Кукла

Я сидел как идиот и улыбался. Тоже как идиот. В ванной очень тепло от паров горячей воды, а потому уходить отсюда еще меньше хочется. Рин все смотрела мне в глаза, а ее угроза пенной войны постепенно готова была стать не просто угрозой. Нахмуренная как ребенок сестра даже не понимала, что... Да, пена имеет свойство лопаться. - Посидеть ты мне тут не дашь, да? - мы сидели молча минут пять, после чего она прервала не самые светлые мои мысли. - Не-а, - Рин начала ладонью брызгать водой мне на лицо. - Да щипает же, ты че делаешь? - Иди давай. Не на что тебе тут смотреть. - Ну-у... - я посмотрел вниз. - Я бы так не сказал. Грудь у тебя что надо. - Ну скоро ты там, нет? - прокричал я за дверь. Она облила меня всего с ног до головы из душа, и в итоге я сидел и ждал, когда сам смогу пойти смыть с себя эту злосчастную пену. И чего на меня за мои слова обижаться? Это всего лишь факт. Эстетика женского тела - одна из причин, по которой я все еще живу. Если кто-то и создал идеал, то создал его именно в этом проявлении. Девушки сами не понимают, как становятся прекрасны по мере взросления. На закате взросления правда не комильфо, но тем не менее. Через пару минут вышла сестра. С полотенцем на голове и в моей майке. Это прикол такой? Мне может вообще не стоило ее вещи с той квартиры сюда переносить? - Можешь идти, - вид снизу ничего такой. - На, - кинула мне в руки полотенце. - Да ладно, ты серьезно обиделась? - я подорвался и остановил ее. - Это мне обижаться стоит, у меня теперь все волосы в мыле. - Тебя никто за язык не тянул, - сестра даже не смотрела на меня. Я наклонился в попытке словить ее взгляд, но она отворачивалась. Когда я в итоге просто ладонью приподнял ее лицо за подбородок, то увидел, что сестрица красная, как рак. - С тобой все в порядке? - В порядке, - она отмахнулась и снова отвернулась. - Если тебя задели мои слова, то ты дура, Рин, - отчеканил я и ушел смывать с себя эти противные остатки мыла. Когда я вышел, то увидел, что сестрица сидит на кухне и перебирает палочки в руках. На тарелке была небольшая горсть риса и кусок какого-то мяса. Как-то томно вздыхая она смотрела на стол и, кажется, задумалась о чем-то. Рин выглядит грустной, отчего мне и самому как-то не по себе. Но не по себе мне не только от этого. Ее царапины на ногах хоть постепенно и стали заживать, но пластыри на месте уколов она все так же меняла по раза два на дню. Бинт пусть и не красовался на шее, но я замечал, как сестра постоянно потирает ее, будто она у нее до сих пор побаливает. Кажется, Рин меня даже не заметила. - Неужели, ты сама ешь, - она подпрыгнула и выронила палочки из рук. - Я дам тебе другие, - я подошел к ящику с приборами и вытащил палочки, которые ко мне еще с первого дня переезда приперла Мегпоид, и протянул ей. - Меня не задели твои слова, - тихо сказала сестра. - Просто... - Просто ты смущена, - я присел рядом с ней. - Нет! - ее щеки все еще были жутко красными. - Вовсе нет! - Тебе стоит повзрослеть, - я оглядел ее. - Это нормально. Ты красивая, Рин. Но худая, черт тебя возьми. Сестра притихла и отставила от себя тарелку. Я закатил глаза и придвинул ее обратно. - Ты себя в зеркало видела? - и я снова придвинул чертову тарелку, когда она ее опять отодвинула. - Я не хочу больше, - Рин все еще не хотела смотреть на меня. - Я итак поела. Меня в странную дрожь бросало при виде ее тела. Если месяц назад я был готов поклясться, что лучше не видел, то сейчас я готов поклясться, что хуже не видел. - Как мне тебя еще уговаривать? - я облокотился на стол и словил ее взгляд. - Что с тобой происходит? Рин молча опустила голову. Прошло секунд тридцать, после чего я высказал предположение, которое терзало мне голову уже день-два: - Ты думаешь, что если доведешь себя до предобморочного состояния, то я перестану к тебе лезть что ли? Ты боишься меня? Теперь она поежилась и начала мять ладошки на коленях. Кто бы сомневался. Вот идиотка. - Расскажу-ка я тебе один такой... Секрет, что ли. Если ты сама его не знаешь, то поведаю тебе о нем я, раз я твой старший брат, - она исподтишка начала наблюдать за моими жестами рук. - Ты знаешь, зачем люди занимаются любовью? - сестра выпрямилась и попыталась встать, но я усадил ее обратно. - Нет, ты будешь сидеть и слушать меня. Знаешь или нет? - Ты задаешь глупый вопрос, - Рин поджала губы и всем своим видом попыталась показать мне, что не нервничает. - Ты бы меня еще спросил откуда дети берутся. - Это я и без тебя прекрасно знаю. Даже получше тебя. Но ты не ответила, - сестра была в попытках отвести взгляд. - Смотри на меня. - Может мы не будем это обсуждать? - она почти сорвалась на крик. - Нет, мы будем это обсуждать. Говори давай. - Ну... Детям же откуда-то надо браться, правильно? - Только поэтому? - она серьезно так думает? - А зачем еще? - А зачем я тебя хочу, Рин? - Откуда мне знать?! Я потер виски и попытался подобрать слова, но что-то у меня плохо выходит. Все что хотелось до нее донести: - Как бы ты не пыталась казаться страшненькой, я не перестану тебя хотеть как девушку. Меня в любом случае влечет только к тебе. Я хочу видеть только тебя рядом в постели. Только ты нужна мне. Это и называется любовью. Дура ты. - И ты так просто говоришь об этом? - ее ладонь начало заметно потряхивать. - Ты у меня живешь, спишь рядом и таскаешь мои вещи, - я потрепал ее за майку. - Со всеми этими обстоятельствами как мне еще говорить об этом? Рин все продолжала смотреть на меня огромными глазами, в которых смешались непонимание и огромнейшее смущение. Щекотливые темы, не спорю, но... - Если тебе нужна девушка, то иди, я не против, - она махнула рукой на окно. - У тебя с ними никогда не было проблем. - Как ты мне надоела. Я схватил ее за локоть и потащил в гостиную. Рин попыталась разжать мне руку, но я хочу ей показать, что бывает если мне сказать такое. Да, сестра права. У меня действительно никогда не возникало проблем с тем, чтобы дотащить девчонку до койки. Такая проблема у меня наблюдается только с Рин. И я даже понимаю почему. Я бы на месте сестры тоже думал, что я как последняя тварь развожу свою близняшку на секс, особенно после того, что прошлый наш с ней опыт не понес ничего хорошего, мягко говоря. Но извините, я уже набегался за юбками. От случайных связей я устал. Я повалил ее на диван. Она попыталась вырваться и начала размахивать руками. Я сжал ей ладони и навис над ней. Сестра дышала еле-еле и была готова кричать, кажется, но почему-то этого не делала. - Ты боишься? - я надавил ей на колени. - Прекрати немедленно! - Тебе страшно?! - Я не хочу, отпусти меня! - Так бы сразу. Я ослабил хватку и встал. Она моментально села и подмяла ноги под себя, озлобленно смотря на меня снизу вверх. Да я и сам с не менее озлобленным взглядом смотрел на нее. - Ты знаешь, почему я этого не сделал? - Рин молчала. - Потому что если бы мне было плевать на тебя и твое "не хочу", то я не задумываясь бы тебя прямо сейчас изнасиловал. - Мне быть тебе благодарной за это теперь что ли? - сестра подскочила и наши глаза сровнялись. - Если хочешь, то давай! - она толкнула меня. - Что тебя сейчас останавливает?! - Любовь к тебе останавливает, - пора заканчивать этот балаган. - За тем чтобы переспать я могу позвонить сейчас кому угодно. Любая девчонка возьмет трубку и приедет сюда, и ты это знаешь. - Так вперед! Мне может уйти? - она спрыгнула с дивана, но я схватил ее за талию. - Куда ты? - я усмехнулся и обнял ее за плечи. - Ты действительно не понимаешь того, что я говорю тебе сейчас? - сестра не ответила. Рин с неподдельным отвращением смотрела на меня, но одновременно с этим очень крепко сжимала мою руку и открывала губы в попытках что-то сказать. - Я люблю тебя, - я наклонился к ней. Она все еще пребывала в каком-то состоянии шока и слезно смотрела на меня своими голубыми глазами. Я знаю, что порой что-то сказать гораздо сложнее, чем что-то сделать. Простым поцелуем сестра не отделается. Я хочу услышать это от нее. Эти слова, произнесенные детским звонким голосом. В детстве она так часто говорила мне о том, что любит только меня одного. И оттого мне непонятно, почему она не может сказать этого сейчас. Как она легко это кричала в начальной школе. Я помню как она сидела и плакала за столом, объясняясь мне в чувствах, когда мы были подростками. И даже тогда она говорила об этом. Почему же сейчас она не может этого сказать? Почему она всеми жестами и телом говорит что любит, но только так редко говорит об этом вслух. Зачем постоянно невзначай дотрагивается, обнимает, целует? Кстати, я помню свой первый поцелуй. Это была, как бы не удивительно, черт ее дери, Мегпоид. Да-да, первый поцелуй был у меня именно с этой недотепой. Не такой серьезный как можно было подумать. Будучи мелкими, еще до старшей школы знакомые, мы попытались встречаться, но забили на эту идею уже спустя пару дней. Я просто почему-то не мог воспринимать ее как девушку, как и она меня не могла воспринимать как парня. Я Монстра воспринимаю ну... Ну как сестру. А свою сестру я как раз и принимаю за девушку. Несказанно, идиот. - Я люблю тебя, Рин, - я обхватил ее лицо ладонями и поцеловал в лоб. - Ты глупая, правда думаешь, что я могу с тобой что-то сделать? - она отрицательно покачала головой. - Не хочешь идти завтра без меня? - Да... - она обняла меня и уткнулась носом в грудь. - А если с тобой опять такое произойдет? - Тебе в любом случае придется оставить меня, - пора переходить в наступление. Она начала шмыгать носом. Может сегодня тот самый день, когда все поменяется? Сегодня она скажет мне, что не бросит меня тут одного? А мне большего-то и не надо, честное слово. Усадите сестру под боком, забейте холодильник чем-нибудь более-менее съедобным и я буду счастлив. Еще желательно сотрите с горизонта всяких там Шионов и их писклявых девушек. - Я не смогу, - я еле-еле разбирал что Рин говорит. - Я не смогу оставить тебя. Я себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится. - Не понял, - все я конечно понял. Сестра отпустила меня, взяла телефон с дивана и вышла в коридор. Через мгновение я услышал: - Я буквально на минуту... Я сейчас вернусь, - и сел ждать ровно минуту. Она ходила с каменным лицом. Весь вечер мы просидели молча и в итоге досидели вплоть до ночи. Вернувшись, как и обещала, через минуту, она выкинула лишь равнодушное "теперь-то ты оставишь меня в покое" и засела на кухне на пару часов со стаканом воды в обнимку. Я так понял, что звонила она отцу. И я так понял, что звонила она ему сообщить о том, что остается со мной. Все же моя взяла. Однако я хотел прояснить у Рин одну деталь. Я все еще не могу выкинуть из головы тот факт, что ее не напрягает большое количество людей из нашей школы на завтрашней гулянке. А если Мегурине и Мегпоид не врут, а они не врут, и над моей младшей сестрой действительно издевались, то... Завтра будет весело. Оторвавшись от просмотра какой-то странной передачи про влюбленных, я пошел за близняшкой, которая все продолжала сидеть и тихонько хныкать. Я бы может и сказал что ее жизнь сейчас провалилась в тартарары, обучаться за рубежом конечно круто, но разве не круче остаться с человеком, который тебя любит? Обожает. Я и сам могу дать ей все, чего она хочет. А хочет, судя по всему, быть рядом. Со мной. - Что с тобой? - Не важно. - Нет, милая, важно, - опять эта "милая". - Ты из-за отца? - Не важ-но, - оттарабанила она, встала и отошла к столешницам. - Какая теперь разница. - Уж не значит ли это... - Что? - Рин подбежала обратно и пытливо начала смотреть на меня. - Что ты мне дорог? Поэтому я отказываюсь от всех благ? - Может и это, - почему-то сейчас мне приятно смотреть в ее пытливый и догадливый взгляд. Она не такая уж и дура. И прекрасно понимает, что я доволен как кот у пачки молока. - Я могу тебе сказать, что я рад? - Можешь этого не говорить, - она отмахнулась рукой и ушла в гостиную. - К чему эта показушная забота, брат? - Показушная? - Почему бы просто было не уехать со мной? - из ее глаз все еще катились слезы. - Я уже отвечал тебе и не раз, - аж раздражает. - Я категорически против того, чтобы отец знал об этом. - Какой же ты эгоист. Она сдерживалась в какой-то эмоции, которую я не мог прочитать. Не то ли боли, не то ли смеха, но ее лицо дало мне повод поразмыслить. Да, я эгоист. Я мог бы просто уехать вместе с сестрой, проблем бы не было. В корне... Может быть. Я не знаю как на это отреагировал бы папаша. Скорее всего, он бы почесал затылок и смирился. А смирился бы он ровно потому что у него есть семья. И это не мы. - Я объясню тебе, - я пошел и сел рядом с сестрой. - Если бы отцу было до меня дело, он бы попытался связаться со мной. Если бы ему до нас с тобой было дело, Рин, мы бы не жили так, как жили. И не жили бы так, как живем, - как бы не недолюбливал мать, все же мы ей многим обязаны. - Ты все еще злишься на него? - Я презираю его. Видно, работать он начал только тогда, когда сбагрил нас. Открой глаза, - я прислонил ладонь к теплой щечке сестры. - Ни я матери не сдался. Ни ты отцу. Рин даже перестала плакать. Она положила свою голову мне на плечо и тяжко выдохнула. Кажется, намаялась, бедная. - Я знаю. - Что знаешь? - Что мы... Не нужны никому, - после этих слов она очень странно улыбнулась. - Папе я нужна одна. И тебя он... Не примет. Вы не сможете понять друг друга. Никогда человек не сможет встать на место другого человека. И меня никому не понять. - Я пытаюсь, - сестра удивленно взглянула на меня. - Честно. Но я знаю, что не смогу этого сделать. - Ты эгоист до мозга костей, - она приподнялась и и обхватила мою шею руками. - Зачем тебе пытаться понять меня? - и села на колено. Как смело. - Люблю потому что, - странно сестрица себя ведет. Еще часа два-три назад шугалась, а теперь... - Себя что ли? - Тебя, глупая, - какой же долгий и падкий на эмоции вечер вышел. - А я тоже люблю. - Хах, себя? - я обнял ее за талию. Что-то мне подсказывает, что мой недавний разговор как-то повлиял на нее. - Да нет же, - Рин начала медленно руками перебирать волосы на затылке. - Тебя.