Лучший

Домашнее задание — достаточно легкое, на его решение обычно уходит минуты три. Дайчи все пять пялится в тетрадь, вертит в руках карандаш и думает совсем не о задаче. Ссора с Нишиноей внезапна, причина — глупа. Ничего не значащее похлопывание по спине, которыми Суга одаривает его постоянно, вызывает в Нишиное бурю эмоций. Они обсуждают это уже не в первый раз, и Дайчи старается убедить, что с Сугой его связывает исключительно дружба, что прикосновения — лишь способ показать поддержку и обозначить свое присутствие. Только Нишиноя считает по-другому. Дверной звонок и тревожное мамино “Нишиноя-кун?” прерывают размышления. Дайчи поначалу удивляется — на улице вечер, скоро стемнеет, не самое лучшее время для прогулок, — и срывается вниз. Нишиноя топчется у порога, подавлено опустив голову. Дайчи быстро отмечает оттянутый ворот футболки, повисшую на тонкой нитке верхнюю пуговицу гакурана, растрепанные волосы. Когда взгляд падает на руки, он едва давит зарождающуюся внутри ярость. — Нишиноя… — Дайчи, — перебивает его мама, — потом. А пока помоги, аптечка в ванной. — Спасибо, Савамура-сан, — Нишиноя низко кланяется, мнется, но все же просит, — пожалуйста, не сообщайте родителям. — Если расскажешь нам, что произошло. По лицу матери видно, что она все еще сомневается, но раз согласилась, то точно не выдаст. А когда гонит их наверх, Дайчи окончательно расслабляется — одной проблемой становится меньше. Нишиноя стаскивает кроссовки, аккуратно пристраивает рядом с его и только тогда осмеливается поднять лицо. Губы сами по себе сжимаются в линию. Оцарапанная кожа на скуле, рана в уголке губ, потухшие глаза. Если повреждения можно продезинфицировать и заклеить пластырем, то с последним Дайчи пока не знает, что делать. — Пошли, — он подталкивает Нишиною к лестнице и идет за ним, сверля взглядом сгорбленную спину. От вида такого Нишинои внутри жжется неприятное чувство злобы, желание найти тех, с кем он подрался, и привести к ответу. Дайчи качает головой, понимая, что ни к чему сейчас такие мысли. — Я за аптечкой, а ты раздевайся, — привычно командует он, уже выстроив план действий. Из кухни появляется мама, сообщая, что позвонила Нишиное-сан, и теперь все точно хорошо. Дайчи благодарит ее, толкает дверь комнаты и застывает — открывшаяся картина ему совсем не нравится. Не нравится, как Нишиноя напряженно сидит на кровати и сжимает пальцы на коленях. — Нишиноя, — тянет Дайчи, устраиваясь на полу, прямо на траектории его взгляда. — Что случилось? Нишиноя хмурится, отводит глаза и по-прежнему молчит. Теперь Дайчи прекрасно видит содранную кожу на костяшках пальцев и старается не поддаваться эмоциям. — Хорошо, тогда почему ты не смотришь на меня? Нишиноя поджимает губы, медлит, но все же бурчит тихое: — Стыдно. Дайчи и не замечал, как было трудно дышать до этого времени, пока не исчезает давящая неизвестность. Он открывает аптечку и хлопает рядом с собой. — Слезай и рассказывай. Нишиноя перебирается к нему, больше не прячет взгляд, но движения остаются скованными. Дайчи понимает, от чего тот испытывает неловкость, но сам ее не чувствует и не торопит. Лучше сконцентрироваться на ранах, решает он и осторожно, но уверенно обрабатывает царапины на скуле — похоже, у нападавшего был перстень. Нишиноя шипит, но не уходит от прикосновений, дышит реже и быстро проводит кончиком языка по нижней губе. Дайчи на секунду прикрывает глаза, взвешивая желания — и осторожно целует в краешек губ. Нишиноя все же дергается, смотрит ошеломленно, словно произошло что-то сверхъестественное. Трогает кончиками пальцев губы, и Дайчи отмечает, как снова загораются его глаза. — Так ты не злишься на меня, Дайчи-сан? Дайчи все-таки чего-то не понимает, приподнимает бровь в немом вопросе. — Сегодня я вспылил, наговорил многого. Еще и Суга-сана приплел, дурак. — Нишиноя быстро сдувается. Хватает его за руку и продолжает уже смущенно: — Приревновал на пустом месте, а теперь стыдно. Дайчи понимающе кивает. Если подумать, то утром ему не следовало настаивать, что ревновать к Суге глупо, потому что ревновать к Танаке тоже глупо. — А вот это все — что? — Пока проветривал голову, наткнулся на придурков, пристающих к школьницам. Слов они не понимали, поэтому… — Нишиноя вскидывает руку, закатывает рукав гакурана до локтя и сжимает пальцы в кулак. — А потом кто-то позвал патрульных, и они убежали. И я… тоже. Не хватало еще, чтобы меня снова отстранили от занятий и клуба. — Напугал же ты меня, — выдыхает Дайчи, роняет голову ему на плечо, а потом признается: — Я ревную. К Танаке, Хинате и даже Яку, которому ты понравился. Нишиноя снова напрягается, но кладет ладонь на его затылок, перебирает волосы. — Ух ты, — в голосе проскальзывают нотки удивления и недоверия, — я и не знал. Дайчи усмехается, поворачивает голову, мимолетно целует его в шею и поднимается. — Теперь знаешь. И все-таки переоденься, — просит он, вручая ему свои футболку и штаны — велики, но ничего, — а я принесу поесть. Дайчи, как и Нишиноя, не смущается, когда тот скидывает свои вещи, оставаясь в одних трусах, зато краснеет, когда видит, как его футболка смотрится на нем. — Жди, я сейчас, — резко бросает он и сбегает. Кажется, Дайчи целую вечность разогревает еду, выставляет ее на подносе, потому что на кухню заглядывает мать с вопросом, все ли в порядке. Да, все в полном порядке, только его до сих пор потряхивает, и краска наверняка не сошла с лица. На выходе он вспоминает про одну вещь и тратит еще минуту, чтобы найти ее в морозильнике. — Ты долго, — замечает Нишиноя с его кровати. Аптечка собрана и стоит на тумбочке. — Ходил за кое-чем, — шутит Дайчи и показывает «гаригари-кун». Глаза Нишинои округляются, сверкают ярче прежнего, и видно, как он хочет любимое мороженое, но сдерживает себя. — Правда? — Нет. Недавно зачем-то купил пару штук. — Дайчи-сан! Ты лучший капитан и парень! В комнате повисает тишина. Нишиноя хватается за палочки и быстро запихивает еду в рот, Дайчи приваливается к стене и просто улыбается. Не так уж и сложно быть лучшим в чем-то, если любишь.