Юнги сидел на жёсткой больничной скамье. Она была невозможно белой и холодной, как будто специально подогревая и без того натянутые нервы. Всё доставляло неудобство: дурацкие неудобные сиденья, запах лекарств, чей-то плач, тоже очень дурацкий. Парень пытался абстрагироваться от него, уж слишком он напоминал отчаянный волчий вой. Будто кого-то потеряли или же скоро потеряют...
Мин запустил руки в волосы, взъерошил чёрную шевелюру и, наклонившись вперёд, зажмурил глаза. Что он вообще здесь забыл?.. Каждую минуту волнение заполняло его, а безнадёга поселялась в душе. Почему так страшно?.. Он бы хотел убежать отсюда со всех ног, туда, куда глаза глядят.
Из палаты вышла медсестра. Парень вскочил.
— Вы Мин Юнги? — спросила девушка, заглядывая в чью-то медицинскую карту.
— Да, — выдавил он. Голос почему-то не слушался. — Это я.
Медсестра кивнула и жестом показала идти за ней. Рэпер повиновался.
Каждый шаг отдавался где-то внутри, словно ноги росли прямо из сердца. Стук этого проклятого органа чувствовался всем нутром, всем телом. Надо беречь его — единственное, что надо беречь.
— Сюда, — девушка открыла дверь двадцать четвёртой палаты, пропуская Мина внутрь. — У вас десять минут… — Она неожиданно замолкла. — Как, не передумали?
В её голосе слышалось участие и какая-то жалость. Видимо она жалела его, а может просто не одобряла выбор. Глупая женщина.
Юнги помотал головой, смотря в одну точку, на одного единственного человека…
Медсестра пожала плечами и вышла, оставляя мужчину один на один с писком кардиографа и бледным парнем.
Юнги посмотрел на Тэхёна. Тот выглядел неважно: исхудавший, синяки под глазами, а кожа будто натянутый пергамент — только тронь и порвётся. Хотелось завыть — так же, как выли в коридоре. Было больно видеть такого Тэхёна. Жизнерадостного энтузиаста. Он заражал окружающих своим позитивом… А что сейчас? То, что лежало на койке, представляло собой лишь его подобие, лишь тень Кима. Как будто из него высосали всю жизнь, и осталась потрёпанная оболочка.
Парень горько усмехнулся своим мыслям, чувствуя, как першит в горле, а зрение начинает подводить. Слёзы душили, но он не издал ни звука…
— Мог… — выдавил Юн, прикасаясь к холодному лицу Тэхёна, — Мог бы… сразу сказать.
Перед глазами пронёсся тот далёкий день, когда Тэ упал в обморок на сцене во время очередного концерта. Будто в замедленной съёмке: Ким что-то выкрикивает, задорно стреляя глазами на Чимина — тот опять стебал его. Затем вдруг от чего-то замирает, улыбка сползает с лица, словно стёртая чьей-то рукой. Шоколадные глаза меркнут, его трясёт… а потом падение. Громкий стук упавшего тела.
Юнги не помнил, чем всё закончилось. Он стоял в ступоре и не мог пошевелиться. Намджун пытался до него достучаться, но всё бесполезно — тот видел одну и ту же картину, снова и снова… Улыбка меркнет, глаза закатываются, падение… Он не хотел этого видеть, хотел поскорее забыть, отрешиться, но предатель-мозг был не согласен со своим хозяином.
— Почему же ты раньше молчал? — прошептал Мин, до боли прикусив губу, что по подбородку покатились тёплые капли. Но физическая боль не могла заглушить душевную. Не в этот раз.
« — У него кардиомиопатия с тяжелой застойной сердечной недостаточностью, — кричал хирург на продюсера группы, — как вы вообще его взяли?»
Мин не знал, что это за болезнь такая, но звучало грозно и устрашающе.
« — Но он ничего не говорил нам об этом и чувствовал себя прекрасно».
« — Это смертельно, как вы не понимаете! Ему срочно нужна пересадка сердца, иначе…»
Что иначе, Юнги не услышал. Пересадка сердца… ему нужен донор. Донорское сердце стоит огромные деньги. Разве у уроженца Тэгу есть столько? Даже если скинуться, отдать ему все сбережения… С мира по нитке? Можно, но есть другой вариант… Да, родители не оценили бы, впрочем, как и сам Тэхён. Гордец.
Как-то Юнги сказал, что гомофоб. В шутку, чтобы не так приставали самые назойливые и бестактные люди… Тэхён принял шутку всерьёз, очень даже всерьёз. Начал яро поддакивать, приведя кучу бесполезных фактов против «педиков», как он выразился. Настоящим гомофобом оказался Тэ.
Будь это Чонгук или Джин, парень не воспринял бы эту информацию так остро. Не зря говорят — счастье в неведении…
Юнги давно нравился Тэхён. Высокий и худощавый парень притягивал, к нему тянуло как к магниту. Но магнит был на удивление строптивым и не поддавался к приручению. Он не воспринимал его, Юнги, больше, чем друга. А сердце продолжало ныть… В какой-то момент Мин не выдержал и рассказал ему о своих чувствах.
«Так ты из этих?..»
Холодные, колкие слова. Он не получил отказа, нет… Тэхён даже не удосужился отвергнуть его признание, лишь кинул липкую фразу. «Так ты из этих?..» Видимо жизнь снова решила над ним пошутить.
Они после этого долго не общались, лишь пересекались на концертах и репетициях, наигранно радушно улыбались друг другу, но во всех движениях парня с квадратной улыбкой так и сквозила фальшь.
Мин знал, что у него есть девушка. Любимая, мать её за ногу, девушка. Она приходила на все съёмки, не пропускала ни одну встречу. Как её там звали? Такие мелочи… Эта девушка любила посмеяться, посмеяться от души. Она вроде как тоже любила Тэ. И тем более странно, почему она так и не навестила его в больнице!
— Она ведь не заслуживает тебя, нет. Твоя девушка не пришла! — шептал парень, стискивая холодную руку парня у себя в руке. — Ты достоин большего, разве не так?
Горло сдавил невидимый обруч удушья. Воздуха не хватало при мысли о том, что это последняя их встреча. И его, Мин Юнги, счастливые минуты. Несмотря на дикую душевную боль, он был счастлив — он касался его! — ведь мог почувствовать, пусть и холодную кожу под своими руками, прикоснуться губами к его губам. Провести…
— Кхм!
Юнги замер и медленно развернулся. В дверях стояла та медсестра, но на этот раз она была чем-то недовольна — это было видно по её поджавшимся губам и сведённым бровям. Она олицетворяла собой то состояние души, которое было у него сейчас — девушка невольно прервала его прощание…
— Ваше время истекло, я и так пять минут накинула. Идёмте, надо приготовиться к операции.
Парень попросил ещё минутку и медсестра, будто нехотя кивнув, разрешила.
Он снова повернулся к Киму.
— У меня мало времени, — затараторил он, всматриваясь в смертельно бледное лицо. Он чувствовал, что время нещадно обкрадывает. А ведь столько должен сказать! — Ты не переживай, я успею… Я должен успеть. — Слова сами срывались с губ, складываясь в фразы. Такие отчаянные и наполненные бесконечным горем. — Ты мне с самого начала понравился, как только зашёл в ту студию. Твоя улыбка, твои живые глаза — ты приглянулся даже Хосоку. Я ведь… не хотел тогда с тобой ссориться! И зачем я рассказал о том, что чувствую? Ты был бы мне хотя бы другом, а что теперь?.. Но, как бы ты этого не хотел, я всегда буду с тобой. Мы всегда будем вместе…
Мин резко выдохнул и уставился в окно, где тучи заполонили небосвод, а дождь бил по стёклам. Наверное, небо плакало вместе с ним.
— И я всегда буду любить… хоть, ты этого никогда и не узнаешь. Любить тебя, наглого вокалиста с шоколадными глазами.
Юнги встал со стула и молча, не оборачиваясь, вышел из палаты. Он чувствовал, как с каждым шагом походка тяжелеет, а плечи опускаются.
Раздевшись, парень залез на операционный стол. Ему вкололи наркоз, а на лицо нацепили какую-то маску. Он не знал, для чего, но решил, что раз надели её, то так надо.
Сознание медленно ускользало, погружая его в вязкую темноту и негу. Последней мыслью бывшего репера было «Я всегда буду с тобой, всегда…», и сознание заволокла тьма.
***
Тэхён медленно выходил из сна, такого долгого сна. И походу зря. Рёбра, грудь, всё нещадно болело. Будто грудную клетку пытались вскрыть…
Ким дёрнулся в догадке, а тело прошило болью. С губ сорвался стон.
— Лежите, операция прошла успешно. Сердце сильное, теперь никакие приступы и обмороки вам не грозят, — пошутил кто-то.
Парень попытался открыть глаза, но их резнуло светом. Спустя несколько минут Тэхён мог спокойно оглядеться. На него с улыбкой смотрел какой-то усатый мужчина в белом халате.
— Ч…чего? — прохрипел он, не особо понимая о чём идёт речь.
— Спасибо вашему донору, благодаря ему, мы успели вовремя. Да и какая у вас совместимость, даже группа крови! Сердце будто специально для вас!
— Что? Кто донор? Какое сердце? — А в голову закрадывались нехорошие мысли.
— Мы пересадили вам донорское сердце… Как же его зову-ут. — Врач взял со стола папку, полистал, достал оттуда листок и улыбнулся. — Мин Юнги. Просто удивительный человек, ваш знакомый?
Тэхёна пробил озноб. Юн? Он? Он… отдал ему своё сердце? Названный орган будто услышал мысли парня и забился с удвоенной силой.
Почему-то резко поплохело. Он не хотел таких самопожертвований, тем более от… него. Вспомнилось, как Юнги признавался ему в любви. Тихо, но твёрдо. И, как оказалось, безнадёжно.
А потом в голове послышался надрывный голос. Странный такой, будто кто-то говорил сквозь толщу воды или ваты.
«… И я всегда буду любить… хоть, ты этого никогда и не узнаешь. Любить тебя, наглого вокалиста с шоколадными глазами…»
Тэхён прикусил язык, чувствуя, что дыхания не хватает. Юн-и…
Но было ли поздно о чём-то жалеть?
***
Не кради мое сердце,
если собираешься за бесценок сбыть украденное.
