***
Будильник, заведённый на десять утра, оглушающей трелью заполнял всю комнату, пробуждая, до этого мирно посапывающего парня, едва не свалившегося с кровати от неожиданности. Последний звонок должен был начаться через два часа, а значит времени у Антона было более чем предостаточно. Меньше чем за час он успел сделать все гигиенические процедуры, застелить постель, приготовить себе небольшой завтрак, состоящий из крепкого кофе и пары бутербродов с колбасой, и вытащить из шкафа, отутюженный с вечера костюм для официальных мероприятий, белоснежную рубашку, иссиня-чёрный, в цвет костюма, галстук и кроваво-красную ленточку с золотыми буквами "Выпускник 2019". Дома, кроме него, никого нет. Родители ещё рано утром ушли на работу, даже не пообещав сыну придти на его мероприятие. Антону было уже всё равно. Родители редко уделяли сыну внимание, принимая его как должное. За успехи его никогда не хвалили, чтобы он, не дай Бог, "не словил звезду", а за неудачи следовали строгие выговоры, нередко доходящие до оскорблений, а иногда и до побоев. Антону было больно, ужасно больно, но никто не знал об этом, никто не догадывался, что за ежедневной маской довольного своей жизнью парня, скрывался загнанный в угол крысёнок, уверенно несущий свой крест на протяжении семнадцати лет. Надев красную ленточку, Антон в последний раз смотрит на себя в зеркало, оценивая свой внешний вид, и, кивнув собственному отражению, покидает квартиру, направляясь к школе, надеясь, наконец, попрощаться с ней после одиннадцати лет, проведённых в её кирпичных стенах. На губах парня играет улыбка, но в глазах читается вселенская грусть, он словно предчувствует, что этот день не принесёт ничего хорошего. Едва зайдя на територию школы, Шастун услышал наивный мотив старых школьных песенок, крутящихся на последних звонках в любой школе. Крыльцо школы, украшенное разноцветными шариками, было заполнено одетыми с иголочки выпусниками и выпускницами, весело смеющихся с глупых шуток друг друга. Не зная к кому примкнуть, Шастун так и остался стоять посередине школьного двора, разглядывая собственных одноклассников, к которым он, безусловно, прикипел, но с которыми очень хотел распрощаться без лишних драм. Внезапно на его плечо легла чья-то крепкая рука. Резко обернувшись, Антон увидел Арсения Попова, того самого парня, взявшего на себя обязанность купить всем алкоголь. — Волнуешься? — спросил парень, внимательно рассматривая Антона с головы до ног, отчего тот поёжился, не зная куда себя деть от пристального взгляда голубых глаз. — Если только немного. — тихо ответил парень, приподнимая уголки губ, создавая некое подобие полуулыбки. — Ну вот и молодец! — весело отозвался Попов, — Держи подарок! После этих слов Арсений резко развернул Антона к себе задом, раскрывая его рюкзак и засовывая туда две баночки пива, заказанные парнем днём ранее. — С-спасибо, Арс. — Антон мягко улыбнулся, повернувшись к однокласснику и вновь встретившись с ним взглядом. — Без проблем, Шаст! — Попов отсалютовал светловолосому и испарился в толпе старшеклассников, делающих селфи на крылечке школы.***
Нудная официальная часть, пышащая лицемерием со всех сторон, подошла к концу и выпускники, разделившись по компаниям, стали неторопливо разбредаться в разные стороны, чтобы провести этот день так, чтобы запомнить его на всю свою жизнь. — Так что, Шаст, ты с нами? — Серёжа Матвиенко, парень армянской внешности, невесть откуда выросший прямо перед Антоном, поникше наблюдавшим за своими одноклассницами, обнимавшими своих родителей, которые что-то говорили им, поглаживая по головам и широко улыбаясь, загадочно посмотрел на Шастуна, ожидая его вердикта. — А куда вы вообще собираетесь? — парень лишь на мгновение перевёл взгляд на армяна, а после вновь вернулся к объектам своего наблюдения. — Сначала на Адмиралтейскую набережную, а потом уже куда ноги понесут, в планах гулять до поздней ночи, ну либо до тех пор, пока нас не загребут в ментовку за распитие спиртных напитков в общественных местах, либо за нарушение коммендантского часа. — Матвиенко широко улыбнулся, оголяя свои белоснежные зубы. Он до последнего не верил в то, что его одноклассник-одиночка согласится на это предложение, ведь обычно тот отказывался от любых совместных сходок, ссылаясь на неодобряющих подобные мероприятия родителей. Антон действительно призадумался. С одной стороны, он сомневался, что кто-либо будет ему рад среди этой компании, но с другой он понимал, что ему очень нужно развеяться. Ко всему прочему, его так и не покидало беспокойное состояние и предчувствие чего-то нехорошего, поэтому напиться и провести время с друзьями в свой собственный праздник казалось чем-то очень необходимым. — Возможно я об этом пожалею, но я с вами. — наконец проговорил парень, поймав удивлённый взгляд редискоголового, отчего не смог сдержать смешок. — Да, я тоже умею удивлять. — В таком случае, добро пожаловать в нашу компанию! — Серёжа искренне пожал руку Шастуну, вызвав слегка раздражающее бренчание браслетов на его запястье, а затем кивнул ему в сторону поджидавших их возле забора парней. — Идём, тебя ждёт незабываемый вечер.***
Время летело незаметно. Обойдя уже едва ли не весь город, компания полупьяных парней синхронно опустилась на лавочку в каком-то парке, куда они забрели совершенно случайно. Антон улыбался, допивая уже невесть какую баночку пива, купленную ему Арсением "в долг", слушая очередную жизненную историю Матвиенко, у которого буквально каждый день происходила какая-то чертовщина. — ...и короче, я просто вылил на неё бокал с красным вином и с видом героя уехал из клуба. — вся компания одобрительно заулюлюкала, похлопав Сергея по спине: история про его слишком много о себе возомнившую бывшую пришлась парням по вкусу. — Ну ты конечно мужик, Серёга, горжусь, что у меня есть такой друг, а не какая-нибудь там тряпка! — одобрительно произнёс Арсений, опустошая свою банку и одним движением закидывая её в мусорку, стоявшую рядом с лавочкой, где они сидели. После упоминания слова "тряпка", Антон резко помрачнел. В его подсознании отчётливо всплыли воспоминания, которые он изо всех сил старался забыть. — Антон, почему ты всё ещё не вымыл пол в своей комнате? Сколько тебе ещё раз нужно повторять, что это самое первое, что ты должен делать, когда проснулся? — Я просто... — Что просто? Что просто? У тебя всегда всё просто, лентяй ты окаянный! И зачем я вообще тебя родила? Лучше бы сделала аборт сразу, как только узнала о своей беременности, сейчас бы не мучилась с таким лоботрясом, как ты! — Мама, ну что ты такое говоришь? Я вымою пол, сию же минуту, только перестань, прошу тебя, мне больно это слышать! — Больно? Тебе больно? А по-моему, у тебя и чувств-то нет, иначе ты бы не допускал подобных ситуаций. — Куда ты положила половую тряпку? — А зачем она тебе? Ты и сам отлично справишься с этой ролью. Андрей, поди-ка сюда, нам сегодня придётся мыть пол за нашего безалаберного сына. Не жалей его, протри им каждый угол, да так, чтоб ни пылинки в комнате не осталось. — Шаст, ты в порядке? — один из парней, сидевший ближе всего к Антону, обеспокоенно посмотрел на зажмурившегося Шастуна, сжимавшего в ладонях полы собственной рубашки и то и дело дёргавшегося, словно его извне ударяли разряды тока. — А? Что? — резко вернувшись в реальность, спросил Шастун, оглядывая ребят, устремивших на него свои взгляды и встречаясь с одним, самым глубоким, словно видящим его насквозь, холодным взглядом голубых глаз. — Да, я в полном порядке, не обращайте внимания. — Ты в этом уверен? — поинтересовался Арсений, прожолжая внимательно вглядываться в лицо Антона, на котором чётко отпечаталась гримасса боли и отчаяния. — Абсолютно. — кивнул головой зеленоглазый, для пущей уверенности выдавив из себя подобие полуулыбки.***
Домой Антон вернулся после двух часов ночи. К счастью, судьба была благосклонна к одиннадцатиклассникам: полиция обошла их стороной, а значит ничего не вышло из под контроля и можно продолжать жить спокойно. Но судьба не была так блакосклонна к самому Шастуну, решив отыграться на нём по всем канонам. Стоило только парню перешагнуть порог собственной квартиры, как он услышал горькое "вернулся", произнесённое голосом матери, а в следующее мгновение почувствовал, как сильные руки отца схватили его за ворот измятой рубашки и потащили в гостинную, как собачонку выталкивая на середину комнаты. В следующее мгновение Антон издал негромкий стон, согнувшись на запылённом ковре от приличного пинка в живот. — Где ты был, скотина? — вслед за этим, казалось, больше риторическим вопросом, последовал ещё один пинок, но уже в области паха, отчего Шастун заскулил как подбитый волк. — Отвечай немеделенно, я с тобой разговариваю! — Г-г-гулял...у меня был последний звонок и мы...мы с одноклассниками ходили по городу, общались... — сквозь боль и накатившие к глазам слёзы, пропищал Шастун, на всякий случай прикрыв лицо руками. — Да как ты посмел? Последний звонок у него...что это вообще за мероприятие? Одна клоунада! — снова пинок, на этот раз попавший по грудной клетке, отчего парень на мгновение задохнулся. — Взрослым себя возомнил, да? Решил, что можешь возвращаться домой когда пожелаешь? Пить с кем попало? Ты никогда нас ни во что не ставил, подонок! Мы всё для тебя делаем все эти чёртовы семнадцать лет твоей никчёмной жизни, а ты только и делаешь, что пользуешься нашей добротой, ешь наш хлеб, проматываешь наши деньги и заставляешь нас постоянно печься о тебе и том, как бы ты в очередной раз не опозорил нашу семью. Как было бы прекрасно, если бы ты вообще никогда не рождался! Вот это мы бы зажили с твоей матерью, мммм... Ходили бы с ней по ресторанам, по кино, путешествовали бы по Европе, наслаждались каждым днём, а не торчали бы целыми днями на работе, чтобы прокормить нашего скотину-сыночка, который чхать хотел на уважение к родителям. После обрушившейся на Антона тирады, состоящей из одних только лживых фактов, его тело перенесло целую серию пинков, увеличивавших свою силу с каждым новым подъёмом ноги Андрея Шастуна. Антон терпел, закусив язык, стараясь не показывать своей слабости даже в такой отвратительный во всех смыслах момент и лишь издавал сдавленные стоны, передававшие лишь малую часть его страданий. — Андрей, пойдём спать, нечего тратить свои нервы и силы на этого недоноска. — мать Антона резко поднялась с дивана, на котором сидела всё это время, и подошла к мужу, обнимая его за плечи, напоследок окидывая сына презрительным взглядом. — Какой же ты отвратительный, ни кожи, ни рожи, так ещё и ведёшь себя, как будто природа наградила тебя целым состоянием и внешностью мирового секс-символа. Родители скрылись в дверях спальни, шумно захлопнув дверь, оставляя Антона лежать на грязном ковре, глотать собственные слёзы и содрогаться от фантомных ударов, которые всё ещё чувствовало его тело. Неизвестно сколько времени прошло прежде, чем Антон нашёл в себе силы подняться с ковра и, прихрамывая, добрался до собственной комнаты, опускаясь на кровать и останавливая свой взгляд на люстре, висевшей под потолком, чуть дальше его рабочего стола. Руки неосознанно перебирали ленточку выпускника со слегка потрёпанными концами, всё ещё перекинутую через левое плечо. Внезапно, Шастун широко улыбнулся и, поднялся с кровати, стягивая с себя ленточку и оборачивая её вокруг собственной шеи. Подойдя к рабочему столу, парень взялся за стул, стоявший без дела, и поставил его под люстрой, которой тоже не было применения в данный момент. Мгновение, и Антон уже стоит на стуле, едва не стукнувшись головой об потолок из-за высокого роста. Ещё мгновение и из ленточки выпускника, обмотанной вокруг его шеи, сооружается что-то отдалённо напоминающее удавку. Шастун не переставал улыбаться, напоминая психически больного человека. Убедившись в надёжности собственного изобретения, он глубоко вдохнул воздух в лёгкие, окинул взглядом комнату, и, звонко рассмеявшись, выпнул стул из под собственных ног. Утром следующего дня в полицию поступит вызов из квартиры Шастуна от его матери, утирающей скупые слёзы рукавами кофты. Полиция, вместе с приехавшими на вызов врачами, отметит в протоколе очередное самоубийство, а через несколько дней семнадцатилетнего парня похоронят на местном кладбище, предав его тело земле. На похороны придут и его одноклассники, с которыми Шастун провёл свой последний звонок. Арсений проведёт несколько минут, сидя возле раскрытого гроба с телом Антона, не веря тому, что это действительно произошло. Арсений всегда считал Шастуна интересным человеком и надеялся, что после времени, проведённого вместе, они начнут общаться или даже станут близкими друзьями. Но теперь этому уже не суждено случиться. Двадцать второго мая 2019 года для Антона прозвенел посмертный звонок.