парашют

тоору не привык писать свои страхи — но вот он, с руками по локоть в угле, на огромной белой стене неуверенности признается сам себе в своих слабостях, выводит иероглиф за иероглифом, где-то переходит на французский и продолжает с остервенением писать, писать, писать, пока вся стена не окрашивается в черный цвет. шторы — бывшие спасательные парашюты надежды — не закрывают окна — любопытные прохожие заглядывают в окна душу, не боясь задеть, не волнуясь о чувствах — просто, потому что интересно, просто, чтобы поранить, просто, чтобы разрушить. среди едких, кислых глаз зевак не находится ни одной пары сострадания, ни одной пары сочувствия — только желчь. тоору падает, тонет, захлебывается, разбивается — скрыться бы от этих глаз. впереди черная земля, на экране мигает опасно красным «СТОЛКНОВЕНИЕ НЕИЗБЕЖНО». падать не с кем. ему не нужны инструменты, чтобы разрушить собственное сердце — парашюта не было испокон веков, он один, в открытом небе, падает. больно.       две пары глаз, заинтересованные, но по-другому, по-особому — с пониманием, но не жалея, поддерживая — от таких становилось еще больнее. от таких глаз хотелось скрыться еще сильнее, тоору их старательно избегал, но куда бы он не пошел — они всегда идут за ним, не дают парашют — пришивают крылья. они не смотрят на черную стену страхов и недостатков — хуже — они смотрят на спину тоору, на его оторванный парашют, будто знают все. будто знают, что он сам отобрал у себя парашют. будто знают, что у тоору второй припрятан в кармане. будто, корят. глаза заговорили, глаза обрели имена — кейджи и тетсуро, кейджи и тетсуро не говорят, что тоору хочет услышать — тоору не хочет говорить то, что хотят услышать они. ему нравится эта их маленькая игра, тетсуро не любит лишние разговоры, оно и к лучшему. кейджи продолжает понимать. глаза уже не корят. они отбирают последний, припрятанный, парашют. тоору старается не влюбиться в падение. он падает не медленно, как раньше, а прямо вниз — земля видна на расстоянии вытянутой руки, но ему не больно, тоору не страшно, тоору есть с кем падать. тоору не страшно смотреть в глаза. смотреть в глаза кейджи и тетсуро почему-то перестало быть больно после того, как они отобрали парашют. у тоору кончились отговорки, тоору влюбился в падение, тоору влюбился в кейджи и тетсуро — потому что они тоже падали. вместе не больно. на черной стене появляются белые пятна — кейджи и тетсуро пишут свои слабости белыми чернилами — иероглифы, латиница и кириллица, на окнах появляются шторы — настоящие, а не разрезанные парашюты. на лице тоору появляется улыбка. до полного комфорта и безопасности еще далеко, но они будут стараться — втроем — безопасно приземлиться. как-то. без парашютов. перерезав свой спасительный шнур, кейджи стал ценить каждый момент жизни. перерезав свой спасительный шнур, тетсуро стал ценить жизнь. перерезав свой спасительный шнур, тоору стал жить. на экране мигает одобрительно зеленым «СТОЛКНОВЕНИЕ НЕИЗБЕЖНО».

i won't fall in love with falling i will try avoid those eyes but now i'm here to give you words as tools that can destroy my heart