Разрешаю меня ненавидеть

В старой таверне на краю города шумно и многолюдно. Маленькое помещение заполнено едким туманом сигаретного дыма, а воздух пропитался ароматами дешёвого пойла и стойким запахом пота низкосортной публики. О том, что нужно хоть иногда проветривать, хозяева забегаловки похоже не слышали. Да и кого из собравшихся здесь отбросов, волнует вопрос свежего воздуха, для них это естественная среда обитания. Отовсюду доносится развязный пьяный говор, ругань и пошлые шуточки адресованные пышногрудой разносчице спиртного, над которыми та заливисто ржёт, запрокидывая голову. Многие не прочь прижаться к её единственному достоинству, гордо вздымавшемуся поверх тесного корсета, тем более она с удовольствием предоставляла такую возможность. Не протестовала и когда особо резвые посетители беззастенчиво лезли к ней под юбки. Её визгливый звенящий смех раздражал, словно маленький назойливый молоток, ударяющий по вискам. Крупные мясистые руки, успевавшие между делом протирать столы засаленной тряпкой, вызывали отвращение. Вся она была отвратительна, престарелая вертихвостка, с вечно красными, слегка заплывшими глазами. Снова и снова останавливается возле его стола, улыбается во весь рот, демонстрируя пожелтевшие от постоянного курения зубы. Однажды, нажравшись до беспамятства, он имел удовольствие провести ночь в её объятиях. Момент был успешно выброшен из памяти, но она похоже забывать и не думала, судя по оказываемым ею знакам внимания. Старается, привлекает - шлюха. А он ведь даже имени её не помнит. Какая разница, потаскуху как не назови - суть не изменится. К тому же сегодня его интересует совсем другое. Мужчина внимательно обводит взглядом помещение, и неожиданно средь царящей вакханалии, за дальним столиком в углу, замечает её. Заметил он её ещё на улице, издалека, когда только подходил к таверне. Накинув на голову платок, постоянно оглядываясь, будто собираясь совершить преступление, она нырнула в гостеприимно распахнутую дверь. Ускорив шаг, он последовал за ней, но войдя в таверну не смог найти, решил было, что дамочка ошиблась адресом, испугалась и убежала. Но она, по всей видимости, была отчаянной. Надо же, какая удача. Она разительно отличается от посетителей забегаловки. Аристократка, «чистопородная» - как он таких называет. Стараясь соответствовать, взяла целую кружку тёмного пива, морщась отхлёбывает по полглотка. Напрасно старается, её выдает всё: гордая осанка, изящные кисти рук, плавные движения и манеры, заложенные в сознание с самого детства, кивком благодарит за принесённое поило. На подобных кисейных барышень, любящих при случае падать в обморок, он в своё время сполна насмотрелся, и они раздражают его едва ли не больше чем шлюха, разносившая выпивку. В отличие от нее, эти женщины мнят себя королевами мира, глядят свысока, говорят с придыханием, а людей, не принадлежащих к элитному обществу, считают отбросами. Но сегодня вопрос происхождения волнует его в последнюю очередь, его вытесняет одно единственное желание. Сегодня ему хочется именно такую королевишну - хрупкую, изящную, пахнущую дорогим парфюмом и лавандовым мылом, сдержанно всхлипывающую в его объятиях. Пора забирать это сокровище, пока она не стала развлечением какой-нибудь пьяной компании. Девица похоже и сама не осознаёт, как оказалась в столь отвратительном месте. Нервно озираясь по сторонам, она вздрагивает от громких звуков, стыдливо кутается в шерстяной платок, спасаясь от липких похотливых взглядов. "К лучшему" - решает мужчина, она в затруднительном положении и привередничать не станет, увести её из таверны не будет проблемой. К тому же манерами и грамотной речью тут он точно превосходит всех. Встав из-за стола, не сводя глаз с намеченной цели, он решительно двинулся к ней. Молодая женщина подняла на него глаза, обрамлённые густыми тёмными ресницами, несколько раз деланно моргнула, вопросительно сложив губки бантиком, вызывая где-то в глубине души волну ярости. -Добрый вечер, мадам. Позвольте узнать, что такое прелестное создание как вы забыла в этой дыре? - Справляясь с собой спрашивает мужчина, как можно учтивее. -Я... - Она нервно облизнула губы и принялась сбивчиво объяснять, приняв его за своего спасителя - видите ли, я нездешняя, отправилась на вечернюю прогулку, увлеклась, задумалась и, наверное, свернула не там, где нужно. Заблудилась. Бродила по городу пока не стемнело. Замёрзла, а на пути попалось это заведение и вот… Надо же как глупо, - она усмехнулась и это снова показалось ему наигранным. -Да уж - неудивительно, улицы здесь путанные, заблудиться ничего не стоит. Вы позволите присесть? - Спросил он уже отодвигая стул. -О, да, прошу, - Как он и ожидал, дамочка заинтересовалась. Было в нём то, что называют природным обаянием. Ещё с малых лет он заметил, что имеет некую власть над противоположным полом и без зазрений совести использовал этот дар. Прилично захмелев с нескольких глотков крепкого напитка, а может от запаха, наполнявшего таверну, она согласилась, чтобы он показал ей дорогу. Успех. Но ещё большим успехом стало её согласие на ночлег. Победа. Её не смутило то, что знакомы они были от силы час. Не смутила его скромная квартирка в старом полуразвалившемся доме, в которой он на самом деле не жил, снял её за сущие копейки, для вот таких вот «случайных» свиданий. Огромным плюсом квартиры, на деле состоявшей из одной комнаты, было уединение. На несколько миль вокруг не наблюдалось соседних домов, редко встречались прохожие, да и в доме жил лишь слепой на один глаз и глухой на оба уха хозяин. Как он узнал из её рассказа, у них с супругом произошла ссора, после которой она ушла из дома в неизвестном направлении. Довольно дерзкий поступок для воспитанной леди. И похоже муж не устраивал её на столько, что она готова пойти ночевать к первому встречному, а может это такая глупая женская месть, понять которую не дано, да и не за чем, чужие семейные проблемы его не заботят. К тому же в данном случае он явно в выигрыше. Дама, одной рукой придерживаясь за шершавую стену, другой грациозно подхватив подол платья, осторожно поднималась по лестнице. На запястье блестел тонкий серебряный браслет. Иногда она оглядывалась, игриво улыбаясь. Он неспешно шёл сзади, вдыхая сладкий аромат цветочного парфюма, любуясь ее точёной фигуркой, по обыкновению утянутой тугим корсетом и запакованной в несколько слоёв дорогущей ткани. Уже во всех подробностях представляя её без лишних атрибутов одежды, как вдруг вновь уловил мерзкую фальшь, свойственную женщинам высшего общества. Удивительно, но искренней её не сделал даже алкоголь. Он снова справляется с собой, подавляет нарастающую ярость. Не сегодня. Он распахивает дверь: -Прошу, мадам, добро пожаловать, - -Спасибо - она заходит внутрь, с интересом осматривается. -Что ж, не так плохо, как вы расписали - снимает с плеч платок и по-хозяйски бросает его на кровать. Мужчина запирает замок на три оборота, кладет ключ на шкаф. Леди улыбается, и повернувшись к нему спиной, рассматривает пустые полки деревянного стеллажа. -Чем же вы занимаетесь длинными скучными вечерами? Здесь нет ни одной книги - говорит она будто не замечая, что он почти вплотную стоит сзади неё. -Но вы, мадам, ведь не сказку пришли послушать - не дожидаясь ответа, он хватает её за талию и прижимает к стене. Она продолжает улыбаться, покусывая раскрасневшиеся губы, несмотря на то, что приложил он её довольно сильно. Выпивка притупила чувствительность, но не фальшь, которой дамочка пропитана насквозь. Её движения, её слова, вздохи, даже в столь интимной обстановке она не может быть собой, просто не способна. Мужчина тесно сжимает её в объятьях, забирается под юбку, урывками целует открытые участки кожи, оставляя яркие отметины. Жадно вдыхая аромат женского тела, пытается забыться, увлечься процессом, но как не старается фальшь становится слишком ощутимой. Она точно яблоко снаружи налитое спелое, очень аппетитное, но стоит лишь откусить, как во рту появляется гнилостный привкус. До тошноты точное сравнение. Он брезгливо отталкивает её в сторону. Остатки разума твердят о том, что надо бы немедленно выставить дамочку за дверь, но злость и обида оказываются сильнее. Снова ошибся. -Что случилось? - девушка, наивно хлопая глазами, протягивая к нему руки. Фальшивка и как он сразу не распознал? -Ты ненастоящая, - тихо отвечает он. -Ненастоящая? Как это?- улыбнулась она, принимая его неожиданный гнев за игру, пока ещё ей непонятную. -Ненастоящая! Насквозь фальшивая, такая же как все! - Заорал он. Глаза мужчины блеснули злобой, она вздрогнула. Грубо толкнув, он снова вжал её в стену, только теперь уж не для того, чтоб доставить удовольствие, обойдётся, теперь это будет её задачей. -Что вы… - голос её сорвался - отпустите, мне пора идти - -Куда это? Тебе же понравилось здесь? Или соврала? Неужели соврала, а? Крепкая рука нещадно стиснула тонкую женскую шею, она захрипела, на лице отразился испуг. Он усмехнулся, пожалуй единственное неподдельное в девицах высшего общества - это страх, за свою ничтожную жизнь они боялись по-настоящему. -Отпустите - взмолилась она. -Нет, у тебя передо мной должок, помнишь? Не забери я тебя из таверны, сейчас бы удовлетворяла каких-нибудь грязных работяг с фабрики. По её щекам потекли слёзы. Искренние. Мужчина прижался к податливым, солёным на вкус губам. Она всхлипнула. Вот оно, стоило сбить спесь и прикасаться к ней стало гораздо приятнее. -Пожалуйста, у моего мужа есть деньги, сколько вам нужно… -Да не нужны мне твои деньги! - крикнул он. -А что тогда? - тряслась девушка. -Ты ещё не поняла? Я хочу чтоб ты любила меня. По-настоящему любила, я должен это чувствовать. Во взгляде читался ужас, она вмиг протрезвела и, наверное, осознала какую чудовищную ошибку совершила. -Ты поняла? По-настоящему - -Как? - всхлипнула она. -Поцелуй меня - Она закрыла лицо руками: -Не могу - -Придётся, если сдохнуть не хочешь - он встряхнул её за плечи. -Хорошо - она, дрожа, потянулась к его губам, прикоснулась. Он замер, изучая ощущения, но снова не то, будто целует тряпичную куклу. Отпихнув девицу, он запустил руку под юбку, покусывая шею и плечи, интенсивно двигая пальцами, пытался разжечь в ней огонь, но она, скованная страхом, никак не реагировала, ни единого стона не сорвалось с её губ. Лишь дрожала, всхлипывала и умоляла отпустить, не переставая напоминать о своём богатом муженьке. Ярость застелила глаза. -Нет, снова не то, - -Я буду стараться, пожалуйста! - Завопила она. -Что толку, все вы одинаково лживые. Способ только один - я выбью из тебя всю дурь! - Он размахнулся и ударил её по лицу. Девушка, вскрикнув, упала на пол, он тут же поставил её на ноги. Она плакала навзрыд. -Сама виновата, ты фальшивее портовой шлюхи! - Он снова ударил её по лицу, на этот раз она устояла, следующий удар пришёлся в живот. Согнувшись пополам, она рухнула на пол, он толкнул её ногой, пнул по рёбрам, и глядя на то, как она воет и корчится от боли, наконец начинал испытывать долгожданное возбуждение. Любовь и страдания - две взаимозаменяемые составляющие. Страдания - одна из форм любви. Но не все понимают это, не многие способны испытывать удовольствие от страданий, должно быть, это тоже своего рода дар. Думал он, в экстазе избивая свою жертву. Красивое лицо превратилось в огромную красно-фиолетовую гематому, она лежала на полу, неспособная пошевелиться, глухо стонала, изо рта шла кровь. Мерзавец брезгливо смотрел на неё. В детстве он любил отрывать крылья мухам, смотрел как те ползают по столу, беспомощно шевеля лапками, из последних сил цепляясь за жизнь. Он смотрел на них до тех пор, пока не пропадал интерес, а чёрные тельца не начинали вызывать отвращение, затем он просто раздавливал их ботинком. Она напоминала одну из этих мух, такое же ничтожество. Различие лишь в том, что это ничтожество наделено интеллектом, способно врать и притворяться. Вдоволь налюбовавшись, он поднимает несчастную, относит к кровати, осторожно опускает, расстёгивает платье. Она в полуобмороке, сопротивляться не способна. Оставив её без одежды, он завороженно разглядывает оставленные им синяки, точно произведение искусства. Шумно сопит, рот наполняется слюной, его глаза налиты кровью, зрачки почернели - он уже мало похож на человека. Зверь. Тварь. Внезапно придя в себя, девушка сопротивляется, на сколько позволяет искалеченное тело. Он, недовольно фыркнув, хватает её за шею, сдавливает. Она открывает рот, заплывшие от побоев глаза, вновь становятся большими, она бьется в предсмертных конвульсиях, тонкие пальцы вцепляются в его руку. Дёрнувшись в последний раз, она затихает. Он ослабляет хватку, выдохнув с облегчением. Затем удобно уложив жертву, нависает над ней, неспешно толкается в ещё неостывшее тело. Проводит по волосам, и шепчет: -Ну вот, теперь ты настоящая... Ты прекрасна… теперь я люблю тебя… -