваты. Это был мой и только мой выбор. Я искренне хотела помочь вам обоим и… - Чарли осекается и переводит взгляд с Сэма на Дина. – Парни, когда вы так смотрите, это немного… пугает. У вас такие лица, будто мы собираемся устроить тот самый сопливо-слезливый момент для особых случаев. Мы же не будем этого делать, так?.. Ведь не будем?.. Дин обменивается взглядом с Сэмом и по его губам скользит тень улыбки: Чарли всегда остается такой Чарли. - Теперь ясно, кого нам нужно благодарить за то, что Сэм снова стал девственником!.. - Дин, ты еще не в полной мере насладился моментом?! - Я только начал, чувак! - Упс! Каюсь, – У Чарли вид нашкодившего ребенка. - Как, кстати, ты это сделала?.. Ты же не?.. Чарли, ты ведь не вселялась в кого-нибудь из нас?!.. Или все же вселялась?!.. В Сэма?.. Нет?.. Скажи, что не в меня!.. В меня?!.. – Дин пялится на Чарли с несвойственным ему смущением и читает по виноватому выражению ее лица подтверждение собственным догадкам. - И снова «упс!». Это вышло не нарочно… Почти что… Я просто была рядом с тобой, когда ты изображал Брайана Джонса в душе… - она густо заливается краской и отмахивается кратким: - Забудь. Я ведь совсем недавно стала Каспером и еще не умею себя контролировать. Да я вообще не знаю можно ли хоть что-то контролировать, когда ты… Ну, вы понимаете… Но вы же не сильно злитесь на меня за эту малюсенькую шалость, а?.. - Только, если ты знаешь, как вернуть все на круги своя. Слышала что-нибудь об антидоте? Сэма вообще можно превратить обратно в Сэма, который с трудом умещается на переднем сидении Импалы и вечно жует свою траву?! - В книгах и на сайтах, которые я проштудировала вдоль и поперек, когда, погрязла в изучении всего сверхъестественного, ничего об этом не было сказано. Опять, «упс». Но думаю, что есть кое-кто, более сведущий в этом вопросе, хотя вам может и не понравиться эта идея. - Хоть какая-то идея – лучше, чем никаких, - отзывается Сэм. - Чтобы решить небольшую проблемку, созданную с моей легкой руки, вам нужен никто иной, как Баба Яга. - Это еще кто??? - Персонаж русских народных сказок, - подсказывает Сэм. - Скажем так: это не просто персонаж сказок, а довольно неоднозначная и значимая фигура в мифологии. В фольклоре она изображается чаще всего отрицательной героиней, но порой она же выступает и той, к кому обращаются за советом. О молодильных яблочках Бабка Ёжка знает не понаслышке – если верить сказкам, именно у нее росла яблонька с волшебными плодами, а значит, гипотетически, она может подсказать, и как обратить их действие вспять. - И почему мне так не нравится это твое «гипотетически»?! – ерничает Дин. – Значит, найдем старушку и вылечим Сэма? - Гипотетически, - уточняет его умозаключение Чарли. - Ладушки! Как два пальца об асфальт: просто отыщем ее. - И как же мы это сделаем, Дин? - Проштудируем справочник: может там телефончик или адресок Яги имеется, чтобы мы могли на чаек с ватрушками к ней заглянуть! - У вас есть штука покруче, чем какие-то там справочники! – Чарли тычет на тарелку с расписным узором, лежащую в сундуке. Дин берет ее, крутит в руках и неверяще взирает на Чарли: - Постой: ты сейчас предлагаешь использовать для поисков бабульки Ягульки столовый сервиз?! – он переводит взгляд на Сэма, рассчитывая, что тот его поддержит, но его надежды не оправдываются. - Почему бы и нет, - невозмутимо пожимает плечами Сэм. – В конце концов, это не самый сумасшедший план из тех, что когда-либо были у нас с тобой, Дин. – Вы серьезно?! - Серьезнее некуда, - отзывается Чарли с широчайшей улыбкой на лице. – У тебя в руках, между прочим, не просто какой-то там «столовый сервиз», а самый настоящий магический GPS-навигатор. - Магический GPS?! - Лучший в мире магический GPS! Всегда хотелось узнать, насколько точно он работает! – с воодушевлением признается Чарли. – Вы меня понимаете? – Винчестеры не разделяют ее радости и она говорит: - Точно, Яга!.. Так вот, чтобы активировать наш мегасуперпупер гаджет, нужно всего одно молодильное яблоко и дело шляпе… Или в ступе? А, впрочем: не важно. **** Дин сомневается в действенности магического GPS-навигатора, но все же кладет единственное оставшееся яблоко на тарелку и то, к его удивлению, катится по кругу, пока по ее центру не проявляется, как на фотопленке, карта с отмеченным флажком местом нахождения Бабы Яги. - Очешуеть просто!.. – выдыхает Дин. - А я, что говорила?!.. **** Магический навигатор приводит Винчестеров в город Пасадена, что в Калифорнии, прямиком в один из домов с неработающим лифтом. Они поднимаются по лестнице на четвертый этаж и флажок на экране буквально бесится, когда они приближаются к квартире 4А. - Не очень-то похоже на избушку на курьих ножках, - бухчит Дин, на всякий случай, проверяя за поясом пистолет. – Постучим или сразу с петель снесем?! Сэм закатывает глаза и уже собирается постучать, как дверь открывается и на пороге застывает долговязый худощавый мужчина, напоминающий богомола. Он смотрит на Винчестеров в упор какое-то время и, наконец, осведомляется: - Дайте угадаю: охотники?.. – он не дожидается, пока Винчестеры согласно кивнут и говорит: - Конечно же. Даже жаль, что так быстро разрешил эту задачку. Решение дифференциальных уравнений сделали бы меня более счастливым, чем эта слабейшая загадка. Хотя… Кого я обманываю?! Меня делает счастливым только квантовая физика. Это все равно, что смотреть на голую вселенную... Но вы вряд ли способны по достоинству оценить пышные формы этой истинной Леди с большой «Л». - Сэм, а в тех твоих книжках ничего не было сказано о том, что Яга вовсе не Баба?! – бормочет под нос Дин. - Шелдон, кто там? – за спиной «богомола» появляется невысокий мужчина в очках, а следом и еще двое из ларца. - Это за тобой, Леонард: похоже, они разоблачили твою легенду, а я предупреждал, что твое прикрытие ни к бозону не годится! У тебя же на лице неоновой вывеской светится «Леший». - Это какой-то розыгрыш, так?! – вскидывает брови Дин, задавая вопрос то ли Шелдону, то ли Сэму. - А похоже, что мы смеемся? – интересуется Шелдон. - И вы все здесь?.. – Дину не хочется даже предполагать, кем являются все эти чудики, и он до последнего надеется, что заблуждается. Но тщетно. - Я доктор Шелдон Ли Купер, бакалавр наук, магистр наук, магистр искусств, доктор философии и доктор наук. Для вас – просто БОГ и по совместительству Кащей Бессмертный, - представляется Шелдон. - Это тот, у которого смерть в игле, игла в яйце, яйцо в утке, а утка в зайце?! – уточняет Дин. - Ха-ха-ха. Ваша шутка давно устарела. И, чтобы вы знали: вся эта история про смерть в яйце, яйца выеденного не стоит! Бугагашеньки! – он вновь обращается к Леонарду: - По-моему я достиг наивысшей степени мастерства в сочинении шуток и мог бы соперничать с самим Джимом Керри. - Обязательно напишу ему о твоих успехах, - заверяет Леонард. - Водяной Раджеш Кутраппали, - представляется индус и любопытствует: - А с вами нет сексуальной блондинки? Или жгучей брюнетки? Но если есть рыженькая, то это вообще экзотика! Я люблю экзотику, - многозначительно кивает он, как бы придавая весу своим словам. - Не хочу тебя расстраивать, но здесь только мы, двое, - с излишней доброжелательностью хлопает индуса по плечу Дин. - Бернадет - русалка, - с улыбкой представляется, внезапно выросшая будто из-под земли, блондинка и бессовестно строит глазки Дину, пока не встречает осуждающий взгляд четвертого из ларца, который тут же выступает перед ней, закрывая русалку своими «широкими» плечами: - Говард Воловиц – гроза всея Руси Змей Горыныч. А эта сексуальная русалочка – моя! Мы с ней, между прочим, обручены! – он демонстрирует кольца на безымянных пальцах с выражением лица из серии «выкусите, сосунки!». - Так… у вас тут нечто вроде сверхъестественного междусобочика?! Кащей, леший, русалка, водяной, и… горыныч?! - Приятель, из твоих уст это прозвучало как-то обидно! - возмущается за всю честную компанию Раджеш. - Змей Горыныч - тебе приятель, а я - нет! – тут же ощетинивается Дин и, обратившись к Говарду, примирительно добавляет: - Без обид, чувак… - он выжидает краткую паузу и задает зудящий на языке вопрос: - Кстати, а где другие две головы?! Напоролся на меч-кладенец в руках ревнивого богатыря?! - Подколол, подколол! – Раджеш нагло ржет, но уже через секунду, перехватив убийственный взгляд Воловица, нацепляет серьезное выражение лица и взывает к совести Дина: - Не сыпь ему соль на рану. Ох, уж эти богатыри, - он содрогается: - Им бы только мечами размахивать, не разобравшись толком похитил ли Говард их невест или они сами сбежали с ним. Ведь на безрыбье и рак – щука. - Да не сбегали они со мной! – горячо возражает Говард и предупреждает нелепые обвинения: - И не похищал я никого!.. Они просто увязывались за мной, как банные клещи! – в негодовании бухчит Говард, а мгновением позже бахвалится: - Женщины всегда мускулам предпочитают интеллект. И ни одна из них не может устоять перед моим природным обаянием и харизмой. Мамочка говорит, у нас это наследственное. - Да неужели?! – скептически отзывается Шелдон. – Тебе известно что-нибудь о теории вероятностей, Говард?.. Объясню на пальцах, чтобы меня поняли все особи, находящиеся здесь, - он обводит взглядом всех присутствующих и добавляет: - даже те, кто не отличается должным уровнем IQ. И начну, пожалуй, с самых азов. Теория вероятностей – это раздел математики, изучающий закономерности случайных явлений… Ему не дают закончить и в голос единодушно прерывают лекцию: - Мы поняли, Шелдон!!! Прифигевшие Дин и Сэм лишь переглядываются. - Так, что же привело таких, как вы, в нашу скромную обитель? – осведомляется Говард, все еще прикрывая собою невесту. - Только не говорите, что жажда знаний, - предупреждает Шелдон. – Последний из представителей вашей расы охотников, пожелавший хотя бы кончиком мизинца прикоснуться к тайне темной материи, провалил вступительный экзамен, заявив, что не верит в существование Вулканцев, но зато верит в то, что есть Бог. Представляете? Это же абсурд! Как можно не верить в то, что где-то во Вселенной есть существа, превосходящие землян по уровню интеллекта?! - То есть, инопланетяне существуют, а вот Бога нет?! – как бы между прочим любопытствует Дин. - А я что только что сказал? Все знают, что Бог – это не более, чем фикция: миф, выдуманный для манипуляции сознанием масс. - Расскажи об этом Чаку, Шелли, - бормочет себе под нос Дин и громче говорит: - Мы бы с удовольствием еще почесали языком, но у нас времени и так в обрез, поэтому перейдем сразу к сути. - Давно пора бы, - одобряет Шелдон. – Я весь во внимании, хотя меня волнует причина вашего прихода ровно также, как жалкая попытка перезагрузить классический «Звездный путь». То есть, не волнует ни на йоту. - Вообще-то, мы искали Бабу Ягу, - вступает в разговор Сэм. – Вы случайно не знаете, где мы можем ее найти? - Случайно?! Мальчик, тебе известно что-нибудь о случайных числах? - Не начинай, Шелдон! – прерывает еще не начавшуюся лекцию Леонард. – А что если мы можем вам сказать, где найти Ёжку? Вы же не станете на нее… охотиться? - Нет! – звучит в голос с разной степенью заверения, но не особенно убеждает присутствующих в мирных намерениях Винчестеров. - Если б мы собирались открыть сезон охоты на русскую нечисть, стали бы заявляться к вам сюда вот так вот запросто? – Дин нацепляет самую невозмутимую и убеждающую маску. Шелдон удовлетворенно хмыкает и говорит: - В том, что говорит этот представитель гомо сапиенс, есть разумное зерно, - он берет из коробочки в руках Раджеша конфетку и протягивает ее Дину: - Угощайся. - Шелдон, - Леонард выразительно косится на него и тот с искренним непониманием вопрошает: - А что плохого в позитивном закреплении?! Раз у мартышек и бессмертных это работает, то и у людей тоже. У Пенни, кстати, отлично закрепляются рефлексы и навыки при позитивном закреплении. - Проехали, - отмахивается Леонард и обращается к Винчестерам: - Мы устроим вам встречу с Ёжкой, – он обменивается взглядами с товарищами по цеху и Дин уже ждет, что они встанут в круг, возьмутся за руки и прочтут какой-нибудь замысловатый сим-салабим, но вместо этого Купер проходит мимо них и троекратно стучит в квартиру напротив: «тук-тук»: - Пенни! – «тук-тук» - Пенни! – «тук-тук» - … Финальное «Пенни» он произносит уже после того, как открывается дверь и Шелдон натыкается на раздосадованную блондинку: - Чего тебе надобно, старче?! **** - Привет, Пенни! – приветствует ее вся чудная компания. - Я немного иначе представлял себе ее... Хотя, чему я удивляюсь?! - Привет, все! - Тут кое-кто хочет с тобой пошептаться, - говорит Леонард и косится на Винчестеров. - Погодите, не говорите ничего, - Пенни прикрывает глаза и прикладывает ладошку ко лбу, а секунду спустя с азартом озвучивает приговор: - Охотники!.. Я угадала?.. Ну же: скажите, что угадала!.. – дует она губки. - Туше, - подтверждает Дин. - Ух ты! Давненько к нам не заглядывали охотники, - радуется, словно новому наряду Пенни. – В прошлый раз, когда охотник пришел к нам, Шелдон решил устроить ему проверку на знание клингонского языка, так тот с грохотом провалился, но зато мы… - Не сейчас, Пенни! – в голос прерывают ее откровения Леонард, Говард, Бернадет и Раджеш. - У нее было с ним соитие! – выпаливает Шелдон и облегченно выдыхает: - Вот теперь мне стало лучше. Спасибо. - С тобой мы еще поговорим, Шелли: наедине! – угрожающе цедит сквозь зубы Пенни, а секунду спустя уже мило улыбается и переводит все свое внимание на Винчестеров: - Так, что вас привело в эту лесную непроходимую глушь, добры молодцы?! - Точно можно уже излагать нашу проблему? – на всякий случай уточняет Дин. – А то, если вам нужно устроить шоу Опры Уинфри прямо здесь и сейчас, мы подождем. Подождем же, Сэм? Сэм тянет губами – мол, хуже-то уже точно не будет. - Да ладно вам! В ваших же интересах уже завести шарманку, потому что у меня прием по вопросам смертных заканчивается уже, - она смотрит на наручные часики и говорит: - О, сеанс доверительных бесед со смертными заканчивается через десять минут, так что не надо мне тут пересказывать «Войну и мир» Толстого, а сразу переходите к морали басни. - Да будет тебе известно, Пенни: Толстой не писал басни, а… - начинает Шелдон, но Пенни его перебивает: - Затухни, Шелли! Дин выдерживает короткую паузу и рубит с плеча: - Ладушки. Вы что-нибудь знаете о молодильных яблоках и о способе отменить их действие? - Ох уж эти яблочки! Как-то ко мне в избушку заглянули трое богатырей: у меня тогда целых полстолетия не было секса и, в общем, мы… - Ближе к делу, Пенни! – звучит вновь в унисон и только Шелдон доверительно сообщает – двигает одними губами и выразительно кивает: - С-О-И-Т-И-Е… - Я все слышу, Шелдон! – строго осаживает она Купера и говорит: - В последнее время их все труднее и труднее вырастить. То ли с землей что неладное творится, то ли с людьми, - Пенни задерживается взглядом на Сэме и говорит: - На тебе отпечаток их волшебства вижу – свечение у твоей души особое: как будто вымывается весь жизненный опыт, уступая место той чистоте и наивности, с которой приходит в этот мир каждый из вас. - Что это означает? – Дин догадывается, что ответит Пенни, но все же озвучивает свой вопрос. - Через двенадцать дней и тринадцать ночей мальчик вернется к началу своего пути – туда, откуда перед ним вновь откроются все дороги. Ему снова придется делать непростой выбор: идти своим путем или ступать следом за братом, чтобы шагать с ним плечом к плечу, как он это делал всегда. - Хотите сказать, что Сэм станет младенцем? - Со всеми вытекающими, - отзывается Пенни. – Что касается способа обратить их действие: он есть. Но для того, чтобы все вернулось на свои места, недостаточно просто его использовать по рецепту, как аспирин. Оно не приемлет сомнений в принятом решении. Поэтому я должна спросить вас обоих: уверены ли вы в том, что вам нужен этот самый антидот? - Уверен, - Сэм отвечает, не задумываясь. – Я не сожалею о выбранном когда-то пути и хочу продолжать идти им, пока Дин будет рядом со мной. Большего мне и не надо. - А ты? Дин, насколько уверен ты, что хочешь вернуть Сэма, у которого вся душа изломана и собрана, будто впопыхах также, как и у тебя самого? Дин колеблется какое-то время и, наконец, говорит: - Я хочу того же, что и Сэм… Пенни некоторое время молчит, точно обдумывает свое решение, и, наконец, говорит: - Притворюсь, что верю вам обоим и помогу с лекарством, которое вернет годы, отмотавшиеся назад. Но для этого мне нужно: сюрприз, сюрприз - двенадцать дней и тринадцать ночей. Шелдон привезет вам его, - Купер порывается возразить, но Пенни всем своим видом показывает, что ей до лампочки все его подкрепленные научными фактами доводы. Она скользит взглядом по циферблату наручных часиков и доводит до сведения: - Приемные часы окончены и мне пора на маникюр. Аста ла виста, неудачники!.. А ты, яхонтовый, - обращается она к Дину с кокетливой улыбочкой: - заглядывай ко мне на огонек. Уж мы-то повеселимся! – подмигивает Пенни и, не прощаясь ни с кем, возвращается в квартиру, напоследок громко хлопнув дверью, отчего все синхронно вздрагивают. ***** - Еще целых двенадцать дней… Двенадцать дней я буду таким!.. - Вообще-то, Пенни сказала, что с каждым днем ты будешь становиться младше, пока не превратишься в беззубого, все время хнычущего, и лысого младенца, который даже горшком пользоваться не умеет. Сэм зыркает на него взглядом из серии «наградил-же-Бог-братцем» и Дин спешит реабилитироваться. Он говорит: - Двенадцать с половиной дней?.. Проще простого. Закупимся всем, что может потребоваться, забуримся в бункер и окопаемся там на ближайшие две недели. - А как же охота? - Пара недель ничего не решит, а охотников и без нас хватает – ты сам это сказал, помнишь? Сэм замолкает, а через несколько секунд говорит – осторожно, будто подбирая каждое слово: - Дин… Ты колебался, прежде чем ответить Пенни… Ты ведь… не отступишься, когда у нас… у тебя будет лекарство?.. Дин, пообещай, что вернешь меня.. Ты обещаешь?.. Вопрос тонет в смыкающейся вокруг тишине и не находит в ней ответа… ****** Дин ставит перед Сэмом внушительную порцию картофельного пюре с мясом, приправленного кисло-сладким соусом, и салат из овощей. Он устраивается напротив и в два счета с аппетитом уминает свою долю пока Сэм просто ковыряется в еде. - Какая бы фигня не происходила, ты должен нормально есть, Сэм, - отеческий тон Дина не принимает возражений. Сэм, нехотя, но все же запихивает в себя пару ложек пюре и немного салата, после чего встает из-за стола и бросив краткое «Я спать», скрывается в коридоре. - Не похоже, чтобы у вас все прошло, как по маслу, - делится впечатлениями Чарли, материализовавшаяся из воздуха напротив Дина. - Есть определенные сложности, но все наладится, - уклончиво отзывается Дин. – Послушай, Чарли… - Уж не собираешься ли ты перейти к задушевному разговору на тему «Чарли, рано или поздно тебе придется уйти, причем - навсегда»?! - Ты не сможешь долго оставаться собой. В какой-то момент, все превращаются в мстительных духов и… - И если это произойдет… - Здесь не бывает «если», Чарли. Так и будет, поверь мне. - Я знаю, Дин, и готова уйти, но… хочу побыть с вами еще совсем немного. Две недели и я… я попрощаюсь с вами навсегда в надежде, что еще очень и очень не скоро увижу вас снова. - Чарли… - Дин просто смотрит на мерцающий отголосок Чарли и говорит: - Я бы обнял тебя, если бы мог. - Я бы тоже хотела этого. Хотела бы обнять вас обоих еще хоть раз. Разве это так много?.. ***** Ночь длится мучительно долго и соткана из вкуса терпкого кофе, приглушенных звуков шагов в комнате Сэма, надрывного скрипа кровати и мерного сопения. Она собирается из воспоминаний и бесчисленного множества «что, если», нанизываемых мойрами на прочную нить. Как в безостановочно крутящемся барабане, в ночи перемешиваются встречи и расставания, радости и горести. В ней неизбежно путаются меж собою «было» и «могло бы быть»… Эта ночь, подобна властной Богине, бесшумно прохаживается по коридорам бункера, в одном из которых возле спальни Сэма сидит Дин, оперевшись спиной о стену. Он вырубается лишь под утро, так и не допив девятую или десятую кружку кофе, и погружается в манящую дремоту, но и во сне его не отпускают мысли о благом неведении, о котором когда-то мечтал Сэм. Неведении, о котором грезил для него и сам Дин. Даже во сне он не может отделаться от свербящего в голове «а может быть?..» ***** Дин дремлет самое большее с час и, приняв душ, варганит на скорую руку завтрак: заливает молоком кукурузные хлопья, разливает по чашкам чай для Сэма и очередную порцию кофе для себя. После чего возвращается к комнате брата и стучит в дверь: - Подъем, спящая красавица! – он не дожидается ответа, открывает дверь и, подойдя к кровати, тормошит Сэма за плечо: - Хорош уже подушку давить, Сэм! Завтрак остывает, пока ты валяешься здесь. Еще до конца не проснувшийся Сэм приподнимается на локте, зевает в голос и первое, что спрашивает: - Дин, папа вернулся? В комнате становится нечем дышать – будто кто-то выкачал разом весь кислород. Дин теряется и чувствует себя вновь пятнадцатилетним, объясняющим брату, что отец задерживается на охоте… Снова… Дин вдруг отчетливо слышит, как по полочкам раскладывает Сэму, почему отец не взял их на охоту, а оставил прозябать во вшивом мотеле в самой заднице штата Мэн. Он смотрит на него и все, что может произнести: - Мне жаль, Сэмми… Папы нет… - получается глухо. Будто обухом по голове. Но Сэм, кажется, этого не замечает. Он встает с кровати, вытаскивает из прикроватной тумбы полотенце и, не обуваясь, босиком проходит мимо Дина. А Дин… Он стоит, как вкопанный, и заново учится дышать. Дин не может двинуться с места и думает лишь об одном: как объяснить двенадцатилетнему Сэму, что отца уже давно нет среди живых?.. Как объяснить ему, что кроме их двоих у них больше никого не осталось?.. ******* Чарли не задает вопросов, когда Сэм выходит из спальни, понуро свесив плечи, оставив Дина наедине со своими сомнениями. Она просто наблюдает за ними со стороны и старается оставаться не замеченной ими – лишь тенью самой себя, отголоском их воспоминаний… ******* Когда Сэму было одиннадцать, чуть ли не единственным их развлечением была воинская муштра, чтобы просто выжить в той войне, в которой им готовилась особая роль. И сейчас Сэму вновь одиннадцать и он скептическим взглядом окидывает гараж, с расставленными столярными инструментами, и Дина, протягивающего ему защитные очки. - Дин, ты не заболел? - Сэм все же берет очки и нацепляет их на себя. - Нет. С чего ты взял? - Тебя сегодня, будто подменили. Ты и столярные инструменты – это из разряда фантастики, прямо как Бэтмен и балетная пачка. - Прекращай зудеть, ботан, и бери инструменты, - Дин кивает на стол с заготовленными заранее линейкой, наждачной бумагой, молотком, мотком ниток и тремя брусками. – Это будет также круто, как и судно Джека Воробья. - Корабль?! Ты собираешься строить корабль?! - Да, дружок. Самый настоящий: с парусами и мачтами. И не – я, а – мы. Стружка плавно опускается под ноги и отдает ароматом древесины, приятно щекочущим нос. Она пахнет домом, поджаренными тостами, намокшей травой и нотками отцовского одеколона. От нее веет ароматом, источаемым их мамой. Аромат, который не может помнить Сэм, но его помнит за них обоих Дин. Он помнит его и трепетно хранит, для себя и Сэма, в самых дальних уголках памяти. Там же, где хранит воспоминания о его первом шаге, первом слове, пером дне в школе и первой девчонке. Он хранит их в месте, где умещаются бесконечные мили дорог, по которым колесила Импала со своими неизменными пассажирами на борту… ***** В девять Сэм ухитряется подхватить простуду и весь день валяется под одеялом. Дин каждый час проверяет температуру, приносит чай с вареньем и удостоверяется, что тот выпивает его без остатка, а не выливает порядком опостылевшее за день питье в раковину. Он раз за разом укрывает Сэма, игнорируя братское: «Жарко, Дин, жарко!..», и бормочет успокаивающее: - Терпи, Сэмми. Это ведь всего лишь простуда. Вот подлечим тебя и станешь, как новенький. **** Выздоравливает Сэм также внезапно, как и заболел: словно бы и не было изводящей его температуры, озноба и воспаленного горла. Просто просыпается с утра и будит, прикорнувшего далеко уже за полночь на краю кровати, Дина. Тот с трудом разлепляет веки и разминает затекшие от неудобного сидячего положения конечности, шею и спину. - Пойдем делать вафли? – восьмилетний Сэм полно энтузиазма и Дин решает, что от вафель еще никто не умирал. ***** С каждым днем Сэм становится все младше, причудливым образом, теряя в памяти ровно столько, сколько потерял и в возрасте. Он забывает буквально все, что с ним случилось после семи лет, но все еще помнит и узнает Дина, снова и снова терпеливо прививающего ему навыки столярного мастерства. ****** Дин допоздна засиживается в комнате Сэма – убеждается, что с тем все в порядке, и лишь после этого идет к себе, чтобы потом еще часа два-три крутиться в кровати, мучимый сомнениями, раздирающими изнутри. Дин настолько погружается в размышления о брате, что не сразу слышит топот детских ножек и замечает малыша, возникшего в дверном проеме. Сэм шлепает по полу и взбирается к нему – прячется под одеяло и упирается спиной в бок. Уже устроившись, он спрашивает: - Дин, можно я посплю у тебя? Дин не возражает и только сейчас слышит шум дождя за окном, а через одно Миссисипи и грохот грома. Как же он мог забыть, что Сэм лет до семи боялся грозы? - Да, Сэмми, конечно. - Только папе не рассказывай, ладно? – просит Сэм. И Дин, невольно улыбнувшись этому дежа вю, повторяет то, что говорил уже очень и очень давно: - Чтобы у меня отсох язык, если проболтаюсь!.. ********* Трехлетний Сэм напоминает Дину, заведенную юлу, которая никак не остановится и все бегает из одной комнаты бункера в другой. Он носится туда-сюда, прячется в шкафах и под кроватью, и спотыкается на ровном месте. Падает и снова поднимается, чтобы возобновить занимательную игру. ****** Купание у них занимает чуть ли не полтора часа, из которых двадцать минут Сэм упрямо упирается, не желая идти в ванну, и полчаса не менее упорно настаивает на продолжении водных процедур. Он бьет по воде ручонками, разбрызгивая ее в стороны, и звонко смеется. Когда Дину, наконец, удается уговорить маленького пловца, вылезти, он кутает малыша в махровое полотенце и выносит в комнату, чтобы уложить на кровать. Дин обтирает его и говорит: - Да, дружок, тебе всегда это нравилось. Все эти пузыри, игрушки-пищалки и водные брызги. Дай тебе волю, ты бы проводил там дни и ночи. ***** После водных процедур Дин укладывает Сэма спать, бормоча под нос колыбельную, точнее, первое, что приходит ему на ум. А на ум приходит все время одно и тоже: Металлика с неубиваемым «Nothing else matter». ********** Дни, отведенные Сэму для отката к началу жизненного пути, проходят незаметно и вплетаются замысловатым узором ярких красок в их повседневную жизнь, в которой практически не было места чему-то настолько обычному и невесомому. Чему-то столь легкому и не оставляющему шрамов. Минуты складываются в часы, накручивающиеся на колесо Судьбы, которое неустанно крутят Мойры, чтобы затем расстелить сотканное полотно и приняться за новое. Какое оно будет?.. Неведомо никому. Даже мойрам, педантично выполняющим свою работу. Работу, вверенную им самом Богом. Так и Дин в очередной раз колеблется и не может принять решения, которое будет верным для Сэма. Он сидит на стуле в гостиной и просто смотрит на мерно сопящего малыша. На мальчишку, которого когда-то вынес из горящего дома. Которым всегда гордился. За которого умирал. Ради которого продавал душу и продал бы снова, если бы потребовалось. Дин смотрит на Сэма и все, о чем может думать... Дин смотрит на него и не сразу слышит настойчивое покашливание у себя на спиной: «Кхэ-кхэ!». Он оборачивается и видит на нижней ступеньке лестницы Шелдона, держащего в руках небольшой сверток. - По условиям социального договора ты должен пригласить меня, поинтересоваться, как мои дела, и угостить чашечкой кофе или чая, - поучает Купер и всем своим видом демонстрирует, что самое время Дину выполнить свои обязательства по этому самому долбанному контракту. – Впрочем, будем считать, что ты не проигнорировал его. Отвечаю на твой вопрос. Мои дела замечательно, если не считать того, что с утра у меня было несварение желудка от кулинарных капризов Пенни, а пока добирался в вашу Тьмутаракань еще и пыли наглотался. - Вау! – только теперь Дин замечает рядом с Шелдоном Говарда, в неподдельном восхищении рассматривающего огромную гостиную. – Ты только глянь: это же почти, как пещера Бэтмена! Чувак, здесь просто очешуительно! От потрясенного «очешуительно» Сэм тут же просыпается, куксится и разражается жалобным плачем, призывающем Дина наказать обидчиков, потревоживших чуткий сон. - Ах, да: еще и «это» омрачило мой сегодняшний день, - Шелдон косится на своего спутника. - Хэй! Ты вообще-то умолял меня довезти тебя, чтобы не трясти своими дряхлыми костями в общественном транспорте! - Да неужели! - Ну, может и я тебя умолял… Совсем чуток, чтобы хоть глазком взглянуть на это великолепие. - Эй, эй! – со всей строгостью в голосе Дин привлекает внимание Говарда и Шелдона к себе, покачивая все еще хнычущего Сэма: - Голубки, может прекратите, наконец, браниться?! - Это был сарказм? - Нет, это был риторический вопрос! – отзывается раздраженно Говард. – Нас, вообще-то, Пенни заслала. - Лекарство? Шелдон всучивает Дину сверток и предупреждает: - Его нужно принять в течение одних земных суток, иначе оно потеряет свои лечебные свойства. - Так что у тебя еще есть время, чтобы вдоволь наиграться в дочки-матери, - радостно сообщает Говард. - Тебя разве не учили, что нужно сказать? – вновь принимается поучать Шелдон. – По условиям социального договора… - Так все: мы уходим, - Говард не позволяет Шелдону завершить своего монолога и увлекает его к выходу, игнорируя Куперовское «Мы еще не выпили кофе!», а Дин, оставшись один на один с успокоившимся Сэмом и антидотом, снова и снова утопает в бесконечном множестве «если»… ***** Когда Сэм открывает глаза, первое, на что натыкается взглядом – навесная полка со стратегически важными запасами: памперсы, присыпка, пара бутылочек, детский крем, пеленки, распашонки и ползунки. Он хмыкает, медленно спускает ноги на пол и едва не подпрыгивает с кровати от впившегося в босую ступню пластика. Сэм нагибается, поднимает с пола пустышку и хмыкает еще более озадаченно. Положив ее на край стола, он встает и направляется в ванную комнату, где спотыкается глазами о загодя приготовленную ванну с пенкой и плавающими в воде утками-пищалками. Сэм хмурится, смутно припоминая все, что произошло в последние без суток две недели, и слышит звонкое Диновское: - Сэм, если уже закончил с водными процедурами, спускайся завтракать! Можешь и подружек своих прихватить! Сэм обреченно закатывает глаза и, освежившись, спускается вниз. Дин сидит за столом, вгрызается в аппетитно выглядящий бургер, и кивает на место напротив – туда, где расставлены тарелка с изображением Метра из «Тачек» с растертым фруктовым пюре и в тон ей кружка с горячим молоком. Сэм косится на свой завтрак и Дин невозмутимо поясняется: - Еще вчера ты просто визжал, как девчонка, при виде них! И я говорю не только о моих кулинарных способностях, Саманта. - А что насчет игрушек-пищалок в ванне?! - А что с ними не так?!.. Я все приготовил так, как тебе нравится: пузырики и утята – твое самое любимое сочетание с тех пор, как тебя начали купать в ванне. Поверь, с того дня мало что изменилось. - А весь этот набор в моей спальне с пометкой «от нуля и старше» и детское сидение в Импале?! - Старик, леший знает, сколько времени ты пробудешь долговязым и до невозможности занудным! Вдруг уже завтра вновь решишь сыграть в младенца в люльке и троих мужчин. - Дин!.. - Что «Дин»?! Давай уже, жуй свое пюре, пока не остыло Сэм уминает пюре, а затем и бургер, и уже после вспоминает о Диновском кулинарном шедевре: - Надо бы выбросить остатки того чудо-пирога, Дин. - Ни к чему: я уже пристроил его. - Пристроил?! И куда же? - Отправил Королю Ада посылочку с наилучшими пожеланиями... Хотелось бы мне посмотреть хоть одним глазком, что сейчас творится в Аду. ***** Тем временем в Аду… Не сказать, чтобы Королю Ада, так уж требовался сон, но после вчерашнего плотного ужина с румяным яблочным пирогом, его удивительным образом разморило, а когда он проснулся, его взору предстала эпохальная картина. По дворцу Кроули туда сюда лениво сновали блеющие козы, а может и козлы – на сей счет он не мог быть полностью уверен, ибо не королевское это дело заглядывать под хвосты животным. А за ними носились демоны самых разных мастей. Кроули намеревался уже встать со своего престола, дабы навести порядок в своем королевстве Датском, но вдруг понял, что ногами не достает до пола, а дорогой костюм вдруг стал чересчур велик. - Зеркало мне! Зеркало! – эхо разнесло сей требовательный приказ по всем закоулкам Ада и тут же все кинулись его исполнять. Узрев собственное отражение в совершенно честном зерцале, Король Ада не сдерживал более гнева: - Винчестеры!!!.. Чтоб ноги больше вашей не было на МОИХ Адских пустошах!!!.. ***** - Ну что, Чарли, ты готова? – Дин стоит возле бочки с занимающимся пламенем и порывается опустить руку поверх угловатого женского плеча. - Да, думаю, что, да, - Чарли растягивает губы в улыбке. – И простите, что так получилось с яблоками. - Да, забей, - отмахивается Дин. – Было даже весело. Сэм так вообще в восторге от нового тряпья и игрушек. Сэм зыркает на Дина и обращается к Чарли: - Дин прав, эти две недели были лучшими и мы за них должны поблагодарить тебя. - Значит, пришло время сказать «прощайте»?.. Окончательное и бесповоротное?.. - Винчестеры ничего не говорят, но и по их глазам она понимает ответ. Дин опускает измочаленный лэптоп в пламя, которое тут же с жадностью пожирает его, а несколько минут спустя исчезает и Чарли – она просто поднимается вверх мириадами светлячков, стремящихся к бесконечно высокому небосводу… - Прощай, Чарли, - из уст Сэма звучит приглушенно, а Дин не может произнести ни слова, ведь Чарли… - Как насчет пропустить по пивку? – Сэм вырывает Дина из накрывших его волной воспоминаний и череды сожалений. - Сперва смотаемся за пирогом, старик. - Только давай договоримся: обойдемся без яблочного. - Заметано, - поддерживает Сэма Дин. – И, кстати, вот телефончик твоей новой подружки, - он протягивает Сэму смятый листок бумаги, на котором неуверенным детским почерком начирканы цифры, складывающиеся в телефонный номер, и имя «Клэр». – У вас свидание завтра: на площадке под грибком. - Ей всего пять лет! - Тебе осталось ждать всего ничего: будь терпеливее, Сэм, - невозмутимо пожимает плечами Дин. - Какой же ты все-таки придурок, Дин! - А ты – неудачник! Это ж надо было отравиться молодильными яблоками! - А кто их приготовил?! - А кто забыл купить пирог?! - Чувак, ты - невозможен! - Это потому что я – Бэтмен! - Да, ты – Бэтмен. Дин собирается возмутиться скепсисом, прозвучавшим в голосе брата, но передумывает и говорит: - Знаешь, мне хотелось для тебя того самого благого неведения, о котором ты когда-то мечтал. И когда эти чудики привезли лекарство… Я колебался, Сэм, и, быть может, впервые в жизни не знал, какое решение будет правильным. Правильным для тебя… Верным для нас обоих… Но потом… Ты знаешь, я смотрел на тебя и все, о чем мог думать: этот зануда и ботан верит мне а я… я просто больше не облажаюсь и не подведу его. - Спасибо… Спасибо, что всегда рядом. Дин выдерживает паузу, а затем расставляет руки в стороны: - А теперь давай обнимемся и поплачем друг у друга на плече. - Да иди ты! – беззлобно отмахивает Сэм, а когда Дин разворачивается и выходит в коридор, говорит ему в спину: - Мне тоже хотелось для тебя благого неведения. Мне тоже… - Ты со мной, Сэм?.. – кричит Дин уже из коридора. - Я рядом. Всегда рядом.