Аффинаж - Я-печаль
Ты прости свою боль, отпусти меня в поле.
Руслан путается пальцами в отросших волосах, отводит от него взгляд куда-то в стену и старается растянуть губы в улыбке; Миша смотрит на него, все еще пытается найти остатки созвездий, натыкается только на отчаяние и тоску, которые обычно читаются во взгляде на полудохлого пса. Добивай меня, сука – думает Миша; Руслан мыслей читать не умеет, но все равно добивает его: наливает в стакан еще немного пива и заполняет пустоту какими-то историями из путевых заметок (будто забывает, что и Миша там был). Руслан – вдохновение; Руслан – муза. Миша трясет головой, когда подобные мысли оседают на дне его черепной коробки. Руслан в его жизни единственная постоянная деталь, именно деталь, самая важная, жизненно необходимая, без него механизм не работает и не выглядит полноценным. Миша тяжело дышит в телефон в три часа ночи, Руслан на другом конце телефонной связи потирает переносицу и шепчет нечто вроде «я скоро приеду». Катя обреченно выдыхает в его постели, у него вошло в привычку садиться на сапсан и ехать в Москву, у нее вошло в привычку целовать его куда-то мимо губ - прощаться в смазанном поцелуе. Они не говорят о ночных звонках и пустоте в тощей груди Кшиштовского; они едят в хипстерских ресторанах, о которых с восторгом рассказывает Миша и в которые ходит Руслан, хотя ему совсем такое не по душе. Он почти обреченный, он собственноручно прикрепил степлером ребра Миши к своей коже и теперь пытается оторваться, но у Миши крепкие объятия; его борода колючей проволокой ощущается на шее, он будто заключает его в тюрьму имени себя. Руслан думает о том, что смертная казнь была бы подарком. Миша уныло тянется к нему, протягивает отчаянно руку, пытается спастись в самый последний раз, но Руслан делает шаг назад - к этому давно все шло. Шло с того самого первого рукопожатия, абсолютно равнодушного, после которого они друг друга даже не запоминают и в последующей череде общих знакомых, общих проектов и общих чувств находят себя абсолютно разбитыми рядом друг с другом. - Мы же не педики, Руслан? – говорит он, когда стягивает с друга футболку, которая как обычно на размер больше. - Не педики, - Руслан отвечает быстро, целует его в шею, ощущая под ладонями те самые костлявые ребра; спонтанный секс в гостинице одного из многочисленных европейских городов всего лишь физическая близость, которая вытекает из абсолютной душевной пустоты. Руслан даже не думает, что будет жалеть об этом последующие семь лет. Миша пьет много. Уходит в творческие кризисы. Обнаруживает в себе полное безразличие ко всему происходящему. Отталкивается от земли и пытается схватиться хоть за что-то. Каждый раз обжигается. Каждый раз смотрит в глаза Руслана. А он не смотрит в ответ. Никогда. Не говорит с ним вне камер. Не улыбается ему искренне. Миша целует его, пытаясь почувствовать хоть что-то. Пытается разломать его стальную скорлупу. Руслан – равнодушный. У Руслана нет алкогольной зависимости и желания сброситься с крыши; у Руслана девушка в Питере, а в Москве неудачный «лучший друг», который внезапно начал играть роль навязчивого влюбленного. Руслан даже не разрывается между ними, ему просто не нужны оба. Они сидят на кухне Поперечного и привычно дурачатся, потому что это «нормально». Так и записано в медицинской книжке Миши – быть «нормальным» со всеми окружающими. Он пьет и пьет, Даня подливает виски, водку, вина, пива и снова водку в его стакан, потому что сам останавливаться не привык, Миша тем более. Руслан пьет сок. Потом тащит на себе полуживое тело домой, открывает дверь своим запасным ключом и затаскивает «друга» в квартиру. - Ты же говорил, что мы не педики, - Миша открывает глаза, Руслан расплывается по всей квартире мутными пятнами, голова кружится, а в груди истошно орут чайки: лучше бы ты, блять, ушел из моей жизни навсегда. - Мы не педики, - уверенно произносит Руслан и раскладывается на кресле в не совсем удобной позе для сна. - Тогда почему мне так хочется, чтобы ты всегда был со мной? Ответа на этот вопрос не последовало. То ли, потому что Руслан в своих безумных вселенных еще не разработал план побега, то ли, потому что Миша отрубается; просыпается он в пустой квартире. На столе минералка, под донышком которой записка: в понедельник жду тебя в аэропорту. Им всего лишь нужно играть хороших друзей; за кадром они могут быть кем угодно. В конце той весны они сидят на истошно чистой кухне Руслана. Целуются без особого удовлетворения, зная, что последует потом. Руслан знает, Миша догадывается, чувствуя как он прожигает его кожу своими прикосновениями. Они пьют какой-то горький чай без сахара и любое сострадание Руслан без анестезии обрубает вместе с корнями и нервными окончаниями. - Отпускаешь? – будто в молитвенной надежде спрашивает Руслан. Миша смотрит на него: у Руслана светлые глаза и светлые волосы, он похудел за последние несколько месяцев, под глазами алые впадины разливаются морщинками в уголках глаз, он смотрит на него тем же тоскливым взглядом, пинает своего умирающего пса тяжелым ботинком по голове; Миша находит в нем все, он находит в нем свои забытые мечты и выходы из безобразных запоев; он знает, что Руслан тогда не хотел трахаться с ним в номере отеля, не хотел выводить это на уровень неразрешимых вопросов, ему было скучно, Миша был привлекательный, а Испания весьма эротичной; Миша бы отпустил его безболезненно, только вот он любил в нем все. Чувствовал необходимость ощущать его рядом, чувствовал потребность в его молчаливом серьезном взгляде, это было почти пыткой разжимать свои пальцы на его запястье, не прижиматься больше губами к его шее, мириться с ободранным сердцем в грудной клетке, отбивающим равномерные удары об прутья. - Я никогда не держал тебя, - никто не верит в его слова, он бросает ядовитое "Уходи" и отдирает последнее сокровенное. Руслан хлопает дверью. В самый последний раз (Миша знает, что это последний раз, потому что Руслан оставляет запасные ключи на тумбочке). Деталь, самая важная деталь, собственноручно разгрызает весь собранный рисунок, доламывает узор, доламывает его скелет, выбивает оставшиеся мозги из мертвого пса, дабы искупаться в отвратительно бордовой крови. Миша пьет много; Миша учится жить без него.