What Are You Waiting For?

      Всё ещё не разрывая поцелуя, они опускаются на наконец оказавшуюся за спиной кровать - левой рукой Сайо обнимает Цугуми за талию, правой же находит опору в матрасе, чтобы опустить их как можно мягче, аккуратнее, безболезненнее.       Сайо всё старается делать именно так - осторожно, неспешно, бережно. Цугуми уверена, что перед глазами Сайо то и дело появляется написанный ей заранее список действий, которого она всеми силами должна придерживаться, как рецепта: шагни в сторону - и вся работа псу под хвост. А, но Сайо любит собак, так что, возможно, выражение стоит подобрать другое.       Сайо нервничает и боится сделать что-то не так, и Цугуми замечательно это понимает - неуверенность в себе, требовательность к себе являются теми чертами, которые они обе друг с другом разделяют. Цугуми знает и то, что если Сайо чего-то хочет, то отдаёт этому всю себя без остатка, будь то игра на гитаре или отношения с людьми - иногда отдаёт больше, чем безопасно для собственного здоровья, и это тоже их объединяет. Наконец, Цугуми чувствует, что Сайо любит её и просто и искренне хочет сделать всё в своих силах, чтобы принести ей удовольствие.       Взаимно ли это?       Безусловно.       Когда она чуть отстраняется, всё ещё нависая над ней на локтях, и смотрит так сосредоточенно, отодвигает мешавшие ей пряди так нежно, Цугуми готова поклясться, что прямо на месте и забывает, как дышать.       Кто знает, насколько действителен этот мир, действительно происходящее, действительна Сайо. Насколько действительно всё, что Цугуми чувствует. Оно - и Сайо - кажутся каким-то волшебным текстом, взятым из самой фантастической книги, чтением которых Химари увлекается значительно позднее полуночи.       Сайо придерживается рецепта, наверняка выписанного из старательно собранной ей заранее информации. Как её игра на гитаре, как её выпечка, действия Сайо - максимально точны и логичны. Однако когда её руки замирают, едва скользнув под свитер и рубашку её девушки, Цугуми поправляет себя: точны, логичны, но всё ещё не до конца уверенны.       Винить Сайо тут не за что - Цугуми чувствует, каким красным начинают пылать собственные щёки, как ускоряет свой ритм и без того барабанящее сердце, как отчётливо отзывается кожа под прикосновением длинных, огрубевших на гитарных струнах пальцев.       - Цугуми-сан?..       Как будто всего этого недостаточно, Сайо просто обязана снова быть самой собой и поинтересоваться вот так - осторожно, сосредоточенно, низко и заметно сдержанно. Смотреть так пристально, внимательно, затуманенно. Выглядеть так растерянно, виновато, но даже со спутавшимися по чужой вине волосами выглядеть бесконечно великолепно, неотразимо…       Горячо.       Цугуми тянется вверх и хватает её за ворот футболки, под властью момента и переполняющих чувств притягивая чуть резче, чем планировалось, и смотрит решительно в удивлённо расширенные зелёные глаза - есть ли хоть одна деталь в Сайо, которая смилостивится над её бедным сердцем?       - Сайо-сан.       И вот так - немедленно уничтожить и оставшееся между ними расстояние, плотно накрывая чужие губы своими в долгом, неожиданно и нехарактерно жадном поцелуе.       Как и их знакомство, когда Цугуми предложила свою помощь, свои объяснения и своё время; как и их отношения, когда Цугуми продемонстрировала желание продолжить общение, желание поддержать и принять; как и их отношения, когда Цугуми первой набралась смелости подняться на носочки и, как и сейчас, уничтожить это расстояние.       Первым, кто делал решительный шаг, стоило Сайо вновь засомневаться, всегда была Цугуми. Не важно, был у неё какой-либо план или нет - и опыт подсказывал, что в такие моменты никакого плана или рецепта не было, а за всем своим мягким и сбалансированным образом Цугуми вполне могла совершать неожиданно спонтанные, но ещё более неожиданно правильные поступки.       Так и теперь.       Склоняя голову в сторону, углубляя поцелуй и подтягивая вверх ткань чужого свитера, Сайо думает, что это вся храбрость, которая ей когда-либо была необходима.