. . .
В целом, путь до Калиры шёл довольно гладко. Чувствуя себя куда уверенней, мы просто наслаждались видами и двигались на запад. По вечерам рутинно обустраивали ночлег, готовили ужин, отдыхали, а утром снова двигались в путь. На одной из таких ночёвок сгорающая от стыда Эбби, что начала ощущать первые изменения психики в процессе становления футанари, сделала Йоре свой первый минет, неумело лаская губами и пальцами лошадиный член «ампутантки». Просто внезапно попросила всех посмотреть на неё, повалила подругу на спину и задрав той юбку, принялась ублажать орально. Широкая, плоская залупа подружки едва умещалась во рту у принцессы, а искусство «глубокой» глотки» ей было пока недоступно, но Эбби старалась изо всех сил. И, как прилежная и старательная девочка, была вознаграждена — тугая струя густого крема мгновенно заполнила рот принцессы, с брызгами вырываясь между неплотно сжатых губ. Эбби не успевала глотать пахучую белую слизь, что горячими каплями хлестала ей на лицо и заливала пышные груди. Над лагерем сразу поплыл сладостный аромат, что мгновенно возродил на языке восхитительный, фантомный привкус спермы. Лани даже украдкой сглотнула. Иззи и Тарди не смогли устоять перед соблазном и через пару мгновений уже три горячих рта ласкали измазанный семенем и дурманящий мускусом член. Вечер сразу стал интересней…. . .
За время пути на нас дважды нападали рипперы, но эти эпизоды даже не запомнились. Двуногие хищники хотя и сильны, но крайне территориальные и бродят, максимум, парами. Потому мы оба раза буквально изорвали и изжарили дурных тварей дружным залпом, не пытаясь маневрировать и как-то хитрить — просто дали «залп» — и повинуясь инерции по траве заскользили две кучи изорванного мёртвого мяса.. . .
Калира издали выглядела вполне миролюбиво и презентабельно: высокие каменные стены, городская стража на воротах, преимущественно каменные дома в черте города. Да и само поселение было немалым — на первый взгляд, тысяч пять-шесть могло бы в нём проживать. Впрочем, я ещё с памятного задания в «Логове Зверя» дала себе обещание, что не буду спустя рукава относиться к разведке. Без ознакомления с обстановкой и осмотра окрестностей я в этот город не войду. Потому мой выбор пал на Тардриир. Джуди начала было возмущаться, утверждая, что и сама легко справится. Что, в общем-то было правдой — она была отличным разведчиком. Но дочь отрастила такой громадный член и яйца, что банально привлекла бы внимание одним своим телом — такие «кондиции» ни под каким плащом не спрячешь, а лишних «Обручей» у нас нету. Пользоваться же магией я запретила, на что все понимающе кивнули — мы, конечно, невероятно «могучие» маги первого уровня, но не исключено, что в городе будет кто-нибудь посильнее. Тот, кто из простого любопытства, заметив Дымный След Джуди, решит поинтересоваться — а кто это тут такой таинственный? Безразлично хмыкнув, Тарди накинул плащ на плечи, что бы не сверкать сочными сиськами и круглой задницей, и с непокрытой головой отправился в город, тонущий в вечерних сумерках.. . .
Вернулся парень под утро, довольный и уставший. Бросив в руки хозяйки глухо звякнувший кожаный мешочек, испачканный кровью, он привалился к дереву и поведал, что в городе неспокойно. Собирать информацию приходилось по кабакам и подворотням, потому о стопроцентной достоверности и речи не шло, но выходило, что две влиятельные семьи борются за право работать на некую Госпожу Тени — поставлять ей магические кристаллы из копей на северо-восток от города. Кто это такая, понять не удалось, но ясно, что особа влиятельная, ведь даже «Госпожа Тени» произносили на пониженных тонах, а то и вовсе — шёпотом. И вот когда выпал случай и в её окружении «освободилось» место, то было бы глупо упускать такую возможность присоединиться к могущественному человеку. Очевидно, что две враждующие семьи, в попытках выслужится перед «Госпожой», подозревали любых чужаков, забредавших в город, видя в них возможную поддержку для соперника, и либо пытались принять их под своё руководство, либо, что вероятней, просто избавлялись. Нет человека — нет проблемы, а рипперы сожрут улики. Впрочем, то, что кто-то в Калире устроил «мышиную возню» волновало меня меньше всего — пускай себе копошатся. Однако, обеспокоило то, что у семей было по нескольку магов второго уровня, а по слухам — и третьего. И вот это уже серьёзная проблема — может быть нас много, но трёх магов даже второго уровня нам хватит за глаза, чтобы потерпеть сокрушительное поражение. По сути, нам в городе и нужен-то был только транспорт, потому Тарди получил от Джуди указание следующим днём купить повозку и лошадей и, обняв довольную Иззи, погрузился в сон.. . .
Калиру мы обошли с юга, километрах в десяти от города — не думаю, что маги будут в патруле так далеко от центра конфликта между семьями. А любой патруль даже Эбби и Йора, не владеющие магией, разнесут в считанные минуты. Юго-западнее, у подножья Лайардских гор, располагалось озеро Вилмер. Довольно обширный водоём неправильной округлой формы, километров пятьдесят в поперечнике. И раз уж нам всё равно обходить Дыру с юга, то пройти по малозаселённым горным областям будет хорошей мыслью. На повозке, даже по скверным дорогам, кое-где превращавшимся просто в направления, мы добрались до каменистого озёрного берега за двое суток. По пути нам встретилась лишь одна захудалая деревушка, в которой удалось разузнать, что воды Вилмера вроде как прокляты и туда не следует ходить без нужды. Иначе обрушатся все кары небесные, гнев проклятия и всё в таком духе. Но мы-то в глубины нырять и не собираемся — пройдём по бережку да и все дела, потому скверная слава озера была даже на руку. Без каких-либо проблем проехали по северному берегу, не встретив ни единой души. Даже вездесущие рипперы не встретились. Это немного обеспокоило Таму и она нервно посмеивалась, что, похоже, озеро действительно проклято, раз даже эти твари сюда не заходят. Но мне казалось, что хищники не идут к берегу просто из-за того, что тут жрать нечего. Тама вроде бы немного успокоилась.. . .
Ночлег прошёл спокойно. Я бы даже сказала, что скучно — никто никого не завалил и не оттрахал, девчата даже подрочить не захотели. Но этому была веская причина — мы были так впечатлены красотой закатных вод, «подожжённых» солнцем за нашими спинами, что и думать забыли о пошлостях и разврате, наслаждаясь пейзажем сумеречного озера.. . .
Славное утро следующего дня принесло нам неприятный сюрприз. Погрузившись в повозку после «завтрака» и отправившись по западному берегу в сторону гор, на юг, спустя полчаса неспешной езды мы повстречали тревожное зрелище — девушку расы «рекин», крепко привязанную к большому валуну на берегу. — Поможешь ей? — лениво интересуется Тарди, проследив за моим взглядом. — Раз она тут — значит заслужила. Влезешь не в своё дело — наживёшь проблем. — Но вот так её оставить?.. Тардирии усмехается, облокотившись на край повозки и изящно изогнувшись в талии. — Как вы ещё живы до сих пор?.. — указывая пальцем на девушку-рекин, парень безразлично произносит. — Присмотритесь: на ней лохмотья, но ран на теле нету, да и вообще выглядит здоровой и сытой. И на камне какие-то знаки… Я бы сказал, что она — ритуальная жертва или вроде того. Мы сидим, хлопая глазами и не зная чему возмутиться: то ли подобной жестокости местных, то ли безразличию Тарди. А парень тем временем продолжает. — Думаю, что скоро придут её соплеменнички, выпустят этой девочке потроха и пожертвуют Духу Озера или кто у них тут «живёт» в этой луже… В общем — не мешайте людям заниматься важным делом, — смеётся он, поправляя свои груди в бюстгальтере. — Мам, может он и прав, — пожимает плечами Джуди. — Раз тут так принято, значит всех всё устраивает. — Юрию ты пожалела, а эту бедолагу не жаль? — Лани вроде бы задала вопрос, но, похоже, и сама над ним задумалась. — Так это Юлька, её жалко, а эту — нисколько, — беззастенчиво хмыкает дочь. — Я эту дылду на берегу впервые вижу и на неё мне наплевать… — Нет, я так не могу, — вздохнув, качаю головой. — Даже если здесь это норма, то мне это не по душе. А раз я сильнее, то так не должно быть. Тама, подержи-ка… Перекладываю поводья в руки силанти и спрыгиваю с места возницы. Плевать я хотела на местные идиотские обряды. Если я, подойдя к этой девушке, услышу хотя бы одно слово с просьбой о помощи, даже один молящий взгляд — она поедет с нами. Блядь, да какого хуя я вообще несу?! Я в любом случае её освобожу! Приблизившись к связанной незнакомке, я поняла, что предположения Тарди начинали сбываться — на белоснежной, размера наверное восьмого, подтянутой груди девушки были нарисованы какие-то знаки. Не татуировка, а аляповатые, но ясные абрисы чётких фигур. Да и вообще она очень подходила на «роль» жертвы: длинные стройные ноги с полными бёдрами, толстый дельфиний хвост с раздвоенным плавником на конце, похожие, но поменьше, плавники на предплечьях и то ли рожки, то ли уши, то ли так же плавники на голове, торчавшие из длинных, бледно-синих волос. Синеватая кожа, с чётко очерченным контуром белоснежной «вставки», что охватывала живот, грудь и шею с нижней половиной лица, придавала ей весьма привлекательный вид. Впечатление даже не портили крепкие короткие когти на пальцах и полный акульих зубов крупный рот. Одним словом — красавица, такую только в жертву и приносить. Вот же блядство… — Зачем ты здесь? — спрашиваю прямо, дождавшись пока девушка поднимет на меня взгляд небесно-голубых глаз. Вдруг она просто душевнобольная и попросила себя принайтовить к этому камню — такую возможность тоже нельзя исключать. — Уходите, п-прошу вас!.. — как только девушка понимает, что я ей не показалась, прекрасные глаза тотчас округляются от страха, а голос начинает дрожать. — Вам здесь не м-место. Если Он вас увидит!.. Понятно. Тарди, будь он трижды неладен, попал в точку. Но мне как-то насрать на её придурковатых соплеменничков — эта девушка не останется здесь. Хотят ублажить своего божка, так пускай сами вскрываются на этих камнях. В моей руке появляется кинжал и рекин, на это мгновенное возникновение оружия, реагирует незамедлительно. — В-вы маг?!. Б-бегите скорее!.. Маги — его любимая еда! — кричит во весь голос девушка-акула, переходя на дикий визг в конце фразы! И в тот же миг, ей в унисон, перепуганные голоса окликают меня с повозки. Но это было совсем уже лишним — я резко падаю набок, вправо, уходя от атаки перекатом и пропускаю над головой нечто огромное и продолговатое, что в громком всплеске озёрной воды с колоссальной мощью врубается в каменистый берег! Да… да это же блядское щупальце! Толщиной с сосну, да и длинной — не меньше. Бурая кожа усеянная поверху мелкими отростками противно морщится, а громадные присоски по нижней стороне легко утаскивают в воду громадные камни. Что за хуйня тут творится?! На берег из воды ползёт ещё десяток таких же осклизлых, но крепких словно жгуты, отростков. Их тут сколько ещё? Сзади нету?! Я быстро оглядываюсь в сторону от озера, проверить, не подкрадывается ли ещё одно из-за камней, но тут же враз понимаю, что я тупорылая овца — щупальца не живут отдельно от тела! Рывком поворачиваюсь на всплески больших волн и чувствую, как душа уходит в пятки — на мокрые камни вползает бугристое, затянутое слизью и водорослями страшилище, от которого тянутся десятка два этих самых щупалец! Отростки мерзко шевелятся, чавкая бурой слизью и разгребая камни под собой. Эта хуйня ползёт прямо на нас! «А куда же ещё, корова ты толстожопая!» — кричу сама на себя. У меня осталось секунд пять, а может быть меньше. Стремительно подбегаю к камню, в пару мгновений перехватывая клинком верёвки и, заведя руку за громадный булыжник и нащупав предплечье «жертвы», грубо выдёргиваю её из-за угловатого обломка скалы. Вовремя! В то место, где только что стояла девушка, с мерзким хлюпаньем бьют два или три щупальца, сотрясая исполинский валун и обдавая болотной вонью. Боги, ну и мерзость… Хватаю в охапку и взваливаю на плечо что-то вопящую красотку и стремительной перебежкой улепётываю подальше от берега, к девчатам, что уже выбрались из повозки и завершают чтение заклинаний. Я слишком поздно вспомнила, что говорила «жертва» о любимой еде этой твари — магах… Девушки, рассредоточившись, разом обрушивают на монстра всю мощь, на которую они способны. Но чудище принимает сильнейший удар, как благодарность и, вздувшись едва ли не вдвое, показывает из-под вороха щупалец отросток омерзительно склизкий и желтовато-рыжий. Через миг эта отвратная трубка из плоти извергается ужасным ударом энергии! В последний миг я успеваю заметить, как в это оружие глубоко вонзается пара кривых копий, самую малость сбивая прицел — серый луч из отростка «сдувает» повозку и лошадей, расплёскивая живое и неживое рыжим, оплывающим пеплом, обдавая удушливой вонью и жаром. Нам помогли?.. — Быстро, валим! — но моя команда уже не нужна. Лани подхватывает на руки Юрию и мы, петляя словно зайца, уносимся на запад, от озера. Нырнув за большие обломки скальной породы и пропетляв ещё пару километров, паническое бегство наконец прекращается и мы останавливаемся перевести дух.. . .
Зубастая красотка вся в слезах и колотит кулаками меня по спине, требуя дать ей свободу. Наскоро оглядевшись, и убедившись, что тварь из озера за нами не ползёт, опускаю рекин на землю. Девушка тут же вжимается спиной в ближайший камень и, не в силах унять слёзы, шёпотом кричит на нас. — Ч-что же вы натворили!.. — привлекательное тело дрожит мелкой дрожью от ужаса.ж причины которого нам пока не ясны. — Я. я согласилась… Была готова… А вы… вы оскорбили Владыку Глубин! — Успокойся… — неловко пытаюсь утешить плачущую рекин. — Всё уже кончилось, эта тварь тебя не… Девушка с ненавистью отбивает мою ладонь рукой, в безумном страхе шипя на меня. — Н-не смей оскорблять Владыку! — она загнанно озирается, словно ожидая, что чудище вынырнет из-под земли. Глаза, в которых плещется первобытный, животный страх отчаянно бегают по сторонам. — Вы!.. Моя семья, мой дом… Вы убили всех! — истерика и плач достигают и вовсе немыслимых высот. Девушка обреченно падает лицом на землю, колотя кулаками по каменной крошке и воя, словно загнанный зверь. Сложив руки под грудью, Тардриир беззлобно посмеивается. — Сама же знала, что случится нечто подобное, но всё равно вмешалась, — его указательный палец упирается в мой сосок, вдавливая его глубоко в упругую плоть. — Хотела, как лучше, а вышло — как всегда?.. — Милая, не скажу, что ты поступила скверно, — Лани кладёт ладонь на пылающий загривок Огонька. — Но в этот раз действительно вышло паршиво: наш транспорт уничтожен, мы в глухомани, да ещё и влезли в какие-то ритуалы местных… Юрия бочком подбирается к рыдающей девушке, с опаской проводя ладонью ту по волосам. Но рекин не реагирует уже ни на что. — Тарди всё верно сказал: с благими помыслами я втянула вас в неприятности, — соглашаюсь, как бы ни хотелось настоять на своём. — Но я не позволю скормить эту девушку той твари! Мне, как личности и как носительнице веры Культа Фитхи, претят одни только мысли о ритуальных жертвоприношениях людей. Всё, это даже не обсуждается… Склоняюсь рядом с рекин, слыша, как девчата позади меня довольно хмыкают, приятно удивлённые такой моей внезапной принципиальностью. Зря удивляются. Если второе моё имя — Шлюха, третье — Компромисс, то четвёртое наверняка было бы — Принцип… Девушка бьётся в истерике, призывая на наши головы всевозможные кары и прося прощения у Владыки. В этот раз я куда настойчивей беру её за плечи, приподнимая над землёй. Все её попытки вырваться теперь пропадают втуне — мои нежные пальцы могут быть крепки, словно костяные клещи. Рекин всё ещё пытается вырваться, даже укусить своими острыми зубками, но я наотмашь отвешиваю пару пощечин, вышибая истерику из этой красотки. Мало? Снова кусаться лезешь? Вот ещё пару оплеух — у меня много, мне не жалко… Отхлестав девушку хорошенько по лицу и добившись не истеричных воплей, а осознанных вскриков боли и просьб прекратить, усаживаю немного успокоившуюся «жертву» спиной к камню. Сую в её когтистые пальцы кусок вяленого мяса — пусть лучше челюстями работает, чем снова начнёт рыдать — и тоном, не терпящим возражений, повелеваю. — Говори!. . .
Девушку звали Соландией. Родом она была из племени рыбаков, обосновавшегося неподалёку, что называлось, как и её раса — Рекин или, если перевести с древнего наречия, «дитя вод». Отщипывая крохотные кусочки, чего от такой «пасти» не ожидаешь, Соландия впивалась восхитительно жуткими зубками в ароматный ломтик мяса и сквозь слёзы рассказала нам историю своего народа. Лет пятнадцать назад, она тогда была ещё совсем маленькой, весь её и без того немногочисленный народ был втянут в войну и подвергся почти полному истреблению. Уцелевшие остатки были изгнаны с родных земель победителем и им пришлось бежать на север, через горы. Уходить от тёплого моря в поисках спасения и мира. Потеряв почти треть выживших за время перехода через горы Лайард, рекин не обрели спокойствия и на новом месте. Никто не хотел видеть чужаков на своих землях. Даже на тех, что испокон века пустовали — жадность частенько идёт наперекор здравому смыслу. Произошло несколько кровавых стычек и хотя рекин были значительно сильнее, но фатальный перевес в силе позволил напавшим на них местным жителям нанести «акулам» тяжелейший урон. Остатки племени оттеснили к озеру Вилмер, где обитал Владыка Глубин. Не зная об опасности, племя принялось обустраиваться на новом месте, вздохнув с облегчением, но каков же был их ужас, когда громадные щупальца прямо с берега утащили двух крепких воинов и женщину с ребёнком. Находясь на краю отчаяния, на грани между голодной смертью и гибелью от рук соседей, старейшины приняли тяжёлое решение — приносить в жертву свирепому Владыке озера… — Почему вы не боретесь с ним? — Джуди задаёт верный вопрос. Ведь монстр — живое существо, а значит смертен. — С Владыкой невозможно совладать!.. — испуганно открещивается руками рекин. — Э-это святотатство, даже д-думать о подобном!.. — Но я видела как кто-то помог нам на берегу, бросил копья во «владыку», — делаю вид, словно что-то втыкаю себе в предплечье. — Э-это сущая глупость! — её глаза круглые, словно блюдца. — Никто не смеет Владыке противиться! Вам… вам п-просто показалось!.. Но я точно знаю, что видела — пара копий брошенных неясно откуда, помогли нам остаться в живых, выиграв секунды и сбив направление удара. Соландия же тем временем жуёт мясо, испуганно моргая глазами и поплотнее прижимаясь спиной к камню. — И как, человеческие жертвы помогают? — мне даже спрашивать о подобном неприятно, но стоит знать все подробности этого дела, в которое я влетела уже по самые уши. Любая мелочь может быть полезной. — Д-да… — девушка всхлипывает, кивая головой. — П-почти на год Владыка перестаёт н-нападать и чинить вред… — Съедает одного человека и затихает на год? — Тама пожимает плечами. <i>— Как-то странно… — О-он не ест… — клочок недоеденного мяса падает из рук рекин и девушка прячет лицо в ладонях, заливаясь слезами. — Не сразу… — Хватит плакать, — нежно, но настойчиво говорю я. — Что бы ни было в прошлом — теперь тебе ничего не грозит. Я не дам тебя в обиду… Лучше объяснись, что значит «не сразу»? Парализует и поедает по частям?.. «Да откуда ей знать такие подробности», — приходит в голову запоздалая мысль и я почти в тот же миг получаю подзатыльник от Лани. Да уж — сморозила глупость, лишь вызвав новый всплеск рыданий у бедной клыкастой девочки. — Н-нет, Владыке нужны только ж-женщины… — Соландия утирает глаза. — Жертв он н-насилует и они рожают ему потомство. Тех, кто не в состоянии больше рожать — Владыка п-пожирает… — Хм… Откуда ты это знаешь? — в глазах Тардриир мелькает неподдельный интерес, а сам парень даже невольно подаётся вперёд, чтобы не пропустить подробностей. — Его дети, — девушка неопределённо машет в сторону моря. — Они быстро растут и мы едва у-успеваем их убивать: на место одного убитого приходят двое н-новых. Владыка и сам их иногда ест — на южном берегу м-много разорванных тел… Похоже, я влетела не просто в «мутную» историю, а в какой-то форменный пиздец! Осклизлое чудище насилует и жрёт не повинных женщин, а племя даже переехать на новое место не в состоянии, зажатое со всех сторон «дружелюбными» соседями. Да уж!.. Новые подробности резко переводят «пизданутых на всю голову соплеменничков» в разряд «отчаявшихся людей». Нет, я не имею ничего против убийства. А поиграть в насильника и жертву я и сама не против, но отдавать своих дочерей на поругание и смерть — это сущий кошмар… — Проведи нас в свою деревню, — поднимаю я девушку на ноги. Соландия в страхе машет головой, но я уже отточенным движением подсаживаю её к себе на спину, обхватывая руками упругие бёдра красотки и ощущая как тяжёлые груди упираются сосками в спину. — Веди, без разговоров, — обрываю я всевозможные возражения, что были готовы сорваться с её языка. — И чтобы не вздумала там кусаться!... . .
Племя обосновалось в пяти километрах на запад от ритуального камня. Мы приближались не скрываясь, позволяя дозорным рассмотреть нас получше и убедиться в том, что мы безоружны. Очень не хотелось, чтобы на нас напали, иначе пришлось бы «прореживать» и без того малочисленное племя. Но когда мы вошли на территорию поселения, то ситуация кардинально изменилась: из настороженной опасливости всё обернулось горестными криками отчаяния — рассмотреть едущую у меня на закорках «жертву» было не трудно. Значит Владыка разгневан и племя ждёт мучительная, голодная смерть… Худые, оголодавшие люди безвольно опускали руки, не в силах принять случившееся. Их отощавшие, измождённые тела сразу же бросились в глаза. Стало очевидно, что Соландию намеренно «откармливали» желая задобрить Владыку великолепным женским телом. Люди отнимали последний кусок у своих детей лишь для того, чтобы была довольна эта блядская осклизлая тварь… Я опускаю девушку на утоптанную землю бедного посёлка в тот момент когда к нам быстрым шагом спешит серьёзно настроенный мужчина. Он такой же худой, как и все его соплеменники, но ширину плеч и высокий рост не может скрыть даже истощение. — Сола, ты!.. Как ты посмела! — слышен гневный вскрик и ладонь человека взлетает в замахе для удара. Но затем с величайшей нежностью опускается на голову девушки. По щекам мужчины-рекина текут слёзы и слышен его задавленный шепот. — Великие боги!.. Доченька, милая, что же ты наделала… — П-прости меня, папа… — Соландия прячет лицо на некогда могучей груди отца, обнимая его за талию. — Я… я готова, я всё исправлю… Только… Папочка, позволь ещё… ещё капельку постоять рядом с тобой… Твоя мёртвая дочь… ещё раз хочет обнять своего отца… Крепкий, жилистый мужчина, не стесняясь своей слабости, со всей родительской любовью обнимает девушку, прижимая к себе. Убитый горем отец не прячет слёз, всей душой наслаждаясь их последним совместным мгновением. — С-спасибо, папа…— тонкие девичьи пальцы касаются грубой мужской ладони. — Не волнуйся, я подарю вам год… Отстранившись и оттолкнув родителя, девушка уходит, не проронив больше ни слова, не обернувшись, не вздрогнув от последнего: «Прощай…» своего отца. Я чувствую, как ком подступает к горлу. Да что с ними такое? Неужели медленно умирать, теша себя призрачной надеждой, лучше, чем в битве, поставив на кон жизнь, создать лучшее будущее? — Йора, солнышко, пальни в воздух, — обращаюсь я к «ампутантке» и девушка мгновенно производит выстрел, привлекая внимание всех окружающих. Всё поселение всполошилось — чужаки, прервавшие ритуал, теперь ещё и страшной «магией» громыхают на всю округу, повергая утративших всякую волю людей в ужас. За что такие напасти?.. — Минутку внимания! — во мне закипает озорная злоба: на этих бедолаг, на ту ебанину, что жрёт всех в озере, да и на себя в том числе. Испуганные взгляды впиваются в моё лицо со всех сторон. — Эта девушка! — указываю пальцем на замершую Соландию. — Она ведь мертва?! Она подарок для «Владыки»?! Она больше не ваш соплеменник?! Я права?!. В ответ на мои гневные окрики, что эхом разносятся по окрестностям, была лишь угрюмая тишина. Люди отводят глаза, подтверждая всё, что я только что сказала, но не смея сказать это вслух. — В таком случае, теперь она моя! — бесцеремонно хватаю девушку за запястье и, притянув к себе, обхватываю уже обеими руками. Мгновенье и наши губы сливаются в поцелуе. Среди жителей прокатывается громкий вздох, а отец Солы делает пару шагов в мою сторону, пытаясь что-то сказать, остановить. Но мне не интересно всё, что он скажет — у деревни больше нет прав на эту женщину. Я нашла её у скалы, отбила из щупалец жуткого монстра — теперь её жизнь принадлежит мне. Не беда, что у неё изо рта плохо пахнет, а сама она воняет немытым телом и болотной тиной «Владыки». Теперь это чудо — одно из моих сокровищ и я не позволю и волосу упасть с её головы. Девушка силится вырваться после того секундного замешательства, когда молодое тело невольно отдалось ласкам моих губ сочных губ. Но следующий выкрик «примораживает» к месту всех: и рекин, и моих спутниц. — Я убью Владыку Глубин!.