В двух словах

[Кевин и Эллисон — близнецы Арджент] — Я убил бы их всех, Элли. Всех, без сожалений. Эллисон зябко обхватывает собственные плечи, шагая бок о бок с братом по осеннему гулкому лесу. Все вокруг полупрозрачно, багряно и жёлто, все вокруг тревожно, но тревожнее всего ей от Кевина. Кевин — как ее второе я, как ее отражение, только вывернуто оно наизнанку. Так же темноглаз, темноволос, скуласт — хорош собой, как и она… Хорош как-то демонически, непохоже на других, и у Эллисон порой тревожно екает в груди: она неужели тоже такая? Нет, не такая — Кевин кажется похожим на нее, но глядеть на Кевина это так входить в опасные темные воды: в нем теряешься, в нем забываешь себя, а она никогда на людей подобного впечатления не производила. Они, наверное, как черное и белое — но Кевину нравится разделение более категоричное, он называет их «добро и зло». Ему от этого весело, он смеется так надтреснуто, так зло и увлеченно, что Эллисон становится не по себе. — Я убил бы их всех… — повторяет Кевин, накладывая стрелу на тетиву своего новенького лука. Это подарок отца, у Элли есть такой же, но ей он почему-то совсем не нравится. Наверное, потому, что Кевин так прикипел к своему. — И убью, слышишь, Элли? Убью, как только отец наконец прекратит считать нас детьми и возьмет наконец на охоту, — у Кевина в глазах пляшут черти, и его футболка задирается, оголяя плоский мальчишеский живот, когда он выпускает стрелу резким движением. У Эллисон горчит во рту от осознания того, что некоторые из монстров — люди. Она рождена в семье, где монстров принято убивать. — Я расскажу ему про них, Элли. Про всех твоих друзей, слышишь? Может, мы с ним даже вместе убьем их, — когда Кевин произносит это, эхо его слов разносится вокруг и окружает ее, и Эллисон хочется завизжать от невыносимого чувства жгучей, опаляющей ненависти, которое пожирает ее изнутри и о котором вслух говорить нельзя. Чтобы не завизжать, она крепко жмурится. А когда открывает глаза, то оказывается, что Кевин смотрит на нее вопросительно и восхищенно — она пустила стрелу ровно в намеченную цель, расщепив пущенную за мгновение до этого Кевином надвое. — Хотел бы я быть таким же метким, как ты, — вздыхает Кевин. — А убивать? — спрашивает она. — Убивать ты бы хотел, Кевин? Брат непонимающе кривит губы: — Что, Элли? О чем это ты?.. Они — как черное и белое, как воплощение добра и зла, жаль, что Эллисон не понимает, кто из них кто. [У Эллисон психическое заболевание и голоса в своей голове она принимает за реплики Кевина]