Любовь с плаката

      Поручения Джека выполнять Гэб уже привык, не задавая вопросов и уточняя лишь необходимые для выполнения задания детали. Отправиться куда-либо, пристрелить там кого-нибудь, учинить погром, выместить тщательно сдерживаемую в обычное время агрессию, получить за это одобрительный взгляд, а не выговор с разносом. Красота… Ну что может быть лучше, чем такое вот времяпрепровождение? Опять же, мир чище, Джеку приятно, в общем, куда ни глянь, везде хорошо и всем хорошо.       Хотя иногда просил Джек о таком, что Гэбу нестерпимо хотелось постучаться головой о стену кабинета. Чтобы вытряхнуть из мозга информацию об этой самой просьбе, забыв навсегда.       — Что-что? Что ты хочешь, чтобы я сделал?       — Не кричи так, — взмолился Джек. — Просто сделай это, пожалуйста.       — Джек, ты только что попросил меня приставить одного из агентов Blackwatch к какому-то гражданскому для слежки, причем этот гражданский, по твоим словам, не преступник…       Джек прикрыл глаза, выдохнул.       — Да. И не приставить, а так, иногда присматривать, проверять, как там дела у Винсента.       Гэб скрипнул зубами. Но заставил себя улыбаться.       — Ах, Винсент… Ну что ж, это многое объясняет.       Эту самую историю несчастной любви Джека знал весь Первый ударный. Но если весь отряд Джеку сочувствовал и вытирал несчастному влюбленному слезы, то капитан Рейес на лейтенанта Моррисона рычал, требовал немедленно перестать развешивать сопли, собраться и перестать уже дрочить винтовку, путая ее с членом.       И даже сейчас, спустя несколько лет после того, как был создан Overwatch, а эмоциональный спектр Джека — внешне проявляемый на публике, во всяком случае, — сократился до размеров, приличествующих улыбающейся мороженой скумбрии, эта любовная история Гэба продолжала преследовать и драконить. Почему, он и сам сказать не мог, хотя подозревал, что все дело в примитивной злости на какого-то гражданского ублюдка, которому не хватило яиц удержать Джека при себе. И на самого Джека, у которого характер был несгибаемый как утренний стояк, только вот не тогда и не там, где надо. Глубже в себя Рейес не заглядывал, боялся, что внезапно вскроется такая бездна, из которой будет уже не выбраться.       — Так ты можешь отправить агента?       — Могу, — вздохнул Гэб.       — А отправишь? — Джек попытался разрядить обстановку шуткой.       — Подумаю, — несколько зло огрызнулись на него. — Да ладно тебе, отправлю, конечно же.       — Спасибо.       Гэб подавил в себе желание что-нибудь ответить такое, резкое и злобное. Это было совершенно неоправданно. Джек такого не заслужил.       — Пойду, найду агента, — вместо этого сказал он.       — Спасибо, — повторил Джек.       — Должен будешь.       К поручению Гэб подошел серьезно и вдумчиво, как и ко всему, что делал. В конце концов, ни Джек, ни Винсент не ответственны за то, что творится в помраченных чувствами мозгах одного отдельно взятого командира Blackwatch. Чувствами…       — Охуеть, — задумчиво сказал Гэб, останавливаясь посреди коридора. — Так вот в чем все дело…       На него с интересом покосилось несколько агентов, тут же шарахнулись под мрачным взглядом, ускорили шаг, делая вид, что просто так замедлились, и им вовсе неинтересно, почему это капитан Рейес выглядит так, словно его только что по голове приласкал упавший "бастион", вызвав неучтенный мыслительный процесс.       — Ладно, Джеки, — несколько зловеще пробормотал Гэб. — Агента-то я приставлю. На своих условиях.       На роль няньки Винсента кандидатов он выбирал тщательнее, чем донора почки для себя. Во-первых, симпатичного, еще и натурального блондина, раз уж Винсент на таких падок. Во-вторых, чтобы сексуальная ориентация соответствовала, раз уж этот самый Винсент исключительно по своему полу. В-третьих, не обремененного семьей, ибо семья у него была еще впереди. К счастью, такого агента найти удалось, даже трех, из которых выбрать пришлось самого высокоморального. Все для Винсента.       — А вдруг получится? — сказал Гэб отражению в зеркале.       То на редкость мерзко улыбнулось, намекая, что еще две кандидатуры есть, если вдруг у отправленного не выгорит.       Было немного стыдно. Где-то в глубине души. Вряд ли Джек имел в виду, что присматривать за его бывшим следует круглосуточно на кухне, в ванной, в спальне еще и не по разу в день. И вряд ли агент, которому поручили приглядывать за Винсентом, догадывался, что в постель опекаемого катится по скользкой от любовных соплей Рейеса дорожке. Но утешал себя Гэб одной простой мыслью: уж он-то точно от Джека не сбежит, к его трудоголизму привык, патриотические лозунги может хоть на трусах вышить, да и вообще, кто поймет нежную душу Джека лучше, чем его лучший друг? Самоутешение получалось плохо, самоудовлетворение на фото Джека — намного лучше.       В итоге, совесть улеглась спать, перестав что-то там укоризненно ворчать. Снова приоткрыла один глаз и обнажила один зуб только при виде того, как Джек сидит за столом, уронив голову на руки, и плечи слегка вздрагивают.       "Может, он там отчетов начитался и смеется".       — Моррисон, ты в порядке?       Джек поднял голову, посмотрел на собеседника. Красная кайма к синим глазам очень даже шла.       — Что оплакиваешь? — бодро поинтересовался Гэб.       — Винсент решил жениться.       — Ого, быстро он. На ком хоть?       — А на том самом агенте, которого ты к нему приставил!       Гэб постарался сделать вид "А причем тут я", приблизился, обнял Джека за плечи, принялся поглаживать по волосам.       — Зачем твой агент ему вообще на глаза показался?       — Так для пущего удобства наблюдения. И вообще, смотри на это позитивно, — брякнул Гэб, — теперь Винсент точно будет в безопасности и под присмотром. Я даже его мужа уволю, чтобы он себя опасности не подвергал.       Джек поднял голову, посмотрел. Гэб невовремя вспомнил, что броню надеть забыл.       — Позитивно?       — Джек, ну сам подумай, вот ты его любишь?       Джек немного помолчал, во время этого молчания сердце Гэба порывалось сплясать от волнения чечетку в пятках.       — Люблю, — кивнул Джек.       — То есть, ты ему счастья желаешь? — продолжал напирать Рейес.       — Желаю.       — Ну так в чем же тогда проблема? Счастье у него и будет.       — А у меня?       Гэб издал приличествующий случаю вздох, снова погладил изрядно взъерошенные золотые волосы, попытался пригладить упрямо торчащий хохолок.       — И у тебя будет.       — У меня никого не осталось.       — А я? А Ана? — торопливо добавил Гэб. — А остальные? Да у тебя есть все мы, вся база и весь мир.       Джек еще пару раз вздохнул, потом вытер глаза, вернулся за стол и уставился на отключенный экран коммуникатора.       — Ладно, переживу.       — Пойдем в бар, а? — предложил Гэб. — Тебе сегодня не помешает как следует надраться, желательно до полной отключки.       "Желательно в моей постели", — чуть не добавил он, но вовремя себя одернул. Как-то чересчур лихо он начал осаду, плавно надо, церемонно, вдалбливая в эту занятую переживанием за мир блондинистую башку мысль, что никакой Винсент не нужен. И вообще, что за любовь, когда так легко можно отказаться от своего возлюбленного только потому, что у того миротворческие заскоки и уверенность, что ничего он дать не может, кроме своего тела в постели.       — Пойдем, — согласился Джек. — Куда нас там Торбьорн все время зовет?       — Пиво пить. Но сегодня тебе надо бы что-нибудь покрепче. И вообще, может, в баре кого-нибудь подцепишь…       — Эй!       — Джек, слушай, я тебе не предлагаю утром на этом снятом жениться. Одна ночь без обязательств — то, что тебе точно не повредит. Только не говори, что дал обет целомудрия.       Джек устало посмотрел на него.       — И ничего слышать не хочу про работу, — торопливо предостерег его Гэб. — О, Мадонна! Джеки, ну хоть отсос в туалете…       — Кому?       Гэб припечатал себя по лбу ладонью.       — Тебе, Джеки. Все, включай голову. То есть, отключай, идем в бар. Я тебе там сам парня найду, а то ты состаришься к тому моменту, как сообразишь, что жизнь продолжается. Тебе какие нравятся?       — Кто?       — Девушки, — прорычал Гэб.       — Никакие. Я гей, — Джек отчаянно демонстрировал чудеса отсутствия интеллекта.       — Тогда парни!       Около двери кашлянули. Ана внимательно осмотрела их.       — Парни, вы тут друг друга еще убивать не собрались? А то у меня как раз есть немного снотворного для успокоения особо буйных нервных систем.       — Мне лучше брома, — убито сказал Джек.       — Ему лучше виагры, — одновременно с этим буркнул Гэб.       Ана хохотнула, подняла обе ладони.       — Ладно, вы тут сами разберетесь, кому что.       Дверь закрылась. Джек подпер щеку ладонью, посмотрел на Гэба.       — Парни, значит. Ну… Высокие.       — Торбу сейчас полегчало, чувствую.       — Брюнеты.       — Райну тоже.       — Теплые и домашние.       — А вот тут мне поплохело, — Гэб пытался быть серьезным, но углы губ неумолимо подергивались.       — Это ты в каком месте домашний? — возмутился Джек, тоже пытаясь улыбнуться.       — Да я вообще на кота похож, — Гэб плюхнулся на пол, решив, что настало время вести себя максимально идиотично, чтобы хоть как-то встряхнуть Джека. — Смотри, — он подобрался на четвереньках к Джеку, положил башку тому на колени. — Мур?       — Какой ужас, — Джек вместо смешка всхлипнул, но облегченно.       И в этот момент дверь распахнулась.       — Джеки…       — Винсент? — Джек уставился на вошедшего.       — Винсент? — Гэб выпрямился.       Его появление из-под стола произвело эффект выстрела между глаз. Винсент оцепенел, пару раз моргнул.       — А…       — Что?       Если что Джек и умел делать в совершенстве, так это взрывать мосты. В прямом смысле. И в переносном, как выяснилось, во всяком случае, Гэба он за пояс обнял весьма нежно. Винсент покивал, потом уронил на стол Джека приглашение на свадьбу, украшенное изображением двух золотых колец и пучеглазыми голубями. Видимо, для этого и пришел, добился пропуска на территорию и посещения кабинета Джека без сопровождения охраны.       — Приходите оба, — несколько заторможенно сказал он       — Придем, — сладко улыбнулся Гэб. — Оба. Правда, /Джеки/?       — Правда.       Винсент еще раз кивнул и покинул кабинет.       — Извини, я… — Джек поспешил отстраниться.       — Все отлично, — Гэб его не выпустил. — Я же просто парень твоей мечты. Высокий, черноволосый, теплый, а местами еще и домашний как тапочки.       — Ты это сейчас серьезно?       — Более чем. Видишь, нас уже как пару на свадьбы звать начали. Ну же… Давай, скажи мне "да" на предложение быть моим бойфрендом, и через тридцать лет ты об этом сильно пожалеешь, когда тебе придется вспоминать, в какой же день у нас годовщина, а я буду улыбаться и не стану подсказывать.       Джек посмотрел на него, прикрыл глаза. И кивнул.       Про себя Гэб возликовал, однако поцеловал его весьма целомудренно, мазнул губами по щеке, отстранился.       — Так что насчет бара?       — А мне туда все еще нужно?       — Все еще, — кивнул Гэб.       Наступило время быть реалистом, завершать это все словами "и жили они долго и счастливо" пока что рано. Скоро Джек придет в себя, задастся неудобными вопросами. И лучше иметь хотя бы пару ответов на них.       — Ладно, сейчас, дай мне пару минут прийти в себя.       Джек взял в руки приглашение, повертел, хмыкнул еле слышно.       — У нас будут более строгие, черно-золотые, — торопливо сказал Гэб.       Ему казалось, что он сейчас играет в шахматы на поле с блуждающими минами. Попробуй угадай, куда шагнуть, чтобы остаться в живых, когда стоять на одном месте нельзя.       — А ты всю нашу жизнь распланировал?       — Нет, что ты, — прыжок вперед через две клетки. — Это я просто вслух мечтаю.       Джек выглядел уже почти пришедшим в себя, следовало как-то соблюдать баланс между тем, чтобы ошарашивать его раз за разом и чтобы не получить по затылку бумерангом из одной перегнутой палки.       — Ладно, идем в бар. Подожди, переоденусь хотя бы.       — У тебя тут еще и гражданское? — несказанно удивился Гэб.       Джек посмотрел на него, как на идиота.       — По-твоему, ко мне этот плащ прирос с момента назначения? Да, я снимаю форму по окончании рабочего дня.       Это было чуть лучше, чем слезы, и чуть хуже, чем растерянность. Гэб внимательно уставился на него, не отрывая взгляда, наблюдая за тем, как Джек раздевается до трусов.       — Что-то новое для себя в области анатомии открыл? — поинтересовался Джек.       — Разве что твоей.       Комплимент был так себе.       — Не поскользнись только, Гэб, — заботливо сказал Джек.       — На чем?       — А вон, у тебя под ногами…       Гэб посмотрел вниз.       — А?       — Лужа твоих слюней.       И Джек заржал, немного нервно, но взахлеб, наслаждаясь ошарашенным выражением лица Гэба. Да уж, смутить мальчика из сельской местности…       — Сам дурак, — буркнул Гэб, чувствуя, как уши полыхают.       — Да ты бы себя видел со стороны. Ну ладно-ладно, я молчу, мы же тут играем в отношения.       Гэб сглотнул. Положение только что донельзя осложнилось.       — Ага, — сказал он, чтобы не выглядеть пациентом психушки на лекарствах. — Играем в отношения. Весело же?       — Наверное, — согласился Джек.       — А что дальше? Я не очень хорошо знаю правила игры.       — Смотря, во что мы играем…       Гэб вздохнул, выматерил себя за то, что так мало в детстве читал, предпочитая залипать на баскетбольной площадке. Мячом по макушке Джека шарахнуть можно, но красивые слова были бы эффектней.       — В ролевую игру "Я и мой парень".       Джек кивнул, принимая ответ. Гэб мысленно добавил к шахматному полю с бегающими минами еще и гладкий лед.       — И что теперь?       — А теперь мы поцелуемся.       Место совести заняла наглость, принялась грызть, намекая, что надо быть решительнее. Еще решительнее. Нет, элементы изнасилования приплетать не надо, а то потом будут чудеса анатомии суперсолдата — вроде врезал Моррисон в челюсть, а болит почему-то задница.       — Мне начинает нравиться эта игра, — с восторгом заявил Джек.       "А уж мне-то как".       Целоваться с ним было приятно, наверное, даже самую чуточку возбуждающе, хотя ничего такого Гэб, к своему ужасу, не обнаружил. Стояка в штанах не нашел. В своих.       "Кажется, я не гей".       Мозг попытался разломиться пополам, как плитка шоколада, разделенная на двоих с Джеком после боя. Как можно вообще любить кого-то своего пола, но при этом не хотеть с ним секса?       — Что-то не так? — поинтересовался Джек. — Неприятно целоваться с мужчиной?       — Не с мужчиной, а с тобой. Очень даже приятно.       Прозвучало так себе, но основная мысль до Джека дошла.       — Но склонности к гомосексуальной любви не находится?       — Нет, — честно признался Гэб.       — А к отношениям? — Джек прищурился.       — Давай поженимся, — выдвинул встречное предложение Гэб.       — А вопрос с интимом решать как будем? — Джек ухмылялся.       — Зажмурюсь и буду напоминать себе, что люблю тебя.       В кабинете воцарилась тишина, которая бывает перед бурей тысячелетия. Гэб машинально рванул к выходу, повинуясь инстинкту самосохранения, вовсю вопящему, что драпать надо сейчас, а разбираться уже потом. Но удрать он не успел, на спину обрушилась тяжесть весом в одного Джека, сбила с ног и впечатала в пол.       — Так-так, а вот сейчас поподробнее, — зловеще сказали над ухом. — То есть, вся эта херня с Винсентом была еще и не просто из дружеских побуждений?       Идиотом Джек Моррисон не был, что поделать. Гэб тоже, поэтому орать: "Пристрели меня, ничего не скажу" не стал.       — Он кретин, который тебе не нужен.       Джек вцепился ему в макушку, приподнял над полом. И так долбанул в пол лбом, что от полетевших из глаз Гэба искр фейерверки в честь назначения Моррисона командиром Overwatch поблекли.       — А ну повтори…       — Джек, я тебя люблю.       — Не это!       Гэб предпочел благоразумно промолчать. Уж лучше разбитая морда, чем испорченные отношения.       — То есть, ты решил, что мне не нужен Винс, поэтому сунул к нему своего агента, который по какому-то странному совпадению на меня похож?       Вспоенная жарким солнцем Калифорнии мексиканская кровь вскипела аж до самых предков, завидевших улыбающегося Кортеса.       — Я решил, что ты ему не нужен! — заорал Гэб. — Да какого хера! Мне ты нужен, я оторвал задницу от стула и пошевелил ей, а не скулил как сука в течку!       — Гэб…       — Что ему мешало не вестись, скажи мне?       — Гэб…       — Но Винс предпочел радостно с разбегу запрыгнуть на чужой член, нежели позвонить тебе и сказать, что будет терпеть твои задвиги!       — Гэб, заткнись.       Тяжесть со спины исчезла. Гэб сел, боясь посмотреть на Джека.       — Гэб, а ты в курсе, что полный придурок? — ровным голосом спросил Джек.       — В курсе. Не утруждайся, подобрать себе характеристику я и сам могу, причем покруче, чем это можешь ты. Потому что на двух языках сразу.       — Так и будешь сидеть тут?       Гэб кивнул. Глаза он все еще не поднимал, боясь увидеть… Да что там вообще можно увидеть, кроме Джека, указующего всей своей фигурой путь нахер из кабинета и из его жизни?       — А я думал, мы в бар идем.       На ногах он оказался моментально.       — Идем…       Выглядел Джек достаточно злым и расстроенным одновременно. Гэб постарался выглядеть виноватым. Получилось на отлично, потому что с внутренними ощущениями совпадало.       — Мне крайне необходимо надраться в стельку после таких новостей, — Джек запустил обе руки в волосы, словно собирался проредить шевелюру путем выдирания из нее половины волос.       — А что такого ты узнал? Про Винсента же ты догадался давно, как я понял.       — Я про то, что ты сказал.       Гэб честно попытался вспомнить, что же он такого…       — А, ты про признание? Можно подумать, Джек, что тебе впервые признаются в любви.       — Ты впервые. Но ты реально подослал в постель к Винсенту своего агента?       — Ты сам попросил.       — Присмотреть! Попросил присмотреть! А не вступить с ним в брак!       — Ну так круглосуточный присмотр будет, — повторил главный аргумент Гэб.       Джек выглядел так, словно собирался избавить друга от парочки зубов ну или сразу от всей челюсти, однако, немного покачавшись с носка на пятку, он все-таки решил в веселого дантиста-психопата не играть, указал на дверь.       — Выметайся, пока я тебя тут не запер.       — Но в бар мы идем вместе?       Джек посмотрел на него.       — Да, — с ненавистью сказал он. — Вместе. Я тебя теперь из поля зрения вообще не выпущу. Боюсь представить, что ты еще вытворишь, если я хотя бы моргну.       — Ничего я не натворю, моргай.       — Я хотел поручить тебе одно задание… Разобраться с бандой. Но теперь боюсь, что ты вместо зачистки просто весь штат ядерной ракетой накроешь.       — Джек…       — Ты же вообще границ не видишь!       — Джек, я же только один разок облажался!       — Когда в прошлый раз в Париже вы с Жераром пошли для прикрытия в какой-то театр, Лакруа женился!       — Но я же…       — Когда я попросил тебя присмотреть за спящей дочерью Аны один час, мы нашли вас через пять часов в тире, где ты рассказывал трехлетнему ребенку про различие нескольких видов оружия.       — Но ей понравилось!       — Когда я попросил тебя принести чашку кофе, ты приволок кофейник!       — Потому что ты одной чашкой не ограничиваешься!       — Когда я попросил тебя отправить агента для присмотра за Винсентом, ты этого агента засунул к нему в постель!       — Я ничего не делал, они сами!       В коридоре Джек замолк и разулыбался по привычке, хотя улыбка выглядела так, словно его хватил лицевой паралич. Агенты почему-то мимо проносились со скоростью пули, стараясь быть невидимыми, неслышимыми, не дышать и не существовать в реальном мире.       — Джек, что с тобой? — обеспокоилась Ана.       — Это его от счастья перекосило, — пояснил Гэб. — Что рабочий день закончен, и мы сейчас идем в бар. Правда, Джеки?       — Угу, — сквозь зубы согласился тот. — Я от счастья просто свечусь.       Ана скептически осмотрела обоих.       — Что между вами снова встало, Джек?       — Ничего не встало, в том и дело, Ана.       Гэб подавился воздухом.       — О… Гэб, мне так жаль. Не думала, что у тебя такие проблемы…       — Какие это у меня проблемы? — просипел Гэб.       — Ничего, милый, не переживай, — ласково сказал Джек. — В твоем возрасте такое бывает. Мозговая импотенция, маразм, глухота и прогрессирующий склероз. Ты в следующий раз задания записывай в блокнот, печатными буквами.       Гэб натурально зарычал. Джек погладил его по плечу.       — Не расстраивайся так, говорю же, бывает.       — Нет у меня маразма и прочего, Джек! И, между прочим, все у меня стоит, Ана!       — Не уверена, что я хотела об этом знать, Гэб.       — Ну ладно, — смиренно сказал Гэб. — Допустим, я это заслужил. Но зачем же вот так сразу, еще и вдвоем? Проснется наутро кое-кто стриженым по уставу, дошутитесь, командир Моррисон.       — У меня дома нет машинки для стрижки.       — О, так мы из бара к тебе двинем?       Ана усмехнулась.       — Парни, вы такие оба смешные. Идите уже в бар, а то в этом коридоре наблюдается переизбыток тестостерона.       Гэб двинулся прочь первым, вышел на свежий воздух, задрал голову наверх, рассматривая темное небо, потом оглянулся на Джека. Тот улыбался уже гораздо свободнее, что не могло не порадовать.       — Значит так, план на сегодняшний вечер: я напиваюсь, а ты присматриваешь за моим телом. И без твоих обычных перегибов, это понятно?       — Понятно. А тебе не кажется, что нам надо поговорить?       Джек долго смотрел на него.       — Не кажется, — отрезал он. — Так и есть. Но на сегодня с меня хватит дивного нового мира, который вокруг разворачивается как цирк военных действий. Так что пообщаемся мы с тобой обо всем завтра, поближе к полудню.       — Почему ближе к полудню?       — Потому что раньше я просыпаться не намерен.       Мимо прошли две девушки, что-то обсуждающие. Судя по обрывкам донесшегося разговора — искали, в какое кафе зайти. Гэб невольно оглянулся вслед правой.       — Что, прошла любовь, воспряли яйца? — поддел его Джек.       — Да нет, смотрю просто. Вот с такой я бы встречался, если бы не был влюблен в тебя.       Джек фыркнул и ускорил шаг по направлению к вывеске бара. Гэб чему-то ухмыльнулся и последовал за ним. Вечер обещал стать приятным. Во всяком случае, Гэб очень сильно надеялся, что таковым он будет.       — Виски, — сразу сказал Джек, садясь возле стойки. — И повторить. И потом еще раз повторить. Раз десять.       Бармен посмотрел, кивнул.       — Мне то же самое, — буркнул Гэб.       В голове сам собой простраивался маршрут от бара до квартиры его и квартиры Джека. Пока что получалось, что проще всего добраться будет до второй точки. С одной стороны, это было хорошо: можно проникнуть на занятую территорию, осмотреться, пометить, забыв носок где-нибудь под диваном. С другой стороны, из окна просто так не выпрыгнешь: во-первых, этаж даже не третий, во-вторых, неизвестно, что там под окнами вообще. Хорошо, если просто мусорный бак.       Джек опрокидывал в себя виски с грацией опытного алкоголика, пока Гэб всего лишь первый стакан в руках вертел, таращась на лед в виски и размышляя, лучше тот самый носок свернуть или скомкать.       — А что это ты не пьешь? — немного нетрезво поинтересовался Джек.       В отличие от того самого Капитана Америки, с которым Джека очень любили сравнивать как вслух в новостях, так и втихомолку на базе, напиваться Моррисон мог. И умел, что немаловажно. Уходил он весьма медленно, смешивал в желудке все, что горело, запивал пиво коньяком и ром текилой, а поутру сиял как то самое солнце в Японии.       — Пью, — Гэб поспешил подкрепить слова действием.       Он намеревался слегка подтормаживать. Состязаться с Джеком в распитии спиртного было глупо: не та у Гэба была подпрограмма на улучшении, другой химический коктейль в венах, другое восприятие.       — Давай выпьем… За семейное счастье.       Сегодня Моррисона повело на удивление быстро. Гэб глянул на бармена, получил второй стакан и перевел взгляд на Джека.       — Выпьем.       Главное было быть покладистым сейчас, чтобы был шанс уложить Джека потом. Стаканы с легким звоном соприкоснулись, звук отозвался где-то внутри. Гэб мотнул головой и выпил.       — Ты только не в стельку напейся, — сказал он. — Я тебя, конечно, дотащу, но все равно, ты бы… Короче, притормаживай, спринтер.       — У меня горе, имею право.       — Совесть бы имел!       Джек сфокусировал на нем взгляд.       — Это тебя, что ли?       Гэба передернуло при одной мысли о том, как к его заднице приближается чей-то там член. Пусть даже и Джека. Кажется, этот вопрос придется обдумывать весьма серьезно. Черт бы с нежной душой Джека, по опыту прошлого Гэб прекрасно знал, что хороший секс отлично укрепляет треснувшие отношения, можно было бы хотя бы такой фундамент выстроить. Если бы Гэб не имел предубеждений против подобного вида физического взаимодействия с мужчинами.       — Ну и о чем ты так задумался?       — Да так… Об одной мелочи, — рассеянно отозвался Гэб.       — Да встанет он у тебя, встанет.       От виски Гэб еле откашлялся.       — Я не об этом! И, между прочим…       Заткнулся он, рассмотрев улыбку Джека и сообразив, что повелся на примитивнейшую подколку.       — Так, тебе хватит на сегодня, — немного резко бросил Гэб. — Все, идем.       — Ну, ма-ам…       — Все, сынок, пора домой, буду тебя в кроватку нокаутировать. А алкоголь можно взять с собой, знаешь ли. Купим по пути. И дома можешь упиться до состояния матраса.       — Чтобы ты там на мою невинность посягнул?       — Ага. Это звучит как план, согласись?       Гэб все еще пытался придерживаться шутливого тона. Взаимные подколки на сексуальную и гомосексуальную тематику — что может быть лучше между двумя друзьями, один из который гей, а второй недавно ему в любви признался?       — Вполне, — согласился Джек, поднимаясь. — Идем.       Гэб оставил деньги на стойке, допил виски залпом и двинулся вслед за Джеком, раздумывая, стоит ли покупать обещанный алкоголь. Для языка он отличная смазка, а вот для мозга та еще тормозная жидкость, конечно. Но хочется ли ему сегодня обсуждать с Джеком все произошедшее не так давно?       Джек мимо магазинов проходил, не сбавляя шага, что слегка радовало.       — У меня дома есть выпивка, — пояснил он.       Радости поубавилось.       При виде того, сколько этой выпивки, Гэбу стало очень тоскливо, весь мир окрасился в серые тона, выброс "гормона счастья" застопорился навеки.       Стена-стеллаж, уставленная бутылками различной выпивки, была жизнерадостно-разноцветна.       — Что предпочитаешь? — поинтересовался Джек.       — Зажмуриться и помотать башкой. Может, на сегодня хватит спиртного?       — Не хватит.       Сказано это было таким тоном, что пришлось покориться и принять стакан. После пятого мир снова окрасился в веселые тона. Гэб поймал себя на том, что счастливо улыбается.       — … и не думай, что я так быстро перестану обижаться, — втолковывал ему Джек, для пущей убедительности дирижируя в воздухе стаканом и умудряясь не проливать выпивку.       — Не думаю.       — Ты поступил очень даже нехорошо. А что это у тебя стакан пустой?       Гэб посмотрел на стакан и налил из ближайшей бутылки. Потом выпил. Потом моргнул.       И тут всю комнату залил ослепительный свет, золотистый, нестерпимо яркий, приправленный запахом кофе. Гэб почему-то осознал себя лежащим навзничь на постели. И голым.       — А? — жалобно спросил он.       Под черепной крышкой блуждали стада гарцующих "бастионов", подпрыгивающих и весело лязгающих всеми частями.       — Кофе будешь?       Джек, к счастью, был вполне одет, а еще свеж, радостен и улыбчив. А золотой свет оказался утренним, бьющим из раскрытого окна. Видимо, вчера какой-то из глотков все-таки оказался последним.       — Что вчера было? — просипел Гэб.       — О… — Джек изобразил на лице смущение. — Да чего только не было…       Гэб замотался в одеяло поплотнее.       — Поздно уже, — жизнерадостно сказал Джек.       — А?       — Я уже все видел. Даже пощупать успел слегка. Ты же как раз для этого раздевался.       Гэб сглотнул. Надо бы выпроводить Джека из комнаты. Одеться. И попробовать составить план дальнейших действий.       — Кофе буду.       Джек поставил на стол чашку со стуком, которому весело вторил треск разламывающейся головы Гэба.       — Нам надо очень серьезно поговорить, Рейес.       Гэб кивать не стал, только слабо угукнул, глядя на вожделенный кофе. Высовывать из-под одеяла хотя бы голую пятку не хотелось. Джек закатил глаза, бросил ему трусы и футболку. Рейесу не принадлежало ни то ни другое.       — Твои вещи в стирке после вчерашнего. Подробности случившегося узнать хочешь?       — Не уверен, — честно признался Гэб, одеваясь под прикрытием одеяла.       Джек был так любезен, что вручил ему кофе и придержал едва не выскользнувшую из рук чашку.       — Что-то ты совсем расклеился.       — Да я что-то… того… так…       Джек коснулся губами его лба. Гэб замер.       — Тебя теперь любые мои касания будут пугать?       — Нет. Просто… Дай мне время свыкнуться. Ладно? Осознать.       Джек кивнул.       — Ты знаешь, нам вовсе не обязательно сексом заниматься, раз тебя так напрягает эта сторона жизни.       — Но я же тебя люблю, — непонимающе сказал Гэб.       — А ты что-нибудь слышал о том, что любовь и секс — вещи разные?       Гэб уставился на него.       — Понятно. Не слышал. Гэб, выдыхай. Я тебя насиловать не собираюсь.       Это немного успокоило, конечно.       — Ты можешь меня любить… Подожди, дай договорить. Сейчас ты меня любишь. И я не против. Но я… Я тебя никогда не рассматривал как возлюбленного. Дай мне привыкнуть, хорошо? Я к тебе очень тепло отношусь…       "Да он же тоже боится, — осенило Гэбриэла. – Боится моего неприятия, боится отношений".       — Джеки, все нормально. Я просто сейчас выпью этот чертов кофе. А потом я тебя поцелую. И мне не будет противно или что-то вроде. Обещаю. И да… Я хочу узнать, что вчера было, что мои трусы в стирке.       В конце концов, раз уж любит он не плакат с изображением Моррисона, а самого что ни на есть натурального Джека, надо двигаться дальше по пути отношений. А секс? Разберутся как-нибудь.