Трианон

Она всегда знала, что некрасивая. А что бы случайно этого не забыла – окружающие периодически напоминали об этом. Как-то раз Ирме досталась её медкарта – надо было передать ту во взрослую поликлиннику, и любопытство пересилило - но от написанного и узнанного, девчоночка пришла в ужас. И тут, как раз по лестнице, к квартире поднялась мать. Подняв на неё заплаканные глаза, Ирма с надеждою, что мама опровергнет это, спросила: -Мама, я что – урод? Мать счастливо вздохнула: -Ну, наконец-то ты это поняла. И радостная пошла в дом. Ирма же осталась сидеть на площадке, потрясённая. Жить не хотелось – было только одно желание – броситься с площадки вниз. Но тут раздался требовательный голос матери: -Домой! Быстро! Особенно старалась её крёстная мать – Римма. Человек, который должен был по жизни вести свою крестницу к Богу и Свету, как-то раз за праздничным столом во всеуслышанье, сказала матери: -Ну и страшна же она у тебя… На что та ответила: -Вот погоди, к 18 она у меня расцветёт. Но прошло и 18, и 19, а цветение так и не наблюдалось. Парни на неё даже и не смотрели – плохонько одевающуюся замухрышку, т.к. все заработанные деньги, всю зарплату отдавала маме и покупать себе что хочется было просто не на что. Однажды, в гости пришла крёстная Римма, и собравшаяся было в кино Ирма, попросила на него денег у мамы. Крёстная чуть не подпрыгнула от возмущения, и заорала: -Как не стыдно у матери-то деньги клянчить!? Мама же молчала и улыбалась. Хоть Ирма и была приучена к тому, что бы терпеть не зависимо от того, в чём обвиняют, так как с детства слышала одно и тоже как от родственников, так и от окружающих: «Не смей рот раскрывать, когда старшие нарекание делают!» Или – «О, да она ещё и с гонором!» А у бабушки Маши, так и вообще была любимая фраза: -Погодите, вы ещё с ней наплачитесь, она вам ещё покажет! Но не смотря на всё это, Ирма всё же ответила Римме: -Но ведь я маме все деньги отдаю, до копеечки. Откуда же у меня на кино-то возьмётся? Крёстная как ни странно замолчала, отказавшись от дальнейших обвинений, что было на неё совершенно не похоже. Но Ирме показалось, что всё же как-то неправильно, некрасиво поступает, и что бы не было более подобных стыдобных обвинений, решила себе немного оставлять от зарплаты – на карманные расходы. Время шло, и то что у неё никогда не будет парня становилось всё яснее и яснее. Но… оставалась надежда – вдруг каким-то чудом, да и выйдет замуж. Вон в фильмах и книгах такая любовь, внезапная и великая, что и ей быть может перепадёт…. Но и эта надежда, вскоре была потеряна. Как-то, недавно вышедшая замуж подруга, пригласила в гости, и втроём они пошли гулять по Невскому. Новоиспечённый муж спросил о том, сколько Ирме лет. По наивности своей, она, ничего не скрывая, улыбчиво ответила, что 21. Он усмехнулся: -Ну, если девушка до 20 замуж не выйдет, то никто её уже и не возьмёт. Разве что мужчина очень-очень сильно полюбит. Полюбит… да кто ж её полюбит-то!? ТАКУЮ…. Она смирилась и с этим. Но это всё не значило, что сама Ирма никогда не влюблялась. Словно в насмешку, бог послал ей сильную и пылкую влюбчивость. Потрясённая первой своей любовью, она волнуясь поведала об этом маме. Та посмотрела презрительно-удивлённо: -Влюбилась!? Любовь? Да какая-такая любовь у тебя может быть, сопля зелёная. Никакой любови у тебя не может быть, никогда. И дополнила с подозрением: -А не сходить ли нам к гинекологу? Больше никогда она не рассказывала матери о своих влюблённостях. Никогда. Но когда Ирме исполнилось 22, мать подсела к ней с душевным разговором, сказав: -Я решила, что, если до 23 не выйдешь замуж – можешь рожать для себя. Я не против. Ирма удивилась – ведь и сама думала о том же. Но и этим планам не суждено было сбыться. Она поменяла работу, и на новой отправили на обследование к гинекологу. Врачиха прочитав направление удивилась, но тут же и догадалась о причине: -А… наверно боятся, что беременность скрываешь… понятно. Раздевайся. И тут же, при осмотре заявила: -Беременность… да какая там может быть беременность – у тебя и матки-то нет. Ирма чуть не задохнулась: -Как нет, куда же она делась? Та, закончив осмотр, усмехнулась: -Да никуда. Просто такая маленькая и неразвитая, что можно сказать, её и нету. Так что тебе не только не родить, но и не выносить. А мать-то твоя, рожала хоть раз? Она закивала головой: -Да, да. Родила меня и брата. Не сразу смогла девушка отправиться домой – долго сидела, приходя в себя от известия о том, что у неё нет матки. Если бы такое сказали другой, то та возможно, наложила бы на себя руки, но Ирма была привычной слышать от людей аж с 13 лет, что она – недоношенная проститутка, и всякие другие гадости в свой адрес, так что выжила. Пережила, перемолола, проглотила. А вот женщина, вышедшая после неё из того же кабинета – нет. Она шла, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой, и Ирма ужаснулась – поняв, что та не сможет перейти дорогу, и её просто задавит, сшибёт первая же машина. Подошла к ней и стала нарочно, что бы перевести внимание, спрашивать, как пройти на такую-то и такую улицу. Женщина и вправду отвлеклась, начав рассказывать, приходя понемногу в себя. Когда стало очевидно, что она в норме, и сможет перейти самостоятельно дорогу, Ирма оставила её. Само собой, никто даже и не подумал поддержать или успокоить её саму, не говоря уж о том, что бы извиниться. Да и в самом деле – перед кем извиняться-то? Перед соплёй зелёной, уродкой? Так было покончено и с деторождением, мечтах о ребёнке. Родственники всё более злились на то, что Ирма не выходит замуж. Как-то, когда она уже собиралась на работу, и сидела за столом, перекусывая перед уходом - мать выскочила из кухни с поварёшкой в руке и криком: -Почему ты не выходишь замуж!? Почему? Отвечай, почему!? Может ты порченная? И, стала размахивая поварёшкой, гонять вокруг стола. -Даже самые гнусные и отвратительные животные, находят себе пару. Даже жабы и змеи – находят. Почему ТЫ не можешь найти себе? Почему!? Отвечай! Почему, почему, почему!? Ирма понимала, что это всё из-за того, что брата уже двое суток не было дома, и неизвестно жив ли он. Вот мать и нервничала, бесилась. Она увильнула от удара и успев схватить вещи, рванула на работу. Время шло, но ничего не менялось. Но однажды, подруга Дана пригласила то ли на какой-то капустник, то ли винегретник… одним словом – там выступали разные артисты и эстрадники. И после одной рок-группы на сцену поднялся фокусник. Был он невзрачен и небольшого ростика, с тёмными волосами и глазами, с бородкой. Хотя… и бородкой-то это назвать было нельзя – просто какая-то чёрная поросль на подбородке. Но фокусы… боже ж мой! Какие он показывал фокусы… это было просто чудо, волшебство! И девушка не могла оторвать от них взгляда. Но тут внезапно объявилась отошедшая было Дана, и зашептала: -Пошли скорее. Этот ушлёпок машину открытой оставил. Давай скорее, а то ничего не достанется! И… она пошла. Почему? Да потому, что привыкла всем подчиняться. А когда пыталась как-то раз хоть чуточку этому воспротивиться, то услышала от крёстной: -Мне всё равно виновата ты или нет, права или нет, справедливо это или нет, но когда Я говорю – ты должна стоять на вытяжку, руки по швам и молчать! И потому она молча пошла за Даной. И в самом деле – пришли они к шапочному разбору. Почти всё уже уворовали. Дане удалось только отрыть коробку с бусами, а точнее ожерельем из янтаря, в котором каждая янтаринка была сделана в виде животного и цветка, и ни одна ни разу не повторялась. Оно было изумительным. Внезапно Ирме что называется «приспичило», хорошо хоть рядом оказалась будка соответствующего назначения, брошенная строителями, и она стремглав заскочила в неё. Все, отворовавшись, ушли, и Дана, сказала напоследок: -Давай там, быстрее! И только она закончила свои нелёгкие дела, как появился хозяин авто – фокусник. Ирма вывалилась от страха из будки, сломав и без того хлипкий замок-крючок. -Это не я, не я… Я подругу ждала, жду… Начала оправдываться, она. Но фокусник не стал ругаться, а только улыбнулся и предложил: -Давай до дома довезу… Она и села покорно в машину, уверенная, что не сможет прельстить собой даже маньяка. Тут раздался звонок, взяла трубку, из неё кричала что есть мочи, Дана: -Да куда ты провалилась!? Я заждалась уже. Ирма начала оправдываться: -Это подруга. Я подругу ждала…. Фокусник улыбнулся: -Ничего, пусть и она садиться – довезу обоих. Вскоре появилась и Дана, оторопев от того, с кем собралась ехать до дому Ирма. Но тем не менее, как ни странно тоже села в авто. Причём не сразу обе девушки сообразили, что адресов-то и не сказали ему! И едут они по незнакомым местам, да и за город. Но фокусник вовремя сказал: -Не бойтесь. Мы едем ко мне, на дачу. Напою вас вкусным чаем, отдохнёте. Всё будет хорошо. И улыбнулся. В самом деле – когда приехали, то приготовил им удивительно вкусный чай из трав, с мёдом. Потом показал им свою мастерскую. Девушки просто обалдели – оказалось, что фокусы это всего лишь хобби и приработок, а на самом деле он художник, мастер. Это было нечто вроде нецки – маленькие фигурки, вырезанные из кости, янтаря, а то и вылепленые из глины. И все они были не просто так, а на фоне чего-либо: леса, сада, цветов и т.п. Всё это было столь прекрасно, что девушки не могли оторвать взгляда. Когда же налюбовались, то он застелил им кровать белоснежными простынями и ушёл в другую комнату. Засыпали они уже влюблённые в него. Обе. Утром их разбудил запах яичницы с беконом, тостов и кофе с молоком. Не успели спрыгнуть с кровати, как к ним с подносом присел фокусник. -Кушайте, милые… Сказал он, улыбаясь. И когда те позавтракали, то поцеловал каждую в губы, по очереди. И они остались у него. И стали жить втроём. Он заботился о девушках, покупал им красивую одежду, был неизменно ласков, и не ставил ни одну выше или значимее другой, хоть Дана была роскошной блондинкой с голубыми глазами и великолепной фигурой, а Ирма…. Всё равно он относился к ним одинаково ровно. Как-то раз Ирма спросила: -Почему ты со мной? Я ведь некрасивая… Он улыбнулся и ответил: -Красивая. Просто не каждый умеет видеть красоту. Но я покажу всем, всему миру, какая ты есть на самом деле. Поверь мне…. И жили они счастливо ещё три целых месяца, пока не появилась Ларри. Та, что была у него до них, и просто уезжала на время по работе. Она была то ли латышкой, то ли эстонкой – одним словом, из Прибалтики. Такая милая и нежная… словно с солнышком внутри. Девушки быстро подружились и стали жить ещё счастливее, чем прежде. Художник был очень талантливым, очень. Настоящим Мастером. Но, увы возможностей для выставки не было – его работы не воспринимались серьёзно, а как для детсада. Так – игрулечки, фигурочки, забава, мелочь. А сделать выставку на свои, не хватало средств. Но однажды, его выступление как фокусника так понравилось одному богатею, что тот нежданно отвалил энную сумму. Этого конечно всё же не хватило на настоящую выставку, но для того что бы устроить на даче выставочный фуршет – вполне. Он пригласил на него меценатов и всяких людей у власти, да и просто любителей искусства. Ирма заприметила худощавого старикана, весьма впечатляющего вида – судя по всему тот привык приказывать, и сейчас смотрел на работы Мастера, с восхищением. Она решила подтолкнуть события и подойдя, стала рассказывать про все работы. От одной к другой они так и дошли до той, на которой были изображены – вырезаны из розово-коричневатой кости они трое, стоящие среди дивного сада, взявшись за руки. И в этот раз, в этот раз Мастер выделил Ирму из всех, и она была так прекрасна… словно ангел, волшебная фея. Господин, увидев, сказал: -Три грации. Она поправила, указав на табличку: -Нет, Три Совершенства. Когда тот закончил обход, то подошёл к Мастеру и видимо заговорил о выставке. Но вот всё закончилось, приглашённые стали расходиться. Внезапно и впервые за всё время он попросил остальных своих девушек, уйти и оставить их одних. Это было очень странно…. Подойдя к Ирме, сказал: -Мне очень, очень нужна выставка. Очень. Тут и старикан проявился, поддакнув: -Ему нужна выставка, а мне – вы… Знаете, бывает, что одно лекарство не помогает и его соединяют с другим, или даже с двумя. И получается трио. Трио… три… трианон. И Мастер посадил её на диванчик, став гладить и утешать: -Всё будет хорошо, всё будет хорошо. Ведь и я тоже буду в этом участвовать. И улыбнулся. И тогда Ирма поняла, что он улыбается всегда. И будет улыбаться всегда. Даже на её казни, даже когда её голова покатиться с эшафота, он будет улыбаться. Больше всего в Питере она любила Монплезир и Трианон. Прекрасные и воздушные, словно неземные, будто нежная солнечная улыбка. Но Монплезиром стать не получилось, только Трианоном. (Опубликовано ранее автором на: https://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/proza/2037409.html?action=getSvid Свидетельство о публикации №336594 от 30 мая 2019 года)