То, чего ты не знаешь

Мне даже в голову не приходило, но после нахлынувший воды — пришло. Затопило, так скажем, полтарашкой. Двумя даже. Я бы сказал, что эта Алена какая-то придурошная, но ведь она всего лишь сделала, о чем я попросил воздух сегодня. Когда она принесла воду, я забыл, что вообще хотел пить. А надо? Чтобы жизнь поддерживать? Я говорю сегодня что-то типа: — Купите мне воды, если кто пойдет в магазин. Одну большую газировку и две маленькие, обычные. Я думал, что эти маленькие пиздюки и не додумаются купить мне воды. Сходят в магаз за своим чипсами и колой, и хватит им. Вот и все наше путешествие в Крупань, в котором мы, хористы, каждый год поем и готовимся к предстоящим соревнованиям. Одна неделя — звучит не страшно. Репетиции по 8 часов в день — звучит страшнее. Так неделя для них тянется месяц, а для меня — жизнь. Ведь школу-то они закончат. А я никак не закончу. Воды мне приносит Яна. Высокая, длинные белые волосы, огромная грудь. У нее есть парень, но улыбалась она мне. Мне все равно. И мне приятно, конечно, из-за воды. Кто-то вспомнил. Я стою на пороге своей комнаты, она и ее миньоны протягивают мне бутылки из коридора, я отдаю им деньги и они не берут. Всем хотелось подлизаться максимально. Подарить что-то, отдать, спеть, сердце порезать на две половины и все же отдать целую тарелку. Потому что? Вода, блин, не та. Не та, которую я просил. Зачем вообще приходить не с той водой? Я захлопываю дверь и протираю лицо руками. Вспоминаю про воду, которую поставил на тумбочку у дверей. А о чем только что думал? Беру большую воду, открываю, пью. Хватит на сегодня. Запас жизни пополнен. Дальше по плану сон или… Нет. Дальше по плану сбегать в 213 и дать пиздюлей за распивание алкоголя вчера. Как же лень. Каждый год одно и то же. Всю жизнь одни и те же дети. Хоть бы раз изменились. Такие же. Как штампуют их на одной хоровой фабрике, лично для меня и моих нервов. Спускаюсь на второй этаж, иду до 213. Пацаны меня недовольно слушали и не смотрели мне в глаза, потому что им стыдно и потому что еще одна бутылка спрятана под матрасом. Я знаю все фишки. Спрашиваю, вы будете еще пить? Они говорят: нет. Я вытягиваю губы, вздыхаю. Понимаю, что они не мои любимые дети. А есть любимые? Поднимаю пацана, поднимаю матрас, поднимаю водку. Смотрю на то, как они молча на меня не смотрят. Яснопонятно. Выхожу из комнаты, водку хочу оставить у себя в комнате, чтобы выбросить позже. Надеюсь, я ее выброшу. Поднимаюсь обратно на третий. — Кого ждем? — говорю я девочке, стоящей у моей двери. Прислонилась к стене головой, пока я не подал голос за спиной. Алена обернулась. Она поднимает бутылки на уровень моих глаз, как дауну, а на деле, она просто со мной мало говорила. Всегда. Вот кто меня удивляет порой. Вот эта непонятная Алена, которую я и не пытался понимать. Знаете, как лень? Знаете, насколько у меня нет времени? Знаете, как не хочется разгадывать судоку в свободное время? В свободное хочется спать и возможно, смотреть телевизор. Но не думать о том, что означало то или это. Так что оно означало? — А, и ты тоже, — смеюсь я, а ее выражение лица застывает, будто бы касанием моего ледяного голоса. Я что, муж ледяной королевы? Не нравится ей то, что кто-то другой обо мне вспомнил? Так лень, но… что с этой Аленой вечно не так? — Принесли уже? — все-таки говорит она. — Да, да, принесли. А ты что принесла? — я поворачиваю бутылку в ее руке, как ручку на двери. — Спасибо. Подожди. Вода та самая, о которой я просил. Моя любимая марка воды. Одна газированная, две обычные. Думаю: какая молодец, какая хорошая, запомнила. А то, что не думаю: с ней все нормально? Я, конечно, хотел, эту воду, но не надеялся. Кому надо случайно запомнить и вспомнить в магазине? По ее детскому лицу вижу, что даже в магазин она пошла не случайно. Могу поставить тысячу динар на то, что только воду ей на кассе и пробили. Пора спать? Я возвращаюсь из своей комнаты, у которой она стояла, как мокрый котенок. Отдаю ей неправильную воду, которую мне занесли раньше ее. Опередили. — Нет-нет, зачем, не надо, — отмахивается она одной рукой, а я делаю шаг, и бутылки в ее руки врезаются. — Бери. Зачем мне столько воды. Хватит твоей, — киваю на свою воду и перевожу взгляд на нее. Потерянная, слегка счастливая. Чуть-чуть непонятная. Нехотя берет две бутылки негазированной. Не знаю, какую она любит, да и волновать не должно меня. Пусть берет и пьет на здоровье. Я тоже попью. Все счастливы. Я забыл, почему стою и не закрываю дверь перед ее носом. Непонятно даже это, и… — Все, ладно. Спасибо, — отглючивает ее первую. — До свидания. Улыбаюсь, закрываю дверь. Меня так и не отглючило вторым.