Warm me up

Непроглядная стена колючей метели заносила всё вокруг, не прекращаясь почти ни на минуту и сбивая с толку. Каждый уголок Ледяной Элеум Лойс, от древнего храма до стен не менее древнего города, застыл под гнётом снежных бурь. Крейтон крепко поморщился и мотнул головой: белоснежный простор всё сильнее утомлял взор. Между тем снег уже успел занести тушки обмороженных гончих, зарубленных пару мгновений назад, и сделать их совершенно неразличимыми для глаз. Скиталец выдохнул и, убрав за спину топор, продолжил пробираться вперёд через завесу снежной бури. Ледяная корка противно хрустела, проседая под ногами, но ветер тут же заметал следы. Двигаясь почти наугад, Крейтон вывернул в нужном направлении и взобрался на высокую крепостную стену, от основания и до вершины покрытую инеем. Здесь вьюга стала только злее, посылая новую волну озноба. Скиталец яро растирал заледеневшие ладони, старался идти быстрым шагом, но каждое движение лишь отдавалось жгучими коликами. Холод вышиб из белёсой головы все прочие помыслы, оставив единственное желание: устроиться у огня и согреть продрогшее тело, измученное стужей. На таком морозе не спасали даже утеплённые доспехи: привычную кольчугу сейчас заменяли меховая броня и плащ с подкладкой, выдубленные плотные перчатки и штаны, а также толстая тканевая маска на лице под сталью. Клацая зубами, Скиталец миновал неосвещённый узкий коридорчик, за коим, наконец-то, показалась башня. С мерзким лязгом он отворил тяжёлую дверь и завалился в тесное пустое помещение, следом за собой запуская отголоски стужи и метели. Ещё с порога в него упёрлась пара карих глаз: Пэйт беззаботно сидел перед костром, удобно устроившись на сложенном плаще. При виде этой физиономии брови Крейтона невольно поползли к переносице. Когда мародёр ввязался в очередную авантюру и поманил за собой, убийца соблазнился добычей, которую сулило дельце. Уже в тот момент в голову закралась мысль, что всё звучит слишком просто. А с Пэйтом не могло быть просто. Ещё ни разу не было. Впрочем, Скиталец оказался не так уж далеко от истины: мародёр мгновенно нашёл способ извернуться и спихнуть самую нетривиальную задачу на подельника, сам же в итоге почти не выходил из этой комнаты, наслаждаясь теплом костра. Спасибо, что хотя бы снабдил тёплой одеждой. Однако даже тут не обошлось без лукавства: на броне и подкладке плаща запеклась пара крупных тёмных пятен крови, и Крейтон не горел желанием выяснять, откуда Пэйт их достал. — Греешь задницу, пока я таскаюсь по этой холодрыге? — не сдержав раздражения, зло прошипел убийца. — Тогда и мне ничего не стоит вышвырнуть тебя на улицу в одной рубахе. — Тише, тише, не заводись, — шепнул Пэйт, натянув на губы деликатную улыбку. — Если тебе так холодно, я могу согреть. Скиталец метнул на него лишь убийственный взор, а затем избавился от шлема с маской, стянул с запястий перчатки и откинул их в угол комнаты. Присев перед костром, блаженно прикрыл глаза, подставляясь потоку тепла. Едва лицо мужчины, в кои-то веки не скрытое за маской, оказалось так близко, Пэйт заинтересованно обвёл суровые острые черты, на которых ещё остались следы ледяного дыхания Элеум Лойс: с коротких светлых ресниц и серебристых локонов не оттаяла изморозь, а вечно бледное лицо покрывал слабый румянец. Скиталец между тем повёл плечами: несмотря на близость пламени, впиваясь острыми когтями под лопатки, по телу продолжал гулять холодок, да и мерзкая лихорадочная дрожь никак не желала отступать. Однако вскоре, вырвав из наваждения, сзади послышались гулкие шаги. Следом, оттянув окружённый мехом тугой ворот, под одежду проскользнули шершавые ладони. На окоченевшей коже руки показались особенно тёплыми, даже обжигающими. — Какого хуя? — Крейтон дёрнулся словно ошпаренный. — Ты так трясёшься, — ухо опалил нахальный голос. — Я решил помочь согреться. Но если ты против… Мародёр неторопливо отнял ладони, но тело убийцы упрямо потянулось за теплом, вновь прижимаясь к чужим рукам. Сверху, выдавая замешательство, раздалось негромкое хмыканье, и жар чужих ладоней разошёлся по всему телу. Пэйт медленно спустился ниже, касаясь всякого участка кожи, до которого мог достать, подушечки пальцев оглаживали рубцы, проходились по неровной поверхности давно затянувшихся ран и кайме ещё свежих. Остатки холода стали отступать, а тряску в поджилках сменила иная дрожь. Ещё мгновение, и одна рука, выскользнув из-под одежды, крепко сжала подбородок, заставляя задрать белёсую голову. Крейтон сам не понял, как мародёр оказался перед ним, когда сухие обветренные губы утянули в поцелуе. На несколько секунд Скиталец замер, но не отпрянул и прижался ближе. Без того неровное дыхание окончательно спёрло, а тонкие губы немного подрагивали. Время от времени зубы слегка смыкались на нижней губе мародёра, когда тот напирал слишком сильно. В какой-то момент Крейтон сам увлёкся, и поцелуй окрасил привкус железа. Однако так мужчинам было даже привычнее. Ответ пришёл незамедлительно: Пэйт с глухим смешком собрал капельки крови с распухших губ убийцы. Попутно, проскользнув под кромку куртки, цепкие пальцы сновали по спине. Оглаживали бёдра, опускаясь всё дальше к внутренней стороне. Крейтон промычал что-то невнятное, как только хватка замерла на паху. Хватило и лёгких поглаживаний, чтобы распалённая плоть камнем упёрлась в ладонь. Однако, когда Пэйт подцепил края штанов, Скиталец с силой сжал его запястья и отвёл их в сторону. Ощущая хруст собственных суставов, Пэйт болезненно скривился и вопросительно вперился в мужчину. — Я не хочу отморозить зад на голом полу, — хрипло буркнул убийца. — Что, блядь, тут непонятного? — Если дело только в этом… — с усмешкой протянул Пэйт и, расстегнув кожаный ремешок на его груди, проворно стянул с плеч плащ. Про то, что в двух шагах лежит его собственный, он даже не подумал, не желая выпускать Крейтона из рук. Едва плотная ткань устлала каменные плиты, мародёр упёрся в грудь подельника, крепко прижимая к земле. Обгрызанная нижняя губа и ноющие кисти напоминали, что, переусердствовав, уже он может оказаться снизу с не самыми приятными последствиями. Возможно, даже летальными. Но Крейтон не выказал протеста, и Пэйт продолжил увереннее, ещё больше заводясь от этой рискованной игры. Тёплая обувь, как и брюки Скитальца, полетела в сторону. Топор драконоборца, поблёскивая в свете пламени, всё ещё лежал угрожающе близко, но Пэйт словно между делом отпихнул и его. Вернувшись к компаньону, теперь обнажённому ниже пояса, жадно скользнул по бледному подтянутому телу и приспустил свои штаны. Вскоре комнатушку наполнило тихое бряцанье железных вставок брони и приглушённые хриплые стоны. Пэйт, удобнее перехватив убийцу под ногами, медленно двигал бёдрами, толкаясь в горячее тело. Иногда мародёр останавливался и замирал в мужчине, чувствуя, как тот обжимается вокруг, распаляя жаром тесное нутро. Крейтон рвано втягивал воздух, затуманено глядя куда-то сквозь компаньона. Пэйт ненароком засмотрелся, удивляясь, сколь сильно этот взор разнился с обычной холодностью суровых свинцовых глаз. Сейчас же в нём скользили лёгкая растерянность и незащищённость. От мыслей отвлёк Скиталец: требовательно двинув бёдрами, тот напомнил о себе и с силой обхватил талию подельника ногами так, что затрещали рёбра. Но сразу же ослабил хватку, едва физиономию напротив исказила гримаса боли, а после сам подался навстречу, сталкиваясь с бёдрами мужчины. По телу прокатилась резкая приятная волна дрожи, и с губ сорвался более развязный и громкий стон удовольствия. Теперь движения стали более рваными и хаотичными, а Пэйт, почти нависший над мужчиной, чувствовал его прерывистое жаркое дыхание. Он перестал сжимать ноги компаньона, ведь тот и сам справлялся, и переместился к напряжённой спине, впиваясь пальцами во влажную кожу. Пэйт ощутил, что и его лоб покрыт испариной, а в горле всё пересохло. Сейчас их окружало настоящее марево. Сложно было поверить, что за тонкой стеной скрываются бескрайний снежный простор и вечная мерзлота Элеум Лойс. Впрочем, когда обоих накрыла волна экстаза, об этом никто и не думал. Развалившись на плаще, они со вздымающейся грудью молча пялились в потолок. Пэйт первым пришёл в себя и, приподнявшись на локте, обернулся к подельнику. Серебряные пряди спутались и разметались в разные стороны, выделяясь на фоне тёмной подкладки, а рассечённые мелким шрамом тонкие губы продолжали хватать воздух. С глаз уже спала прежняя поволока, возвратив им суровый свинцовый блеск с примесью лазури. В резких чертах грозного убийцы было нечто завораживающее, что из раза в раз цепляло мародёра. Пэйт усмехнулся собственным мыслям, накручивая на палец белёсый локон. — Что ещё? — скривив губы, хрипло выдавил Скиталец. — Мы ведь так и не закончили с нашим делом, — хищно улыбнувшись, протянул Пэйт. — Но, кажется, теперь холод не такая уж проблема.